– Пожалуйста, поцелуй меня. – Он и не заметил, что она уже завела его руку себе за талию. Во рту пересохло. Сердце стучало, как барабан, не то от панической сирены и вспыхивающего света, не то от пережитых потрясений и чувства опасности, не то от ее близости. Все-таки нечасто такие красавицы вешаются на шею. Он ее поцелует! И не только, если программа позволяет. Но эта сирена!
Его губы прильнули к ее прекрасным губам, унося сознание куда-то прочь. А когда оторвались, он, придя в себя, пробасил:
– Мы же встретимся в реале…
– Я хотел этого с того самого момента, как увидел тебя.
– Что? Хотел? Увидел? Кто ты?
Анжелина поняла ошибку.
– Я оговорилась. Извини.
– Извини?
Он дернулся в сторону в поисках выхода из программы, но в этот миг его голову накрыла оглушительная боль и медленно погрузила во тьму.
Глава 9. Пожар
Весь день Настя Черняк находилась в предвкушении чего-то особенного. И когда договаривалась с няней, чтобы та посидела с детьми. И когда перебирала вечерние платья в гардеробной, пытаясь угадать, какое из них лучше подойдет к неведомому событию сегодняшнего вечера. И сделает ее фигуру стройней. И когда делала макияж, счастливая улыбка непроизвольно растягивала ее губы. Девятилетняя дочь щурила глазки и с напускной строгостью допрашивала:
– Мама, а ну-ка рассказывай, почему у тебя на лице такая загадочная улыбка? И куда это ты собираешься?
Но Настя и сама не знала куда.
Десять лет! Юбилей их свадьбы. Володя еще утром полунамеком попросил быть готовой к вечеру. Он никогда не забывал о годовщине. А она каждый раз все десять лет вот так волновалась в ожидании сюрприза. На первую годовщину он повел ее в дорогущий ресторан с потрясающим панорамным видом на Москву. На пять лет – она узнала адрес только в аэропорту – он заказал столик в ресторанчике на площади Сан-Марко в Венеции. А семилетний юбилей они отметили с аквалангами на Сейшелах. Кто бы мог подумать, что именно этот скромный неприметный паренек окажется способным сделать ее счастливой!
Когда Настя подняла зазвонивший телефон, улыбка расползлась на ее лице.
– Да, милый!
– Почти. Осталось только волосы подсушить. Елизавета Ивановна уже пришла. Сейчас будет укладывать детей. Наташка сегодня две пятерки принесла – по русскому языку и музыке. А Егор сказал матерное слово. Это в два-то года! Интересно, где это он нахватался? – защебетала Настя, скрывая волнение.
Она чувствовала, что, слушая ее женскую болтовню, он улыбается.
– Настюша, тебя у дома водитель ждет. Выходи.
– Хорошо, хорошо. Я быстро. Ты опять не скажешь, куда мы поедем?
– Не скажу. Сама увидишь.
– Надеюсь, без вкусностей? Сам знаешь, как я боюсь растолстеть!
Обдув феном для порядка волосы – в сушке уже не было необходимости, Настя расцеловалась с детьми и поспешила к машине. Дочь, как строгая учительница, качала головой, как бы давая понять: «Совсем родители от рук отбились!»
Усаживаясь на переднее пассажирское сиденье служебного «Мерседеса» – она так делала всегда в отсутствие мужа, – шутливым тоном устроила допрос водителю:
– Не могу, Анастасия Сергеевна. Получил инструкцию хранить, как военную тайну.
– Инструкцию он получил! Ну хоть первую букву подскажи! А Черняк где?
– Он уже на месте.От поселка на Новорижском шоссе, где они жили, до Третьего транспортного кольца гадать не имело смысла. Это самая прямая дорога в центр Москвы. Но и поворот на шоссе Энтузиастов не добавил понимания. Хихикающий себе под нос Валера не раскалывался.
Пропетляв несколько минут по переулкам в районе Авиамоторной, водитель подрулил к какому-то большому старому офисному зданию, похожему на административный корпус советского завода.
– Приехали, – не скрывая улыбки, провозгласил Валера.
На входе Настя успела только схватить глазами слово «Институт» с темной вывески. Дальше длинное, покрытое сумеречной тенью козырька, непонятное продолжение названия.
– Добрый вечер. Пропуск на имя Анастасии Черняк, – сказал провожающий ее водитель в проходной.Охранник, кивнув, нажал кнопку, и турникет пропустил их в утробу таинственного здания.
Черняк ждал в странном полупустом помещении, в центре которого висели какие-то провода и ремни. Все это напоминало две подвесные системы парашютов.
