— Согласно уставу космофлота Дендарии, вы начинаете службу с низшего звания — рекрут-стажера. В этом нет ничего унизительного — каждый дендариец, в том числе и я сам, начинали так же. Повышать в звании буду лично — если продемонстрируете соответствующий профессиональный уровень. Поскольку ситуация чрезвычайная и большинство из вас — достаточно опытные солдаты, продвижение по службе может происходить гораздо быстрее обычного. А именно: любой из вас, проявив себя надлежащим образом, имеет шанс по прошествии нескольких недель стать капитаном этого корабля.
Возмущенные голоса разом стихли. Это сказало Майлзу о многом: кажется, ему удалось отрезать офицеров от бывших подчиненных. Он с трудом сдержал усмешку, увидев, как заблестели глаза самых честолюбивых. Торн и Осон обреченно переглянулись: мальчишка оказался настоящим дьяволом.
— Стажировка начинается немедленно. Те, кто не включен в группы переподготовки, временно продолжают исполнять прежние обязанности. Вопросы? — Майлз затаил дыхание. Сейчас станет ясно, сработал ли его план…
— Позвольте узнать ваше звание? — осведомился один из наемников.
Майлз дипломатично уклонился от прямого ответа:
— Можете называть меня мистер Нейсмит (и выдумывать по этому поводу разные версии).
— Как нам знать, чьему приказу подчиняться в каждой конкретной ситуации?
Майлз сухо улыбнулся:
— Того, кто не исполнит мой приказ, пристрелю на месте.
Он вдруг заметил, что отбивает на кобуре нейробластера легкую дробь. Часть грозной энергии, исходившей от Ботари, должно быть, передалась и ему: критически настроенный наемник тут же растворился в общей массе.
Но через секунду подняла руку молодая наемница — серьезная, как школьница.
— Что вас интересует, стажер Куинн?
— Когда нам будут выданы копии Устава космофлота Дендарии?
У Майлза екнуло сердце. Как же ты мог не учесть такой элементарной вещи — командир знает устав наизусть, а ложась спать, кладет его под подушку! Он отчаянно улыбнулся и весело отчеканил:
— Завтра каждый член экипажа получит копию.
«Копию чего?!» — с ужасом подумал он.
Молчание было недолгим. Через несколько секунд вопросы посыпались, как горох из мешка:
— Какого типа страховка?
— Как насчет права на дополнительные заработки?
— А оплачиваемый отпуск?
— С какого возраста уход в отставку?
— Будут ли при начислении пенсии учитываться суммы предыдущих контрактов?
Еще немного — и Майлз сбежал бы самым постыдным образом. Он ожидал чего угодно — недоверия, неповиновения, попытки бунта, — только не лавины вопросов чисто практического свойства. Ему казалось, что все происходящее — дурной сон. Перед глазами возникло странное видение: Форталия Храбрый, требующий пожизненного страхового полиса у императора, наставив на него меч… Кое-как справившись с охватившей его растерянностью, Майлз объявил:
— Я всем раздам брошюры, — насколько он помнил, требуемая информация обычно содержалась в книжицах карманного формата. — Чуть позже. А что касается дополнительных привилегий… — Его взгляд отвердел. — Я сохранил вам жизнь. Остальное предстоит заработать.
Он снова обвел взглядом лица наемников. Полное замешательство — как раз то, к чему он стремился. Посеять неуверенность, разобщить и, главное, отвлечь. Пусть в этой суматохе они забудут о возможности вернуть себе свой корабль. Хотя бы на неделю. Неделя — больше ему не нужно. А там пусть Даум с ними разбирается.
И все же что-то в их лицах не давало ему покоя, хотя он не мог сказать точно, что именно… Ладно, подумал Майлз, сейчас основная задача — с достоинством покинуть сцену, а их всех отправить по рабочим местам. И еще — хотя бы минуту-другую переговорить с Ботари наедине.
— Список с вашими назначениями — у командора Элен Ботари. Прежде чем разойтись, по очереди подойдите к ней. Встать! Смирно! — зычно скомандовал он. Наемники вразнобой поднялись, словно забыв, как выполняются строевые команды. — Разойдись!
«И побыстрее, — подумал он. — Пока кто-нибудь из вас не задал дурацкий вопрос, на который я уж точно не найду что ответить».
До Майлза долетел обрывок разговора.
— Видал головореза?
— Головореза? Не знаю. Может быть. Зато командир что надо.
И тут только Майлз понял, что так тревожило его в этих лицах. Это было то же неспокойное, голодное ожидание, какое он уже видел в глазах Мэйхью и Джезека. Что и говорить, не очень-то уютно, когда на тебя так смотрят. Он отозвал Ботари в сторону:
— Сержант, у вас сохранилась копия устава Имперской службы Барраяра?
