- Я бы поставил все кливера и стал бы лавировать, пошел бы галсами, против ветра, - сказал Дениска.
- Вот видишь, Денис, ты, смертный человек, оказывается, сильнее богов! Отсюда вывод: зачем нам боги?!
- Ни к чему, - согласился Дениска и снисходительно добавил: - И вся твоя мифология тоже.
- Ну, это ты брось! - возмутился Клавдий. - Хоть богов и нет, а мифологию знать полезно.
Юрий спокойно вел яхту и, не мешая разговору матросов, совсем не подавал команд. В этот день никакой тренировки у экипажа "Звезды" так и не было. И лакомые припасы в сумке Клавдия остались нетронутыми.
Поставив яхту на буй и попрощавшись с товарищами, Юрий подумал, что стоило бы заглянуть к капитану гавани. А зачем?.. Никаких дел к Кукину у него не было. Неужели, чтобы повидать ее, узнать что-нибудь о ней?.. И тут он поймал себя на том, что все время думает о Людмиле.
В ней, в этой девушке, было что-то загадочное. Она красиво прыгает с вышки, она смело далеко заплывает. Но только ли это заставляет Юрия думать о ней? Она строго и ехидно ответила Клавдию. И потом ее слова: "До свидания, товарищ Вишняков!" Что заключалось в этих словах - доброжелательность или насмешка?..
На двери "каюты" Кукина висел замок. Замок этот никогда не замыкался, просто навешивался на петли и служил лишь свидетельством того, что "хозяина нет". Очевидно, и тут, на суше, в яхт-клубе, Кукин придерживался старинного морского правила и обычая: каюты не запираются.
Если бы дядя Миша был у себя, Юрий, может быть, еще подумал бы, о чем он будет говорить, постоял бы перед дверью, а может быть, и ушел бы. Но замок, отсутствие дяди Миши почему-то усилило его желание увидеть капитана гавани. Тогда он пошел на детскую водную станцию. А может быть, там и Людмила?..
"Почему опять Людмила? - подумал Юрий. - Мне просто нужно повидать дядю Мишу! Нужно повидать - зачем? Хочется повидать..." Юрий путался в своих мыслях и чувствовал, что обманывает себя.
Михаил Михайлович действительно был на детской станции. Он что-то рассказывал кучке ребят, должно быть, какой-нибудь занимательный случай из морской жизни.
Юрий и сам любил послушать рассказы дяди Миши. Но сейчас он опоздал и услышал только: "Вот такая история произошла у нас в Северном море на пароходе "Енисей".
- А сейчас, дружки, по домам! - сказал Кукин и подал руку Юрию: - С тренировки?
- Прошлись немного, - ответил Юрий, вспомнив, что на стоящей-то тренировки и не состоялось. - Как-то без настроения...
- Все о новой яхте думаешь? Так в чем же дело?.. Начинал надо, раз задумал! Все равно ведь теперь не отступишься. Я твой характер знаю...
- И о яхте, - сказал Юрий.
Мальчики, наперебой обсуждая рассказанную дядей Мишей историю, постепенно и не очень охотно расходились. "До свидания, дядя Миша!", "Спасибо, дядя Миша!" - выкрикивали они у выхода.
- Хорошие яхтсмены выйдут из вашей команды, - проговорил Юрий, подыскивая подход к разговору.
- О, мои ребята - добрый народ! - по своему обыкновению похвалил мальчишек Кукин.
- У вас, говорят, и помощница объявилась?
Капитан гавани взглянул на Юрия и сразу же отвернулся в поисках фуражки.
- Есть, есть помощница, на общественных началах. Хорошая такая девчушка... Куда она запропастилась?..
- Кто?
- Да фуражка. Ребята все ее примеряют.
- Вот она, на верстаке. Я видел...
Кукин натянул фуражку и направился к выходу.
- Я видел, она здорово прыгает с вышки.
- Да, Людмила отличная пловчиха.