– Что это? – первым делом поинтересовалась Настя, одновременно бросив беспокойный взгляд на свое вечернее платье.
От мужа можно было ждать чего угодно.
– Который в разработке?
Черняк с загадочной улыбкой покачал головой.
– Уже есть пара опытных образцов.
– Ты предлагаешь?..
Он кивнул.
– Но я не так одета.
Она распахнула плащ, показывая свой вечерний наряд.
– Этот костюм – сам одежда. Платье не понадобится. Пойдем.
Они прошли в небольшую смежную комнату, заставленную компьютерами и еще какими-то устройствами неясного предназначения. Над ними копошились два инженера в белых халатах. Черняк поднял со стола космического вида комбинезон, шлем и мягкие ботинки. На столе лежал еще один такой же футуристический комплект. По всей поверхности – множество портов для подсоединения компьютерных шлейфов, какие-то утолщения и усиления для фиксации ремнями. Шлем состоял почти целиком из темного прозрачного пластика.
– У него универсальный размер. Примерим вон там, – он показал на приоткрытую дверь еще одной комнаты. – Я помогу надеть.
Когда они вышли, затянутые в комбинезоны, «белые халаты» проводили их до подвесной системы. Монтаж ремней занял минут пятнадцать.
– Оборудование еще не готово к серийному выпуску, – пояснил Черняк, – его разработкой занимаются уже много лет. Я несколько ускорил процесс. Японцев и американцев удалось обогнать. В общем, то, что ты сейчас увидишь, никому кроме меня и парочки специалистов из этой лаборатории, видеть не приходилось.
Настя с волнением и некоторым восхищением смотрела на мужа, пока ее в позе летящей птицы подвешивали к системе.
– Теперь шлемы, – отвлек их от разговора один из инженеров.
Это оказалось непросто. Нужно было плотно накрыть уши и глаза, смонтировать множество датчиков.
– Когда начнем, внимательно слушай и наблюдай за мной, – инструктировал супруг.
– Я же ничего не вижу!
– Увидишь.
Некоторое время тестировали подключенное оборудование.
– Внимание! – услышала Настя в наушниках. – Начинаю обратный отсчет. Девять, восемь, семь…
Она напряглась в ожидании неизвестного. В 5D-кинотеатрах ей приходилось бывать во время поездок в Америку. Она понимала, что будет стереоизображение, объемный реалистичный – даже слишком – звук и ощущения тела. Но там они просто сидели в подвижных креслах и смотрели на экран через специальные очки. На них брызгали водой, обдували воздухом. Кресла на уровне ощущений имитировали движение. А сейчас продукт сверхсовременной технологии обхватил ее со всех сторон.
– …шесть, пять, четыре… расслабьтесь!
Она была далека от увлечений мужа, интересующегося необычными гаджетами, виртуальными технологиями и социальными сетями. Но ее всегда восхищали люди, создающие что-то ценное впервые.
– …три, два, один… поехали!
Медленно в уже привыкших к темноте глазах начал появляться свет. По мере того как он стал сопоставим с освещением солнечного дня, Настя закрутила головой по сторонам.
Они стояли в носовой части огромного лайнера. Вокруг на триста шестьдесят градусов небесно-морской пейзаж. Свежий ветерок под согревающими лучами солнца, большой круизный лайнер, крики чаек и безумный восторг от захвативших ощущений. Воспоминание о подвесной системе в лаборатории стерлось в тот же миг.
– Повторим полет Титаника? – Черняк приобнял ее.
Она почувствовала его тепло. Муж, как Ди Каприо в фильме Кэмерона, был в рубашке и брюках, а она в легком летнем платье. Он почти неотличим от себя настоящего. Только несколько более приглаженный, с идеальной структурой кожи и четкими контурами прически. Все пальцы его правой руки были на месте.
– Там? – она показала на нос корабля.
Стало страшновато. Она видела этот фильм только раз и больше не смогла смотреть. Трагичная концовка заставила переживать слишком бурно. Но полет над океаном обещал принести особые эмоции.
– Это безопасно. Мы находимся в виртуальной среде, – напомнил Черняк. – Закрой глаза.
Она послушалась. Он мягко подтолкнул ее к перилам и развел податливые руки в стороны.
– Смотри!
Она распахнула глаза и вздрогнула. Знаменитый фильм не мог передать ощущений, которые она испытывала сейчас. Перед ней не было ничего кроме бесконечного волнующегося океана, на который она смотрела с огромной высоты. Как будто под ними не было корабля, лишь они вдвоем в открытом небе. Только ветер и шум воды.
