– И Крыжов тебе принадлежит?
– Выходит, что да. Умный человек, незаменимый... Он обязательно что-нибудь придумает. Или уже придумал...
Нинель смотрела в окно, которое находилось у Ларисы за спиной. Губы змеились в злорадной усмешке. Что же она такое видит?.. Прежде чем обернуться, Лариса отошла на шаг назад. Нинель – еще та штучка, подвоха от нее можно ждать когда и где угодно...
И подвох в самом деле случился. Кто-то устроил в профилактории самый настоящий пожар. Это его зарево видела Нинель через окно.
Лариса не знала, что ей делать. Бежать к медицинскому центру, но какой от нее толк? Она же не в состоянии потушить пожар в одиночку. К тому же она рисковала нарваться на людей Крыжова, которые, судя по всему, и устроили этот пожар.
Каким-то образом Крыжов узнал, что Лариса смогла вырваться из плена и захватить Нинель. Он знал, с кем ему придется иметь дело в случае прямого вооруженного столкновения. Поэтому и не стал брать штурмом хозяйский дом. Он решил уничтожить вещественные доказательства преступной деятельности и выбрал себе в пособники огонь. Людей, которые были в здании, он, скорее всего, эвакуировал. Но трансплантаты, документы и прочее пойдет или уже пошло прахом...
Вскоре в районе профилактория громыхнуло несколько мощных взрывов. Похоже, Крыжов решил уничтожить и само здание. В этом случае самое большее, что ему грозит, это обвинение в незаконном хранении взрывчатых веществ в помещениях профилактория. Но этот жук скажет, что ничего не знал, и свалит вину на каких-нибудь террористов...
Нинель он, разумеется, и знать не знает. Разве что только как члена совета директоров. И та, конечно же, будет отпираться от преступных контактов с ним...
Званцева не подвела. К обеду следующего дня на территории пансионата высадился десант из представителей оперативно-разыскного бюро и СОБРа. Срочно созданная оперативно-следственная группа приступила к работе. Лариса во всех подробностях расписала, что произошло с ней за последние несколько дней. Лиза и Тимофей подписались под каждый ее словом. Также она передала все аудиозаписи со своего диктофона. Нинель и ее раненые пособники были допрошены и отправлены в тюремную больницу. Крыжова задержать не удалось. Вместе со своими архаровцами он исчез в неизвестном направлении...
Тимофея привлекли к делу в качестве свидетеля. Он заявил, что не знал и даже не догадывался, чем занималась его сестра.
Если ему верить, то он в самом деле не знал о злодеяниях Нинель. Возможно, даже и не догадывался. Но той ночью, в море, счел нужным предупредить ее о том, что Лариса собирается вывести на чистую воду Крыжова и иже с ним. А Нинель приняла соответствующие меры безопасности, в результате чего Лариса едва не лишилась жизни.
Тимофей пытался убедить Ларису, что к страшным делам сестры не имеет никакого отношения. Да и сама Нинель указывала на его непричастность. Лариса верила ему, но... Тимофей просил у нее прощения за преступную глупость, которая чуть не стоила ей жизни, Лариса простила его, но... Он пытался возобновить их отношения, но... В общем, она дала ему от ворот поворот.
Лариса оставалась в пансионате до тех пор, пока там работала оперативно-следственная группа. Затем вместе с Лизкой отправилась в Москву. Даже без «черной клиники» пансионат казался им вражеской территорией...
Часть II
Глава первая
От старого кинотеатра новый развлекательный центр унаследовал только название. В остальном никакого сравнения. Унылый дух казенного совсоцкульта уступил место продуманно разнузданной атмосфере продвинутого и стильного «хай-тека». Масляная краска и портреты советских актеров исчезли со стен как вид, предпочтение отдано «Тиккуриле» и полуголым красоткам в стиле «ну ты, блин, даешь». Вместо инфантильных контролерш неопределенного возраста на входе маячат бодрые и нехилые на вид ребята в однотипных костюмах, жалкий, с тараканами, буфет раздвоился и перевоплотился в два стильных бара. Два кинозала – большой и малый, – боулинг, бильярд, зал игровых автоматов, диско-шоу с «грязными танцами» для заманухи. Все атрибуты ночного клуба в наличии, отстегивай денежку и развлекайся хоть до самого утра.
Только Лариса пришла сюда вовсе не для того, чтобы развлекаться. И даже не для того, чтобы выманить на себя сексуального маньяка. Она должна устроиться на работу. Если верить объявлению, то развлекательному центру «Прибой» требовались официантки и уборщицы. Ее больше устраивал второй вариант. В роли уборщицы она могла более тщательно обследовать заведение, заглянуть в потаенные места...
