Спустя час Ворум мрачным взглядом рассматривал построившихся в шеренгу живых бойцов группы «Марж». Ирвиг погиб, из двух десятков в живых остались только восемь – видящие, успевшие включить контур полной защиты. Двоих пленных жрецов и одного видящего удалось откачать, и сейчас с ними работали допросники. Однако толку было мало: самое главное – пришлых и артефактов наблюдателей найдено не было. При этом погибло больше половины группы. К полковнику подошел капитан службы безопасности империи Сог, прибывший вместе со спасателями и допросниками герцога Граста.
– Какие будут приказания, терр полковник? – Сог не желал брать на себя ответственность ни за один шаг в этой, явно проваленной операции.
– Останетесь тут ночевать. Завтра отправите допросников в окрестные деревни, вдруг кто из местных видел жрецов в желтых одеждах или незнакомцев.
– Здесь граница недалеко, терр.
– Знаю, – повысил голос Ворум. – Границей я сам займусь. Пусть допросники еще покопаются на пожарище и все обыщут в окрестностях.
– Да, терр.
– Не задерживайтесь здесь, организуйте все, потом отправляйтесь в столицу, вероятно, лорд Дингер захочет поговорить с вами.
– Слушаюсь, терр.
Подошел Орг. Берг[6] его побери, и умудрился же выжить!
– Думаю, Орг, Дингер захочет видеть и вас. Причем немедленно.
– Разумеется, полковник, – опустив «терр», ответил тот. Ничего удивительного, возможно, и «полковником» называть Ворума уже не следовало. Лорд Дингер не любит неудачников.
Вадим Третьяков. Непонятно где, ночь
Это теракт, мелькнула моя первая мысль, когда я открыл глаза и вспомнил последние события. Вокруг было темно и тихо. Пахло поездом, гарью и машинным маслом. Я пошевелился, проверил наличие и работоспособность конечностей – руки и ноги вроде как на месте и двигаются. Тело все болело, раскаленная игла будто бы впилась в затылок и стреляла в левый висок, но я жив! Это ужасно радовало. Я начал ощупывать пространство вокруг себя, наткнулся на что-то мягкое и теплое… Так, это чья-то босая нога. Что еще есть? Стекла, черт, кажется, порезался… Какая-то твердая доска сбоку… Ага, это стол. Только он как-то странно стоит… Это вроде чемодан. Ну-ка подключим свои аналитические способности. Это явно поезд, наше купе и, похоже, вагон лежит на боку. По-моему, мой левый бок и правая нога – два сплошных синяка… Стоп, нога… Я нащупал босую ногу и попытался прощупать ее выше… Джинсы, рубашка… Ага, это Ирка, пожалуй. Лицо мокрое… Я попробовал принять вертикальное положение и приподнять девушку. Получилось и то и другое, правда я стукнулся головой о… Обо что? Пожалуй, это было то, на чем мы раньше сидели.
– Ирка… Ты меня слышишь? – Я легонько погладил ее по щеке… Черт, рука липкая… Неужели кровь? Не шевелится и молчит… Где Беркут? Нащупав в кармане зажигалку, я щелкнул колесиком. С третьего раза получилось. Да-а, картинка… В купе был полный разгром. Иркино лицо и вправду было залито кровью. Оглядевшись, я нашел Беркута, он лежал за полкой, на которой были наши вещи – теперь полка росла из пола. Я дотянулся до него и похлопал его по щекам. Он сразу открыл глаза.
– Жив?
– Жив… – Он сглотнул, приподнялся и стукнулся головой о стол. – Твою дивизию! Где мы?
– По-моему – в купе. Ирка в крови и без сознания. – Меня начало трясти, раньше в таких переделках бывать не приходилось.
Беркут огляделся и поморщился.
– Окно здесь, рядом со столом. Надо выбираться.
