Семенов обыскал спящего чеченца, достал у того из комбинезона импортную радиостанцию среднего радиуса действия, пистолет и длинный широкий нож. Подошла подгруппа Зайцева, несущая на себе второго оставленного в живых горца. Его тоже обыскали, изъяли тот же арсенал плюс граната «РГД-5», спрятанная за поясом. Бандитов перевернули спиной к спине, сцепили наручниками. Семенов отпустил личный состав. Присев рядом с плененными боевиками, закурил, пряча по привычке сигарету в ладони и пуская дым вниз к земле.
Первым начал приходить в себя чечен, которого брал Стукин.
Он открыл ничего не понимающие глаза, с трудом сглотнул ком в горле. После газа во рту сушило, и старший лейтенант влил бандиту в рот несколько глотков воды из своей походной фляжки. Влага освежила горца. Взгляд его стал принимать осмысленное выражение, хотя еще с трудом. Но сыворотка делала свое дело. Через минуту боевик смог задать свой первый вопрос:
— Кто вы?
— А вы разве никого здесь не ждали? – вопросом на вопрос ответил офицер. – Неужели собрались в вооруженную кодлу просто так? Полюбоваться на местный пейзаж?
— Спецназ?
— Он самый! Вы нас ждали, мы пришли. Как и должно было произойти. Что тебя смущает, чечен?
— А… а где…
Семенов перебил бандита:
— Ты о тех, кто с тобой нес службу по приказу Джумы? Они в лесу, в кустах, с пулями девятого калибра в черепах. И те, кто с тобой здесь были, и те, которые напротив окопались, все в лесу. Только тебе, да вот еще соседу со спины, мы сохранили жизнь. Но за это вам придется заплатить. Вот так-то, чечен!
— Мы бедные люди, чем платить?
— Тебя как зовут?
— Мурза.
— Нам, Мурза, не деньги нужны. Нам кое-что другое нужно. Но об этом чуть позже, когда очнется твой дружок. Его, кстати, как зовут?
Мурза повернул голову, взглянул на соплеменника, ответил:
— Ваха.
— Прелестно! Связь с Асланом на утро предусмотрена?
— Только когда пройдете вы.
— Значит, можешь спокойно отдыхать, голова-то, наверное, от газа раскалывается?
— Болит!
— Переболит! Лежи, не дергайся! И Вахе посоветуй то же самое. Я отдохну немного. И учтите, спят мои ребята очень чутко и будут недовольны, если вы своей суетой кого потревожите! Они злые, когда не выспятся. В конце концов, для связи с Асланом нам и одного из вас будет достаточно. Так что лежать дохлыми мышами!
Семенов прислонился через одеяло на каменный бруствер, задремал.
А Мурза откинул голову назад, задрав к звездам свою острую бороду. Ему хотелось выть раненым волком! Кусаться разгневанной гюрзой! Рвать все вокруг бешеным барсом! Эти проклятые гяуры обвели их вокруг пальца, как безбородых юнцов. Но не могли они знать о постах наблюдения. И пройти балкой, а не взбираться на склоны! Кто предал их, бойцов Джумы, подставив под пули? Что за шакал продался гяурам?
Злость, ярость и… бессилие переполняли сердце горца.
Очнулся Ваха-дровосек, один из палачей Джумы, хотел заговорить, но Мурза попросил того молчать, дабы не вызвать немилость русского офицера, так профессионально организовавшего уничтожение скрытых постов.
Злость и ярость отпустили Мурзу, подчинив все его существо одному чувству – безграничному и всепоглощающему страху! Он помнил слова офицера о судьбе товарищей. И последнее предупреждение этого старшего лейтенанта перед тем, как тому предаться отдыху. Мурза тихо, по-детски, обиженно заплакал. Ваха сплюнул на него, обозвав трусливым шакалом, хотел отвернуться, но не пустила короткая цепь. Так и пришлось бандитам лежать рядом, невольно согревая друг друга в холодное горное утро. Лежать, пока офицер не объявил своим подчиненным подъем, когда в балке появился тот отряд, который ожидали посты наблюдения. А вскоре строгий майор вызвал Мурзу на допрос за пределы поста, в рощу. Лукин сразу определил, кого из двоих чеченов будет легче колоть, потому и остановил свой выбор на добыче Стукина.