По всей видимости, хозяин развлекательного центра считает себя великим кинодеятелем. Он не только показывает кино, он его еще и снимает. Только вот фильмы у него весьма специфические. Детская порнография и садомазохистские игрища с реальными убийствами в финале. Об этих нечеловеческих экспериментах в области кинематографа известно на уровне оперативных данных, прямых доказательств существования порностудии нет, поэтому и нельзя предъявить обвинение хозяину заведения и его пособникам. Но нельзя допустить, чтобы эти ублюдки продолжали творить свои мерзости. Поэтому за дело взялась Лариса. Агент ООSex, леди без страха и упрека в действии. Она должна обнаружить тайную студию, вывести порнодельцов на чистую воду и отправить их в тюремную камеру. А там за них возьмутся такие же уголовные режиссеры и устроят им промывание мозгов через задний проход...
Лариса оделась неброско. Мешковатые джинсы, дешевая спортивная куртка на синтепоне, стоптанные кроссовки. Волосы спрятаны под шапочку, на лице ни грамма косметики. Она нарочно ссутулилась, чтобы казаться серой мышкой. И прямым ходом направилась к охраннику на входе.
– Куда? – голосом средневекового стража грозно спросил он.
– Я по объявлению, на работу устраиваться... – робко посмотрела на него Лариса.
Лицо у парня осталось пресным. Никакого восторга. Ему совершенно все равно, будет она здесь работать или нет. Похоже, она справилась с ролью серой мышки. А может быть, этот качок в свое время переусердствовал с анаболиками и теперь у него не стоит...
– Проходи, – лениво разрешил он. – Первая дверь направо...
Перед широкими раздвижными дверьми в огромный вестибюль находился небольшой холл. Справа дверь, первая и единственная. «Заместитель управляющего Харитонов А.М.»... Полная аббревиатура «ХАМ». Что, если так оно окажется в действительности? Впрочем, крестить с ним детей Лариса не собиралась...
Она постучалась в дверь и тут же услышала бодрый голос:
– Да!
Кабинет был небольшой, но светлый и удобный. Свежий ремонт, дорогая офисная мебель. И на фоне всего этого за широким столом в кресле с высокой спинкой сидел мужчина средних лет. Конусообразная голова – узкий лоб, широкий подбородок, волос на голове по минимуму, зато брови густые, кустистые. Глазки маленькие, взгляд вроде бы теплый, только уюта в этом тепле примерно столько же, сколько его было когда-то в печах крематориев в Освенциме.
– Александр Михайлович? – наугад спросила Лариса.
– Антон Матвеевич, – с радушной улыбкой на устах поправил ее Харитонов. – Что вам угодно, милая девушка?
– Мне бы на работу...
Улыбка исчезла, взгляд подернулся ледяной корочкой. Небрежным движением руки он показал на кресло, но Лариса осталась стоять. Харитонов не настаивал.
– И кем бы ты хотела работать? – Его глазки-буравчики без спроса лезли Ларисе в душу.
Она не сопротивлялась. Но выставляла напоказ ложную картинку.
Серая мышка как снаружи, так и изнутри.
– Уборщицей.
– Шутишь? – несколько удивился он.
– Нет.
– Сортиры драить, блевотину за клиентами убирать?
– Ну, если это будет в моих обязанностях...
– Руку свою покажи! – скорее потребовал, чем попросил он.
Лариса послушно подала ему свою руку. Он выложил ее ладонь на свою волосатую пятерню, какое-то время внимательно рассматривал.
– Красивая у тебя рука. Нежная, холеная... С такими руками уборщицами не работают...
– Но так я же перчатки буду надевать...
– Будешь. Но никогда не надевала... Да и внешность у тебя не для уборщицы. А ну-ка шапочку сними...
Лариса сняла шапку, ее волосы рассыпались по плечам.
– А курточку снимешь? – заинтересованно спросил Харитонов.
Под курткой у нее был недорогой, серого цвета джемпер. Но он так плотно облегал ее тело...
– Ты бы это, распрямилась... Да, вот, так... Ба! Да у тебя фигурка, как у фотомодели. А лицо хоть сейчас на обложку... А она – уборщицей!.. Э-э, девушка милая, кого ты провести хотела? У меня на красавиц глаз наметан, ты хоть пеплом голову посыпь, я тебя все равно раскушу...
– Зачем мне голову пеплом сыпать? – удивленно посмотрела на него Лариса.
– А зачем красоту свою прячешь?
– Я не прячу, – пожала она плечами.
– А зачем красоту свою прячешь?
– Я не прячу, – пожала она плечами.
– Но и напоказ не выставляешь.
– Я же не фотомодель...
– А что тебе мешает стать ею?
– Спасибо, уже была...
– Так, так, так... Ты сама откуда?
