– Все нормально, – успокоил барменшу Альмен. И повернулся к стриптизерше: – Что будете пить?
– Пикколо, – улыбнулась в ответ девушка.
Альмен спросил бутылку «Дом Периньон» и с некоторым упреком услышал в ответ, что в «Lonely Nights» так высоко не замахиваются, мол, местный потолок – это «Вдова Клико» по 270 швейцарских франков за бутылку.
Стриптизершу же жест Альмена, напротив, привел в восторг. Она бросилась ему на шею и доверительно сообщила, что ее зовут Рози.
– Совсем как роза, только не колюсь, – добавила она жеманно.
Барменша – Рози назвала ее Гертой – выставила шампанское, ведерко со льдом и два бокала. Альмен попросил еще один. Не потому, что захотел чистый под шампанское, а потому, что по опыту знал: в таких заведениях принято опустошать всю бутылку. Не так – выпивать.
Но в шварцеггском клубе «Lonely Nights» было заведено иначе. Тут так редко кто-нибудь заказывал «Вдову Клико», что ему самому шампанское пошло в охотку. Герта разлила на три бокала, и они чокнулись. Потом со словами: «Возможно, он сюда и захаживал», она вернула ему фотокарточку.
Рози взяла фото у него из рук.
– На вид вроде русский.
– Да тут полно русских, – вмешалась Герта.
– Это тот, с девятью бутылками.
Герта еще раз внимательно вгляделась в фотографию и вернула Альмену.
– Может быть.
– Да точно он! Я видела его вблизи, как тебя, – двусмысленно заверила Рози.
– Если это тот самый, – пояснила барменша Альмену, – то он как-то раз раскошелился на девять бутылок шампанского. Конечно, не «Вдовы Клико», а местного, но все-таки. День рождения отмечал или что-то вроде того.
– Не день рождения, – поправила ее Рози, – а супервыгодную сделку, он сам так сказал. Что празднует суперсделку.
– Когда это было?
Женщины вопросительно переглянулись.
– Где-то месяц назад, – предположила Герта. Рози с ней согласно переглянулась.
Альмен почувствовал разочарование. Слишком давно. И уж кражу розового бриллианта Соколов наверняка отметил бы не девятью бутылками шампанского.
– Одну минуту, – скорее для самой себя пробормотала Герта и куда-то отошла. Альмен видел, как она перекинулась парой слов с мужчинами, сидевшими в другом конце стойки. Один из них вернулся вместе с ней.
Герта представила его как Теда. Это был низкорослый растрепанный ирландец, похожий на бывшего жокея.
– Покажите-ка Теду фото, – сказала барменша.
Ирландец едва глянул на изображение и кивнул:
– Похож на Арти, правда, тут он немного моложе. Но это Арти, точно. А что вам от него нужно?
– Да вот, оказался проездом в этих местах и решил его навестить. Но он съехал с квартиры, не оставив адреса.
Тед кивнул, подтверждая.
– Да, только недавно был здесь, а теперь и след простыл.
Альмен, улыбаясь, покачал головой:
– Узнаю Арти. Мягкий диван и уютные тапочки не для него. Вы случайно не знаете…
Тед согласился с такой оценкой.
– Если бы я даже и знал, не сказал бы. Если человек не оставляет адреса, значит, у него есть на то причины.
Альмен выразил полное понимание. Он от приятеля ничего другого и не ожидал.
– Как думаете, может, его работодатель подскажет?
Тед пожал плечами.
– Арти сидел на фрилансе. Сам себе работодатель. Писал программы то одному, то другому. Вы же знаете Арти. Для него не было ничего важнее свободы.
Альмен понимающе кивнул.
– И, естественно, никогда не говорил, на кого так свободно работает.
Тед рассмеялся:
– Да уж, Арти никогда бы не сказал. Человек-тайна.
Альмен понравился Теду с первой минуты, причем настолько, что он не переставал заверять его в готовности помочь, если что, разумеется, если это будет в его силах. За третьей заказанной Альменом бутылкой Тед признался, что не стал бы утаивать, где Соколов живет или на кого работает, если бы сам знал.
– Только тебе, – прибавил он. – Другим никогда.
– Каким другим? – сообразил переспросить Альмен.
– Тем, которые пару дней назад спрашивали про Арти. Тем – ни за что.
– Англичанину? Американцу?
– Обоим.
Из «Lonely Nights» Альмен выбрался, когда на часах было почти два. Розе-только-не-колюсь он на прощанье поцеловал руку. И оставил девушке щедрую компенсацию за то, что в этот раз отказался принять ее предложение снять комнату в отеле по причинам, которые непременно объяснит при следующей встрече.