— Мурза! Разговор у нас будет коротким. Как ты думаешь, почему мы так легко уничтожили ваши посты, о которых и знать не должны были?
— Об этом один аллах знает!
— Нет! Не только аллах, здесь ты заблуждаешься. Есть еще одно существо, иначе я его назвать не могу, и далеко не небожитель, которое послало вас сюда и которое со спокойной совестью, через своего человека, сдало вас нам с потрохами! Подумай, Мурза, кто может быть этим существом?
Чеченец, конечно, понял, о ком ведет речь майор, но горец и в мыслях не допускал, что их начальник и хозяин мог предать. Мурза спросил:
— Вы намекаете на Джуму?
— Намекаю? Я утверждаю, что ваши посты обрек на гибель именно Джума!
— Это ложь! – выкрикнул горец.
— Ты за базаром-то своим следи, абрек! – в свою очередь повысил голос Лукин. – А то я тебе язык твой поганый быстро укорочу!
— Извините, но… но… этого не может быть…
Мурза пожалел, что сорвался, и тут же сменил тон. Он очень хотел жить. Жить любой ценой! Успокоился и майор, продолжив:
— Как видишь, все может быть на этом перевернутом свете. Но давай ближе к теме! Когда вы ждали нашего появления?
— Сегодня утром, примерно сейчас, так рассчитывал Ваха, которого вы тоже пленили.
— Он что, начальник вашего отряда?
— Ай, какой начальник? Просто он все время говорил о вас. Старшим был Довлет, он умер!
— Что вы должны были сделать, зафиксировав нас?
— Доложить Аслану.
— Кто должен был докладывать? Довлет?
— Ай, без разницы, Аслан нас всех хорошо знал.
— Такого не может быть, ты лукавишь, Мурза, зачем?
— Ладно! Доложить должен был я или Ваха, просто удивительно, что живыми вы взяли именно нас, да? Или знали, что мы связные?
— Мы все знаем, и просто так ничего не делаем, запомни это, – ответил Лукин, который был сам немало удивлен таким удачным совпадением – бывает же такое? Но вслух продолжил допрос: – После доклада Аслану что должен был делать отряд?
Чеченец думал недолго:
— Идти за вами.
— Чтобы возле аула ударить нам в спину?
— Да! Таков был приказ Джумы!
— Если о нашем появлении доложишь ты один, а Ваха промолчит, это насторожит Аслана. Не затребует он на связь второго связного или самого Довлета?
— Нет! Не думаю, что Аслан что-то неладное почувствует. Мне он поверит, мы с ним в родственниках состоим, моя сестра замужем за его братом. И потом, мы не договаривались, что будем дублировать друг друга.
— А почему вы должны доложить Аслану, а не самому Джуме?
— Ай, тот занят будет, свадьба все же, не понимаешь?
— Хорошо! Сейчас вызовешь Аслана, доложишь ему, что отряд числом в десять хорошо вооруженных человек только что проследовал мимо постов. Скажешь, что противник идет раздельно, пятью двойками, соблюдая дистанцию примерно в сто метров. Форма камуфлированная, облегченная. Группа идет быстро, на склоны внимания не обращая, видимо, уверенная в своей безопасности. И… предложишь Аслану уничтожить нас своими силами, мол, есть у вас такая возможность!
— А если…
— Никаких «если», я гарантирую тебе, что Аслан ответит приказом пропустить нас!
— Но почему?
