— Спасибо. Мэгги уже посвятила тебя во все подробности?
— По-моему, это сущий бред.
— Вот-вот. Дядя Эрл боготворил семью и очень боялся перед смертью, что я никогда ею не обзаведусь. А потому решил, что не помешает для моего же блага дать мне хорошего пинка.
— А ты сам разве против семьи?
— Брак — бессмысленная затея, — пожал плечами Ник. — И «вместе навеки» — просто красивая сказочка. Ни рыцарей на белых конях, ни моногамии в природе не существует.
От удивления Алекса даже отпрянула:
— Ты считаешь, что обязательства по отношению к другому человеку излишни?
— Эти обязательства — мыльный пузырь. Конечно, когда люди клянутся друг другу в любви и преданности, они говорят вполне искренне, но время разрушает все хорошее, и в результате остаются одни недостатки. Ты сама-то знаешь хоть одну счастливую семейную пару?
Алекса хотела возразить, но потом передумала.
— Кроме моих родителей? Наверное, больше никого… Но это вовсе не значит, что на свете нет счастливых семей!
— Может, и есть, — нехотя согласился Ник, хотя его тон свидетельствовал об обратном.
— Мы, как я полагаю, во многом с тобой не сходимся, — произнесла Алекса, поерзав в кресле и переменив положение ног. — Чтобы понять, получится ли у нас что-нибудь, нам нужно пообщаться подольше.
— На это у нас нет времени: бракосочетание должно состояться не позже следующих выходных. А потому не имеет значения, поладим мы с тобой или нет. Мы заключаем с тобой сугубо формальную сделку.
— Ты, как я вижу, все тот же самовлюбленный грубиян, который дразнил меня из-за размера груди, — прищурилась Алекса. — Не все в мире меняется.
Ник с нарочитым вниманием посмотрел на ее декольте:
— Ты, кажется, права. Кое-что остается прежним. А кое-что разбухает.
Алекса едва не ахнула, но, к удивлению Ника, тут же улыбнулась:
— А кое-что совсем не растет!
Ее многозначительный взгляд был устремлен прямо на его ширинку. Ник чуть не поперхнулся кофе, но, сделав над собой усилие, со спокойным достоинством поставил чашку на блюдце. Его вдруг бросило в жар. Он вспомнил тот давний случай в бассейне, когда они оба были еще подростками. Пока он безжалостно высмеивал Алексу за изменения, происходившие с ее телом, Мэгги неожиданно подкралась к нему сзади и потянула вниз его плавки. Сделавшись всеобщей мишенью для нескромных взглядов, Ник гордо удалился и позже всегда давал понять, что ничуть не обиделся. Но тот эпизод навсегда остался для него одним из самых постыдных воспоминаний.
Ник указал на лежащие на столе бумаги:
— Мэгги говорила, что тебе требуется некоторая сумма денег. Я пока не включал ее в договор. Это можно вместе обсудить.
Алекса странно взглянула на него. Ее лицо вдруг словно застыло, но тут же снова приняло обычное выражение.
— Это и есть наш договор?
— Думаю, тебе надо сначала показать его своему адвокату, — кивнув, ответил Ник.
— Не обязательно. У меня приятель — юрист, и он меня здорово поднатаскал, пока я помогала ему готовиться к диплому. Можно взглянуть?
По полированному столу Ник пододвинул к ней документы. Алекса достала из сумочки миниатюрные очки для чтения в черной оправе и, надев их, принялась изучать условия договора. Ник же использовал возникшую паузу для дальнейшего изучения своей избранницы. Ему не давала покоя ее несомненная привлекательность, хотя Алекса была явно не в его вкусе. Слишком фигуристая, излишне откровенная, чересчур… натуральная. Ему очень хотелось наперед обезопасить себя от эмоциональных взрывов, если вдруг им случится повздорить. Гэбби, даже крайне расстроенная, всегда вела себя сдержанно. Прямота Алексы его просто устрашала. Внутренний голос нашептывал Нику, что с ней будет не так-то просто договориться. Она открыто высказывала свое мнение и выражала свои чувства с обескураживающей непосредственностью. А подобное поведение подразумевало скрытую угрозу, неразбериху и разрушение — то, к чему Ник меньше всего стремился в семейной жизни.
И все же…
Ей он доверял. В синих глазах Алексы читалась бесспорная решимость и добросовестность. Такая не бросает слов на ветер. А через год, как подсказывала Нику интуиция, уйдет, даже не оглянувшись, и никакими деньгами ее не остановишь. Так что чаша весов перевешивалась в ее сторону.
