На одном конверте большого размера стояла печать бюро путешествий. Кто-то от руки приписал: «К сожалению, никого не застал дома. Жду звонка от вас». Далее неразборчивая подпись.
А снизу тем временем до его каморки доносилась фортепьянная музыка.
18
Стук в дверь в столь поздний час заставил Альмена вздрогнуть. После покушения он уже никогда не чувствовал себя в безопасности в стеклянной библиотеке. Он просил Карлоса задергивать шторы до сумерек и постоянно менял место.
А дело с розовым бриллиантом только добавило нервозности. Это профессиональное свойство постепенно приобретало характер своего рода постоянной мобилизационной готовности, или, как он это называл, синдрома охотника.
Нынешним вечером ему стоило немалых трудов сосредоточиться на чтении. Сначала он в который раз взялся перечитать «В Патагонии» Брюса Чатвина. Но вскоре отложил книгу и открыл тонкое досье, подготовленное Карлосом из того, что он сумел отыскать в Интернете по делу о розовом бриллианте. Среди прочего тут была и справка о неправильном строении молекул углерода, в редких случаях становящемся причиной появления бриллиантов розового оттенка, которые стоили в двадцать раз дороже обычных алмазов. Но тут он понял, что его прежний безраздельный интерес к этой теме куда-то испарился и с каждой фразой читать становилось скучнее и скучнее.
Тогда он сел за «Бехштейн» – свою единственную отраду, не будь заказа на розовый бриллиант, – и попытался с грехом пополам наиграть кое-что из «Американского песенника». Пока в дверь не постучали. Не успел он ответить «войдите», как Карлос уже стоял в дверях.
Не говоря ни слова, он подошел к Альмену и протянул свою находку, торжественно проговорив: «Из почтового ящика Соколова». Сверху лежал запрос со штампом отправителя – какого-то бюро путешествий. Из множества опций крестиком была выделена одна: «По телефонной договоренности». К запросу прилагался проспект пятизвездочного курортного белоснежного отеля на берегу Мекленбургской бухты под названием «Le Grand Duc». Название курорт получил по имени основателя, великого герцога Фридриха Франца Первого, и считался старейшим приморским курортом Германии.
На полях проспекта кто-то шариковой ручкой неразборчиво написал, по-видимому, по поводу телефонного разговора: «С 10.7», «Шпэтбергштр. 19» и «Соколофф».
Карлос доложил, как прошла встреча с Марией Морено, впрочем, умолчав о том, что практически нанял женщину на работу. Так Альмен узнал о телефонном разговоре с бюро путешествий и о чемодане, с которым исчез Соколов.
– Итак, после десятого июля, – заключил он, – да, после десятого ему позвонили, и он узнал, что англичане забрали сервер.
Карлос кивнул.
– И было это чуть больше месяца назад.
– Возможно, он все еще там. А если и нет, нам может повезти и мы узнаем, где он нашел новое пристанище. Не вижу другого выхода, кроме как продолжить розыски на месте. – Деланный вздох, которым он сопроводил это высказывание, не показался Карлосу особенно убедительным.
Но он промолчал. Хотя Альмен прекрасно понимал, что ему не дает покоя финансовый аспект этой командировки.
– Придется просить у Монтгомери следующий задаток, – добавил он.
А так как Карлос по-прежнему хранил молчание, Альмен встал и направился прямиком к телефону.
– Если он, конечно, не пользуется фальшивыми документами или кредитками, то будет вынужден зарегистрироваться под своим настоящим именем.
Он набрал номер, указанный на проспекте.
Карлос внимательно прислушивался.
– Mister Sokolow, please, – Альмен прикрыл трубку рукой и взволнованно закивал Карлосу. После непродолжительной паузы снова заговорил: – I see, never mind. No, thank you, no message. Good bye[28].
И, повернувшись к Карлосу, с торжественным видом произнес:
– В номере никто не берет трубку.
19
Альмен выслушал об отеле немало добрых слов. Темно-синий цвета ночного неба «Бентли Мульсан», забравший его из аэропорта Ростока, служил лишним подтверждением отличной репутации курортного заведения.
Мягкие сиденья обтянуты кожей цвета шпагата, шпон цвета темно-коричневой вавоны, молчаливый и предупредительный водитель в строгой униформе вел машину уверенно и вообще держался как шофер в старое время при солидных господах.
Откинувшись на спинку сиденья, Альмен наслаждался красивой дорогой от Ростока до Хайлигендамма. Мимо пролетали ряды деревьев, изредка прерывавшиеся крестьянскими усадьбами с грузными соломенными крышами. В такие моменты он думал, что профессия сыщика – это именно то, чего он всегда хотел.