— Почему? Слушай, Мурза, я кое-что тебе расскажу…
И Лукин поведал связному чеченцу о том, что в действительности задумал сделать с аулом Джума…
— Вот, Мурза! Аслан прикажет пропустить нас, потому что так надо Джуме! Без нас свой дьявольский план ему претворить в жизнь будет сложнее.
— Я не верю вам! Ни один правоверный не пойдет на такой грех! Против гяуров, во время священного джихада, да, все средства хороши, но против своих соплеменников, за свободу которых Джума борется? Нет, я не верю, не верю!
— А ты поговори с Асланом, в смысле того, что посты имеют полную возможность уничтожить спецназ. Даже можешь сказать, что русские внезапно остановились с явным намерением сделать привал в непосредственной близости от вас. Интенсивный огонь с позиций, и с гяурами будет покончено! И послушай его приказ! По тому, что тебе ответит Аслан, какую поставит задачу, ты сам поймешь, говорил ли я правду. Заодно убедишься и в том, на что способны такие мусульмане, как Джума с Асланом, и те, кто их поддерживает. Идем на позицию. Проведешь сеанс связи!
Они вернулись на пост. Ваха угрюмо сидел возле каменного бордюра, волком глядя на бойцов «Вихря».
Когда Мурза взялся за рацию, Ваха закричал местной скороговоркой, смысл которой майор Лукин за время пребывания в Чечне научился понимать. Ваха кричал:
— Мурза! Предупреди Аслана, что русские нас переиграли, пусть собирает силы в кулак и идет навстречу гяурам! Пусть отрежет им всем головы! Пусть сообщит об опасности Джуме!
— Заткнись, пес, – прервал его тираду Лукин. – Мурза! Выходи на связь и делай то, что я тебе сказал, иначе умрешь!
— Не делай этого, шакал! – уже на русском языке продолжал брызгать слюной Ваха. – Кого предаешь? Свой народ предаешь, нечестивец?
— Юра! – обратился майор к старшему лейтенанту Зайцеву. – Заставь этого ублюдка, – он указал на Ваху, – замолчать. Надоел, козел горный!
Зайцев подошел к связанному чеченцу, влепил ему оплеуху, от которой тот оказался в коротком нокдауне. Воспользовавшись этим, старший лейтенант липкой лентой заклеил бесновавшемуся чеченцу рот.
— Мычи теперь, бычара!
И, обращаясь к Лукину:
— Порядок, командир!
— Так-то оно лучше. Давай, Мурза, и обязательно предложи Аслану уничтожение нашего отряда. Работай!
Сам майор приставил к виску чеченца пистолет, сняв его с предохранителя.
Мурза связался с полевым командиром и помощником Джумы Асланом, сообщил ему о появлении русских и о привале, который те внезапно устроили поблизости, собравшись в кучу. Предложил:
— Аслан! Может, завалить их прямо здесь? Для этого у нас хватит сил… Что?.. Но почему?.. – Долгая пауза. -… Понял, все я понял, выполняю… Ваха? Он уже обошел гяуров с тыла, с пулеметом… Хорошо, верну его… понял! До связи!
Мурза, мрачный, как грозовая туча, отключил рацию, бросил ее на одеяла, повернув голову в сторону аула.
— Ну и что, Мурза, тебе приказал Аслан? – спросил майор Лукин.
— Он запретил трогать ваш отряд! Пропустить и идти следом, до того места, где вы устроите позиции перед нападением на селение. Потом ударить вам в спину, после личного приказа Аслана или его представителя. Все!
— Теперь ты убедился, что я был прав? – вновь спросил Лукин.
— Да!
— Ты поможешь нам спасти невинных жителей твоего селения?
— Что я должен сделать для этого?
Но ответа Мурза не услышал.
Ваха заерзал у бруствера, что-то гневно мыча через ленту. И вдруг, резко развернувшись всем телом, упал лицом в песок, рванувшись вперед.