Ее пальчик с темно-красным ноготком меж тем упорно барабанил по нижнему краю страницы. Алекса оторвала взгляд от текста, и Ник не мог взять в толк, почему ее щеки, до сих пор цветущие здоровым румянцем, вдруг так побледнели.
— Ты приложил список требований? — обличительным тоном спросила она.
Ник почувствовал себя так, словно его обвиняют не в формулировании качеств и обязанностей супруги, а в каком-то крупном преступлении. Откашлявшись, он пояснил:
— Просто несколько пожеланий моей будущей жене.
Алекса приоткрыла рот, но так ничего и не произнесла, словно не зная, в каких выражениях ему лучше возразить.
— Тебе нужна хозяйка, сирота и робот в одном лице? Разве это справедливо?
— Не преувеличивай, — вздохнул Ник. — Если я ищу в жены тактичную и деловую особу, это вовсе не означает, что я чудовище.
— Тебе нужная бесполая степфордская[5] жена, вот кто! Ты хоть что-нибудь новенькое узнал о женщинах с четырнадцатилетнего возраста?
— Узнал, и предостаточно. Вот почему дядя Эрл так решительно подтолкнул меня к институту, который в первую очередь благоволит к женщинам.
Алекса даже ахнула от возмущения:
— Но мужчины получают от брака массу выгод!
— Каких же?
— Стабильный секс и общение.
— Через полгода у обоих уже болит голова и они друг другу надоедают до слез.
— Человека, с которым стареешь бок о бок…
— Но мужчины не согласны стареть! Вот почему они постоянно ищут молоденьких подружек.
Алекса уставилась на него, открыв рот, но тут же продолжила:
— Детей, семейный очаг, спутницу, которая любит тебя в болезни и здравии…
— …и которая напропалую тратит твои деньги, изводит тебя придирками, что ни вечер, и вечно брюзжит на устроенный тобой беспорядок.
— Ты больной!
— А ты утопистка!
Алекса решительно потрясла головой, и ее шелковистые черные кудри взметнулись вокруг лица и медленно опали. На ее щеки вернулся прежний румянец.
— Боже, как все же подгадили тебе твои родители, — пробормотала она.
— Благодарю, доктор Фрейд.
— Что, если я не смогу соответствовать всем твоим требованиям?
— Мы будем над этим работать.
Алекса снова прищурилась, прикусив губу, и Нику почему-то вспомнился их первый поцелуй. Тогда ему было шестнадцать… Он вспомнил, как приник губами к ее губам, как затрепетала она в ответ на его прикосновение. Он нежно поглаживал пальцами ее голые плечи, а ноздри ему щекотал свежий и чистый аромат лесных цветов и мыла. А потом ее невинное лицо засияло первозданной красотой, и на нем отразилось ожидание финальной части — признания в вечной любви.
Она улыбнулась и доверилась ему в своих чувствах. Сказала, что хочет за него замуж. Нику следовало тогда погладить ее по голове, как-нибудь утешить и идти дальше по жизни своим путем. Но ее невинное заявление не только не польстило ему — наоборот, до смерти напугало. В свои шестнадцать Ник уже знал, что между мужчинами и женщинами не бывает прекрасных отношений. Рано или поздно на смену красоте приходит уродство. И он расхохотался, обозвал Алексу малявкой и оставил одну посреди леса. Ее беспомощное, обиженное лицо надрывало ему сердце, но Ник не позволил себя разжалобить. Чем раньше она узнает правду, тем лучше для нее.
Он не сомневался, что оба они в тот день получили горький жизненный урок. Ник стряхнул с себя нежелательное воспоминание и перенесся в настоящее.
— Почему бы тебе не поделиться со мной, что ты сама ждешь от этого брака?
— Сто пятьдесят тысяч долларов. Наличными. Авансом, а не в конце года.
Заинтригованный, Ник чуть подался вперед:
— Чертова куча денег! Проигралась и влезла в долги?
Между ними словно выросла невидимая стена.
— Нет.
— Ты шопоголик?
В ее глазах вспыхнуло раздражение.
— Не твое дело. По условиям нашего договора ты не должен спрашивать, зачем мне деньги и куда я собираюсь их потратить.
— Хм… Еще вопросы?
— Где мы будем жить?
— У меня.
— От своей квартиры я не откажусь. Буду снимать, как прежде.
Этого Ник не ожидал и удивился:
— Моя жена должна прилично одеваться. Я выделю тебе деньги на расходы и приставлю к тебе своего личного консультанта по покупкам.
— Я буду носить то, что хочу и где хочу, и сама покупать все, что мне заблагорассудится!
Ник едва удержался от улыбки. Его умиляло сочетание темпераментов — впрямь как в добрые старые времена.
— Ты должна будешь играть в моем доме роль хозяйки. На карту поставлен серьезный бизнес, поэтому тебе придется потрафить женам моих деловых партнеров.
