Повернувшись к хозяину спиной, я показал Динари золотую монету. Она покачала головой и сделала знак пальцами, который означал «меньше». Я достал серебряную, она показала два пальца и что-то сказала трактирщику. Тот ответил. Я развернулся к нему и положил на стол две серебряные монеты. Хозяин мотнул головой, словно лошадь, отгоняющая мух, ткнул пальцем в монеты и показал три пальца. Я хмуро усмехнулся и положил еще одну, поменьше. Трактирщик опять со мной не согласился, показывая на большую монету и сунул мне под нос два пальца, потом на маленькую – и еще один. Теперь не согласился я и достал обычный рубль, который положил рядом. Торговец взял монету, с минуту разглядывал ее, попробовал на зуб, потом сморщился и кивнул.
Динари быстро сунула в мешок наши покупки, поклонилась торговцу и вопросительно посмотрела на меня. Торопиться я не стал и показал трактирщику на большую глиняную кружку, которая стояла на стойке. Хозяин удовлетворенно улыбнулся, показал на тарелку, и я согласно кивнул, сунув ему поднос еще два пальца и доставая еще один рубль. Взяв монету, трактирщик гостеприимно провел рукой, типа садитесь где хотите. Ноги сами понесли меня на улицу под навес. Усадив Динари за стол, я уселся рядом так, чтобы видеть незнакомку.
Динари что-то говорила, но я не то, чтобы не понимал, а просто не слышал, разглядывая компанию за соседним столиком. Обед у тех был в самом разгаре. Все пользовались небольшими трехзубыми вилками, помогая себе кинжалами при необходимости. Ели они довольно большой и, видимо, недавно зажаренный окорок, отрезая от него ножами небольшие кусочки и перекладывая на свои тарелки. Ко всему этому делу в комплекте шли какая-то зелень, круглые красные клубни, типа редиски, и большие кружки с напитком. У девушки вместо кружки стоял прозрачный стеклянный бокал вычурной формы с чем-то темно-красным внутри.
На незнакомке была одета мягкая бежевая рубашка (бархат?), ворот которой был расстегнут, демонстрируя соблазнительное декольте. На ногах коричневые замшевые штаны и высокие сапоги, кажется, у нас они называются ботфортами. Рубашку девушка носила навыпуск, из-под нее выглядывали золоченые (или золотые?) ножны. На правом бедре у этой амазонки висело что-то еще, но мой ракурс не позволял разглядеть, что именно.
Незнакомка спокойно отнеслась к моему вниманию, я сказал бы даже, что равнодушно. Пару раз мы встретились взглядами. Я почему-то подумал, что она командует этими тремя бойцами. Разговаривали они на том языке, который я здесь уже слышал. Именно так говорили бойцы, двоих из которых я отправил на тот свет.
Но черт меня возьми, как же она хороша!
Нам принесли еду и питье, на которое мы с Динари немедленно набросились. На вид и на вкус едой был горох с каким-то мясом и отличное пиво, которое имело очень необычный привкус, приятный, но незнакомый.
Пока мы кушали, к соседнему столику подошел трактирщик. Незнакомка его о чем-то спросила, поглядывая на нас. Он негромко ответил ей и что-то показал на открытой ладони. Твою дивизию! Это был мой рубль.
Прежде чем я сообразил, стоит ли переживать по этому поводу, мы услышали какой-то необычный стук копыт. На площадку перед трактиром вдруг выскочили несколько всадников, и я аж рот открыл от изумления.
Начать с того, что это были не люди. Представьте себе сатиров, одетых в черные кожаные одежды на манер тех, которые продаются в магазине для взрослых. Высокие, поджарые с витыми, немного расходящимися в сторону, рогами. Большие черные глаза без радужки. Серая шерсть на непокрытых одеждой частях тела. Вместо копыт вполне себе обычные кожаные сапоги. Широкие, почему-то зеленые пояса с мечом и кинжалом.
Ко всему прочему, эти порождения кошмара скакали верхом на ящерах. Звери чем-то напоминали рапторов из фильма «Парк юрского периода», однако топали на четырех ногах, носили седло и имели черную и блестящую чешую. Монстры легко соскочили со своих ездовых животных, и я заметил еще одну особенность – у каждого нелюдя был длинный тонкий и черный хвост, который заканчивался небольшим треугольником, наподобие наконечника стрелы. Не хватает трезубца, подумал я. И тогда смело можно думать, что я в аду.
– Шоды! – выдохнула Динари, и мне совсем не понравился тон, которым это было сказано. Так говорят о бандитах, волках, рэкетирах – словом о тех, с кем не хотелось бы встречаться.
– Спокойно, девочка, – прошептал я, подтягивая ближе вещмешок, в котором лежал арбалет, и нащупывая рычаг взвода.
Троица шодов, оглядевшись, целенаправленно двинулась к столику, который занимали бойцы и девушка. Рычаг арбалета с еле слышным щелчком встал на боевой взвод, и я перехватил рукоятку правой рукой, отодвигая стул так, чтоб можно было быстро встать.
