– Удостоверение вроде настоящее... – на остатках сомнения изрек Айвазов.
– И это тоже...
Лариса выложила на ладонь пару «клопов».
– Знакомая техника? – спросила она.
– Знакомая... – ошарашенно выдавил рыжий Серега. – Мы что, на прослушке?
– На прослушке была эта студия. Была, но уже все...
– Что значит, «все»...
– Подозрения у нас были серьезные, что здесь снимались порнофильмы... Долго объяснять, ребята... Короче говоря, информация не подтвердилась, поэтому «жучки» я убрала. И эту историю с «поясом шахида» я нарочно придумала, чтобы Касаткина из студии убрать. Он не должен ни о чем догадываться...
– Да это понятно... А в «Прибой» вы ходили устраиваться?
– Ходила.
– Зачем?
– Комлев мне был нужен. Он порнофильмами ворочал, а Олег так, пешка. Возможно, он даже и непричастен к этому делу, а порно в другой студии снимали...
– Зачем Комлеву порно? У него и без того денег хватает...
– Слышали про такое порно, где в конце фильма убивают? Так вот, такое кино больших денег стоит. И если это дело поставить на конвейер, озолотиться можно...
– Но ведь убили самого Комлева?
– Можно догадываться, кто это сделал. Возможно, у него были компаньоны, а Комлев засветился и мог засветить их самих...
– Перед кем засветить?
– Перед нами. Комлев понял, что попал в оперативную разработку, и, на свою голову, сообщил своим компаньонам...
– У него только один компаньон, Геннадий Геннадьевич Проскурняк...
– Это компаньон по бизнесу... Это его жена показала на меня?
– Она...
– Я не могу утверждать, но, судя по всему, мадам Проскурняк и Борис Комлев состояли в интимных отношениях. И это при том, что она жена его друга...
Айвазов и его напарник заговорщицки переглянулись между собой.
– Мы тоже так почему-то подумали... Но у гражданки Проскурняк надежное алиби. Ночь она провела с мужем...
– А почему вы думаете, что Комлева убила именно женщина?
– Его нашли в каминном зале. Он лежал на полу со сломанной шеей. Был стол с остатками пиршества. И два бокала с недопитым шампанским. На одном следы помады. И отпечатки пальцев. Судя по всему, отпечатки женские...
– У мужчин тоже бывают маленькие пальцы...
– Может быть, но мужчины не красят губы...
– Вы так смотрите на меня, как будто хотите, но не решаетесь отправить меня на дактилоскопию...
– Лариса, вы проницательны, чувствуется, что вы не первый год замужем. В смысле, я хотел сказать, что не первый год служите...
– Даже орден заслужила. «За мужество». Но это так, к слову...
– «За мужество»?! – недоверчиво и с завистью посмотрел на нее Айвазов.
– Не хвастовства ради, а статистики для скажу, что на моем личном счету шесть обезвреженных серийных маньяков-убийц. И это не считая просто озабоченных уродов...
– Так ваш отдел по маньякам работает?
– А разве нельзя назвать маньяками людей, которые сначала заставляют женщин сниматься в порно, а затем их убивают?.. Честно скажу, за это дело мы взялись спонтанно. Надо было Комлева наружно поводить, а мы на него нахрапом... Боюсь, что порностудия в самом деле существует. И мне кажется, занимаясь убийством Комлева, вы на нее все-таки выйдете... Ну так что, будете снимать отпечатки пальцев?
Лариса была уверена, что на бокале могут оказаться чьи угодно пальчики, но только не ее собственные. Такого просто не могло быть... Разве что она вдруг заболела лунатизмом и, как та сомнамбула, явилась домой к Борису, выпила с ним бокал вина и сорвала его башку с резьбы...
Глава пятая
Расследование убийства Комлева целиком и полностью взял на себя МУР. Вместе с тем муровцы взялись отработать версию, связанную с существованием порностудии. Званцева с удовольствием открестилась от этого, как она выразилась, геморроя. Да и у Ларисы других дел было по горло. Хотя она и не исключала тот вариант, что ее помощь может понадобиться капитану Айвазову и старшему лейтенанту Сергею Забалуйскому. Они могли появиться в любой момент. И они появились...
У Ларисы был законный отгул. Она собиралась наградить себя за доблестную службу походом по магазинам. Но шопинг не удался.
Разве что тот, который на букву «ж»...
Она выходила из дома, когда нос к носу столкнулась с муровцами.
– Лариса! – как-то неестественно обрадовался Айвазов. – А мы к вам!.. Мы были у вас в управлении, но у вас отгул...
– Вот именно, отгул. То есть законный выходной... Но если у вас что-то срочное...
– Да, мы бы хотели, чтобы вы проехали с нами.
– Куда, на Петровку?
– Да...