Юрий заметил, что Михаил Михайлович разговаривает вяло.
- Вы плохо себя чувствуете?
- Я? - вдруг оживился капитан. - Нет, мне еще рано плохо себя чувствовать. Так, задумался. А она, между прочим, и парусом интересуется. Словом, из племени водников.
- Что, у нее отец - моряк?
- Не знаю, не спрашивал, - суховато ответил дядя Миша. - Сама она водница, вот что я знаю.
И снова Юрий почувствовал, что дядя Миша то оживляется, то словно начинает тяготиться разговором.
Когда они прощались, капитан неожиданно сказал:
- Завтра Людмила здесь будет. Может быть, вместе пройдемся на крейсерской? Познакомитесь! Она только чего-то на парусников обижается.
- На каких парусников? - удивился Юрий.
- На секцию, конечно. Ну хорошо, до завтра!
"Ласточка", - подумал Юрий. - Вот так бы назвать новую яхту! Или "Людмила?" Или "Диана", "Любушка"? Сколько славных названий!"
- "Ласточка!" - уже вслух произнес Юрий и вспомнил Дениску: "Ласточка" это для мамы, она очень любит".
Он зашагал к гастроному, чтобы купить то, что любит его мама, Ольга Андреевна. Можно купить кекс "Весенний". Юрий давно уже собирался купить для Ольги Андреевны вазу для цветов. В буфете лежат осколки хрустальной вазы... Но сейчас поздно... Почему же хранятся осколки?..
А капитан Кукин шел к своему дому и размышлял: "Какое Юрию дело, кто у нее отец? Она - водница! Пусть познакомятся! А может быть, и..."
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
- Два важных сообщения! - сказал Юрий. - Объявляется набор рабочих на постройку яхты. Работать будем по вечерам на общественных началах. Завтра знакомство строителей с конструкцией яхты, с чертежами и спецификацией...
- Докладчик товарищ Вишняков Юрий Владимирович, - подсказал Клавдий.
- И инженер Илья Андреевич Рябов, - добавил Юрий. - Инструктором производственного обучения новичков в судостроительном деле назначается Клавдий Павлович Малыгин.
- Польщен, - сказал Клавдий. - С завтрашнего дня новичок Дионисий Птахин поступает под начало Малыгина. Что говорить, невелик коллектив! А второе важное сообщение?
- Второе не такое уж важное, - ответил Юрий. - Сегодня тренировка на "Звезде" проводится под командованием Клавдия Малыгина!
- Саморазжалование? - спросил Клавдий.
- Нет, временно, на два часа, рулевой "Звезды" Вишняков переходит на крейсерскую яхту "Буревестник".
- Ясно, - сказал Клавдий. - Уточнение: матрос Птахин поступает в подчинение Малыгина не с завтрашнего, а с сегодняшнего дня. Вам понятно, Птахин? А кого возьмем вторым матросом?
- Возьмем Люду Багрянцеву, - предложил Дениска. - Она где-то здесь. Она с удовольствием...
- Управитесь вдвоем, - решительно сказал Юрий и усмехнулся. - Или можете взять кого-нибудь из ребят.
- Ясно, - ответил Клавдий и тоже усмехнулся. - Людмила - матрос неопытный. Матрос Птахин справится один!
- А лучше бы Люду взять, - настаивал Дениска.
- Матрос Птахин, приказ обсуждению не подлежит! - притворно строго сказал Клавдий. - И потом вообще на большой крейсерской ехать безопаснее.
Дениска с изумлением посмотрел на Клавдия. Ехать?.. С каких пор яхтсмен и судостроитель стал говорить таким ужасным сухопутным языком?.. И при чем тут Люда и крейсерская яхта?.. Странно!
"Звезда" вышла из гавани с командой из двух человек.
- Послушай, Клавдий, - спросил Дениска, - почему ты сказал о крейсерской яхте?
- О Дионисий! В моих глазах ты начинаешь терять всякое уважение. Впрочем, учитывая твой возраст, можно простить. Что ты понимаешь в вопросах любви?!