В отеле «Grand Duc» его приветствовали как давнего знакомого и постоянного гостя. Директору сообщили о прибытии нового гостя, когда «Бентли» еще только въезжал на территорию отеля, и он поспешил лично поприветствовать господина фон Альмена в вестибюле. Пользуясь случаем, он искренне заверил гостя, что погода уже завтра непременно улучшится, и проводил новоприбывшего до ресепшн, где передал на попечение служащей.
Та, как выяснилось, уже все подготовила заранее, Альмену оставалось только поставить подпись. Единственное мелкое затруднение возникло после того, как она попросила его кредитную карточку для оттиска.
– Кредитную карточку? – с подчеркнутым удивлением переспросил Альмен. – У меня никогда не было кредитной карточки, и я не собираюсь заводить ее в будущем. – При этом он одарил девушку очаровательной улыбкой. – Впрочем, не сомневаюсь, что вы принимаете и наличные деньги…
Лицо рецепционистки в ответ тоже озарилась улыбкой, правда, всего лишь на миг. Она извинилась и скрылась в офисе, который располагался тут же позади приемной стойки. Вскоре она появилась опять, и опять с улыбкой на лице. Больше она о кредитке не заикалась.
– Могу я прямо сейчас показать вам номер?
По дороге к лифту Альмен подтвердил, что в «Grand Duc» он впервые. В лифте он заверил девушку, что путешествует и что трудности дороги его не слишком утомили. В коридоре он позволил девушке еще раз успокоить себя насчет завтрашней погоды, которая непременно должна улучшиться. А уже в номере ему пришлось изображать, как он всем доволен, в том числе и погодой, которая обещала перемениться в самое ближайшее время.
Собственно, вымучивать из себя удовлетворение необходимости не было, поскольку все было организовано безупречно. Ему достался номер с просторной спальной и примыкающей к ней ванной, отдельным туалетом и большим удобным шкафом. Гостиная выходила окнами на Балтийское море, на пляж, уставленный плетеными креслами с тентами. Альмен решил устроиться по высшему разряду. Он не видел причин, почему за счет фирмы он не может позволить себе жить так, как живет на собственные средства.
Карлос еще накануне отправил по электронной почте Монтгомери письмо с просьбой перечислить вторую часть аванса. Основание: большие издержки ввиду переноса розысков за границу. Куда именно, он уточнять не стал. На тот случай, если Монтгомери все-таки держит связь с другими агентами, Карлос дал понять, что своим преимуществом, которое выражается в опережении конкурентов, они размениваться не станут.
В том, что деньги вот-вот поступят на счет фирмы, Альмен ни на миг не сомневался. Таким образом, у него не было ни малейших оснований для беспокойства относительно средств, и он не нашел ничего предосудительного в том, чтобы объединить приятное с полезным.
20
Еще никогда, ни в одном из своих многочисленных путешествий он не переживал таких впечатлений от моря. От его величественного спокойствия, от сдержанного обещания чего-то загадочного, от таинственного симбиоза севера и юга.
Хотя небо было затянуто облаками, здешний климат удивлял мягкостью. Природа будто льстиво подкатывала к человеку, лаская нежными, влажными, почти тропическими прикосновениями. Только свет, торжественно-серьезный, не давал забыть, что это все-таки север.
Причал уходил далеко в море – словно мост к пропавшему берегу. Там прогуливалась пара человек, они двигались в противоположные стороны. Медлительные, точно пассажиры парохода, которые всеми силами пытаются отсрочить расставание или прибытие судна в порт назначения.
Оставив чемоданы нераспакованными, он торопливо надел плавки, накинул купальный халат и отправился на пляж. Почти все плетеные кресла были свободны.
Бросив махровый халат с эмблемой отеля прямо на песок, он вошел в воду.
На удивление, воздух не был холодным, как могло показаться. Так что он не спеша, с наслаждением прошествовал к морю по песчаному ковру, который так приятно обволакивал ноги и позволял понежиться, пока тело привыкало к охлаждению.
Ноги перестали ощущать под собой дно, он поплыл. Оглянулся лишь после того, как позади остались самые дальние сходни.
Перед его взором лежал пляж, плетеные кресла, зонты от солнца и белоснежные дворцы, принадлежащие отельному комплексу. Где-то там находился человек, которого он разыскивал.
Ноги перестали ощущать под собой дно, он поплыл. Оглянулся лишь после того, как позади остались самые дальние сходни.