— Я как-нибудь постараюсь не ставить локти на стол и, так и быть, посмеюсь над их глупыми шутками. Но я не собираюсь бросать свой магазин и буду по-прежнему общаться со своими друзьями.
— Разумеется. Я и не рассчитывал, что ты станешь менять свой прежний образ жизни.
— Если, конечно, он не пойдет вразрез с твоим?
— Вот именно.
Алекса, постукивая ногтем по столу, принялась вдобавок притопывать ногой.
— Кое-что меня все-таки не устраивает в этом списке…
— Я человек покладистый.
— Я очень люблю своих близких и должна объяснить им, почему так скоропалительно выхожу замуж.
— Просто скажи им, что мы не виделись несколько лет и вот случайно встретились, а теперь решили пожениться.
Алекса патетически закатила глаза:
— Они же ничего не знают о нашей сделке! Нужно их убедить, что мы влюблены друг в друга по уши. Ты должен прийти к нам на ужин, и там мы объявим о своем решении. Да так, чтобы они поверили!
Ник вспомнил, что отец Алексы одно время сильно выпивал и даже уходил из семьи.
— Ты общаешься с отцом?
— Да.
— А раньше ты его ненавидела.
— Но он давно осознал свои ошибки. Я нашла в себе силы простить его. С родителями живет мой брат с невесткой, их дочка и мои сестренки-близняшки. Они все засыплют нас тысячей вопросов. В общем, ты не должен вызвать подозрений.
— Сколько лишних осложнений! — нахмурился Ник.
— Ничего не попишешь, таково мое условие.
Ник счел, что не помешает дать ей хоть крохотный повод для триумфа.
— Хорошо. Еще что-нибудь?
— Да. Я хочу настоящую свадьбу.
— Я планировал скромную регистрацию, — недовольно заявил Ник.
— А я планировала в белом платье выехать куда-нибудь на природу, пригласить всю свою семью, и чтобы Мэгги была подружкой невесты!
— Я не любитель свадеб.
— Ты уже говорил. Но моя родня не поймет, если я тайком распишусь с тобой. Свадьба нужна в первую очередь им!
— Алекса, я беру тебя в жены ради интересов бизнеса. А вовсе не ради твоей родни.
Она вздернула подбородок. Ник на всякий случай запомнил этот ее жест, похожий на сигнал к атаке.
— Поверь, мне тоже не очень-то улыбается играть перед всеми какую-то роль, но раз уж мы взялись, надо сыграть ее добросовестно.
— Ладно, — стиснув зубы, все же кивнул Ник. — Что еще?
В его голосе сквозил неприкрытый сарказм. Алекса, явно нервничая, метнула на него нерешительный взгляд, встала и начала расхаживать по залу. Ник поневоле уставился на ее обалденный зад, вмиг ощутив неприятное напряжение в брюках. Зрелище прогнало из головы все разумные доводы и резоны: «Немедленно брось эту затею и беги отсюда подальше! Эта женщина превратит твою жизнь в хаос, она все перевернет вверх тормашками, и ты забудешь про скуку в собственном доме!»
Ник поборол необоснованный приступ страха и стал терпеливо дожидаться, что она придумает на этот раз.
* * *Ах, черт возьми!
Ну почему, почему он такой потрясный?
Меряя шагами конференц-зал, Алекса украдкой взглянула на Ника. Ей захотелось неприлично выругаться, но она сдержалась. В отрочестве она тоже глумилась над ним и обзывала Красавчиком — за золотистые волосы. Теперь юношеские патлы сменила стандартная короткая стрижка, но на лоб упрямо свисали несколько мятежных завитков. Их цвет с тех пор потемнел, но они по-прежнему напоминали Алексе хлопья «Чекс» — липовый мед с пшеницей. Черты его лица теперь отвердели, подбородок казался чеканным. Вежливая улыбка обнажала ослепительно-белые зубы. Глаза остались темно-карими, и в них угадывались некие тайны, надежно запертые за семью печатями. А тело!..
Ник и раньше не мог долго усидеть на месте. Сейчас он непринужденно прохаживался перед ней, и превосходно сшитые серые брюки то собирались складками, то разглаживались, подчеркивая мускулистость его длинных ноги крепких ягодиц. Рыжевато-коричневый джемпер с V-образным вырезом вполне годился и для рабочего дня, и для деловой встречи в воскресенье.
