На Угловой башне восемь раз ударили в било, и Данила тряхнул головой, отгоняя невеселые мысли. Скоро совсем рассветет, придет смена караула. Надо будет перекусить, поспать немного, а после как всегда — тренировка до обеда, после обеда отдых час и снова тренировка до ночи. А на следующий день новый караул. Обычный режим воина разведроты, из года в год оттачивающего мастерство владения своим телом и оружием.
— После полудня в рейд идем, — неожиданно произнес Ратмир.
Данила резко обернулся:
— Откуда знаешь?
Ратмир самодовольно хмыкнул:
— Большой начальник разведки знает всё. Если чего не знает, так ему это и не нужно.
— А если серьезно, господин большой начальник?
— А если серьезно, то случайно подслушал вчера, как князь с Лютом в гриднице план операции обсуждали.
— Ага, случайно…
— Ну, не совсем, — усмехнулся Ратмир. — Меня Лют послал в оружейку бронебойные стрелы пересчитать, а тут князь зашел.
— А ты давай уши греть, — кивнул Данила.
— А то б ты не грел!
Даниле ничего не оставалось, как пожать плечами. Когда князь с воеводой один на один без бояр чего-то решают, понятно дело, что разведчику удержаться и не подслушать ну никак невозможно. Хотя, если б не был уверен Лют, что дальше роты разведчиков информация не просочится, хрен бы Ратмир чего узнал, несмотря на то что он лучший пластун в разведроте. Воеводе хоть уже за четвертый десяток перевалило, но вряд ли кто с ним сравнится что в тактике, что в стратегии, что в рукопашном, что в оружном бою.
— И чего?
— На прорыв пойдем, — сказал Ратмир. — Нео, похоже, с био о чем-то договорились и вдоль восточной стены лагерем встали. Из пушек, понятное дело, за развалинами их не достать, а узнать, что мутанты задумали, надо. Внаглую прорываемся через Варварку, потом налево по Никольскому, там вроде завалов сильных быть не должно, понятно дело, по пути цепляем трофеи какие будут и «языка» по-возможности, потом опять налево…
— И дальше через Ильинку возвращаемся, — кивнул Данила. — Если кота за хвост тянуть не будем и все сделаем быстро, то есть шансы. Они дневного прорыва наверняка не ждут, и, пока сообразят что к чему, мы уже дома будем. Только странно мне как-то, что био с нео что-то вместе затеяли. Как едок с едой договориться может?
Ратмир пожал плечами:
— Это все Поля Смерти, будь они неладны. Ученые из Академии говорят, что по логике вещей радиационные поля должны были со временем меньше становиться, а они наоборот, мало того что не уменьшились, а превратились черт-те во что. Даже вроде как блуждать начали, и вишь, нео в них теперь специально ныряют, сил набираются в ущерб клыкам и красоте неописуемой. Может, те Поля тоже мутировали, а потом и нео, и био на мозги повлияли, поумнели твари?
— И теперь нам пакости готовят совместно…
По лестнице загрохотали подкованные железом сапоги, и на площадку поднялся рослый детина, казалось сразу заполнивший могучим телом все свободное пространство.
— Треплемся? — прогудел он так, что застонали перекрытия под потолком.
— Службу несем, Горын, — мягко парировал Ратмир со змеиной улыбкой на тонких губах. — Чего и вам с Таргатом желаем.
Из-за необъятной спины Горына возник невысокий тощий воин в кольчуге и с мечом при бедре, явно не соответствующим длиной клинка росту его владельца, — заостренный кончик только что не чертил за воином след по дощатому полу. Хотя тот, кто видел Таргата в бою на мечах, обычно не удивлялся подобному несоответствию.
— Так нам не привыкать, — сказал Таргат. — Не мы ли…
— Помним, помним как вы с Горыном первыми увидели нео, которые перли в атаку год с чем-то назад, — сказал Данила, возведя глаза к потолку. — Что свидетельствует о вашем отношении к службе, которую мы с Ратмиром несем из рук вон плохо.
— И из-за нашего хренового отношения к ней нас как самых худших воинов Кремля сегодня посылают в рейд, — смиренно добавил Ратмир.
— К-как в рейд? — поперхнулся едким комментарием Таргат, а Горын выпучил глаза и стал медленно наливаться красным.
— Т-так, — передразнил Ратмир. — Горын, смотри не лопни, а то кто службу нести будет, с башни нам в спины глядеть?
И пока смена приходила в себя от новости, Данила с Ратмиром, придерживая мечи, чтоб не цеплять ножнами стены, сбежали вниз по древней винтовой лестнице, еще принимавшей своими коваными ступенями удары каблуков дозорных Последней Войны.
