Ирина Зуева, Шар, 28-го изока
Ночь прошла ужасно. Было холодно, Диана иногда вскрикивала во сне, мне постоянно требовалось подкидывать веточки в костер, чтоб совсем не околеть. Лес шуршал непонятными звуками, иногда мне казалось, что из темноты на нас смотрит какое-то чудовище. Поспать удавалось урывками. Под утро у баронессы поднялась температура, она стала бредить. Что-то говорила на имперском, потом звала Андрея и какого-то Стила.
Утро я встретила совершенно разбитой и понятия не имела, что делать дальше. Диане срочно требовался видящий. Я попробовала приложить кинжал, но то ли он разрядился, то ли все, что мог, уже сделал, но больше ничего не светилось. Раны девушки затянулись, но были ужасно воспалены. Кое-где сочился гной. Осмотрев все это, я поменяла повязку и положила Диане на лоб влажную тряпку. От моей рубашки почти ничего не осталось.
Страшно хотелось есть и пить. Взяв два пустых ореха, я пошла искать хоть какой-то водоем. После получасового лазания по окрестным кустам мне все же удалось найти небольшой родник. Вырыв яму в ручье, наполнила оба ореха и вернулась на дорогу.
Диана все также лежала с закрытыми глазами. Дыхание ее было тяжелым, кожа сухой и горячей, глаза закрытыми. Я попыталась ее напоить, она с трудом сделала несколько глотков и что-то пыталась сказать, но я так и не поняла, что. После третьего или четвертого раза до меня наконец дошло, что она хочет в туалет. Встать она не смогла, и мне пришлось проявить чудеса смекалки, чтоб помочь ей. К счастью, я еще не забыла собственный опыт и все удалось.
Потом я решилась и, взяв кинжал, подошла к трупу лошади. Подумав, просто срезала кусок шкуры на ноге и вырезала оттуда шмат мяса. Порезала его на небольшие кусочки и, надев на деревянные палочки, принялась жарить их на костре. В нормальном состоянии я бы никогда этого не сделала, но сейчас я настолько устала и проголодалась, что мне было все равно. Попыталась накормить Диану, но она лишь сделала несколько глотков воды.
Когда встало солнце, сразу стало теплее. Мне удалось немного подремать, а когда я проснулась, баронессе стало хуже. Температура поднялась, наверное, выше сорока. Все, что я могла для нее сделать – раздеть, обтереть водой и перетащить в тень. Потом решила было отправиться искать помощь, когда услышала стук копыт и шум приближающейся телеги.
Я так обрадовалась, что сразу выскочила на дорогу. И лишь увидев изумленные глаза возницы, вспомнила, как я выгляжу. Обтягивающие джинсы и рубашка, от которой осталась небольшая часть, прикрывающая грудь – этот наряд был чересчур смелым для местных жителей.
На телеге, которую тянула серая низкорослая гнедая лошадка, сидел бородатый мужичок в крестьянской одежде. Увидев меня и трупы воинов, он потянул за вожжи.
– Пожалуйста, помогите, – кинулась я к нему. – Здесь раненая девушка.
Мужичок спрыгнул с телеги. Он оказался довольно молодым, меня свела с толку его густая борода – вряд ли ему было больше тридцати. Кареглазый и темноволосый, он чем-то напомнил мне цыгана. Оглядев меня с ног до головы, он хмыкнул и спросил:
– Ты кто такая будешь?
Вопрос сбил меня с толку. Что я ему могла сказать?
– Это не важно, – чуть не крикнула я. – Помогите, ее срочно надо доставить к видящему.
Ни капельки не торопясь, парень подошел к ближайшему трупу воина и стал его раздевать. Я стояла как дура и не понимала, что происходит. Лишь, когда он полностью раздел бойца и погрузил на телегу доспехи и одежду, я поняла, что он помогать нам не собирается.
– Послушайте, – подошла я к нему, стараясь держать себя в руках. – Пожалуйста, помогите. Обещаю, вы не останетесь без награды. Баронесса, очень состоятельная женщина, если вы поможете ее спасти, то будете обеспечены до конца жизни.
Мужичок вновь окинул меня взглядом и плотоядно ухмыльнулся.
– Слышь, лань… Ноги раздвинешь – помогу.
Вот тут меня накрыло. Коктейль из обиды, ярости, ненависти и, бог знает, чего еще вдруг взорвался у меня внутри. Не знаю, что случилось, я лишь почувствовала, как горячая волна, родившаяся в груди, начала быстро распространяться по всему телу. Когда она дошла до головы, меня тряхнуло – словно током ударило. Тело выгнуло дугой, в глазах потемнело. Мир вокруг полыхнул разными красками. Я поймала взгляд этой сволочи и вдруг совершенно четко осознала, что он чувствует, будто на секунду стала им. Там были жадность, похоть, желание унизить и страх, который полыхнул вспышкой, едва мой взгляд коснулся его. Поняла я и то, что он с самого начала не собирался мне помогать. Все, что он хотел, – это обобрать мертвых, а потом завалить меня под куст. Было там еще что-то, такое мерзкое и липкое, что мне сразу расхотелось это чувствовать.