7
На следующее утро, подавая early morning tea, Карлос был молчалив и сказал только: «Muy buenos dias, Don John»[12]. Это и понятно: на часах без пяти семь, а в это время Альмен обычно не расположен к беседам.
И надо же было Карлосу именно в это утро, когда у Альмена раскалывалась голова и во рту чудовищно пересохло, сделать исключение и затеять разговор. Пожелав, как обычно, доброго утра, он решил продолжить тему и поинтересовался: «Cómo amaneció usted?»[13] – использовав своего рода церемониальную формулировку, с помощью которой можно с ходу определить, в каком настроении и состоянии человек проснулся.
В этот ранний час, да еще в столь разобранном состоянии Альмен не нашел готового ответа на этот простой с виду вопрос, поэтому ответил первое, что пришло в голову: «Muy bien, gracias»[14].
Карлос поставил чашку на ночной столик и замер в выжидательной позе.
– Расскажу попозже, когда будет время. – В семь Карлос приступал к своим рабочим обязанностям, и Альмен мог позволить себе еще немного подремать.
Но Карлос не сдавался:
– У меня еще есть время. Сейчас только без четверти семь.
Вот как? Он взял на себя смелость разбудить патрона на десять минут раньше? Здорово же ему, видать, хочется узнать, чем закончилось вчерашнее расследование.
Тем большее разочарование ждало его после короткого доклада Альмена.
– Lo siento[15], это все, – извиняющимся тоном сказал Альмен.
– No tenga pena[16], – успокоил его Карлос. – Не забудьте потом представить мне документы по накладным расходам, проведем взаиморасчет.
На этом, пожелав приятного дня, он попросил разрешения – «con permiso» – удалиться.
По поводу взаиморасчетов и вообще каких-либо финансовых отчетов они давно вели неприятные разговоры. Вся натура Альмена противилась ведению финансовых счетов и тем более меркантильному сбору учетных документов. Альмен видел в этом нечто торгашеское, больше подобающее мелкому лавочнику. Гражданину мира не пристало заботиться о том, куда деваются деньги.
Он приподнялся, подложил под спину подушки, чтобы было удобнее сидеть, и стал потягивать подостывший чай.
Никому еще не удавалось исчезнуть бесследно. Но иногда след обрывается внезапно, точно нить шерстяного клубка. Они должны найти конец этой нити прежде, чем это сделает кто-то другой.
8
И этот оборванный конец нашел Карлос.
– Гельббургштрассе, – произнес он с той упрямой настойчивостью, которая временами казалась Альмену следствием природной тупости и очень его раздражала, – Гельббургштрассе, скорее всего, укажет на верный след.
Пока Альмен размышлял над тем, как выйти на вероятных заказчиков Соколова – тут ему придется целиком и полностью положиться на Карлоса с его навыками работы в Интернете, – у Карлоса не выходил из головы тот жилой дом гостиничного типа. И не случайно. Перелистывая проспект, он натолкнулся на нечто, что вселяло новые надежды: «Уборка еженедельно, включая вынос мусора».
Вот она – зацепка! Надо углубить розыски, опросить людей попроще, из обслуги. Альмен для этой роли решительно не подходит. Но, чтобы подготовиться, Карлосу, как ни крути, понадобится его помощь. И он направился в библиотеку, где после сиесты Альмен неизменно любил часок посидеть с книгой, и изложил ему свой план.
Альмен тут же схватил телефонную трубку и позвонил в «Иммоландию». Ему ответила та же женщина, которая вчера дала ему справку. Судя по голосу, она обрадовалась, что он так скоро перезвонил.
– У меня небольшой технический вопрос, – начал Альмен в своей барской манере. – В вашем проспекте сказано, что апартаменты убирают один раз в неделю. Не могли бы вы подсказать, в какое время это обычно происходит? Дело в том, что наша команда главным образом работает дома, но регулярно проводит международные видеоконференции. Было бы очень нежелательно, если бы уборщицы в такой момент стали мешать.
Этот предлог придумал Карлос. Женщина нисколько не сомневалась, что это уловка. Она попросила секундочку подождать. Через несколько минут она вернулась и сообщила, что время зависит от этажа: «Первый и второй убирают по вторникам, а третий и четвертый по средам».
– До или после обеда?
Она снова попросила подождать и отошла. В трубке было слышно, как она звонит куда-то по другому телефону.
– До обеда, – доложила она результаты своих изысканий.
Альмен вежливо поблагодарил и пообещал передать сведения в соответствующий отдел, откуда с ней потом свяжутся.