— Может, зря ты ему о рейде сказал? — усомнился Данила, выходя из душных недр башни на волю.
— Какая разница? — хмыкнул Ратмир. — Все равно до рейда полдня осталось, через несколько часов каждая крысособака о нем знать будет. Да и кому сольют эти пентюхи из башни секретную информацию? Любишь ты, Данила, перестраховываться где надо и где не надо, — Ратмир рассмеялся. — Зато какая у Горына была рожа!
Данила улыбнулся. Рожа у Горына была действительно потешная, того и гляди лопнет от злости, что не его, первого силача дружины, в рейд посылают, а опять Ратмира с Данилой. Глядишь, ел бы парень поменьше каши, был бы маленько пошустрее — и сгодился б в разведроту. Бесспорно, мечники они с Таргатом знатные, особенно в паре. Однако в рейде порой не столько искусство боя требуется, сколько ловкость, быстрота и умение быстро принимать верные решения.
— Ну, я в казармы, — спрятав зевок в кулак, сказал Ратмир. — А ты?
— А я в Храм зайду — и потом вслед за тобой на боковую.
— Давай-давай, — сказал десятник с легкой иронией в голосе. Он принадлежал к числу воинов, молящихся Перуну, богу войны и оружия, часть силы которого живет в личном мече каждого настоящего воина. Но Говорящих с Мечами было немного, большинство все-таки исповедовали веру предков, благо пощадили храмы бомбы и ракеты Последней Войны. И хотя в первые годы после бомбардировки Кремль был перенаселен, ни у кого не возникло мысли снести храмы или переоборудовать их под жилье. Это сейчас места стало больше, а людей меньше. Хотя все равно тесно, каждый квадратный метр на счету…
При одном из храмов был Госпиталь. При другом — Дом Мудрых, в котором жили старики, оставшиеся без потомков, — молодые часто гибли в стычках с тварями, кишащими по ту сторону стены, и потому Дом Мудрых никогда не пустовал. При третьем, самом величественном, — Храм, где уже который век совершали церковные обряды Хранители Веры. При четвертом работала Семинария, где обучались будущие священники-воины. Пятый был закрыт для посторонних — в нем хранились Реликвии Предков и лишь избранные имели право переступать его порог…
А при шестом храме была Школа для детишек, еще не вошедших в возраст, когда человек или общество решает, кем ему стать — Воином или Гражданским, работающим на благо Кремля. Конечно, мнение молодых людей учитывалось, но случалось, что Гражданскими становились против воли, — слишком многие хотели быть Воинами, носить блестящие доспехи и посвятить свою жизнь уничтожению нечисти, кишащей по ту сторону стен. Но порой рабочие руки были важнее. К тому же далеко не каждый годился в Воины…
Весь комплекс из шести строений часто называли одним словом — Храм. И неважно, куда шел человек, в Госпиталь со своей бедой или в Дом Мудрых, проведать отца погибшего друга. Для всех человек шел в Храм — остальное было неважно…
* * *Данила подошел к окованной железом массивной двери и прислушался. Ага, отец Филарет читает детишкам лекцию по устройству мира. Что ж, мешать не хочется, но и стоять под дверью тоже не с руки.
Разведчик тихонько приоткрыл дверь и проскользнул в образовавшуюся щель, не звякнув ни единым кольцом брони. Порой и не замечаешь навыков, приобретенных за долгие годы тренировок. И недоумеваешь — чему это Гражданские удивляются, всё ж так естественно. Какое здесь искусство, так, ерунда, каждый сможет при желании…
У старой, истертой мелом и тряпками доски стоял пацаненок лет десяти. Остальные мальцы сидели за партами, сколоченными из досок и крашенными камуфляжной зеленой армейской краской. За многие годы краска потерлась, облупилась. Перекрасить бы — а нечем…
За партами тихонько сидела ребятня числом примерно с пару дюжин. Смирно сидели, такое только на экзамене бывает, что мальцы не возятся украдкой, чтоб учитель не видел. И учитель был строг как никогда, в новой черной рясе, перепоясанный широким поясом с подвешенным к нему боевым ножом. Был тот нож взят полвека назад в бою молодым послушником при неожиданной атаке стен Кремля сразу с трех сторон крупной армией нео. Как раз в ту битву и рванули разведчики коллектор Неглинки вдоль всей западной стены до самой реки, наполовину вернув Кремлю древний оборонительный ров, когда-то полностью окружавший крепость. И с востока пытались взорвать, но не вышло — со стороны Красной Площади уж больно крепок оказался потолок коллектора. Но в тот раз и сделанного хватило, чтобы отбросить армию человекообразных мутантов. Одним из тех героев-разведчиков был монах-воин, который ныне преподавал детишкам как науку духовную, так и основы истории и военного дела:
— …шамы же, говорят, едят мясо — как нео, так и человеческое. Любыми организмами умеют управлять мысленно на расстоянии, если не знать, как от них защититься. С давних времен воюют с био, так как и те и другие считают себя хозяевами мира. Правда, доподлинно никто не знает, как выглядят шамы, люди разное говорят.