Осознала я себя, когда с кинжалом в руке летела к нему. Он, по-бабьи взвизгнув, отпрыгнул в сторону, но я все-таки задела его самым кончиком: на рукаве рубахи появилось быстро расширяющееся красное пятно.
– Дура, что ты сделала!!! – заорал он, прыгая к телеге и засовывая руку под рогожу. Теперь в его взгляде добавилась еще и жажда моей смерти. Но и страха там тоже существенно прибавилось.
– Даже не думай, – прорычала я.
– Ира, – услышала я хриплый голос и обернулась. В десятке метров от меня, держась за дерево, стояла Диана. Поймав ее взгляд, я чуть не задохнулась от боли – больше там ничего не было. Дернув рукой, она что-то бросила мне и сползла по дереву на землю. Круглая, похожая на большую монету железяка больно ударила меня по ноге и упала в дорожную пыль. Присев, я подобрала ее и посмотрела себе на ладонь. На блестящем золотом жетоне был отчеканен щит с оскаленной мордой тигра. Сверху и снизу головы зверя были выбиты какие-то буквы. – Покажи ему, – донесся до меня хрип баронессы, потонувший в кашле.
Мужик достал топор и двигался ко мне, обходя телегу. Понимая, что из-за ерунды Диана не будет тратить свои последние силы, я просто шагнула ему навстречу, вытягивая перед собой ладонь с зажатым в пальцах жетоном.
Бородач будто бы налетел на стеклянную стену. Его глаза уткнулись в мою ладонь, а когда я поймала его взгляд, меня окатило чистым и ничем незамутненным ужасом. Он выронил топор и упал на колени.
– Простите меня, леди, – взмолился он, ползя ко мне по песку. – Я не знал, поверьте!
– Так, – оборвала я его, ничего не понимая, но чувствуя, что надо срочно ковать железо, если так все раскалилось. – Помоги, быстро! Ее надо положить на телегу.
Мужичок на удивление резко рванул к упавшей Диане.
– Осторожно, – лишь успела я предупредить его. – Она ранена.
Он наклонился и легко поднял ее на руки. Общими усилиями мы уложили девушку на телегу.
– Куда вас отвезти, миледи? – спросил он меня, хватая вожжи.
– К ближайшему видящему, – ответила я.
– Тогда в Шартан, – ответил он. – Ближе не найдем.
– А сколько до Шартана? – спросила я, подкладывая под голову Дианы свернутую валиком куртку.
– Если поторопимся, к ночи будем, – дрожащим голосом проговорил он.
– Тогда поторопись, – пробормотала я, держа баронессу за руку. – Звать-то тебя как? – спросила я, когда он стегнул кнутом лошадь.
– Бурдюк, – представился он, объезжая трупы.
Дорога была ужасной. Телега тряслась от каждой неровности, Диана стала просто серой. Я старалась как можно чаще протирать ее влажным платком, шептала на ушко, что надо держаться, что-то говорила про Андрея, что он любит ее и что ей никак нельзя умирать.
Потом она заснула, а я тряслась рядом и пыталась сообразить, что со мной было? Это ведь не привиделось, не показалось – я по-настоящему чувствовала то, что ощущает другой человек. Очень странно и страшно… Теперь это прошло, я ловила взгляд Бурдюка без последствий, но что-то сидело такое внутри… На очередной колдобине Диана проснулась, и я опять взяла ее за руку, а самокопание отложила на потом.
Бурдюк дважды останавливался возле ручьев, чтобы наполнить водой орехи. Когда показался город, солнце уже почти село. Я ощутила некое дежавю – второй раз я ехала к Шартану вечером и опять – к восточным воротам.
– Ворота, наверное, уже закрыты, – пробормотала я.
– Для Тайной гвардии откроют даже ночью, – буркнул Бурдюк.
Так вот, что означает этот жетон!
Как ни странно, ворота еще были открыты. Перед ними выстроилась довольно длинная очередь. Впрочем, Бурдюк нагло объехал стоящие фургоны, а когда кто-то начал возмущаться, просто стегнул лошадь кнутом очередной раз. Наглость не осталась незамеченной. Стоящий впереди фургон вдруг дернулся и перегородил нам дорогу.
– Куда прешь! – заорал Бурдюк.