– Динари, – чуть слышно прошептал я. – Я кричу, ты падаешь на пол и ползешь за угол.
Девушка кивнула, но я понятия не имел, что она поняла.
Шоды подходили к столику, немного расходясь в стороны, чтоб охватить вниманием больше пространства. Один глянул на нас и что-то крякнул, сделав непонятный жест мохнатой рукой. Динари вжала голову в плечи.
Троица бойцов и амазонка отодвинули от стола стулья и развернулись к пришельцам. Один из сатиров что-то прокрякал, показав странный треугольный жетон, вдруг возникший в лапе.
Глубоким бархатистым голосом девушка что-то ответила, вытянув навстречу ладонь в жесте – не подходите. Шод каркнул в ответ, положив лапу на рукоять меча, то же сделали его коллеги. Я поднял под столом арбалет, так, чтобы стрела смотрела на ближайшего ко мне сатира, палец лег на спуск. По моим расчетам, болт должен был воткнуться ему аккурат в низ живота.
Девушка продолжала что-то говорить, но шод перебил ее карканьем и потянул меч из ножен. Понимая, что драка неминуема, я мягко потянул спуск и почувствовал, как арбалет дернулся в руке.
– Ложись, – заорал я, падая со стулом вбок, одновременно дергая второй рукой рычаг перезарядки. С супостатом случилось странное: раздался сильный хлопок и шода, в которого ушла моя стрелка, буквально разорвало пополам. Вверх вырвался фонтан из крови, на пол посыпались внутренности. Главный из сатиров вдруг подпрыгнул метра на полтора, и на месте одного из телохранителей незнакомки вспыхнул огненный столб. Второй козел только сейчас понял, что угроза исходит от меня, и махнул рукой, пытаясь чем-то в меня кинуть, но я в то же мгновение спустил стрелку, нацелив арбалет в его сторону. Знакомый хлопок – и второе тело ошметками опадает на землю. В этот момент я почувствовал, что лечу. Затылок больно треснулся о стену трактира, и я потерял ориентацию в пространстве.
Способность осознавать окружающее вернулась ко мне спустя секунду. Двое оставшихся в живых телохранителей незнакомки рубились на мечах с последним шодом. Это не было красивым фехтовальным поединком, как показывают в фильмах. Бойцы наскакивали на нелюдя, стараясь поранить клинком, тот же отбивался то мечом, то кинжалом, стараясь увернуться. Вот очередной наскок, боец проваливается вперед, а странно изогнувшийся шод кончиком кинжала чиркает его по шее. Громкий хрип, и боец падает на землю, стараясь зажать ладонью горло, между пальцами которой появляются кровавые ручейки. Шод делает шаг назад, и только теперь я вижу, что его хвост обмотал ноги раненого. Второй телохранитель резво сместился вбок, а из-за перевернутого стола появилась фигурка незнакомки. В ее правой руке было зажато что-то, напомнившее мне дуэльный пистолет времен Пушкина. Девушка, не теряя ни мгновения, четким движением вскинула оружие и выстрелила. Шод вновь высоко подпрыгнул, но я уже видел, что она попала. Однако при падении сатир успел зацепить второго парня, причем сделал это хвостом, наконечник которого ударил бойца в висок. Незнакомка сунула пистолет в кобуру и вытянула кинжал из золоченых ножен. Ее боец упал на землю мертвым грузом, а шод, зажав рану в животе, начал отползать от девушки.
– Стой, – крикнул я ей, пытаясь подняться и одновременно взводя арбалет. – Не подходи к нему!
Посмотрев на меня, она, видимо, поняла, что я хотел сказать, потому что кивнула и сделала шаг назад. Только бы не промахнуться, подумал я. Вот опозорюсь тогда! Впрочем, до шода было всего метров семь. Щелкнула тетива, голова нелюдя взорвалась. Вот блин, чуть не промазал, целил-то в корпус – руки ощутимо подрагивали. Опустив арбалет, я повернулся к незнакомке. Однако ей было не до меня, она рванула к хрипящему бойцу, зажимавшему ладонью артерию. Вряд ли ему уже поможешь, подумалось мне, и я оглянулся в поисках Динари. Девочка сидела на земле чуть поодаль, прижавшись спиной к стене трактира. Обхватив колени, она огромными испуганными глазами смотрела на окровавленные тела и ошметки внутренностей, раскиданных повсюду.
Сходи за едой, твою дивизию!
Ирина Зуева, Эртазания, хутор Динари, 19-го изока, день
Наверное, есть в человеческой психике какой-то предохранительный механизм.
Два дня назад у меня была семья, ради которой я жила. Была работа, было более-менее предсказуемое будущее.
Был дом, с современной кухней, ванной и горячей водой. Был маленький желтый автомобиль, который мог меня доставить за час на расстояние в насколько десятков километров. Много чего было…
Представьте, что вы потеряли это в один миг, вас выкинуло в средневековье, где цена вашей жизни – ломаный грош, где удобства – это туалет на улице и листики лопухов вместо туалетной бумаги. И даже тогда вам не удастся понять всю глубину моего отчаяния. Это возможно представить, но представляя – невозможно ощутить.