В воздухе мелькнул какой-то предмет. Лукин и Зайцев, находящиеся поблизости, не успели ничего ни понять, ни предпринять, как лезвие широкого ножа вонзилось Мурзе прямо под кадык, срезав шею чуть ли не по всей ширине. Чеченец захрипел, завалившись набок. Он, в горячке, выдернул нож, схватившись руками за страшную рану. Сквозь пальцы сильными толчками выбрасывалась, разбрызгиваясь, черная кровь. Скоро Мурза затих.
Лукин подошел к Вахе, ногой перевернул того на спину.
Глаза врага горели неестественным, торжествующим блеском.
Майор посмотрел в эти полные ненависти и безумия глаза, поднял «винторез», дважды выстрелил. Прямо в глазницы.
Зайцев потер переносицу, произнеся:
— Да! Эффектно! Но… жестоко! Хотя…
— Что «хотя»?.. – повернулся к нему Лукин. – Что, старший лейтенант, «хотя»? Можно было бы и по-другому, да? Можно! Но я сделал то, что сделал! Так что «хотя»?
— Хотя командир всегда прав – закон армии, его первый пункт. О втором говорить не имеет смысла, он отправляет любопытного к первому пункту. Вот и все, майор!
Зайцев был спокоен.
— Отряду выстроиться в походный порядок, до рубежа, указанного на карте отметками В-1-5 – С-2-5, двигаться в измененном режиме. На указанном рубеже отдых и корректировка дальнейших действий. Вопросы?
— Разрешите? – выступил вперед Зайцев.
— Говори, – разрешил Лукин.
— Может, чуть задержимся? Чеченов хоть камнями забросаем? Сожрут ведь ночью шакалы.
Майор Лукин переменился в лице, грубо ответил старшему лейтенанту:
— А я, Юра, могу тебя вообще здесь оставить, займешься похоронами. Только салют не забудь дать в конце!
На что тут же получил отпор:
— Слушай, майор! Тебе не кажется, что твою персону уж сильно повело непонятно куда? Ты чего задергался? Надо было приказать обыскать как следует этого Ваху! И это приказать должен был ты! На других отрываешься? Нервы сдают? Тогда это тебе лучше сложить с себя командование и остаться здесь. И вспомни, что перед тобой офицеры, так что тон будь любезен сменить!
— Прекрати, Юра, – вступил в перепалку старший лейтенант Семенов.
Но Лукин уже взял в себя в руки:
— Не надо, Игорь, Зайцев прав. Извините, мужики, сорвался и вправду из-за этого Вахи. Из-за его фанатичного взгляда прирожденного убийцы. Я в порядке, и давайте закончим этот разговор. У нас приказ, и нам его выполнять. Так что, согласно отданному мной ранее распоряжению, вперед по балке, на рубеж ожидания!
Колонна в двадцать четыре, а не в десять человек, как передал Аслану Мурза, разделилась на две части, параллельно друг другу продолжила пешее движение, стараясь держаться ближе к склонам.
В «зеленку», что сопровождала ручей справа, была отправлена группа Семенова. По скорости ее передвижения ориентировался весь отряд, уходя все дальше в глубь балки, окончание которой выводило на равнину в двенадцати километрах от Балака. Аула, зажатого с трех сторон покрытыми растительностью холмами и имеющего два подхода. По дороге, уходящей на север, в нескольких километрах от балки. И по Большому ущелью Шакалов, где сейчас дислоцировалась в засаде банда Аслана, помощника Джумы.
Аслан после сеанса связи с постами наблюдения вызвал Герхарда, командира наемников, обосновавшихся в самом ауле:
— Герхард, Аслан на связи!
— Слушаю тебя, дорогой!
— «Спецы» прошли посты, их десять человек, к вечеру должны выйти на равнину.
— Хорошо, я понял тебя! А эти русские самоуверенные! Охрану самого Джумы ни во что не ставят? Но ничего, мы научим их хорошим манерам… перед смертью! Ты, Аслан, тоже к вечеру подведи своих джигитов к выходу из ущелья.