Я поднес зажигалку к окну – стекла не было. Но почему темно? Неужели ночь? Тогда почему до сих пор нет спасателей? Поезд отошел от вокзала в семь часов вечера, до темноты оставалось часа три, не меньше. В Румынии не торопятся спасать людей? Вроде Европа…
– Выбирайся в окно, я попробую Иру вытащить. Примешь ее с той стороны.
Н-да… Ничто так не просветляет мозги как толковое указание. Я высунулся в окно и попытался увидеть землю. Вообще интересно – если купе лежит на боку, значит наш вагон… Стоит как столб? Я попробовал посветить… Есть. Метрах в двух-трех…
– Андрюха, земля метрах в двух-трех под нами.
– Бл… – Раздалось ворчание, потом женский стон. Легкий шлепок, потом опять стон и тихий голос:
– А? Что? Где я? Андрей Иванович? Что случилось?
– Тссс, не кричи. Все вопросы позже. Надо выбираться. До земли пару метров, надо прыгать. Вадик, прыгай вниз, будешь Иру принимать.
– Я не понимаю, – в голосе Иры послышались истерические нотки. – Где мы? Что…
– Ира! Мы. Попали. В аварию, – внятно и четко, как ребенку, проговорил Беркут. – Сейчас надо выбираться. Держи меня за руку и двигайся за мной.
Я еще раз огляделся.
– Зажигалку оставить?
– Нет, забирай. Подсветишь место приземления.
Я прыгнул. Земля сильно стукнула меня по ногам. Зажигалка потухла. Я снова ее зажег и поднял руку вверх.
– Мы прыгаем, – донеслось сверху, и Ира с Беркутом оказались рядом, я едва успел отойти в сторону.
Все огляделись по сторонам. На свежем воздухе не было так темно. Полумрак был подсвечен заревом близкого пожара откуда-то сверху. Вагон, словно колонна, стоял на каменистой проплешине, рядом росли какие-то кусты. Пахло гарью, нигролом, какой-то гадостью и немного лесом. Было очень-очень тихо, только сверху, доносилось потрескивание горящего дерева.
– Странно, – Беркут огляделся по сторонам, достал из кармана мобильник и посмотрел на монитор. – И зоны нет…
– Что делать будем?
Андрей пожал плечами. Ира опустилась на землю и обхватила колени, вся дрожа. Я посмотрел на вагон, пытаясь понять, насколько высоко он заканчивается и не упадет ли. На небе виднелись звезды и какой-то странный зеленоватый серп луны в самом зените.
– До рассвета останемся здесь, – принял решение Беркут. – Утром решим, что делать. Сейчас все равно ни хрена не видно.
– А вдруг в вагоне еще кто выжил? – спросил я.
– Аууу, – Андрей громко повыл. – Есть кто живой?
Мы прислушались. Никто не отозвался.
– В темноте туда не полезем, – решил он. – Все себе переломаем. Давай-ка костер разведем, – он кивнул на кусты. – Тут наверняка есть из чего.
Я обернулся к вагону, пытаясь сообразить можно ли достать оттуда одеяла, как вдруг стало немного светлее. Ира тихонько всхлипнула. Я медленно обернулся и окаменел… Над пригорком, отсвечивая оранжевым светом, быстро вставала огромная вторая… луна.
Андрей Беркутов. Неизвестно где, утро
Проснулся я как-то сразу. Сел и некоторое время пытался привести мысли в порядок, оглядываясь по сторонам. Это оказалось не так просто – не каждый день попадаешь на другую планету. Основной вопрос – что делать? – постоянно вертелся у меня в голове, а вот ответа на него я пока придумать не мог. Ладно, сделаем то, что необходимо в данный момент, там посмотрим…
Огромная оранжевая луна ушла за гору. Восток начал светлеть (ведь если там солнце встает – значит, восток?). Я выбрался из-под одеяла и осмотрелся. Небольшая поляна, покрытая, на первый взгляд, вполне земной травой. Какие-то кусты, дальше деревья, с восточной стороны, метрах в тридцати над нами, нависал утес… Один-единственный вагон, изрядно помятый, поставленный на попа, оперся на несколько высоких деревьев, похожих на сосны. Звезды начали бледнеть и исчезать, темно-синее небо медленно становилось голубым. Зеленоватый серп малой луны по-прежнему висел почти в зените. Занятно… Если бы не эти луны, можно было бы сказать, что мы на земле. Ночью было тепло, чем не румынская весна?