Кажется, Ботари всюду таскал с собой устав — это была его Библия, и неизвестно, читал ли он еще что-нибудь в своей жизни.
— Так точно, милорд, — подтвердил тот, вопросительно подняв брови.
Майлз облегченно вздохнул.
— Он мне понадобится.
— Для чего?
— Для составления Устава космофлота Дендарии.
— Не понимаю…
— Я заложу Устав в компьютер, выброшу все, что касается нашей истории и культуры, и поменяю имена. Это не должно занять слишком много времени.
— Но, милорд, это очень старый устав, — Ботари был встревожен. — Оссеровские наемники, конечно, — тупицы и лентяи, но если они увидят все эти допотопные правила…
— …то тут же попадают в обморок. Не беспокойтесь. Я модернизирую Устав.
— Генеральный штаб во главе с вашим отцом занимался этим пятнадцать лет назад. Даже им пришлось повозиться: они сидели над ним два года.
— Так всегда бывает, когда за дело берется большая компания.
Ботари покачал головой.
Неслышными, легкими шагами подошла Элен. Она заметно нервничала, но волнение только красило ее. «Будто породистая кобылка перед скачками, — подумал Майлз, любуясь ее румянцем».
— Я поделила их на группы, как и было указано в списке, — доложила она. — А что теперь мне с ними делать?
— Бери свою группу и отправляйся в спортзал. Сначала общефизическая подготовка, потом специальная. То, чему тебя учил отец.
— Но я никогда никого не тренировала.
Майлз глянул на нее снизу вверх и усмехнулся:
— Послушай, для начала заставь их продемонстрировать друг другу все их приемы. А сама прохаживайся по залу и делай вид, что ничего примитивнее в жизни не встречала. Нам с тобою нужно заставить их вкалывать так, чтобы с них семь потов сошло и они думать забыли о заговорах. Продержись с ними хотя бы неделю. И вообще — если я сумел, ты и подавно сможешь.
— Где-то я уже слышала эти слова, — с улыбкой пробормотала Элен.
— А вы, сержант, займитесь с вашей группой стандартной строевой подготовкой. Если барраярских приемов окажется недостаточно, загляните в компьютерную базу данных и позаимствуйте оттуда что-нибудь. Баз со своими подопечными спустится в инженерный отсек и устроит там генеральную уборку. А я, как только разберусь с Уставом, заставлю их выучить его от корки до корки. Пусть попотеют.
— Милорд, — сержант предостерегающе поднял палец, — их двадцать, а нас четверо. Еще неизвестно, кто кого заездит. — Тут Ботари не выдержал: — Черт подери, плевать я хотел на ваши выдумки. Главное, за что я отвечаю, — это ваша шкура!
— Я тоже не забываю о собственной шкуре. И лучшее, что вы сейчас можете сделать для ее сохранности, — заставить всех поверить, будто я командир наемников.
— Вы не командир, а фокусник, директор балагана, — процедил Ботари и отвернулся.
Редактирование Устава имперской службы оказалось процессом куда более трудоемким, чем полагал Майлз. Даже для того чтобы выбросить главы, в которых речь шла о сугубо барраярских церемониях — например, параде в честь дня рождения императора, — Майлзу пришлось перевернуть горы материала. Он погрузился в работу, стараясь побыстрее схватить суть.
Ему еще не приходилось вчитываться в эту премудрость, и сейчас Майлз впервые задумался, для чего написана эта книга. Чем дольше он читал, тем яснее убеждался, что барраярские воины более всего ценили дисциплину и организацию. Масса людей и техники должна оказаться в нужном месте в нужный момент, чтобы в непредсказуемо сложной обстановке совершить именно те действия, которые ведут к победе. Четкая организация и железная дисциплина ценились выше героизма.
Майлз вспомнил любимое изречение деда: «Исход сражения зависит от интенданта, а не от главнокомандующего». В качестве иллюстрации дед приводил историю из собственного опыта, давно ставшую анекдотом: как бездельник-квартирмейстер выдал соединению молодого генерала совершенно неподходящую амуницию. «Я повесил его за большие пальцы рук, — вспоминал дед. — Он провисел целый день, а потом принц Ксав распорядился его снять». Майлз вздохнул и принялся вымарывать инструкции, касающиеся обслуживания и боевого применения корабельных плазменных орудий, снятых с вооружения поколение назад.