- Все, - ответил Дениска, рассерженный и ничего не понимающий в намеках Клавдия.
- Все? - удивился Клавдий. - Браво, Денис! А скажи, что ты знаешь об Амуре...
Дениска чувствовал подвох, но все-таки ответил:
- Амур - река на Дальнем Востоке. Впадает в Татарский пролив Тихого океана...
- И только? А говоришь, все знаешь. Птахин, вам по географии - пять, а по вопросам любви, вернее, по мифологии - единица! Ты, наверное, и об Афродите ничего не знаешь.
Дениска должен был признаться, что сведения об Афродите у него совсем незначительные. Какая-то богиня...
- Вон "Буревестник" вышел, - сказал Дениска, обрадованный тем, что можно переменить скучный разговор.
- И на "Буревестнике"... - Клавдий нарочно не договорил.
Но хотя у Дениски был зоркий глаз, на большом расстоянии рассмотреть, кто был на крейсерской яхте, он не мог.
...На "Буревестнике" собралась большая и шумная компания. Это были студенты и студентки, которых Дядя Миша давно обещал покатать на яхте.
Девушек привела Людмила. Юрий сразу же узнал ее. Она была в клетчатой мужского покроя рубашке навыпуск, тщательно отглаженных узких брюках и легких спортивных ботинках. Тонкий загар не скрывал на ее лице такого же тонкого и ровного румянца.
Девушки галдели, смеялись, взвизгивали. Людмила смущенно унимала их. Она стеснялась перед Юрием Вишняковым за своих новых подруг, легкомысленно нарушающих судовую дисциплину.
- Девочки, тише! - упрашивала Людмила. - Вы же не в буфете!
Если бы тут не было Юрия, если бы под ее присмотром находились не сухопутные студентки, а матросы, она, конечно, показала бы твердость и волю, какими должен обладать настоящий яхтсмен.
Капитан Кукин пришел с двумя пареньками, незнакомыми Юрию. Михаил Михайлович сказал, что его вызывают к капитану порта, и попросил Вишнякова покатать студентов.
Юрий сел в кокпит к румпелю. Людмила, оттолкнув нос яхты, стояла на баке. Без договоренности она приняла на себя обязанности матроса.
Юрий сел в кокпит к румпелю. Людмила, оттолкнув нос яхты, стояла на баке. Без договоренности она приняла на себя обязанности матроса.
Девушки наконец угомонились. Должно быть, река своим тихим и прохладным дыханием подействовала на них успокаивающе. Юркоглазый, совсем юный паренек, курчавый и удивительно мягкоголосый, устроился поблизости от Людмилы. Он не ухаживал за девушкой, а, восхищаясь рекой, яхтой, парусом, ловкостью Людмилы в обращении со шкотами, задавал ей вопрос за вопросом.
Юрий слышал, как юноша извинительно-вежливо говорил Людмиле:
- Я никогда не катался на яхте. Это чудесно! Скажите, а это что такое?.. Утка? И правда, похоже на утку. А для чего она?.. Скажите, пожалуйста, а сколько узлов в час может проплыть такая яхта?
- Узлов в час - так не говорят!
Наставительный ответ Людмилы поразил Юрия и смутил паренька. Оказывается, подумал Юрий, она разбирается в тонкостях морского дела.
- Извините, я не знал, - пролепетал юноша. - А этот парус как называется?.. Стаксель? А эта веревка?..
Юрий увидел жалостливо скривившееся лицо Людмилы.
- Не веревка?! - виновато и с удивлением сказал новичок. - Ах, стаксель-фал! Вот интересно!..
- Люда! - крикнула одна из девушек. - А петь на яхте можно? Так хорошо, что спеть хочется!
- Можно, - сказала Людмила. - А вообще разрешение всегда спрашивают у рулевого.