– Из Москвы...
– Понятно. А лет сколько?
– Двадцать четыре...
– А выглядишь на семнадцать... Значит, фотомоделью, говоришь, была.
– И не только...
– Что значит – не только?
– А то вы не знаете, чем еще фотомодели подрабатывают. Не все, конечно...
– Да все, все! – возбужденно замахал руками Харитонов. – И сколько ты брала, это, за подработку?
Вопрос такой же откровенный, как и сам намек.
– Сколько надо, столько и брала! – достаточно жестко отрезала Лариса. – Сейчас не беру...
– А что такое?
– Слово дала... Мама меня и раньше доставала, хватит, говорит, блудовать. А когда умирала, взяла с меня клятву, что я больше никогда... В общем, я на мамином смертном одре поклялась, что больше никакого греха...
– Значит, за деньги ни-ни?
– Абсолютно верно!
– А по любви?
– Любовь придумали, чтобы за это не платить...
– Ну, я не знаю, лично я в любовь верю... – сфальшивил Харитонов. – Знаешь, что я тебе по любви, между прочим, скажу. Не возьму я тебя к нам уборщицей. А вот официанткой – запросто. Зарплата в два раза выше, бесплатная форменная одежда... Кстати, у нас заведение приличное, поэтому требования к одежде у нас очень строгие. Юбка должна быть не длинней... Так, сейчас...
Антон Матвеевич нажал на клавишу интеркома и вызвал к себе в кабинет какую-то Леночку. Девушка не заставила себя долго ждать и с удовольствием продемонстрировала форменную одежду официантки. Действительно, нравы в заведении очень строгие. Видимо, это отражалось на экономии материала, потому что юбка у Леночки была очень короткая – не до пупка, но ягодицы скрывала едва-едва. И на топик материал зажали – что-то среднее между блузкой и бюстгальтером. Животик открыт почти что полностью, верхние полушария бюста непосредственно соприкасаются и с воздушной средой, и с мужскими взглядами...
– Очень прилично, ничего не скажешь, – усмехнулась Лариса.
– А мне нравится! – жеманно повела бровью Леночка.
– И мне тоже! – похабно посмотрел на нее Харитонов.
– А зарплата какая?
– Десять тысяч рэ в месяц плюс чаевые...
– Негусто, – покачала головой Лариса.
– А мне хватает! – как запрограммированная кукла твердила Леночка.
– Ладно, я согласна! – махнула рукой Лариса.
– Ну нет, – лукаво сощурил глаз Антон Матвеевич. – Это я должен дать свое согласие... Леночка, если не трудно, отведи новенькую в гардеробную, подбери для нее униформу, посмотрим, как она смотрится...
В гардеробной для Ларисы нашлось все. И юбочка, и блузка, и босоножки на высоком каблуке – все по размеру. Она переоделась, слегка припудрилась, накрасила губы, удлинила тушью ресницы, словом, навела красоту. В таком виде не стыдно было предстать перед работодателем. Только вот стыд изображать надо. Она сама придумала себе имидж раскаявшейся проститутки-фотомодели и сама же должна его поддерживать.
В кабинете, помимо Харитонова, обнаружился еще один мужчина.
Высокий, симпатичный, импозантный, одет с иголочки – строго, стильно и дорого. В глазах райская благодать в свете адского костра, на губах мягкая располагающая улыбка... Лариса узнала его сразу. Комлев Борис Алексеевич, владелец развлекательного центра «Прибой», ночного клуба «Патриций» и казино «Мос-Вегас». А по совместительству главный режиссер подпольной порностудии. Возможно, это всего лишь его хобби. Но за такие увлечения в былые времена ему бы отрубили яйца вместе с телом по самую шею. Сейчас ему может грозить три года расстрела. А если точнее, пожизненное заключение, но в камере смертников больше трех лет редко кто выдерживает...
Но до камеры смертников Комлеву пока еще далеко. К тому же он вряд ли думает о ней. Ему и на воле хорошо, о чем свидетельствует его цветущий вид. Цветет мужик и пахнет...
На Ларису он смотрел с нескрываемым восхищением.
– Великолепно! – восторженно воскликнул он. – Когда вы приступаете к работе, красавица?
– Не знаю, – смущенно пожала плечами Лариса. – Как Антон Матвеевич скажет. Если он скажет...
– А он скажет, обязательно скажет!
– Да, да, скажу... – елейным голоском подтвердил Харитонов. – Лариса, вы уже зачислены в штат нашего учреждения. Ваша смена работает с завтрашнего вечера...
Он уже обращался к ней на «вы». Но только лишь потому что такой манеры общения придерживался его босс. Холоп несчастный...
– Лариса, я буду первым, кого вы обслужите! – ободряюще улыбнулся Комлев.