С козел фургона соскочил молодой, высокий парень с короткой мефистофельской бородкой и мазнул по мне взглядом. Даже без своей новой способности я поняла, что он чувствует: злорадство и презрение. Бурдюк вопросительно посмотрел на меня. Я без слов соскочила с телеги, подошла к молодому торговцу и сунула ему под нос жетон. Парень как-то сразу побледнел.
– Куда прешь! – заорал Бурдюк.
С козел фургона соскочил молодой, высокий парень с короткой мефистофельской бородкой и мазнул по мне взглядом. Даже без своей новой способности я поняла, что он чувствует: злорадство и презрение. Бурдюк вопросительно посмотрел на меня. Я без слов соскочила с телеги, подошла к молодому торговцу и сунула ему под нос жетон. Парень как-то сразу побледнел.
– Препятствуешь Тайной гвардии? – вкрадчиво поинтересовалась я.
– Не губите, миледи, – вдруг грохнулся на колени он, схватив меня за руку.
– Чтоб через секунду путь был свободен, – устало пробормотала я, вырывая руку и подходя к Диане. Баронесса была без сознания, но грудь приподнималась в такт дыханию.
Перегородивший дорогу фургон, подпрыгивая и опасно наклоняясь, съехал с дороги. Не знаю, как он не опрокинулся. Бурдюк стегнул кнутом несчастную лошадку, и я еле успела запрыгнуть на телегу. Минуты через две мы подъехали к воротам.
Как только мой возница натянул поводья, я бегом рванула к страже, размахивая жетоном.
– Тайная гвардия! Мне срочно нужен видящий! – Кинувшиеся было мне навстречу стражники, при виде отчеканенного тигра враз остановились и чуть ли не вытянулись в струнку.
– Я видящий, – передо мной возник франт в кожаных доспехах. – Что случилось?
– Баронесса дель Мио ранена. В той телеге, – я кивнула на Бурдюка.
– Дель Мио? – переспросил франт. – Пойдемте быстрее. И оденьте это, – вдруг сказал он, снимая свою куртку и набрасывая ее мне на плечи.
– Благодарю вас, – кивнула я ему. Видящий подбежал к Диане, а я, совершенно без сил, опустилась прямо на камни и привалилась спиной к крепостной стене. Сил не осталось совсем никаких. Ни моральных, ни физических.
Вадим Третьяков, Шартан, 1-го сухия, ночь
Лиск заглянул в окно, осветив оранжевым светом большую кровать, на которой спали дети. Несколько часов они смотрели невесть как оказавшийся на диске «Том и Джерри», а потом я просто забрал ноут, сообщив, что мне надо работать. Немного поныв и поняв, что от меня больше ничего не добьются, они наконец улеглись. Долго не могли заснуть, что-то обсуждали и хихикали, потом все-таки затихли. А я сидел, смотрел в экран и никак не мог понять, в чем проблема.
Дрон получился просто загляденье. Я умудрился разместить схемы на нескольких тоненьких щепочках, поэтому на его полет и маневрирование в безветренную погоду тратилось совсем мало энергии. Аппарат прекрасно ориентировался в пространстве, умел аккуратно собирать субстанции, не портя растения и не нанося вреда животным. Однако стоило ему оказаться в непосредственной близости от меня, начинались сбои. Его мотало из стороны в сторону, он сбрасывал собранный груз, резко ускорялся и делал кучу других вещей, непредусмотренных программой.
Через несколько часов экспериментов мне удалось выяснить, что дело в помехах. Что-то рядом со мной порождало импульсы, близкие по частоте тем, на которых работала моя навигационная система. Поменять длину волны я не мог, нужно было бы снова лазать по вышкам, на что не было ни времени, ни желания. Поэтому я уже два часа рылся в схемах своего оружия, защиты и перстня, пытаясь найти, какая из них создает такой странный эффект. Потом, отчаявшись, я через кольцо отключил всю защиту и принялся копаться в своем теле.
Искомое я обнаружил, когда догадался собрать простенький сканер радиосигнала. Наиболее мощное излучение он уловил в районе шеи. Сев напротив зеркала и полностью перейдя на астральное зрение, я принялся себя рассматривать. На горле, в районе щитовидки, размещалась очень небольшая управляющая схема и маленький передатчик. Питалась эта гадость моей собственной энергией, кто-то нагло подключил ее к основным каналам, снабжавшим субстанциями мозг. Подавив желание немедленно рассеять чужеродную схему, я задумался.
То, что было в меня внедрено, являлось совсем не кустарщиной. Управляющий контур был цифровым, сигнал в пространство подавался каждые полминуты и нес какую-то информацию. Это была вторая по сложности искусственная схема, виденная мною в этом мире. После перстня, конечно. Два информационных канала уходили в мозг, скорее всего, снимая данные о моем самочувствии.