Она послушалась. Он мягко подтолкнул ее к перилам и развел податливые руки в стороны.
– Смотри!
Она распахнула глаза и вздрогнула. Знаменитый фильм не мог передать ощущений, которые она испытывала сейчас. Перед ней не было ничего кроме бесконечного волнующегося океана, на который она смотрела с огромной высоты. Как будто под ними не было корабля, лишь они вдвоем в открытом небе. Только ветер и шум воды.
Он дал ей насладиться первыми мгновениями полета и возразил:
– Еще нет. Сосредоточься на взмахах крыльев!
– Что? – она хотела уточнить, что он имел в виду.
Но в этот момент его сильные руки, плотнее сжав талию, бросили ее легкое тело вверх и вперед.
– А-а-а! – раздался над ребристой поверхностью океана ее панический крик.
Она летела с огромной высоты в океанические волны, под которыми ее испуганному воображению уже виделась бездна и смерть. Но что-то мягкое снизу придержало ее. Резкое непроизвольное движение руками, вызванное желанием схватиться за эту опору, подбросило ее вверх. В безумной суматохе рвущегося к спасению тела она вдруг увидела, что у нее больше нет рук! Вместо них – большие белые крылья!
– Не бойся упасть! Здесь нет гравитации, она только у тебя в голове. Сосредоточься на взмахах крыльев! Лети!
И белая чайка по имени Настя, сделав еще несколько судорожных движений, осознала и почувствовала контроль над телом и пространством. Взмахи ее крыльев стали ровнее и увереннее. И вскоре, потрясенная своей способностью летать, она восторженно набирала высоту.
И на всем бесконечном пространстве океана не было никого, кто мог бы наблюдать, как две счастливые влюбленные чайки покоряют небо. Они парили, падали в штопор и вновь взмывали вверх. Они кувыркались и ворковали, наслаждаясь птичьей возможностью свободного полета. Они владели миром.
Насте приходилось прыгать с парашютом и летать на параплане. Склонность к экстремальным сюрпризам у Черняка была всегда. Но восторг свободного парения не мог идти ни в какое сравнение с ощущением подвешенности к куполу или крылу летательного устройства.
– Давай вверх! – предложил он.
– Давай!
Они взмыли вверх, в синеву бесконечности. Они могли пролететь тысячи и даже миллионы километров за считаные секунды. Ограничения физического мира не сковывали их возможностей. Ничто кроме фантазии создателей этого мира не могло помешать им парить в открытом космосе.
– А мы не сгорим на солнце, если полетим к нему?
– А давай посмотрим на Венеру и Марс!
– Давай!
Две белые чайки порхали от одной планеты к другой. Разглядывали темную сторону Луны. Стучались в иллюминаторы Международной космической станции, пугая ее обитателей. Ныряли сквозь метеоритные кольца Сатурна. Играли в прятки на туманном Титане. Гонялись наперегонки с пролетающим астероидом.
– Я хочу показать тебе еще кое-что! – кричал он, настигая свою очарованную небывалой свободой любовь.
– Еще?
Они с легкостью ворвались в земную атмосферу, наслаждаясь свободным падением.
– Давай кто глубже нырнет!
– Конечно, я!
Они почти одновременно вонзили птичьи клювики в поверхность океана, ощущая лишь легкое сопротивление воды. Еще недавно восторженная белая чайка вдруг отметила, что ее тело приобрело вытянутую форму с упругими скользкими боками. Она бросила взгляд на мужа. Погружаясь в глубину океана, рядом мчалась потрясающей красоты бело-сиреневая рыба-меч.
На огромной глубине они изучали останки древней бригантины, вспарывая острыми носами сундуки с сокровищами. Танцевали с дельфинами и дружили с горбатыми китами. Защищали от свирепых акул напуганных лангустов.Когда, пресыщенные умопомрачительными приключениями, они вынырнули из морских глубин, их тела вновь обрели роскошные белые крылья. Несколько сильных взмахов оказалось достаточно для того, чтобы вернуться на палубу лайнера.
Когда улыбающиеся инженеры сняли с кибернавтов шлемы, Черняк увидел слезы на сияющем от счастья лице жены. Она прижалась к нему.
«Белые халаты», не желая мешать, занялись своими делами в лаборатории.
– Пойдем переодеваться? – сверкнула наконец заплаканными глазами Настя.
– Пойдем. Все хорошо?
– Слишком хорошо. Даже страшно.