– До обеда, – доложила она результаты своих изысканий.
Альмен вежливо поблагодарил и пообещал передать сведения в соответствующий отдел, откуда с ней потом свяжутся.
Завтра была среда.
9
Ночью сильно похолодало и зарядил такой дождь, что Карлосу пришлось не один раз вставать, чтобы опорожнить подставленные под худую стеклянную крышу в библиотеке тазики и горшки.
Под самое утро дождь припустил с новой силой. Карлос, выполнявший свои текущие обязанности на вилле в зависимости от погоды – либо до, либо после обеда, – получил в свое распоряжение первую половину дня.
От вокзала Шварцегга до Гельббургштрассе он добирался под раскрытым зонтиком. В другой руке он нес мешок с костюмом. Когда рука уставала, он менял местами мешок и зонтик. В последние минуты все чаще.
Перед домом стоял автомобиль-универсал с шильдиком ТАКСИ. Водитель помогал пассажиру укладывать гору чемоданов и сумок в багажник. Карлос вошел в лифт и нажал кнопку четвертого этажа.
Дверь в апартаменты номер двенадцать была открыта. В прихожей громоздились мешки с мусором и дорожная сумка на колесиках.
– Эй, есть кто-нибудь? – громко спросил Карлос. Ответа не последовало.
– Кто вам нужен? – раздался голос за спиной. Это был тот самый человек, который только что загружал вещи в такси.
– Вы господин Соколов?
– Он здесь давно не живет. – Мужчина вошел в прихожую и взял сумку на колесиках. – И я с этого момента тоже.
– А вы случайно не знаете его нового адреса? – Почему бы не попытаться вот так по-простому, подумал Карлос, а вдруг?
– Нет, но мне уже становится интересно. – С этими словами он закрыл дверь и удалился по коридору, не сказав ни слова на прощанье.
Карлос прошел весь коридор в надежде встретить уборщицу. Но на этаже не было ни души. Он поднялся по лестнице на следующий этаж. Там напротив двери номер пятнадцать стояла тележка уборщицы. Дверь была приоткрыта. Изнутри доносилось громкое жужжание пылесоса.
– Здравствуйте, – крикнул Карлос. – Con permiso?[17]
Пылесос замолк. К двери подошла коренастая женщина с седыми волосами:
– Si?[18]:
Карлосу повезло: женщина оказалась из Эквадора. Это облегчало разговор.
– Я разыскиваю господина Соколова, апартаменты номер двенадцать.
– Он здесь больше не живет.
– А как мне узнать его новый адрес?
Женщина пожала плечами:
– Вы не первый, кто этого добивается.
Карлос театрально вздохнул и, как бы предъявляя упрек незадачливому жильцу, высоко поднял мешок.
– И что мне теперь с этим делать?
– А-а, так вы из химчистки?
– Из химчистки? Я портной! Это костюм, сшитый для него на заказ. – Карлос расстегнул молнию. Внутри обнаружился один из множества сшитых по индивидуальному лекалу костюмов Альмена. Этот был из очень светлого кашемира. Надо признать, что в этом случае при выборе цвета патрон несколько промахнулся. Поэтому так ни разу его и не надел.
– Прикиньте только, больше шести тысяч!
Уборщица стянула с одной руки резиновую перчатку и благоговейно потрогала ткань.
– Una maravilla![19] – вырвалось у нее непроизвольно.
– Кто мне теперь заплатит? – Карлос, казалось, вот-вот расплачется.
Женщина наконец сжалилась:
– У вас есть на чем записать?
Карлос застегнул мешок, аккуратно положил его на пол и извлек из нагрудного кармана блокнот с ручкой.
– Мария Морено, – стала диктовать уборщица, – колумбийка, она тоже здесь работает. Она говорила мне, что Соколов предлагал ей место экономки.
– И что? Она согласилась?
– Не знаю. В любом случае она съехала вслед за ним. Мария Морено, запишите.
– Уже записал. Что еще?
– Колумбийка.
– Да, записал. А еще?
– Больше ничего. Мария Морено. Больше ничего не знаю. Мария Морено, из Колумбии.
Карлос разочарованно вздохнул.
– Вы работаете на фирму недвижимости или уборки?
Женщина насторожилась:
– Что вы имеете в виду?
– В документах о ней должен же быть указан адрес проживания.
Она посмотрела на него так, будто перед ней туго соображающий ребенок. Только сейчас до Карлоса дошло: Мария Морено находится в стране нелегально, как и он сам.
Он поблагодарил уборщицу и ушел.