Вчера вечером, после катастрофы невероятно раскалывалась голова. Мы все-таки отыскали в вагоне несколько одеял, хотелось закутаться в них и завалиться спать. Но не тут-то было. Ира потребовала найти воды, потом какое-то время вертелась, везде ей мерещились то жуки, то змеи, то светящиеся в темноте глаза. Мне пришлось разжечь костер и, засыпая, отвечать на дурацкие Иркины вопросы. В конце концов, я рыкнул на нее, заставил хлебнуть из моей фляжки, и она затихла. Я некоторое время изображал из себя часового, но потом все же отключился.
Теперь предстояло решить, как быть дальше. Мои коллеги тихо сопели, прижавшись друг к другу. Я пока решил их не будить, а осмотреться по сторонам. Хотелось пить, и кое-что противоположное. Медленно обойдя поляну на предмет опасностей и не заметив таковых, я попытался понять, где другие вагоны? Кроме нашего, ни одного не наблюдалось. Тем не менее… Наверху над поляной нависала скала: у меня возникло впечатление, что наш вагон грохнулся как раз оттуда. Может остальные там?
Когда мы искали одеяла, я никого не заметил в вагоне, но стоило поискать тщательнее – вдруг все-таки выжил кто-то еще? Впрочем, помнится, когда мы садились в поезд в Бухаресте, вагон был практически пуст.
Облегчившись, я побродил по окрестностям. Нашел небольшой ручеек, на запах и вкус вода как вода. Умылся. Больше ничего не привлекло моего внимания – обычный лес в горной долине. Деревья были странными, но такими же они мне казались и в Крыму, когда я первый раз туда приехал. Катастрофа случилась минут через сорок после того, как мы выехали из Бухареста. Гор еще не было. Впрочем, и так понятно, что мы не в Румынии…
Кто-то зашевелился на поляне. Проснулись, братцы-кролики…
Вадик сел на одеялах, растирая виски и глаза, примерно тем же занималась и Ирина. Как и я, спали они в одежде, и видок у них был не краше моего.
– Доброе утро… Если оно доброе.
Вадик что-то буркнул, поднялся и поспешил в ближайшие кусты. Ира, сидя в одеялах, пыталась открыть глаза. Ранку чуть повыше виска я ей вчера заклеил пластырем из найденной аптечки. Практично, но не очень удачно с точки зрения эстетики. Взглянув на меня, она отыскала у себя зеркальце и осмотрела свою физиономию.
– Боже мой… – пробормотала девушка, потыкав пальцем в пластырь.
– Главное – жива, – ответил я, усмехнувшись. – Доброе утро.
– Доброе? – прорычала она, оглядевшись по сторонам. – Здесь где-то можно умыться?
– Можно… Мне показалось, что пора брать на себя командование, иначе коллектив расклеится и сделать что-либо путное будет сложно. Побурчав, во мне проснулся давно дремлющий сержант разведроты войск дяди Васи. – Значит так. Десять минут на приведение себя в порядок, потом мозговой штурм – обсуждаем ситуацию и принимаемся за решение проблем. Женский туалет – в тех кустах, – я показал себе за спину. – А там течет ручей, в нем можно умыться. Но воду из него пить не надо, хрен знает, какие бактерии там живут.
– Может, у меня что-то со зрением, но туалета я там не вижу, – пробурчала Ира, резвенько поковыляв в указанном направлении. Спустя минуту появился Вадим.
