– Но возможен и третий вариант, — сказал вдруг толстячок. — Какой третий?
– Что он гений. И тогда нам будет очень сложно. — Вы верите в гениев? Их давно уже нет. Чтобы убрать Француза таким образом, нужна была целая организация. А кто мог лучше все обставить, кроме самого Лазаря? Не верьте в гениев мой дорогой, предатели и мерзавцы встречаются куда чаще.
Они и не думали, что весь их разговор слышит еще один человек.
Вы бывали в Стамбуле? Если нет, обязательно поезжайте. Не пожалеете. Во-первых там, как и в Бруклине, все говорят по-русски. Везде такие же надписи на русском языке. Наши, конечно, молодцы — заставили турок учить русский язык. А в ресторанах я видел даже портреты русских царей. Турецкие султаны наверняка в гробу переворачиваются, видя такое количество русских на берегах Босфора и Дарданелл, Но город мне понравился. Один большой базар, где все торгуют, кричат, ругаются, обманывают и наживаются. И до утра никто не спит.
Остановился я в небольшом отеле с громким названием «Гранд-отель». На самом — деле дешевая студенческая забегаловка-общежитие. Но зато стоит только сорок пять долларов в день. Всего два дня был я в Стамбуле, но мне очень понравилось. Даже накупил всякого барахла для сынишки. Когда еще я сюда выберусь.
Билет в Москву я купил в кассе. За доллары здесь готовы сделать все, что угодно. Особенно много наших девочек, приезжающих на заработки. Бедные турки просто голову теряют от такого наплыва хорошего женского тела. И здесь тоже мы их обошли начисто.
В Москву прилетел вечером. Сразу позвонил Игорю. Тот не ответил. Это мне не понравилось, думаю, проверить все нужно. На следующий день позвонил я ему на работу. Там тоже не знают, где Игорь. Пропал, исчез. И никаких следов. Позвонил его соседке. Мы с Игорем договаривались, в случае чего, я звоню соседке. Так та тоже ничего не знает. Нет, говорит, его, уже пятые сутки дома не ночует. Тогда, конечно, все понятно. Мои «заказчики» решили избавиться от нежелательных свидетелей. Как правильно я подстраховался с этой Турцией. Наверняка ждали меня в аэропорту, хотели достойно встретить.
А я не прилетел. Наверное, решили, что остался в Америке. Или меня там убрали. В суматохе, в отеле могло случиться все, что угодно. Но они не должны так думать. За ними долг числится — еще двести пятьдесят тысяч долларов. И убитый Игорь. Нужно брать с процентами.
Еще два дня я готовился. Оборудование всякое закупал. Моего заказчика, как я узнал, звали Сергей Георгиевич. И ходил он в очень известный банк. Представляете, как мне трудно было прикрепить к окну хоть что-нибудь. Всю ночь простоял, пока наконец попал прямо на оконную раму. Попасть кисточкой с пластилином даже на второй этаж очень сложно. А тут еще везде охранники. А на следующий день я нанес визит в этот банк и случайно зашел к секретарше президента. Такой красивой девушки я давно не видел. Объяснил, что я бывший афганец и хочу поговорить с президентом банка. Она долго меня не хотела пускать, пока я ей свой протез не показал. Наконец впустила.
Президент оказался молодым, красномордыми нахальным. Он даже слушать меня не стал, сразу выставил за дверь, как только заикнулся о помощи. И еще вызвал для порядка двух своих охранников, которые меня и вывели. Правда, свой жучок под столом я успел прикрепить. А кисточка на окне была для ориентира. В этом окне я чаще всего и видел Сергея Георгиевича. А на следующий день они оба в банк пожаловали. С удовольствием слышал, как они президента за дверь выставляли. Будет знать, как с инвалидами разговаривать. Он для них был просто «шестерка».
А потом долго обо мне говорили разную ерунду. Наконец, не выдержав, я позвонил им. Нужно было видеть, как испугался этот Сергей Георгиевич. Я, правда, не видел, но зато слышал их до разговора и после. Игоря они, конечно, убрали, это я был прав. И со мной полдо поступить хотят. Захватить, пытать и прибить. Это за то, что я выполнил их «заказ». Нет благодарности у людей, всюду одно жулье.
Ничего, думаю, посмотрим. На следующий день слышу, как в кабинете собрались люди. Обсуждают, как лучше меня прибить. Придумывают разные варианты. Я все слушал, слушал, потом позвонил.
– Поедешь в своей машине от банка, — говорю я своему основному «заказчику», — и не пытайся дурить, за тобой следят люди. Иначе Лазарь пришлет еще кого-нибудь.
Как он испугался, как начал доказывать, что всегда уважал Лазаря, что давно понял его игру. А я даже не знаю, кто такой Лазарь, просто услышал это имя в их разговоре. Они считали, что меня послал Лазарь, ну пусть так и считают.