Перед его взором лежал пляж, плетеные кресла, зонты от солнца и белоснежные дворцы, принадлежащие отельному комплексу. Где-то там находился человек, которого он разыскивал.
Часть вторая
1
На следующий день погода совсем испортилась. По старой привычке Альмен заказал к семи часам чай в постель и получил от коридорного совет не спешить выбираться из-под одеяла.
Спустя три часа его разбудил внезапно и шумно забарабанивший по окнам дождевой шквал.
Беспокойные ласточки, обычно не знающие покоя в поисках пропитания для своих птенцов, попрятались, нахохлившись, в свои скворечники-башенки, ожидая, когда стихия отступит.
Вчера вечером Альмен заказал в номер ужин пораньше. А поужинав, долго бродил по бесконечным коридорам и пристройкам отеля и, как бы между прочим, заглянул во все рестораны, коих тут было множество, в холл, в салон для курильщиков, в библиотеку и бар. Но никого хотя бы отдаленно похожего на Соколова не встретил. Может, он уже успел выехать?
После тщательного обхода он позвонил Карлосу и попросил позвонить в отель и пригласить к телефону Соколова. Вскоре Карлос доложил, что господин Соколов выехал в неизвестном направлении и вернется не раньше завтрашнего утра.
Это известие несколько успокоило Альмена. Он лег в постель и чудесно выспался. После утреннего чая заказал в номер завтрак: кофе с молоком, круассаны, масло, мед, яичницу с беконом и слегка подкопченного угря. После столь сытной трапезы он решил последовать примеру самых стойких купальщиков, которые, несмотря на погоду, как ни в чем не бывало ныряли в набегавшие волны.
В десять он позвонил Карлосу. Альмен знал, что сегодня тот работает в первой половине дня и потому носит с собой включенный мобильник. И еще потому, что в десять Карлос имел обыкновение устраивать небольшой перерыв. Как делает любой человек, воспитанный испанской культурной средой, в какой бы части мира он ни жил.
Карлос был «sin novedad, gracias a Dios»[29]. Так любят приговаривать на его родине, в Гватемале, где люди твердо убеждены, что всякие новшества, как правило, ничего хорошего не предвещают. Так что, Боже правый, избавь нас от новомодных штучек.
От Монтгомери вестей не было. Это давало надежду, что он проглотил просьбу о втором задатке. Правда, на счет фирмы деньги пока не поступили. Карлос обещал в обеденный перерыв еще раз проверить состояние банковского счета «Allmen International».
Только они переговорили, как за окном вновь зарядил дождь. Альмен уложил вещи в пляжную сумку – в сущности, плетеную корзину со вставленной внутрь хозяйственной сумкой из синтетического волокна с эмблемой отеля. Надел плавки, а сверху – пару застиранных брюк-чинос. И в своей любимой трикотажной футболке с лейблом Чартерхауза[30] и старенькой непромокаемой спортивной куртке от Барбур, которую Карлос перед поездкой в очередной раз освежил своими умелыми руками, покинул номер. В коридоре он столкнулся с гувернанткой – рослой костлявой женщиной лет сорока с небольшим.
– Гнусно сегодня, – сказала гувернантка.
Альмен не понял, что она имеет в виду.
– Льет как из ведра, будто небо прохудилось, – пояснила та.
– Ах вот вы о чем! И это у вас называют гнусью?
– Это я так называю.
По опыту проживания в отелях Альмен знал, что гувернантки не менее важные фигуры, чем консьержи и метрдотели. Нужно только найти с ними общий язык, тогда у тебя и номер всегда будет прибран, и можно будет иногда попросить о мелких одолжениях, отданное в стирку белье будет быстро возвращаться из прачечной, костюмы вычищены и поглажены, туалетная бумага никогда не кончится, и халаты каждый день будут свежими. Альмен поинтересовался, как ее зовут, дал на чай банкноту в сто евро и пожелал на прощанье, чтобы остаток дня не выдался столь же гнусным, как его первая половина.
Ее звали фрау Шмидт-Герольд. Он постарался запомнить.
Решетчатые ворота на пляж оказались заперты. После того как ему на помощь по-спешил пляжный сторож, он понял, что мог бы и сам открыть их ключом-картой от номера.
Альмен выбрал приглянувшееся плетеное пляжное кресло-кабинку, поуютнее в нем устроился и принялся созерцать берег и чаек.
Долгое время чайки вальяжно бродили по песку, но внезапно, как по команде, сорвались с места, с пронзительными криками описали стаей несколько замысловатых кругов, после чего опять приземлились и вернулись в прежнее сомнамбулическое состояние.