В почти пустом вагоне электрички ехали трое подростков, расположившись на ступеньках к верхним купе. Они пускали по кругу косяк и ни на что не обращали внимания. Проливной дождь потоками стекал по окнам.
Карлос бережно уложил мешок на багажную полку, сбросил оставленные прежними пассажирами газеты и удобно устроился на сиденье. Продвинуться существенно дальше, чем у патрона, у него тоже не вышло.
10
Клуб «Путумайо» ничем, собственно, клубным себя не выдавал, не считая вывески, на которой яркими буквами в обрамлении орхидей было написано «Путумайо». Прошла неделя, как она появилась над столом для завсегдатаев между плакатами и другими картинками на футбольную тематику, эмблемами клубов, фотографиями постоянных гостей, джаз-ковриками для карточных игр и предложениями блюда дня.
Но каждый четверг она украшала вход в зал старых канониров, небольшое помещение для торжественных мероприятий между общим залом и кегельбаном. Здесь было место встреч колумбийцев.
Хозяин заведения жил в другом месте. Такси остановилось перед угловым зданием, где квартиры выходили окнами на запутанную сеть железнодорожных путей товарной станции. Надпись «У старого канонира» красовалась на светящемся рекламном коробе марки пива, которого уже не производили. Чтобы войти, нужно было преодолеть две ступеньки. Из-за желтой стеклянной перегородки проникал свет.
В зале было совсем немного народа. За столом для завсегдатаев пара мужчин играла в карты, еще за одним столом сидела семейка, которая могла позволить себе поесть не дома. Усталая женщина обедала с тремя детьми подросткового возраста, о чем-то своем смущенно и самозабвенно переговаривалась молодая парочка, четверо парней в тренировочных костюмах пили пиво.
Карлос двинулся прямо через зал, минуя барную стойку, прямиком в коридор. Из одной двери громыхала сальса. Навстречу ему прошла официантка с подносом пустых стаканов. Они еле разошлись в тесном проходе. И вот он уже в клубе «Путумайо».
Нельзя сказать, что клуб не был заполнен, как можно было подумать по громкой музыке. Колумбийцы сидели за длинными столами и наблюдали за несколькими танцующими. Разговаривать можно было только криком. И те из них, кто перекрикивался друг с другом в тот момент, когда в дверях нарисовалась наша контрастная парочка, вдруг умолкли.
Альмен с Карлосом уселись за один из больших столов, кивком поздоровались с окружающими и стали дожидаться момента, когда стихнет грохот и можно будет поговорить. Ждать пришлось долго.
Насколько оглушительной казалась музыка, настолько же грандиозно прозвучала наступившая тишина. Она застала гостей заведения онемевшими перед стаканами. Казалось, они дружно дожидались, когда же опять опустится шумовая кулиса, под покровом которой они смогут вернуться к обсуждению своих дел.
Мужчина, вошедший вслед за ними в сопровождении двух женщин средних лет и расположившийся за тем же столом, только чуть дальше, первым отважился заговорить.
– Я вас здесь раньше не видел, – сказал он Карлосу.
– Да, мы тут первый раз, – ответил тот.
– No me diga! – воскликнул сосед по столу. – Что вы говорите!
– Ну, вы-то здесь определенно не новичок, – заметил Альмен.
– Я-то? – Мужчина ухмыльнулся, обнажив резец в золотой коронке. – Я один из основателей клуба «Путумайо». Восемь лет назад это было. К слову, меня зовут Альфредо.
– Тогда вы наверняка знаете всех колумбийцев в городе, – предположил Карлос.
– Нет, кое с кем я пока не знаком, их, правда, немного – Мужчина, похоже, наслаждался своей популярностью. – Четыреста тридцать два члена. Когда мы начинали, было только шестнадцать. И это за каких-то восемь лет!
– No me diga! – Теперь и Карлос не смог сдержать своего удивления, хотя в его интонации звучал сильный скепсис.
Несмотря на то что они прожили с Карлосом бок о бок столько лет, Альмен так и не привык к затянутым церемониалам подобных разговоров. Он наблюдал по сторонам. Давешняя пара снова готовилась выйти на танец, несколько более молодых членов местной корпорации столпились вокруг музыкального центра и рылись в дисках.
– Сегодня обычный клубный вечер. Но вам стоит заглянуть сюда на День освобождения. Или на День независимости. Приходится арендовать общий зал. И то всем места не хватает, люди толпятся на улице.
Альмен уже начинал терять терпение и решил вмешать в разговор:
– В таком случае вы, наверное, могли бы нам помочь.
– Con mucho gusto, – откликнулся Альфредо. – С удовольствием.
Тут опять загремела музыка, исключив возможность продолжать разговор.