– Мы где?
Я почувствовал, что начинаю тихонько звереть.
– В Караганде! Не нарывайся на другую рифму! Откуда я знаю, блин. Думаешь, пока вы тут дрыхли, я отыскал компьютер с местным гугль-мапом? Собери одеяла в кучу. Сейчас все обсудим.
Вернулась Ира, села на одеяло, обняв колени и устремив на меня взгляд, выражение которого я затруднился расшифровать.
– Что делать будем?
Вадик тоже сел.
– Все чувствуют себя хорошо? – поинтересовался я. – Есть какие-либо болячки, неприятные ощущения?
– Просто прекрасно, – хмыкнула Ира. Но посмотрев на выражение моего лица, чуть сбавила тон: – Все в порядке… Немного голова болит. Ногу порезала вчера, но не критично.
– У меня что-то с глазами, – пробурчал Вадим. – Какие-то полосы разноцветные… А так вроде все о’кей.
– С глазами? – Я подошел к нему и взглянул в его зрачки. Вроде одинаковые. – Головой не бился?
– А черт его знает, чем я вчера бился… – Хмыкнул он, пожав плечами. – Не знаю. Вроде нет.
– Ладно, пока живой, там видно будет, – успокоил я его. – Вводная такая – мы явно не на Земле. Про луны сами знаете, второе – на моих часах сейчас почти восемь утра. В Румынии в это время солнце уже должно встать, а оно еще за горизонтом, – я кивнул на скалу. – Какие мысли, предложения?
Ребята задумались.
– Я домой хочу, – вдруг сказала Ира. Посмотрев на ее лицо, я понял, что она сейчас заревет.
– Отставить сырость! – рыкнул я. – Домой все хотят. Высказывания по делу!
– Надо обыскать вагон на предмет трупов и полезных вещей, – пробурчал Вадик, проводя ладонью перед глазами. – Поискать другие вагоны. Потом забраться повыше, осмотреть окрестности.
– Придумать, что поесть, и поискать воду для питья, – Ира, похоже, взяла себя в руки. – А если не найдем, из ручья накипятить.
– Хорошо. Еще?
– Надо понять, где мы находимся, – продолжил Вадим. – Прикинуть, что или кто нам может угрожать. Есть ли здесь люди, животные… А вообще – все очень похоже на Землю.
– А может, это все-таки Земля? А это была не луна, а какой-то аппарат?
Вадик хмыкнул.
– Этот аппарат всю ночь висел в небе… И второй тоже – вон, до сих пор…
– Да нет, это не Земля, – констатировал я. – Тут все… немного другое.
– Н-да, – проговорил Вадик, разглядывая причудливую травинку у себя в руке и недовольно морщась.
– Еще мысли есть?
Ребята синхронно покачали головами.
– Хорошо. Подведем итог. Сейчас осматриваем вагон, ищем людей и полезные вещи. Затем забираемся на гору, ищем остальной состав. Внимательно смотрим вокруг. Особое внимание уделяем воде, пропитанию. Все время думаем о возможной опасности. – Заметив странное выражение в глазах коллег, пояснил: – Прошу прощения за жесткость и командный тон, но ситуация весьма нестандартная… Поэтому временно объявляю чрезвычайное положение, ввожу авторитаризм и беру командование на себя. Нам надо выжить и разобраться, можно ли попасть домой. Не терять друг друга из поля зрения больше чем на пять минут. Если кто-то куда-то хочет отойти – обязательно сообщить остальным. Вопросы?
– Нет таких, шеф, – Вадик пожал плечами. Ира явно хотела что-то спросить, но, посмотрев на мое лицо, покачала головой.
– Тогда за дело!