Наивные вопросы пассажиров и покровительственный тон Людмилы забавляли Юрия. Девушки негромко запели. Не особенно стесняясь рулевого, они пели, болтали, смеялись, чувство вали себя сейчас счастливыми. Наверное, они хотели и всем другим вот такого же простого счастья - ощущения реки и ветра, простора и свободы.
Это чувство было знакомо Юрию, особое чувство, которое не овладевает человеком в комнате или на городских улицах.
Уже часа полтора как "Буревестник" покинул яхт-клуб. На реке становилось прохладно. Голоса на яхте заметно притихали. Слышно было, как монотонно, по-голубиному воркуют за бортами нетерпеливые струи воды.
Введя яхту в гавань, Юрий круто развернул ее у самого причала и почти впритирку подвел к низкой пристани-плотику. Людмила со швартовым концом первой спрыгнула на пристань, вызвав в глазах вежливого курчавого юноши новую вспышку изумления и восторга.
Девушки шумно благодарили Юрия, взбегали на веранду и на прощание приветственно и признательно махали рулевому.
Юрий хотел выйти на пристань, чтобы взять лодку: нужно было отбуксировать и поставить яхту на буй.
- Лодку? - предупредительно спросила Людмила. - Это дело мое!
Он не успел произнести слова, а она уже быстро шагала по причалу к лодочной стоянке.
"Мое дело!" Провожая глазами девушку, Юрий пытался разгадать не смысл, а тон, которым были сказаны эти слова. Скорее всего это был протест против опеки, гордость и независимость матроса, знающего свои обязанности и свои силы. Это могло быть и предостережением вообще в их отношениях: "Не считайте меня слабенькой!"
Он и не считал ее слабенькой. Он убедился в этом и вчера и сегодня. Может быть, потому он и выделял ее среди других девушек. "И все же ты - женщина, милая Людмила! - весело подумал Юрий, наблюдая, как энергично подводит лодку девушка. - Женщина, которую иногда нужно и опекать, за которой нужно ухаживать!"
- Спасибо! - сказал он.
Она посмотрела на него недоуменно и даже сердито.
- Вы своим матросам тоже каждый раз говорите "спасибо"? - спросила она с нескрываемой иронией.
- Вы не мой матрос, - улыбнулся он. - А хотели бы?..
- У вас же на "Звезде" команда полная, - уклончиво ответила Людмила.
Юрий промолчал, испытующе посмотрел на девушку, но в глазах ее не нашел ответа, на который затаенно надеялся.
- Помните, мы вчера с вами встретились на реке? - сказал он. - Вы пожелали мне счастливого плавания.
- И что же, пожелание исполнилось? - спросила она.
Он подумал, загадочно усмехнулся:
- Исполнилось сегодня.
- Почему сегодня?
Он не ответил, а она не повторила вопроса. Конечно, если бы он ответил, то это звучало бы так: "Потому что сегодня со мной плавали вы!" Но в таком ответе она могла почувствовать насмешку или тривиальное заигрывание. А этого втайне они оба боялись.
Поставив яхту и оказавшись в лодке, Юрий поспешил сесть за весла.
- Теперь вы уже не матрос, - сказал он. - Сидите на корме! Вы и так устали.
- А если я не матрос, то и не приказывайте мне! И не проявляйте ко мне жалости! Я этого не люблю!
- А сама с такой жалостью смотрела на мальчика, который фал назвал веревкой! - как бы для себя, но вслух произнес Юрий.
- Этот мальчик никогда не будет ни моряком, ни яхтсменом, - убежденно сказала Людмила. - У него много восторгов и мало решительности.
Смелое, хотя и преждевременное утверждение поразило Юрия своей категоричностью. Впрочем, это ему понравилось. У девушки был, очевидно, твердый характер и свои взгляды.
- Вы здесь недавно? - спросил он.
- Я здесь родилась, но последнее время мы жили на юге.
- И там научились так здорово плавать?
- Я плаваю давно, лет с пяти, - просто и спокойно сказала она. - Научилась еще здесь...