Степенно огладив широкую бороду, изрядно выбеленную сединой, Филарет кивнул:
— Неплохо, Илья, неплохо. А про кио что скажешь?
— То легенда, отец Филарет, — степенно ответил мальчик. — Киборги — это люди, живущие вечно, если им не разрушить мозг или сердце. Вроде как были они созданы из лучших бойцов человечества накануне Последней Войны, да только в Войне не участвовали. В Книге Памяти о них упоминается, да еще видел их кое-кто из выживших. Хотя, может, это и вовсе мутанты какие были, а не кио из сказок.
— Не думаю, что это сказки, Илья, — покачал головой Филарет. — А даже если и так, то пусть останутся они у вас в памяти. Обидно будет, если кто-то из дружины в рейде убьет того, кто, возможно, сможет стать другом для людей.
— Если до сих пор они друзьями не стали, значит, и не станут, — хмуро произнес мальчик.
Данила улыбнулся. Воин растет. С детства верит не в легенды, а в реальность.
— Кто знает, — спокойно произнес учитель. — А теперь скажи, почему мутантов, схожих с первобытными неандертальцами, мы зовем нео?
— От разведчиков то пошло, — ответил Илья. — В бою нужны слова короткие и звучные, чтоб ими врага обозначить. Нео — это вроде как новый неандерталец. У них, как у лошадей, эволюция вспять пошла. Хотя они и не совсем стали как предки человека, но похожие, только с клыками большими, здоровее и немножко умнее.
Класс захихикал, но под строгим взглядом отца Филарета быстро угомонился.
— То же и с шамами или био. Пока выговоришь «шаман» или «биоробот», твари уже в куклу превратят или раздавят. А так вон крикнул, как дядька Лют на тренировке: «Нео три!» — и сразу ясно, что на три часа мутант обозначился, и всем туда стрелять нужно.
— Молодец, — кивнул Филарет, пряча улыбку в бороду. — Сдал экзамен. А теперь поздоровайтесь с тем, кто в свое время вышел отсюда, тоже сдав все экзамены на отлично, как и подобает будущему разведчику.
Данила вышел из глубокой тени колонны и поклонился учителю в пояс.
— Ух ты! Сам дядька Данила из разведроты к нам пожаловал! — прокатилось по классу. — При мече да в кольчуге…
В другое время, может, и разрешил бы Филарет ребятне повисеть на разведчике, потрогать броню да ножны меча, но, перехватив взгляд Данилы, учитель возвысил голос:
— Всем перерыв до девятого била. А после продолжим экзамен.
Ребятня, подавив вздохи сожаления, послушно покинула класс, а разведчик шагнул к учителю:
— Здрав будь, отец Филарет.
Внимательные глаза учителя, казалось, смотрели прямо в душу:
— И тебе поздорову, сын мой. Рассказывай.
Данила снял побитую шлем-каску с откидным стальным забралом и склонил голову:
— Благослови, батюшка.
Жесткая сухая ладонь легла на затылок, и Данила почти сразу почувствовал, как кожу у корней волос стало покалывать, словно крошечные иглы осыпались на нее мелким дождем.
— Благословляю тебя, сын мой…
Игольчатый дождь прекратился, и Данила поднял голову.
— Что тебя тревожит, ученик?
Официальная часть кончилась. Сейчас с разведчиком говорил не священник, а воин:
— Порох, заплаченный за твой шлем, душу жжет?
Данила кивнул.
— Про то не печалься. Война есть война, и сейчас жизнь каждого воина Кремля дороже пороха. Но, чувствую, ты пришел не только поэтому. Новый рейд?
Данила кивнул снова.
— Раньше перед рейдами ты не приходил сюда.
Разведчик пожал плечами:
— Их и было-то всего три, отец Филарет. Да и то первый раз так, банду нео от стен отогнали, а во второй раз за металлом ночью сходили, арматуры в развалинах нарезали — и обратно. А третий…
— Про третий забудь! — возвысил голос Хранитель Веры. — Знаю я твой упертый характер и про то, что в бою рубишься себя не помня, тоже знаю. Смотри, глупостей не наделай, воин, стараясь обелить свое имя. То не доблесть в тебе клокочет, а гордыня, а это великий грех!