Вадим Третьяков, неизвестно где, позднее утро
Все было очень-очень странно. Я любил фантастику и в свое время зачитывался взахлеб книгами про путешествия на другую планету. Кроме фантастики увлекался и разной научно-популярной литературой. Моих знаний вполне хватало, чтобы оценить невероятность события.
Я не чувствовал разницы в гравитации. Воздух, по ощущениям, тоже ничем не отличался от родного земного. Вокруг была похожая растительность, да, немного незнакомая, но такое вполне могло расти где-нибудь в Австралии. Планета была, что называется, земного типа. Очень земного. Пока рано было делать выводы о произошедшем, слишком мало мы знали. Но одно я чувствовал на уровне интуиции – все это не могло произойти само по себе. Кто-то нас сюда притащил. Неизвестным способом. И с неизвестными целями.
Впрочем, не исключались и другие варианты. Например, что я в дурке. Или, вообще, на том свете. Но про такое я решил пока не думать.
Одно отличие в ощущениях все-таки было. Мое зрение отказывалось работать нормально. Чертовщина с глазами происходила не все время, а периодически накатывала – все вокруг казалось каким-то разноцветным. Преобладали синие, желтые и зеленые нити, шары и лужицы, они были везде. Попадались и красные, но реже. Сначала мне показалось, что это последствия удара головой. Потом я сообразил, что вся это мозаика привязана к местности. Одну такую лужу я потыкал носком ботинка, на что она прореагировала – обтекла обувь, как произошло бы с маслом. Хм, очень странно. Может, так и сходят с ума?
Потом это пропадало. Правда, ненадолго.
Мы с Беркутом раскачали и завалили вагон, только потом полезли внутрь. Находки были невеселыми – шесть трупов: три мужчины, две женщины, лет сорока и молодая, лет двадцати пяти, и девочка лет десяти. Похоже, все погибли при падении вагона со скалы. Нам повезло, что Беркут завалил нас в проход между полками, видимо, его реакция спасла нам жизнь. Мы оказались прижатыми друг к другу и не летали по купе, как попутчики. Пока мы разбирали завалы внутри вагона, опять включилось мое «цветное» зрение. Выяснилась интересная особенность: все найденные нами трупы лежали в желтых лужицах. Эта жидкость, или вернее – субстанция, вытекала из мертвых тел. Странно и страшно.
Обыскав вагон, мы нашли рюкзак с едой, несколько бутылок с водой, парочку плащей. Ирка, увидев трупы, благополучно избавилась от остатков пищи, да и меня замутило слегка, не скрою. Беркут занялся мародерством, предложил и нам выбрать из вещей то, что могло бы пригодиться. Когда Ирка отказалась, Андрей поинтересовался, на сколько ей хватит запасов одежды и личных вещей, если на этой планете больше людей нет? Она всхлипнула, но взяла себя в руки и пошла потрошить чужие чемоданы.
Мой ноут оказался слегка помят, что, впрочем, не сильно меня расстроило – электричества все равно взять было негде. А вот Ирина гитара уцелела, и это обрадовало всех и даже немного подняло настроение. Закончив внутри, мы вылезли из вагона и задумчиво уставились на гору вещей, которые решили взять с собой. Тут, пожалуй, без небольшого грузовичка не обойтись. Впрочем, Беркут быстро все решил: кинул нам с Иркой по рюкзаку и велел собрать себе все необходимое на несколько дней. Приказал каждому взять по два одеяла. Сам, кроме рюкзака с едой собрал себе сумку на плечо. Вещи типа ножей (2 штуки разных размеров) и зажигалок (6 штук) раздал и приказал беречь пуще денег. Вырезал себе и мне по здоровенной дубине, похожей на посох, предложил и Ирке, но она отказалась. Все остальное он сложил на большой дерматиновый лист, вырезанный из сиденья и тщательно перевязал в тюк. Мы вместе погрузили его в яму, недалеко от вагона, заложив сверху камнями и замаскировав сухими ветками. Потом мы решили немного перекусить перед дорогой.