— Будет сделано, Герхард! Я вот о чем подумал: а не взять ли нам этих «профи» живыми, заблокировав балку и внезапно атаковав? А потом, после свадьбы, в подарок молодым казнить их прилюдно? Чтобы знали, шакалы, по чьей земле ходят?
— Нет, Аслан, я, как старший, оставленный Джумой за руководителя акции против гяуров, запрещаю тебе какие-либо самовольные действия. Не обижайся, брат, такова воля Джумы. Ты же не пойдешь против нее?
— Хоп, Герхард! Пусть будет так, как решил Хозяин. Он знает, чего добивается.
— Вот именно! – словно чего-то не договорив, как показалось полевому командиру, ответил наемник.
В 18-00 отряд спецназа вышел на рубеж ожидания, не доходя до выхода из балки шести километров. На час Лукин объявил привал, вызвав к себе Харламова с Семеновым.
Офицеры устроились в небольшой канаве, имеющей удобное, плоское дно. Лукин расстелил карту, начал постановку задачи:
— Наемники в ауле и отряд Аслана знают, что на них выходит десять человек. Это дает им понять, что мы, федералы, об истинной угрозе не знаем и работаем по сценарию Джумы. Это хорошо! Противник изначально расслаблен. Что для их армады какой-то десяток пусть даже самых крутых «профи»? Этим и воспользуемся. Примерно около восьми часов враг будет ждать выхода боевой десятки на равнину. И они получат то, что ждут! Гена, – обратился Лукин к майору Харламову, – ты со своей группой в полном составе плюс прапорщики Бунин и Лазарев выйдешь из балки и продолжишь игру. Вас как раз будет десять человек! Под покровом тьмы и под пристальным вниманием наемников ты выведешь личный состав на рубеж боевого применения, в кустарник арыка перед аулом, рассредоточив и замаскировав его по всем правилам военного искусства. Твоя задача на утро ясна: отразить нападение наемников, которые должны начать свое грязное дело с тебя. Нападение, которое может быть организовано как с фронта, так и с тыла! Как раз сзади ты будешь иметь небольшой овраг, где противник вполне может сосредоточить небольшие силы. Бунину организовать дистанционное прослушивание всех переговоров, по возможности выявить места нахождения боевиков ночью. Если это удастся, возможно, немного переиграем задачу.
Харламов внимательно выслушал Лукина.
— Тебе все понятно, Гена?
— Вполне!
Лукин продолжил:
— Тебе же, Игорь, – обратился он к старшему лейтенанту Семенову, – прямо отсюда, без Бунина, уйти из балки. Выводишь группу на восточный склон. За ночь выбираешь позиции для обзора за аулом до мечети, то есть за всей его восточной частью. Моя группа уходит с той же задачей на западный склон. Таким образом, мы должны охватить селение с трех сторон, при этом оставляя противника в уверенности, что им противостоят малые силы только с севера. Это, надеюсь, понятно всем. А теперь, коль нет вопросов, слушай общий боевой приказ!
Закончив доведение приказа до всех, Лукин добавил:
— Напоследок о связи! С этой минуты переходим на кодированную, импульсную связь. Лишних переговоров избегать. В случае получения с базы каких-либо изменений, что вполне возможно, я, находясь с небольшой группой в «зеленке» у западного склона, немедленно доведу их до вас. Все! Семенову сорок минут на подготовку личного состава. В 19-00 ты, Игорь, должен начать выдвижение на указанный рубеж. После его занятия доклад и эфирное молчание. Ну а утром… утром, мужики, чувствую, придется нам туго!
— Если останемся без поддержки, да, веселого будет мало, – согласился с Лукиным Семенов, поднимаясь, чтобы идти к своим подчиненным.
— Кириллов не оставит группы без прикрытия, это я вам говорю, – заверил друзей майор Харламов. – Не тот это человек, он всех на уши поднимет, но своим поможет! Однако денек завтрашний, без базара, предстоит трудный. Но ничего, прорвемся!