Зычный голос старика гудел под куполом храма, словно колокол. Правда, выговорившись, старик немного смягчился.
— Предчувствие нехорошее?
— Да, отче.
— Это бывает перед боем. Помни, за кого воюешь и за кем правда. Об ином не думай. Просто делай то, что должен. А я помолюсь за тебя.
— Спасибо, отец Филарет.
Данила хотел снова поклониться, но священник взял его за плечи и прямо взглянул в глаза.
— Мы выстоим, — сказал он. — Отсюда, от Кремля, возродится человечество. Миссия у нас такая, парень, у тех, кто по воле Божией в живых остался, — от всякой погани землю очистить, чтоб детям нашим и внукам на ней жилось вольготно, как в древности наши предки жили. Так что иди и помни ради чего воюешь…
Данила шел к дружинным Казармам, а в голове все звучали слова Учителя: «Миссия у нас такая — от всякой погани землю очистить…» Не выжить любой ценой, запершись за стенами города-крепости, а победить, вернув людям планету, захваченную ордами порождений Последней Войны. Что ж, ради такой миссии стоит жить и рисковать жизнью.
Однако все равно земляной червь сомнения грыз жвалами душу. Если информация верна и нео объединились с биороботами, то удастся ли прорваться разведотряду дружины через формирующиеся осадные линии? Нео может не додумаются, но био-то уж точно выставят дозоры из своей пристяжи, которая успеет предупредить основные силы о приближении противника.
Конечно, дружинная разведка боем на отборных фенакодусах через любую толпу нео пройдет как игла через рубище, но био… Роботам чужды паника и удивление. Пустят веером пару десятков метательных дисков, сякенов или стальных бумерангов — и нет половины отряда несмотря на шлем-каски пятого уровня защиты и кольчуги, усиленные нагрудными бронепластинами. Не проще ли просто послать пару способных пластунов, в совершенстве владеющих искусством маскировки и умеющих отводить взгляд? Хотя если командиры армии нео, кроме биороботов, додумались нанять хотя бы одного шамана, то и вправду скрытный погляд теряет смысл и разведка боем будет лучшим выходом…
Так вот ломая голову дошел Данила до дружинных Казарм, расположившихся в величественном трехэтажном здании. Дошел, остановился, почесал в затылке… и прошел мимо.
Решение назрело само собой, подкрепленное давним воспоминанием, вдруг нежданно-негаданно всплывшим в памяти. Понятно, что одного его в разведку никогда не пошлют. Молод больно, и участие в трех рейдах далеко не показатель боевого опыта — у многих воинов за плечами по нескольку десятков походов за стены, но и те минимум парами ходят. Один наблюдает, другой следит, чтоб враги наблюдателя со спины не обошли. Но в то же время бросать конную разведроту в туман, где пара биороботов могла просто перегородить улицу, тоже не выход. А вот если получится задумка до рейда пробраться к лагерю нео, все выведать и вернуться обратно, то победителей не судят. А не получится — что ж, хоть будет возможность погибнуть как настоящему воину с мечом в руке, а не жить с грузом позора на плечах, что с каждым днем становится все тяжелее и каждую ночь порождает одинаковые сны…
В детстве еще, несмотря на запрет взрослых, играл Данила в Тайницком саду и нашел случайно недалеко от Набатной башни старый подземный ход. Куда тот ход ведет, пацан тогда разведать не решился — из темной дыры тянуло сыростью и мертвечиной. Потому и забыл о том немедленно — детский ум не хранит страшное и непонятное. А сейчас вдруг вспомнилось, через столько-то лет. Не ладонь ли отца Филарета пробудила те давние воспоминания, похороненные в недрах памяти?
На Ивановской площади была установлена батарея противовоздушной обороны, состоящая из четырех пневмопушек, нацеленных стволами в небо. Универсальная разработка для стрельбы по наземным и воздушным целям, переделанная из старых музейных экспонатов еще Второй Мировой войны. Тратить порох с некоторых пор было непозволительной роскошью, потому для защиты от атак летающих мутантов вполне хватало десятка батарей, расположенных в ключевых точках Кремля и стреляющих специальными тяжелыми копьями. Предосторожность не излишняя — рукокрылы, мутировавшие летучие мыши-вампиры, у которых размах крыльев отдельных особей достигал десяти метров, вполне могли, спикировав, утащить взрослого воина в полном доспехе. Другое дело, что встречались такие твари нечасто, больше шныряла в небе мелочь величиной с орла, воюя с воронами, но все-таки береженого Бог бережет.
Обслуживали пневмопушки обычно девчонки из батальона ПВО, и Данила, проходя мимо, непроизвольно расправил плечи.
Что не осталось незамеченным.