– Зачем? Мы бы могли поговорить и у меня дома...
– Нет, нам бы хотелось, чтобы вы проехали с нами...
В это время зазвонил сотовый телефон. На проводе была Званцева.
– Лариса, у тебя сейчас будут муровцы, – скороговоркой сообщила она. – У них санкция на твой арест. Экспертиза установила, что на бокале были твои пальчики. И слюна якобы тоже твоя. И еще тебя опознала соседка Комлева. Она видела тебя в подъезде в ту самую ночь, когда он погиб...
– Да, мамочка, хорошо, я не буду ходить нараспашку, я обязательно застегну куртку...
– Они что, уже у тебя?
– Да, мамочка, все будет нормально...
– Лариса, там что-то не так. Надо выкручиваться...
– Хорошо, мамочка, хорошо, я прямо сейчас еду к тебе!
Лариса нервно спрятала телефон и стремительно двинулась вперед, не обращая внимания на собеседников. Чтобы пройти между ними, ей пришлось толкнуть и одного, и второго.
– Ой, я вас не ушибла? – спохватилась она, заботливо охлопывая Айвазова. – А как вы, Сережа?
С ним она проделала то же самое.
– Лариса, вы такая хрупкая на вид... – болезненно поморщился Забалуйский.
– А хожу как лошадь, вы это хотели сказать? – безмятежно улыбнулась она. – Вы знаете, это нервное. Когда мне звонит мама со своими советами, на меня и не такое находит. Могу и убить...
– В ту ночь, когда вы были в гостях у Комлева, мама вам случайно не звонила?
– А вы остряк, товарищ капитан!.. Нет, мама мне не звонила, и Комлева я не убивала... Но вы мне, вижу, не верите. Снова на меня грешите. Как будто бабка пошептала... А может, у вас улики есть?
– Поехали с нами, все узнаете!
– Эх, что-то темните вы, ребята... А может, отпечатки пальчиков на бокале совпали с моими?
– А-а, знаете, что это так? – не стал скрывать своей радости Забалуйский.
– Ваш эксперт просто невнимательно работал. Он должен был понять, что пальчики те недельной давности. Я была у Комлева, пила с ним шампанское, но это было за неделю до убийства, так-то вот...
– Вы хотите сказать, что бокал простоял на столе целую неделю, – усмехнулся Айвазов.
– Нет, я хочу сказать, что его где-то прятали, а затем он появился... Кто-то меня подставляет, ребята...
– Не знаю, не знаю, – недоверчиво посмотрел на нее Забалуйский.
– Вы что, не понимаете, там же целая мафия!
– А-а, порнография... Нет у нас никаких зацепок насчет этого...
– Преступники тщательно конспирируются...
– Все может быть.
– Преступники тщательно маскируются, – с еще большей агрессией в голосе повторила она. – А я нет, я вся на виду. Зачем гоняться за ними, если можно отыграться на мне?
– Поехали с нами, получите ручку, бумагу, изложите все в письменном виде...
– Ладно, поехали. У вас машина?
– Да нет, обойдемся попутным транспортом, – замялся Айвазов.
Ему было неловко признаваться в том, что у него нет ни своей, ни служебной машины.
– Вы, Лариса, не волнуйтесь, – сказал Забалуйский. – Если бы мы ехали вас арестовывать, мы бы приехали на машине. А так мы заскочили к вам чисто по пути...
Так она ему и поверила.
Против муровцев она ничего не имела. Ребята делают свою работу. Им нужно раскрыть убийство, вот они этим и занимаются. И если они зацепились за Ларису, на то есть объективные причины – знакомство с Комлевым, пальчики на бокале, отсутствие алиби плюс к тому совершенное владение техникой рукопашного боя... Но Лариса Комлева не убивала. И брать на себя чужую вину не собирается. Так что ребята пусть ее извинят. Нет, бить она их не будет. Это слишком...
Айвазов поднял руку, чтобы остановить частника. Мимо проезжала патрульная машина ОВД, но он не обратил на нее никакого внимания.
Зато Лариса ожесточенно замахала руками, призывая к себе патрульно-постовой экипаж. Ее заметили, и машина остановилась. Из нее выбрались озадаченные дяденьки в брониках и с автоматами. Лейтенант, прапорщик и сержант.
– Помогите! – с мольбой в голосе обратилась к ним Лариса. – Меня похищают!
– Да ты что! – обалдело вытаращился на нее возмущенный Айвазов.
– Спокойно, спокойно! – властным жестом руки остановил пэпээсников Забалуйский. – Мы из МУРа! А эта гражданка арестована!
– Я не гражданка! Я – старший лейтенант милиции!
Лариса достала и показала свое удостоверение.
– Это – липа! – непонятно зачем соврал Айвазов.