Кто-то за мной следил. Причем достаточно давно – с момента, как я надел перстень, установить эту схему было невозможно. Значит, или Кераль, или кто-то до него. До него где? Я вспомнил, как часто терял сознание первые дни в этом мире. Теперь понятно, схема отнимала субстанции у мозга, малейший сбой, и в аут. Потом организм привык, стал вырабатывать больше, компенсируя. Значит, устройство слежения установили при переносе. Кто? С огромной вероятностью, те, кто нас сюда приволок.
Сейчас отключать не буду, решил я. Раз они мне позволяли тут резвиться, значит, все, что я пока делал, – в их интересах. Если все пойдет хорошо, завтра вытащу Динари, вот тогда и отключу. Предварительно подготовившись.
Я снова открыл ноут и начал считать. Спустя час мне удалось прикинуть, как будет выглядеть схема перехвата контроля. С помощью перстня я быстро ее реализовал и очень осторожно внедрил управляющие каналы в узловые места следящего модуля. Осталось только дать команду.
Перстень сообщил, что уже третий час ночи, пора было укладываться спать. Завтра ожидался тяжелый день, а я и так уже какие сутки на стимуляторах. Лидик и Маниша раскинулись по всей кровати, поэтому я взял подушку и одеяло и разместился на полу перед дверью.
В доме было еще две спальни, и в принципе хватало мест, где можно лечь. Но мне не хотелось оставлять Манишу с мальчиком одних, до конца я ей не доверял. Черт знает, что в голове у этих подростков. Пока я пытался заснуть, мне вспомнился дневной разговор.
Когда я приволок ее сюда и рассказал, что стехская разведка похитила у меня девушку и я собираюсь их обменять, ужас пропал из ее глаз. С интересом оглядев комнату, потом меня, она села на кровати и, с сомнением покачав головой, спросила:
– Чо, правда, что ли? Ты меня похитил, чтоб мой папа отдал тебе твою девчонку?
– Угу, – я утвердительно кивнул.
– И ты не будешь со мной делать ничего плохого?
– Не буду. Если ты будешь вести себя хорошо.
– Так не бывает! – сказала она, покачав головой.
– Бывает. – А что тут скажешь?
– А какая она? – вдруг спросила Маниша, поджимая под себя ноги и устраиваясь поудобнее.
– Кто? – не понял я.
– Твоя девушка, – уточнила она. – Она красивая?
– Очень, – серьезно ответил я. – У нее карие глаза, удивительное лицо и красивая фигура. А еще она очень добрая и доверчивая… – Вздохнул я.
Девчонка кивнула, что-то уяснив для себя.
– И ты не побоялся похитить меня ради нее? Ты знаешь, что мой отец перевернет весь город и обязательно меня найдет?
– Вряд ли он станет это делать, – сообщил я ей и рассказал, что было написано в письме, оставленном ее матери.
– Ты все равно сумасшедший, – Маниша покачала головой. – Но мне это нравится, – вдруг сказала она, а я в изумлении уставился на нее. – Ты на такое пошел ради любви… А вот меня никто так не любил, – она вдруг погрустнела. Потом посмотрела мне в глаза с непонятным выражением. – И ты действительно убьешь меня, если родители не выполнят твои требования?
– Нет, конечно, – покачал головой я. – В этом случае тебе еще некоторое время придется побыть со мной. Но вот волосы твои мне придется отрезать, иначе твой отец мне не поверит до конца. Не все, так, маленький кусочек.
– Нет уж, – покачала головой она. – Отрежь все, пожалуйста.
Я повторно за последние несколько минут выпал в осадок.
– Терпеть их не могу, – сказала она, собирая волосы в хвост. – Мой их каждый день, расчесывай, потом суши и укладывай. Бе! Я давно хотела короткую стрижку, но мать ни в какую не позволяла: «Девушке из высшего общества неприлично носить стриженые волосы», – передразнила она. – И отец вечно орал на меня, стоило только заикнуться. Теперь хоть с короткими похожу!
– Тогда я рад, что могу хоть в этом тебе помочь, – нашелся я, доставая заранее приготовленные ножницы. – Сама отрежешь или помочь?
– Сама! – решительно ответила девочка и слезла с кровати. Шлепая босыми ногами по паркету, подошла к зеркалу и взяла ножницы из моих рук. Несколько секунд рассматривала себя, потом собрала волосы в хвост и несколькими движениями кривовато обкорнала себя. Получилось что-то вроде каре.
– Давай подровняю, – усмехнулся я.
– Давай, – согласилась она, передавая мне ножницы.
– Есть хочешь? – спросил я, придав стрижке хоть какую-то видимость симметрии.
– Хочу, – кивнула она, рассматривая свою новую прическу. – А мне идет, правда?
– Очень, – согласился я. Ей и правда шло. – Забирайся на кровать. Поскольку ты пленница, мне надо тебя приковать, пока я пойду за едой.