У нее не было кокетства, не было игривости в разговоре, какие Юрий замечал у многих девушек, знакомящихся с парнями. Нет, она совсем не была похожа на других девушек, даже вот на этих симпатичных студенток, которые только что катались на "Буревестнике", пели и беззаботно смеялись.
Может быть, он преувеличивал достоинства Людмилы? И кто знал тогда, что это зарождалась любовь?! Во всяком случае Юрий себе в этом не признавался. А может быть, он и сам еще не знал об этом.
- Завтра у нас тренировка, - сказал Юрий, прощаясь с Людмилой. Приходите!
- Юрий, вы в самом деле будете строить яхту? - спросила Людмила.
- Да, буду. Откуда вы знаете?
- Вы же сами сказали, когда мы с Михаилом Михайловичем встретили вас в яхт-клубе.
Он не помнил этой встречи. А с Кукиным он встречался почти ежедневно. Значит, он тогда ее не заметил! Странно!
- И ваша новая яхта будет называться "Любушкой"?
- А вот этого я никогда не говорил.
- Но говорят другие. Почему "Любушка"?
- Это из чудесной легенды о большой любви, - Юрий пожал Людмиле руку и быстро пошел по набережной, оставив девушку в недоумении.
"Легенда о большой любви... - подумала Людмила. - Должно быть, это красивая легенда!"
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
На другой день состоялось обсуждение проекта новой яхты. Велико было удивление Клавдия Малыгина, когда на первом собрании "самодеятельной бригады" он увидел высоких гостей: директора и главного инженера судоверфи, председателя совета спортивного общества и еще трех незнакомых товарищей.
- Это кто? - тихо спросил Клавдий у Юрия.
- Из горкома комсомола, - так же тихо ответил Юрий.
"Широко ставит дело наш капитан", - восторженно подумал Малыгин, рассматривая уже знакомые ему чертежи, схемы, таблицы, сейчас аккуратно развешенные на стене учебного кабинета яхт-клуба.
Клавдий твердо верил, что яхту они построят, прекрасную яхту-мечту, но он никак не предполагал, что Юрию удастся заинтересовать постройкой так много людей, да еще таких важных и занятых.
Юрий Вишняков не часто выступал на собраниях и заседаниях. Сейчас у него не было ни конспекта, ни самого малого листочка бумаги. Он отлично знал все, о чем ему нужно было сказать. Начиная свое сообщение, он, конечно, волновался. Но постепенно голос его стал звучать тверже и спокойнее. Он старался как можно проще, но и обстоятельнее обосновать возможность постройки классной яхты, которая не уступит иностранным, импортным. Его сообщение о проекте по существу было техническим докладом, разговором о назначении, типе, архитектуре судна, размерах, обводах, парусном вооружении, материалах для постройки. И все-таки Юрий заставил слушать себя, поразив неискушенных в судостроении своей глубокой осведомленностью в корабельной науке, а директора и главного инженера логикой теоретических рассуждений и заключений.
Все присутствующие знали, что слушают рядового рабочего-судостроителя. Но они скоро также почувствовали, что доклад делает человек с инженерными знаниями и весомым опытом вдохновенного яхтсмена.
Свое сообщение Юрий закончил неожиданно, без "закруглений", без обычной концовки, словно обрезал.
Все чего-то еще ожидали, и вдруг - такое странное завершение.
После короткой паузы Юрий каким-то не своим, ледяным голосом сказал:
- Я кончил. Может быть, будут вопросы?
Сказал и ужаснулся, подумав: "Так часто говорят холодные докладчики и лекторы".
Наступила обычная для собраний первичная тишина. Вопросов не было, и это еще больше смутило, даже испугало Юрия. Клавдий нахмурился и опустил глаза.
Обманчиво тянулось время. Люди поглядывали друг на друга и ждали. Наконец встал инженер Рябов.
- Доклад Вишнякова был слишком техническим, - сказал Илья Андреевич. - Его сообщение изобиловало судостроительной и спортивной терминологией...