На исходе ночи глаза Майлза покраснели, как у кролика, а на ввалившихся щеках выступила синяя щетина. Зато ему удалось ужать свой плагиат до размера аккуратного учебного пособия, прочитав которое каждый дурак поймет, как вовремя двинуть живую силу и технику в нужном направлении и умно распорядиться ими в ходе боя.
Пора было плестись в душ и переодеваться, чтобы предстать перед «новой командой» орлом, а не замученным вконец мальчишкой-подростком. Однако прежде Майлз вручил Элен дискету, приказав распечатать и раздать всем до одного «Дендарийский устав».
— Видишь? Получилось, — с гордостью сказал он ей. — Неужели ты и теперь будешь сомневаться во мне? Перед тобою настоящий космический волк!
Весь корабельный день Майлз старался маячить перед глазами наемников. Он еще раз проинспектировал лазарет и принял его — однако дал понять, что в виде исключения. Затем посетил «занятия» в «классах» Элен и ее отца. Каждому казалось, что командир именно с него не спускает глаз, тогда как Майлз просто засыпал на ходу. Ему удалось урвать пару минут для приватного разговора с Мэйхью, который в одиночку обеспечивал работу РГ-132. Майлз принес ему последние новости с «Ариэля» и разрекламировал свой план содержания пленников на ближайшую неделю. Вернувшись на крейсер, Майлз тут же приготовил подопечным Элен и Ботари очередной сюрприз — письменную контрольную по Уставу флота Дендарии.
Похороны погибшего пилота состоялись в полдень по судовому времени. Это был дополнительный повод заставить солдат встряхнуться и привести обмундирования в порядок. Сам Майлз облачился в парадный комбинезон, оставшийся еще с похорон деда. Его мрачное великолепие удачно дополняло строгую простоту одежды наемников.
Торн, побледневший и молчаливый, наблюдал церемонию со странной благодарностью в глазах. Майлз был не менее бледен; однако, когда тело наемника было благополучно кремировано и прах развеян в космосе, он едва не испустил вздох облегчения. Недолгим парадом командовал Осон — как ни велика была страсть Майлза к лицедейству, он не решился утолять ее в подобную минуту.
По окончании похорон он удалился в свою новую каюту, приказав Ботари принести документы, регулирующие жизнедеятельность оссеровского космофлота. Однако сосредоточиться никак не удавалось. Майлз попробовал прилечь, но он слишком изнервничался, чтобы заснуть. В голове роились бесчисленные усовершенствования, которые следовало внести в план дальнейших действий, и он все складывал и складывал кусочки мозаики, но ничего целостного из них не получалось. Наконец явилась Элен и прервала его мучения. Он поспешил поделиться с нею новыми идеями, посетившими его в последние часы, а потом спросил с откровенной тревогой:
— Как ты думаешь, они действительно попались на эту удочку? Никак не могу поверить, что можно всерьез воспринимать приказы, которые отдает мальчишка.
Она усмехнулась:
— Как раз об этом не стоит беспокоиться. Ведь Даум поверил всему, что ты ему наговорил. И, похоже, убедил остальных.
— Даум? А что я ему такого наговорил?
— Ну как же — насчет курса омоложения.
— Насчет чего?!
— Он уверен, что на Бете ты проходил очередной курс омоложения. Разве не ты сам вбил ему в голову эту чушь?
— Я? Ни черта подобного! Я действительно говорил, что был на лечении — иначе как объяснить все эти… ну, особенности моего тела. Но ведь никакого бетанского омоложения на самом деле не существует! Это все инопланетные сказки! Да, они исповедуют здоровый образ жизни, у них развитая система здравоохранения, большие успехи в генетике, но ничего сверхъестественного в этом нет.
— Об этом знаешь ты и бетанцы. А Даум, например, не сомневается, что ты не просто старше, а значительно старше, чем выглядишь.
— Неудивительно — ведь он и сочинил всю эту историю… Зато Бел Торн наверняка усомнится в ее правдивости.
— Во всяком случае, Бел об этом ни словечком не обмолвился. И вообще, — Элен усмехнулась, — по-моему, он от тебя без ума.
Майлз ожесточенно потер виски, пропустив мимо ушей последнее замечание.
— Но уж Баз-то понимает, что все это чепуха! Надо предупредить его, чтобы держал язык за зубами. Зачем опровергать слухи, если они мне на руку? А впрочем… Как ты думаешь, он догадывается, кто я на самом деле?
— У База своя теория. Откровенно говоря, навязанная мною. Да и папочке спокойнее, когда никто не знает, что ты сын премьера. Ему везде мерещатся похитители.
— Ну-ну. И какую же легенду ты сочинила на этот раз?