Но некоторые части его тела явно неуместно смотрелись в этом офисе. Сильные жилистые руки. Широкие плечи и атлетическая грудь под рубашкой. Бронзовый загар, словно Ник долгое время проводил на солнце. Звериная грация движений. Ник Райан возмужал, и он больше не был тем прежним Красавчиком. Он превратился в стопроцентного мачо, но на нее он по-прежнему глядел как на малолетнюю подружку сестры. В его взгляде она не встретила ни признания, ни одобрения — лишь учтивое дружелюбие, какое выказывают стародавней знакомой.
Что ж, да она лучше застрелится, чем даст ему почувствовать, что находит его привлекательным! И характер у него все такой же дрянной! Зануда с большой буквы «З»! Тупица с большой буквы «Т»! Весь он — один большой…
Эту мысль Алекса поспешно прогнала прочь. Ее нервировало само его присутствие, потому что при нем она смущалась и начинала терять почву под ногами. Всего неделю назад она ворожила на любовь, и Мать-Земля услышала ее мольбу. Теперь она получит необходимые ей деньги и сможет спасти фамильное гнездо. Но список-то ее полетел ко всем чертям! Мужчина, стоявший перед ней, перечеркивал собой все, что было ей дорого. Нет, для него это не более чем сделка, откровенная и элементарная, а потому совершенно бездушная. Извлекая из тайников памяти их первый поцелуй, Алекса не сомневалась, что у Ника тот случай давным-давно вылетел из головы. Ее просто корежило от унижения — ни за что на свете… Неужели Мать-Земля не уступит ей хотя бы первый пункт в списке? Алекса с трудом перевела дух и сказала:
— И еще одно…
— Да?
— Ты смотришь бейсбол?
— Естественно.
У нее внутри все напряглось.
— И у тебя есть любимая команда?
— В Нью-Йорке только одна команда, — как-то особенно глумливо ухмыльнулся Ник.
Алекса поборола приступ дурноты и отважно спросила:
— Какая же?
— «Янки», конечно. Только они и выигрывают. Это единственная стоящая команда.
Она начала дышать животом, как ее учили на занятиях по йоге. Сможет ли она выйти замуж за болельщика «Янки»? Неужели она способна отказаться от своих морально-этических принципов? И удастся ли ей ужиться с человеком, сделавшим себе из логики кумира и включившим моногамию в разряд женских штучек?
— Алекса, что с тобой?
Она жестом попросила на минуту оставить ее в покое и снова начала расхаживать взад-вперед, тщетно пытаясь найти ответы на свои вопросы. Если она сейчас уйдет, то у мамы не останется другого выхода, как продать дом. Да она потом будет мучиться угрызениями совести, потому что оказалась столь эгоистичной и не пожертвовала собой ради родных! И разве у нее есть выбор?
— Алекса!
Она резко обернулась. На лице Ника отражалось нетерпение. Невзирая на его внешнюю чувственность, он остался все тем же долбаным занудой, каким был в отрочестве. Он наверняка расписывал свой день по минутам и, похоже, не вполне понимал смысл слова «спонтанность». Разве она выдержит с ним целый год под одной крышей? И не растерзают ли они друг друга раньше, чем истекут положенные триста шестьдесят пять дней? Что, если «Янки» в этом сезоне выиграют чемпионат страны? Ей придется терпеть его противную заносчивость и снисходительные ухмылки. О господи!..
Ник скрестил на груди руки и сказал:
— Можешь не объяснять. Ты болеешь за «Метсов».
Его тон покоробил Алексу.
— Я отказываюсь обсуждать с тобой бейсбол. И не смей при мне надевать шмотки с символикой «Янки». А без меня можешь рядиться во что тебе угодно. Понятно?
Повисло неловкое молчание. Алекса робко покосилась в его сторону. Ник глядел на нее так, словно у нее на голове вместо волос появились змеи, как у горгоны Медузы.
— Ты шутишь?
— Нет! — самодовольно покачала головой Алекса.
— Мне что, и бейсболку «Янки» носить нельзя?
— Вот именно.
— Ты чокнутая.
— От такого же слышу.
А потом она увидела нечто невероятное — сродни давнишнему происшествию, когда соседский хулиган свалился с велика и вдруг разревелся, как девчонка.
Ник Райан рассмеялся — не скривил губы в ухмылке, не просто развеселился, а неудержимо расхохотался во всю мощь своей глотки. Его радостный смех загремел на весь конференц-зал, и Алекса сама с трудом удержалась от улыбки, ведь потешался-то Ник над ней. Черт возьми, какой же он душка, когда снисходит со своих вершин…
Наконец Ник успокоился, видимо успев за это время обдумать ситуацию и принять решение.
— Я не буду носить символы «Янки», но то же самое касается и тебя. Никаких штучек-дрючек с «Метсами». Не желаю видеть в своем доме ни кофейных кружек с их эмблемой, ни даже брелка для ключей. Ясно?