– Когда передашь деньги, — говорю этому стервецу, — Лазарь пришлет своих людей для переговоров.
Они, конечно, сразу согласились. Правда, спрашивают, на какой процент могут рассчитывать. Этого я не знал и честно сказал им об этом. Гляжу через полчаса выходит мой «заказчик» с чемоданчиком. Они долго совещались, но решили, что деньги нужно отдавать. Меня захватывать им было уже неинтересно. Их теперь интересовал только Лазарь. Против него они готовы были биться. А я кто, простая «шестерка», по их мнению. Вот почему в чемоданчик они положили фальшивые доллары. У них оказывается даже запас был этих самых подделок. А внизу адскую машинку. Как только я открою чемоданчик, — тут мне и конец. А Лазарю они скажут, что деньга, конечно, отдали. И я сбежал, их присвоив. Ну и логика пещерная у этих дураков. Не хотите давать деньга, не надо. Но зачем вы взрывчатку подкладываете. Только, чтобы не платить? Нехорошо это, не по-людски.
А за моим «заказчиком» еще три автомобили, увязались. Как-будто они что-то решить могут. Я ведь знал, куда они едут, место им сам назвал. И рванул туда в объезд. А там у меня уже винтовочка лежала готовая. Но я ее разобрал и убрал. Сергей Георгиевич вел себя всю жизнь как паскуда, значит, и умирать должен как паскуда, а не как достойный человек. В лоб ему я стрелять не собирался.
Он приехал, вылез из автомобиля, а тут я проезжаю мимо. Притормозил машину, достал автомат и длинную очередь дал по животу, чтобы долго мучился стервец. А потом резко направо и дворами ушел. Машины его охранников даже подъехать не успели, как я уже возвращался с другой стороны. Это мой «фирменный знак», если хотите, всегда возвращаться. Преступник, что делает после убийства? Всегда убегает, пытается скрыться. А я возвращаюсь, мне даже интересно, что там получилось. И потом у меня есть такое прекрасное алиби, — мой левый протез. Автомат можно положить на него и стрелять правой рукой. По это ведь никому и в голову не придет. Машину я загнал в заранее подготовленный закрытый гараж. Запер замок, отстегнул протез и к месту преступления. А там Сергей Георгиевич долго, ох как долго и мучительно умирал. Все пузыри шли изо рта. И меня видел улыбающегося перед глазами, все хотел пальцем показать, но сказать уже ничего не мог. И руку поднять тоже. Так и умер, глядя на меня. Он-то меня знал в лицо. Так что за Игоря я с ними поквитался. А вторую половину денег пусть себе оставят. Моя жизнь стоит дороже.
Потом мне говорили, что этот банк и Лазарь еще целый год воевали друг с другом, выясняя, кто такой был убийца Махрушкин?
Эпизод четвертый
IX
Генеральный директор сидел в кабинете перелистывая бумаги. У него была добрая улыбка старого, пожилого человека, уже осознающего всю ошибочность радикальных утверждений. Сидевший перед ним молодой человек был твердо убежден в своей правоте. Но доказать это старому человеку будет трудно. Они все такие консерваторы. Молодой говорил долго, убедительно и красиво. Но на генерального это не оказало никакого воздействия. Красивые речи давно уже не убеждали его. Он привык верить только фактам. А здесь фактов не было.
– Нет, — наконец вынес свое заключение генеральный, — это нам не подходит.
Молодой покраснел, попытался еще поспорить, но, поняв бесперспективность своих усилий, наконец замолчал.
– Надо еще подумать, — вынес заключение генеральный, — это все не так легко, мой юный друг.
Молодой человек вспыхнул и быстрым шагом вышел из кабинета. Раздался звонок коммутатора.
– Простите — сказала секретарь, — я вам больше не нужна?
– Конечно, нет. Спасибо. Меня кто-нибудь ждет? — Да, в приемной сидит Борисова. Хочет, чтобы вы приняли.
– Так поздно, — удивился генеральный, — хорошо, пусть войдет. А вы можете идти.
В кабинет вошла молодая, элегантная женщина лет тридцати. Красивая оправа подчеркивала строгий облик лица, минимум косметики. Волосы были тщательно уложены. Генеральный посмотрел на нее с грустью. Ему нравились красивые женщины. Но и… только. В его возрасте о них можно было только мечтать, получая скорее моральное удовлетворение. — Что у вас? — спросил он у молодой женщины. — Я хотела бы вам показать данные нашего отдела, — предложила Борисова, — вы сами просили меня ознакомить вас со всеми показателями.
– Да, да, конечно, я помню, — заинтересованно сказал генеральный.