— Для чего мне сочинять? Ты совершенно прав — люди охотнее всего верят в собственные выдумки. Я просто ничего не опровергала. Баз знает, что ты сын графа: ведь ты сам произвел его в оруженосцы. Кстати, у тебя не будет неприятностей?
Майлз отмахнулся:
— Когда выпутаемся из этой истории, тогда и будем беспокоиться. В конце концов, он ведь не знает, какой именно граф мой отец.
— Ну так вот. На База церемония посвящения в вассалы произвела огромное впечатление. И он решил, что твой отец лишил тебя наследства и выслал с Барраяра… — она запнулась, но все-таки договорила: — С глаз долой.
— Ага, — кивнул Майлз. — Логично, логично…
И вдруг он замолк и уставился в абсолютно голую стену перед собой.
— Не обижайся на него…
— И не думаю, — поспешно заверил Майлз.
— Это еще не все. У тебя, оказывается, есть младший брат, который узурпировал законно принадлежащее тебе право наследования.
Майлз не мог удержаться от смеха:
— А Джезек у нас романтик.
— Вряд ли, — без улыбки возразила Элен. — Он ведь и сам в ссылке. Отец невзлюбил его, хотя Баз не говорит, за что. — Она вопросительно посмотрела на Майлза.
— Я тоже не знаю, за что. Это… это не мое дело, — . ответил он на невысказанный вопрос Элен.
— Но ведь Джезек теперь твой вассал.
— Что ж, дойдет очередь и до его истории. Но в любом случае он должен рассказать ее тебе сам.
— Я знала, что ты так скажешь, — улыбнулась Элен, почему-то очень довольная.
Майлз решил, что самое время переменить тему.
— Как прошло твое последнее занятие по рукопашному бою? Уверен, твои ученики выползали из зала на четвереньках.
— Угадал, — рассмеялась Элен. — Мне показалось, что кое-кто из техперсонала сроду не дрался. Но некоторые, наоборот, чертовски хороши. Этим я поручила заниматься с отстающими.
— Как раз то, что нужно! — обрадовался Майлз. — Пускай себе волтузят друг друга, а ты береги силы. Молодец!
Элен даже зарделась от удовольствия.
— В жизни такого со мной не было. Столько событий! — призналась она. — И новые люди, и ситуации, в которых я даже не предполагала оказаться…
— М-да… — Майлз виновато опустил глаза. — Все из-за меня. Если бы не я, тебе не пришлось бы пережить такое. Может быть, я требую слишком многого, но иначе нам не выкарабкаться. Клянусь, я вытащу тебя отсюда. Ничего не бойся!
— А я и не боюсь, — возмутилась девушка. — Ну, разве самую малость. Зато я никогда так остро не чувствовала, что живу. С тобой мне кажется, что в мире нет ничего невозможного.
На этот раз нескрываемое восхищение в ее глазах не обрадовало Майлза. Снова от него ждут чудес…
— Элен, — серьезно произнес он. — Я хочу, чтобы ты помнила: все висит на волоске. И если твои ребятишки вдруг вспомнят, сколько на корабле их и сколько нас, дело добром не кончится…
Он осекся. Это было совсем не то, что следовало говорить. Майлз потер виски и снова заходил по комнате.
— Какой волосок? О чем ты? — запротестовала Элен. — Ты так здорово все придумал, я только диву даюсь.
— Ну конечно! Разве я против? — проговорил Майлз, но улыбка у него была такой вымученной, что Элен, зорко взглянув в покрасневшие от бессонницы глаза, требовательно спросила:
— Когда ты спал в последний раз?
— Не помню. На каждом корабле свое время — я совсем запутался. Надо бы перевести часы на единое. Будем жить по оссеровскому времени — на РГ-132 меньше часов и разобраться с ними проще. Тем более, что мы по нему и жили до скачка.
— Ты обедал?
— М-мм…
— А ленч у тебя был?
— Ленч? Разве время ленча уже прошло? Хотя — да, вспомнил: я готовился к похоронам. Некогда было.
— Ну хоть завтракал?
— Подцепил что-то ночью из походного пайка, когда сидел над уставом. Я ведь коротышка, мне нужно немного, не то что вам, великанам.
Лицо Элен внезапно помрачнело. Чувствовалось, что она никак не может собраться с духом и задать мучающий ее вопрос. И все-таки она решилась:
— Майлз… Как погиб тот пилот? Когда мы садились в катер, он… не то чтобы выглядел нормальным, но был жив и здоров. Он набросился на тебя? Хотел убить, да?
У Майлза внутри все перевернулось.
— Ты что, думаешь, что я его…