Но пэпээсники ему не поверили. Старший наряда направил на него автомат.
– Ваши удостоверения! – грозно потребовал он.
– Само собой!
Кто в милиции служил, тот в цирке не смеется. Поэтому патрульные и не смеялись, хотя на их глазах разыгрался настоящий цирк. Комедия мимики. Айвазов и Забалуйский лихорадочно шарили по карманам в поисках своих служебных удостоверений. И постановление на арест они тоже не могли найти...
Настоящий агент класса «ООSex» должен уметь все и даже более того. Холодный ум с генератором дедукции на микрочипах, статус универсального солдата-диверсанта неограниченного радиуса действия... Помимо, всего необходимо в совершенстве владеть наукой выживания в условиях большого города, одной из составляющих которых являлось искусство профессионального вора-карманника. Пальчики у Ларисы ловкие, быстрые и на редкость чувствительные. Ну и навыки кое-какие. Так что ей ничего не стоило облегчить карманы оперативников. Не зря же она наскочила на них, не зря же охлопывала...
Только вот табельное оружие она не трогала. А Забалуйский сдуру извлек его из-под куртки. Лариса видела, как вздрогнул милицейский прапорщик, как его рука с силой передернула затвор на автомате. А у лейтенанта, видимо, патрон уже в патроннике. И мозги тоже на месте.
– Брось оружие! Спиной ко мне! Руки за голову! – грохотал он, как автоматная очередь.
Оперативники поняли, что шутить с ними никто не собирается.
Цирковая программа продолжалась, но уже без клоунов – их место на арене заняли звери в клетке...
Айвазов и Забалуйский попали в серьезный переплет. Но, увы, Лариса ничем не могла им помочь. Пока их ставили в позу «ку», пока обыскивали... В общем, она воспользовалась суматохой и была такова...
От дедушки и от бабушки она ушла. В том смысле, что домой обратного хода ей нет. От муровцев и от патрульных милиционеров она тоже избавилась, значит, получается, от волка и от медведя тоже ушла. Осталась лиса. Но бегать от нее она не собиралась. Она будет охотиться на нее.
Лиса – это Марина Проскурняк. Лариса нутром чувствовала, что собака зарыта под этой взбалмошной дамочкой. Муж ее, Геннадий Геннадьевич, также заслуживал особого внимания.
Не нужно быть гением, чтобы отличить настоящую красную икру от поддельной черной. Но нужно хоть немного разбираться в хитросплетениях человеческого социума, чтобы понять, кому была выгодна смерть Бориса Комлева.
Геннадий Геннадьевич Проскурняк. Друг Бориса и его компаньон. Можно попробовать угадать с трех раз, кому достанется бизнес Комлева в случае его гибели. Но Лариса угадает с одного раза. Этим человеком будет Гена Проскурняк.
И еще один момент. Очень важный. Марина была любовницей Бориса. И ее муж мог об этом догадываться. Ветвистые рога тяжелы для мужской психики. Геннадий мог не вынести этот груз. А тут еще и возможность прибрать к рукам бизнес человека, который собственным членом растоптал все понятия о дружбе...
Короче говоря, Геннадию Геннадьевичу выгодно было избавиться от бывшего друга. И он мог нанять убийцу...
Но почему тогда Марина наговаривает на Ларису? Если бы она просто информировала следствие о ее знакомстве с Борисом. Но ведь она нарочно назвала ее помешанной на сексе нимфоманкой... Может быть, это наговор со злости. Борис предпочел ей Ларису, вот и взбесился язык у бабы. Ну а если это не злость, а точный расчет? Что, если супруги Проскурняк в сговоре друг с другом и убийство Бориса Комлева результат их совместного плана?..
Марина приходит к Борису домой, они выпивают, занимаются сексом, а потом появляется Геннадий и ломает шею своему компаньону. Но почему тогда на бокале шампанского пальчики Ларисы, а не Марины?
А что, если Марина задумала убийство Бориса сразу после того, как увидела его вместе с Ларисой? Злость и ярость для женщины – это не только чувства, это еще и вдохновение, которое рождает в них фантастические картины грядущей мести. Планы грандиозные, один коварнее другого, но в этом нагромождении пустой породы может найтись и драгоценный камешек – например, рубин цвета крови... Возможно, коварный план у Марины родился на месте. И сразу после того, как Лариса ушла от Бориса, она сама наведалась к нему и тайком унесла с собой бокал, из которого пила его соперница. А дома ее ждал обозленный муж. Он хотел знать, где пропадала всю ночь его дражайшая супруга. Вместо объяснений Марина посвятила его в свои планы. Все очень просто, они убивают Бориса и подставляют Ларису...
К этой версии Лариса склонялась еще и потому, что Марина не могла знать, где служит ее соперница. Знала бы, вряд ли подставила ее под удар. С ментами связываться чревато... Но что сделано, то сделано, обратного хода у Марины нет...