– В каком смысле обслужу? – недоуменно повела она бровью.
– Разумеется, в самом прямом... А вы в каком хотите?
– Только в прямом! – отрезала она. – Только учтите, я официанткой никогда не работала, и мой первый ком может оказаться блином. Что, если я оболью вас кофе?
– Ничего страшного, как-нибудь переживем... Антон Матвеевич говорил, кем ты работала. – В глазах Комлева угадывалась похоть.
– Фотомоделью работала.
– В каком агентстве?
– Сначала агентство «На Моховой», дефиле, фотосъемки. А когда оно закрылось, перешла в другое, оно так и называется – «На Тверской», там просто съемки...
Проституток с Тверской уже прогнали, но само упоминание этой улицы наводило на определенные мысли...
– Понятно... – задумчиво протянул Комлев. – А сейчас, значит, уже не снимаешься? Совесть замучила?
– Что-то в этом роде... Маме покойной слово дала...
– А папа как на это смотрит? Папа, наверное, больной, ему деньги на лекарство нужны?
– С чего вы взяли?
– Да знаю, многие так говорят. Мама больная, а денег на лекарства нет, вот и приходится на панель выставляться. А у тебя мамы нет, значит, папа остался...
Комлев смотрел на Ларису пристально, пытливо. И она догадывалась, почему. Он искал и ждал от нее ответа, есть у нее родители или нет.
– Нету папы, – покачала она головой. – И никогда не было... Мама говорила, что он летчиком был и разбился. Но я-то знаю, каким он был летчиком. Он-то летает, а от него залетают...
– А братья, сестры есть?
– Нет, к маме только один летчик залетал. Другие как фанера над Парижем... Одна я на этом свете, как перст одна... Ну да ладно, а то еще Антон Матвеевич подумает, что я на лишнюю пару тысяч к зарплате намекаю....
– Ну а почему бы и не прибавить пару тысяч? – с показным участием спросил Комлев.
– Спасибо, я в благотворительности не нуждаюсь... Извините, а кто вы такой? Я догадываюсь, что вы здесь старший, но не знаю, кто вы...
– Борис Алексеевич, владелец этого заведения, – в ожидании раболепного восторга представился Комлев.
Лариса постаралась оправдать возложенные на нее надежды.
– Вот это да! – Казалось, она вот-вот задохнется от восхищения...
– Естественно, это в моем праве предложить тебе прибавку к жалованью. Только сначала ты должна освоить искусство быть официантом...
– Я буду стараться! – заверила его Лариса.
– Стараться – этого мало, нужно еще и уметь. У нас есть специалисты, которые тебе помогут. Но, если позволишь, я введу тебя в курс дела...
– И позволю! – в меру кокетливо улыбнулась она.
– Тогда сегодня мы отправляемся с тобой в ресторан...
– Но здесь же нет ресторана.
– Здесь нет, в другом месте есть... Между прочим, у меня есть и ресторан, собственный, разумеется. Но туда мы не поедем. Меня там все знают, официанты будут работать безупречно, а это совсем не обязательно. Кроме всего прочего, я хочу показать тебе, как не должен работать официант, поэтому мы и должны отправиться в посторонний ресторан...
Всем своим видом Комлев давал понять, что вовсе не обязан обучать новичков, но для Ларисы он делает исключение, само собой, она должна его будет отблагодарить... Она согласилась отправиться с ним в ресторан. И также дала понять, что недотрогу из себя корчить не будет.
Глава вторая
Лариса хорошо помнила, кем якобы была в прошлом, и догадывалась, чего ждет от нее Комлев. Совсем блудской оторвой выглядеть она не собиралась, но и леди Непорочность строить из себя ни к чему. Именно поэтому она выбрала компромиссный наряд – нечто среднее между спокойным вечерним платьем и крикливым прикидом разнузданной уличной проститутки. И не шлюха, и не скромница. Просто красивая девушка без комплексов...
Выглядела она соблазнительно. Чувствовалось, как волнуется Комлев в ее присутствии. Что это, легкая влюбленность или купеческий азарт?..
Сегодня утром Лариса собиралась в «Прибой», чтобы устроиться на работу. И думать не гадала, что сможет заарканить самого Комлева. Видимо, правду говорят, что на ловца и зверь бежит...
Но Комлев и сам чувствует себя ловцом. Лариса одна-одинешенька на белом свете, заступиться за нее некому, в случае чего и в розыск никто не подаст. К тому же она потрясающе красивая девушка, бывшая проститутка. Словом, она идеально подходила на роль мазохистки в садистском фильме для садомазохистского фильма с реальным убийством в финале. Сначала он попробует ее на зуб в собственной постели, а затем предложит стать кинозвездой...