Переодевание, долгое благодарное прощание с организаторами путешествия и медленный из-за эмоциональной усталости путь к ожидавшему внизу «Мерседесу» прошел, как во сне. Из летаргической заторможенности вырвал телефонный рингтон, обозначив следующий виток спирали в их судьбе.
– Что? Когда? Пожарники едут? Сейчас буду!
Медленно до сознания Насти начал доходить смысл слов кричавшего в телефонную трубку мужа.
– Что случилось?
– Пожар на складе готовой продукции! Настя, мне надо ехать.
– Так едем!
– Нет, это совсем не по пути. Валера отвезет тебя домой, а я на такси.
– Не спорь! Тебе надо к детям! Я, видимо, задержусь.Он напоследок нежно сжал ее дрожащие руки в своих ладонях и поцеловал в мокрые от слез глаза. Она ободряюще улыбнулась.
В промышленной зоне Капотни, где стояли заводские корпуса, Черняка встретил сильный химический запах гари и алое зарево пляшущего огня. Едкий дым, поднимающийся над горящим складом, сносило на северо-восток. Такси медленно двигалось сквозь ночной задымленный воздух, ориентируясь на проблесковые маячки пожарных машин. Черняк насчитал восемь действующих расчетов и еще два на подходе. Обгоревший складской ангар утратил крышу. Вместо нее над корпусом склада сквозь раскаленную решетку металлических балок прорывалось пламя.
Навстречу такси откуда-то вынырнул управляющий заводом сорокапятилетний Денис Твердохлебов.
– Все сгорело! Владимир Алексеевич! Все запасы…
– Дежурная смена?
– Эвакуировали. Без пострадавших.
– Оборудование?
– Цело! Производственные цеха удалось отсечь.
– Не-ет! Только сегодня доукомплектовали. Фуры на утро расписаны.
Черняк шарил безуспешно по карманам.
– Где же я телефон оставил?
– Самый крупный клиент! – причитал Твердохлебов. – И партия к отправке рекордная! Как будто подгадал кто!
– Версии есть?
– Это когда потушат. Сами знаете, как пластик горит.
– ПВХ же не поддерживает горение.
– При такой температуре и бетон плавится! А пластик горит, как спичка! Пожарники вертолет хотят вызвать. Говорят, повышенный уровень сложности.
Пожар тушили всю ночь. И всю ночь хозяин уничтоженного огнем склада не мог найти себе место. Утром подошел командир одного из расчетов. В руке он держал осколок обожженной и разбитой бутылки.
– Считайте, что следствие завершено.
– Что это значит? – не понял Черняк.
– «Коктейль Молотова», – он продемонстрировал находку. – Уже три таких нашли.
– Поджог?
– Ну да. Конкуренты, судя по всему, у вас недобрые.
Еще через час, залив толстым слоем пены остатки уничтоженного огнем склада, брандмейстеры получили право на отдых. Но при попытке разъехаться на выезде с территории завода пожарные спецмашины встали. Панически сигналя, в распахнутые заводские ворота прорывался хорошо знакомый серый «Мерседес». Водитель Валера дал по тормозам, лишь поравнявшись с боссом, и заорал в открытое окно:– Владимир Алексеич! Анастасия Сергевна с дочкой в реанимации!
Глава 10. Наизнанку
Оценив московские пробки еще несколько месяцев назад, Саргасов осознанно сделал выбор между недорогим автомобилем и мотоциклом в пользу последнего. Он купил серебристую Honda CBR с литровым движком еще в начале весны и регулярно не без удовольствия испытывал ее ходовые качества. И сейчас, закончив рабочий день в «Эксуайзет», он поддавал газку по узким дворовым улочкам, объезжая заторенные магистрали. Двор П-образной сталинки показался достаточно тихим, и мотоциклист медленно прокатился по нему, выбирая место между гаражами. Приглядев неприметный угол, он заглушил мотор и осмотрелся. Никого. Распустившаяся листва тополей и гаражи хорошо прикрывали пятачок. Саргасов достал из рюкзака номерной знак. Он скрутил его прошлой ночью со старого «Восхода». Тот, накрытый брезентовым чехлом, неизвестно сколько времени стоял в соседнем дворе. Еще раз оглядевшись, Саргасов быстро прилепил номер на двусторонний скотч к своему.
Как и договорились, Димас ждал у «Добрынинской» станции метро. Он молча пожал Саргасову руку и сел сзади.
– Спасибо, что согласился. Ты настоящий друган, не очканул, – сказал Саргасов, подавая шлем.
– «Спасибо» в кг’овать не полёжишь, – в своей манере ответил Димас.