Дело о подпольной порностудии предполагалось раскручивать поэтапно. Сначала Лариса устраивается на работу в развлекательный центр «Прибой», группа оперативного и технического обеспечения потихоньку собирает информацию о Комлеве и о его ближайшем окружении... Но так вышло, что она сразу нарвалась на главного босса. Игра пошла ва-банк. Пошла, но не дошла... Миссия провалилась, разработка прекратилась, чтобы возобновиться спустя время. Информацию о Геннадии Проскурняке никто не собирал. Было только известно, что он является компаньоном Бориса Комлева. Лариса даже не знала, как он выглядит. Но куда хуже, что у нее не было сведений о его местожительстве. И как найти Марину, она тоже не знала.
Можно было навести справки. Через Айвазова и Забалуйского. Но Лариса очень сомневалась, что они встретят ее с распростертыми объятиями... Можно пробить вопрос через Званцеву. Но Арина Викторовна человек со странностями. Пока что она верит в невиновность Ларисы, поэтому и просветила ее насчет муровцев. И в то же время она не предложила ей своего содействия. Надо выкручиваться, сказала она. А это значило, что Лариса может рассчитывать только на себя... Сегодня она не сомневается в Ларисе, а к завтрашнему дню всю ее уверенность сожрет червь сомнения, да еще эта выходка с муровцами добавит масла в огонь. Как бы она не занялась розыском Ларисы рука об руку с доблестными операми из МУРа. И если сейчас Лариса позвонит ей по поводу супружеской четы Проскурняк, Званцева будет знать, в каком направлении ее искать...
Лариса шла по улице, пока не озябла. Холод она переносила легко, но все же поддалась искушению заглянуть в теплую кафешку. Бояться пока что ей нечего. Айвазов со своим коллегой сейчас заняты – доказывают патрульным, что не имеют ничего общего с верблюдом. Потом им придется писать объяснения начальству, выслушивать морали. А на все это уйдет время. Если Ларису и подадут в федеральный розыск, то это случится не раньше завтрашнего дня. И еще денек уйдет на то, чтобы ориентировки на нее разошлись по отделам внутренних дел, добрались до постов и экипажей патрульной службы. Так что есть время на относительно спокойную жизнь...
Кафе небольшое, но чертовски уютное. Интимный полумрак, мягкая спокойная музыка, посетителей почти нет. Лариса заказала кофе-капуччино, пирожное.
Но едва она сделала первый глоток, как из-за барной стойки вынырнул какой-то мужик. Бритая голова, вытянутое, как у рыбы, лицо, бычья шея, тяжелая поступь. В глазах непонятный восторг, обращенный к Ларисе. Он плюхнулся в кресло за ее столом. Поздоровался.
– Привет, Карина!
– Я не Карина, – покачала головой Лариса.
– Ну, может, и не Карина, – весело оскалился мужик. – У вас же как, каждый раз новое имя, знаем, знаем...
– У кого это у вас?
– У проституток...
– Кто проститутка? Я – проститутка?! – возмутилась Лариса. – Мужчина, вы меня с кем-то путаете...
– Да ладно, путаю, – похабно хмыкнул он. – Тебя, киса, ни с кем не спутаешь. Ты лучшая из всех, с кем я был... Слушай, раз уж мы встретились, это, давай повторим... Сколько там у тебя, сто пятьдесят баксов за два часа, да?
– Я на евро перешла! – съехидничала Лариса.
– Ну евро так евро, какие дела...
– Сто пятьдесят тысяч за час.
– За час, не за два?.. Сто пятьдесят тысяч?! Ты шутишь?
– Это ты, мужик, шутишь. Я не проститутка и никогда ею не была...
– Ну, может, и не проститутка. Может, просто подрабатываешь... Слушай, а ты меня разве не помнишь? Рома я. Мы с Витьком были, а ты с этой, с Танькой, кажется. В сауне мы оттягивались, на Волгоградке, ну, вспоминай...
– Ты меня с кем-то путаешь.
– Ну да, путаю, как же!.. Гарик! – по-хозяйски властно крикнул он бармену. – А ну-ка свет зажги, да на всю!
Кафе залил яркий свет. Мужик напряг взгляд, всматриваясь в Ларису.
– Блин, вроде ты, а вроде не ты... – пробормотал он.
– Я – это я. А про кого ты говоришь, я не знаю...
– Ну я-то про Карину говорю. Похожи вы очень. Но она постарше, и кожа у нее не такая свежая. И лицо погрубей... Да, извини, подруга, я, кажись, обознался...
– Мне тоже почему-то так кажется, – кивнула Лариса и со скучающим видом протянула к нему руку с раскрытыми корочками в ладони.