Борисова начала раскладывать бумаги на столе. К их зданию подъехала машина с тремя пассажирами. Они требовательно просигналили и сторож предупредительно раскрыл ворота, очевидно, эти трое были здесь своими людьми. Борисова начала объяснять разницу за прошлый — год и нынешний. Все трое, оставив машину во дворе, прошли в .здание и, пройдя мимо двух охранников, также не остановивших их, вошли в лифт. Генеральный получал удовольствие, глядя как убедительно и доказательно говорит Борисова. С кадрами у них всегда не было проблем, — подумал генеральный, — нужно будет послать Борисову учиться в Лондон. Трое мужчин вышли из лифта на этаже, где был кабинет генерального.
Внезапно генеральный закашлял. Потом виновато посмотрел на сидевшую перед ним женщину. — Старость не радость, — банально произнес он. Она мягко улыбнулась.
– Давайте прервемся, попьем чайку, — предложил генеральный.
– Сидите, — встрепенулась она, — я все приготовлю. За его спиной была незаметная дверь в комнату отдыха, где была электрическая плитка, чайник, небольшой столик и кровать для отдыха. Когда сотрудники задерживались на работе, они вместе с директором пили чай в его кабинете. Он был по-настоящему демократичен, без показного панибратства.
Она прошла в комнату, набрала воды в чайник. В этот момент в кабинет вошло сразу трое мужчин. — Ты, — удивился генеральный, — в чем дело? — Хотим подписать тот самый проект, — протянул бумагу первый из вошедших, — он нам очень нужен.
– Это невозможно, — твердо объяснил генеральный, — это самое настоящее мошенничество. Хищение государственных средств. Николай, я тебе много раз объяснял.
– Он ничего не понял, — сказал первый из вошедших. — И не поймет, — добавил второй. — Поймите, — еще раз попытался убедить хозяина кабинета первый из вошедших, — это не только наше дело. Здесь, в этом деле интересы многих людей.
– Я же сказал, что не подпишу, — твердо сказал генеральный директор, — и не стоит, Николай, настаивать.
– Он не подпишет, — согласился второй, быстро доставая из кармана пистолет с глушителем. — Вы с ума сошли, — растерялся генеральный. Раздался щелчок. Потом еще один. Обе пули попали в цель. Первая пробила печень, вторая попала в сердце. Последней мыслью директора была тревога за Борисову. Она ведь в соседней комнате, — внезапно подумал он, перед погружением во тьму. Николай подошел к убитому, пнул его ногой.
– Подлец, довел таки до этого. Эх, Осман, так трудно работать с непонимающими людьми.
– Уходим, Николай. Выключай свет и уходим. Скажем, если спросят, что он остался ночевать в своем кабинете.
Борисова стояла в комнате отдыха, слушая каждое слово. Она не совсем поняла, что случилось, даже услышав два громких щелчка и стук падающего тела. А может, не хотела верить в случившееся.
Трое вышли из кабинета, потушив свет. Направились к лифту. Борисова осторожно вышла из комнаты отдыха.
Они вошли в лифт, спускаясь на первый этаж. Она вошла в кабинет, ничего не понимая. Они уже покидали здание, когда она, еще не совсем соображая, что произошло, автоматически включила свет в кабинете и закричала.
Крик ее был скорее сдавленным стоном и не был слышен нигде. Но все трое вышедших из здания обратили внимание на загоревшийся свет в кабинете директора.
– Кто это может быть? — тревожно спросил Осман. — Не знаю. Черт побери, кто там может быть в такое время, — занервничал Николай, — быстро наверх.
Третий просто коротко выругался. Он был в форме подполковника милиции и теперь недовольно смотрел на двух других попутчиков.
– Вы же говорили там никого нет, — прохрипел он. Они ворвались снова в здание, почти бегом направляясь к лифту.
Борисова выбежала из кабинета, даже не взяв своего плаща. Она пыталась найти хоть кого-нибудь в этот момент.
Подполковник оказался более предусмотрительным. Он решил подняться на третий этаж пешком.
Борисова, не дожидаясь лифта, побежала вниз по лестнице.
Двое других — Николай и Осман — снова ворвались в кабинет. Дверь в комнату отдыха была открыта, и они все поняли.
Борисова бежала по лестнице, когда столкнулась с незнакомым человеком, одетым в форму милиции. Она обрадовалась.
– Товарищ офицер, — почти закричала женщина, — там наверху убийство. Я слышала их голоса. Какие-то Николай и Осман. Они убили нашего директора. Они еще здесь, далеко уйти не могли. Подполковник сочувственно улыбался.
Она тянула его за рукав наверх, когда внезапно ощутила на своей шее его сильные, гибкие руки. Продолжая улыбаться, он сдавливал ей горло. Она захрипела, пытаясь вырваться. Но хватка была железной. Ничего не понимающая женщина уже теряла сознание, когда на лестнице вдруг появился один из охранников с первого этажа.