Другие семенили лапками по кромке прибоя в надежде, что море выбросит на берег что-нибудь съедобное.
Вдали, у самого горизонта, можно было различить силуэты трех контейнеровозов. Чуть ближе работал промысловый траулер. От берега отчалил небольшой катамаран, принадлежащий парусной школе при отеле, с детьми на борту в непропорционально огромных спасательных жилетах из яркой светящейся ткани. На светло-сером фоне сплошной облачности выделялся грузно свисающий почти до самой кромки морского горизонта тяжелый облачный мешок.
Альмен достал из пляжной сумки книгу – «Дом на берегу» Дафны дю Морье – и углубился в чтение.
Где-то через час кое-что необычное внезапно перенесло его из этого дивного путешествия во времени в земную реальность. Что это было, он осознал не с первой секунды.
А был это мужской голос, говоривший по-русски.
2
Незаметно погода прояснилась. Дождик перестал моросить, ветер успокоился, а в облаках даже появились просветы, сквозь которые пробивались солнечные лучи.
Альмен встал и огляделся. За то время, пока он был погружен в чтение, на пляже появились первые гостиничные постояльцы. Многие повернули свои плетеные кресла навстречу скупым солнечным лучам, а не так, как сделал Альмен, сидевший к ним спиной. Дети возились в песке, несколько столиков пляжного бара уже были заняты.
Русская речь доносилась из-за спины. И по звучанию не могла принадлежать человеку лет сорока. Скорее, довольно пожилому. Он обстоятельно и не спеша рассказывал кому-то о былых временах.
Альмен прислушался. В речи проскакивали воинские звания и такие словосочетания, как размещение по квартирам, полевая кухня, офицерская кают-компания, караульная команда, инспекция. Старик, очевидно, рассказывал о своей службе. И скоро Альмен догадался, что тот говорит о временах, когда Красная армия реквизировала «Grand Duc», и он, будучи молодым офицером, провел здесь, по его словам, самое прекрасное время за всю войну.
Второй мужской голос был моложе. Однако он ограничивался односложными комментариями или в простых выражениях изображал восторг, удивление и изумление.
Альмен прошелся между плетеными креслами до воды. Это дало ему возможность мельком взглянуть на рассказчика. Очень бледный, настолько тучный, что занимал целиком двухместное кресло-кабинку. Он сидел в расслабленной позе, откинувшись на спинку, и сквозь полуприкрытые веки поглядывал на мужчину, пристроившегося перед ним на корточках на песке.
Второй, который слушал, был повернут к Альмену спиной, и лицо его разглядеть не удавалось. Зато он рассмотрел, что у того были жиденькие волосы темно-русого оттенка.
В пляжном баре Альмен попросил бокал шампанского. Чтобы унять сердцебиение.
Теперь он мог наблюдать за пляжным креслом-кабинкой номер тридцать два сзади. И не сводил с него глаз. Возвращаясь к своему месту, он обойдет его с другой стороны и тогда сможет поближе разглядеть слушающего.
После второго бокала шампанского сердце успокоилось – вот за что он любил этот напиток, – и к нему вернулось обычное состояние приподнятой беззаботности.
Он подписал счет и дал бармену на чай. Столько, чтобы тот получше запомнил его имя и номер, где он остановился. И не спеша поплелся к своему плетеному креслу.
Старик все еще рассказывал про свою жизнь. А второй уже поднялся с корточек и стоял рядом. Он был невысокого роста и даже близко не дотягивал до метра девяносто Соколова. Круглое лицо, неглубоко посаженные глаза…
Альмен снова уселся в кресло и погрузился в чтение.
Прошло какое-то время, и его внимание снова отвлекли внешние события. Пляжный сторож отпер соседнее кресло-кабинку, убрал деревянную преграждающую решетку, достал подставки под ноги и стряхнул с них песок.
– Благодарю, – сказал постоялец, ради которого все это делалось. – Будьте добры, принесите мне чашку кофе с молоком.
Его акцент заставил Альмена поднять глаза.
Это был высокий мужчина с узким лицом, с редкими темно-русыми, зачесанными назад волосами и глубоко сидящими глазами.
3
Таким образом, фирма «Allmen International Inquiries» сумела разыскать нужного человека уже на двенадцатый день после подписания договора. Альмен с большим трудом отказал себе в удовольствии немедленно отправить заказчику триумфальную весть. Еще немного терпения. Разумеется, обо всем нужно было сперва поговорить с Карлосом.