– Что случилось? — растерянно произнес он. Подполковник выругался. Оттолкнув женщину к стене, он быстро достал пистолет. Почти не целясь, выстрелил. Раз, другой. Грохот выстрелов заполнил все коридоры, прошел по этажам. Охранник, дернувшись, свалился.
Офицер милиции резко обернулся. Стоявшей рядом с ним женщины уже не было. Он, выругавшись, еще раз быстро поднялся наверх, успевая заметить, как она садится в лифт. К нему подбежали двое его знакомых. — Что случилось?
– Пристрелил охранника, — с досадой ответил подполковник, — в кабинете была женщина. Она все видела. Слышала, как вы называли друг друга. Запомнила вас по именам. А теперь и меня видела. Быстро в лифт, нужно ее найти.
Она выбежала в вестибюль первого этажа, где сидел еще один дежурный.
– Остановите их, — закричала она, — остановите. Тот, ничего не понимая, стал доставать оружие. Открылась дверь лифта и подполковник, вытянув руку, сделал еще один выстрел. Охранник, не понимая, что происходит, рухнул на пол. Женщина выбежала во двор, где стояла машина ее преследователей. Они самонадеянно оставили ключи прямо в автомобиле, и она села за руль.
Трое преследователей уже выбежали во двор, когда машина рванулась со своего места. Непрерывно сигналя, она вырулила к воротам. Сторож медленно открывал их. Она все время сигналила. Трое незнакомцев были Уже совсем рядом. Не дожидаясь, пока ворота окончательно откроются, она по ошибке переключила скорость на задний ход и резко дала газ. Послышался чей-то страшный крик. Машина, сильно дернувшись, остановилась. Она переключила на первую скорость и, царапая бок машины, выехала наконец со двора. Только у ворот что-то тяжелое отцепилось от машины. Она наконец дала полный газ. Николай склонился над тяжело дышавшим Османом.
– Кажется, готов, — сказал он через минуту, — умер. Задавила сука.
– Это к лучшему, — все свалим на них, — успокоил его подполковник. Скажем, какой-то кавказец ворвался, открыл стрельбу. А потом его сообщник бежал, оставив здесь своего товарища. К ним подбежал испуганный сторож.
– Товарищ подполковник, в чем дело? — Не видишь, было бандитское нападение, нашу машину угнали, — строго сказал офицер, — вызывай срочно милицию, пусть ищут наш автомобиль. И «скорую помощь». Там, кажется, есть убитые.
Когда сторож подбежал к телефону, подполковник взглянул на Николая. — Ты хоть ее знаешь?
– Конечно, знаю. Борисова Ирина — начальник отдела. — Знаешь, где живет? — Могу позвонить, узнать.
– Тогда чего стоишь, действуй, идиот. Нужно ехать к ней домой. Она меня видела. Да и вас знает. Представляешь, что будет, если она заговорит. — А здесь…
– А здесь без тебя разберутся. Труп бандита есть, чего тебе еще нужно. А он точно умер? Подполковник наклонился над ним. — Да, кажется, она переехала его пополам. Он, что, совсем ненормальным был, машину руками хотел остановить? Подбежал сторож.
– Сейчас будут, — передал ваши сообщения, — почти по-военному доложил он.
– Хорошо, — поощрил подполковник, — стой здесь и никого не пускай.
– А мы пойдем позвоним еще раз, — показал он Николаю.
Во дворе, тщательно вытерев свой пистолет, он выбросил его на землю.
– Директора убил Осман. Пистолет у него в кармане. А его сообщник застрелил двух охранников и скрылся. Пистолет чистый, пусть ищут второго бандита.
Николай бросился к телефону. Торопливо набрал чей-то номер.
– Добрый день. Это я, Николай. Слушай, у нас Ирина Борисова работает. Да, начальник отдела. Где она живет, не знаешь? Ребята должны документы ей на дом отвезти. Где? Спасибо. — Узнал? — спросил подполковник. — Да, — кивнул Николай.
– Позвони ребятам, пусть ее встретят. И без лишних фокусов, сразу пусть стреляют. Николай бросился снова к телефону.
Х
Только подъехав к своему дому, она немного успокоилась. Куда теперь? Она понимала, что в милицию ей лучше не обращаться. Тот милицейский офицер был таким же убийцей, как и двое других. Кажется, одного из них она задавила. Что теперь будет? Она сидела за рулем, опустив голову прямо на кожаное покрытие руля. И ничего не могла решить. Куда ехать? В милицию она боялась, там вполне могли оказаться коллеги этого офицера. Нужно было подниматься домой, но она сидела за Рулем, не решаясь шевельнуться. После развода она жила одна и подниматься в пустой, холодный дом ей не хотелось.