Закутавшись в одеяло, в позе эмбриона я лежала в траве и пыталась понять, в чем я провинилась перед Господом. Как ни странно, в себя меня привел обыкновенный холод. Солнце сместилось, и я оказалась в тени сарая, а ветерок заставил мою кожу покрыться мурашками. И я вдруг ощутила, что жива!
Я ведь живая, а могла лежать под камнями там, где наш вагон упал со скалы. Я живая, мне холодно, я чувствую… Значит, я могу любить, и пусть Насти и Игоря нет рядом, но я ведь люблю их и знаю, уверена – с ними там, дома, все хорошо. А еще я ведь могу вернуться, попала же я сюда, значит, могу и обратно. А это уже надежда, я надеюсь! А с любовью и надеждой уже можно жить.
Вот так прохладный ветерок включил во мне защитный механизм. Я перебралась на сеновал, закопалась в сено и, наслаждаясь его запахом, заснула. Заснула с детской уверенностью, что все будет хорошо.
Разбудил меня голод. Я полежала, прислушалась к себе и поняла, что хочу есть. Завернувшись в одеяло, вышла из сарая и остановилась как вкопанная. На траве лежал Третьяков, а рядом с ним сморщенная, будто бы сломанная горбатая фигурка деда.
Я кинулась к Вадиму. Боже, что еще случилось? Он был теплый, на шее билась синеватая жилка, но ни похлопывание по щекам, ни мои крики ни к чему не привели. Бросившись в дом, я отыскала черпак для воды, потом плюнула, схватила всю бадейку и потащила ее на улицу. Сначала я намочила ему только лицо, но это не дало никакого результата. Тогда я вылила черпак ему на грудь, но и это ни к чему не привело. Вспомнив, что говорила Динари, я сорвала с его шеи амулет, но даже тогда он не пришел в себя.
Дед, который лежал рядом, не подавал совсем никаких признаков жизни. Мне даже показалось, что он не дышал. Вадим же дышал, будто спал, но я совершенно не могла его разбудить. Отчаявшись, я повернула его на бок, чтоб он не задохнулся, если его будет тошнить, села рядом и горько разревелась.
Не знаю, сколько я так просидела. Когда солнце уже начало клониться к закату, от тропинки вдруг раздался выстрел. Нужно было бежать в траву и прятаться, но я решила, что не буду этого делать, будь что будет. Вадима я не утащу, а смотреть, как здесь с ним что-то будут делать, я не смогу.
На тропе показались два всадника на больших, серых в яблоко лошадях. Третья, гнедая, скакала следом. Только когда они приблизились к дому, я поняла, что это Андрей и Динари. Несмотря на ужасное настроение, я не могла не улыбнуться. Беркут раскорячился по спине кобылы как осьминог на камне.
Подъехав ближе, Андрей неуклюже соскочил с лошади, помог слезть девочке.
– Кераль! – крикнула Динари, подбегая к лежащим на траве телам и обнимая старика.
– Что с ними? – как-то отрывисто и резко спросил А ндрей, и в его руках откуда-то появился маленький арбалет.
– Я не знаю, – шмыгая носом, проговорила я. – Я спала, а потом вышла, они так лежат…
– Живы? – спросил Андрей, опускаясь на корточки и щупая Вадиму шею.
– Вадим жив. Но он то ли спит, то ли без сознания, – ответила я. – А старик… Я не знаю. Он холодный совсем.
Динари положила голову Кераля себе на колени и заревела в голос, а Андрей подошел к старику и попытался нащупать пульс. Потом развернул тряпки, в которые тот был укутан. Вдруг резко встал и отряхнул руки.
– Что? – одними губами спросила я.
– Он не человек, – задумчиво проговорил Андрей, отходя в сторону и демонстрируя мне то, что было под тряпками. Вместо горба на спине старика виднелись какие-то странные складки одежды.
– Не поняла, – проговорила я, а Андрей, схватив за одну из складок, потянул материю вверх. То, что я приняла за одежду, оказалось сложенным перепончатым крылом. – Не фига себе! – пораженно пробормотала я.
– Вадим опять колдовал? Это его шутка на тропе? – спросил Беркут.
– Да.
– Доколдовался, – Андрей покачал головой. – Динари, кто такой Кераль?
Девочка шмыгала носом, пытаясь успокоиться. Андрей подал ей черпак, в котором оставалась пара глотков воды.
– Кераль – стех, – ответила она, когда смогла говорить. Потом, мешая русские и эртазанские слова, жестикулируя, стала быстро говорить. Кераль был другом ее отца. Я так поняла, что они вместе сражались. Когда-то давно отец Динари спас ему жизнь. Пока отец был жив, Кераль просто приезжал в гости. Однажды он приехал, когда старый вояка был при смерти. Тогда он и попросил стеха присмотреть за детьми. Но люди не любили стехов, потому что… Тут Динари выдала тираду, которую ни я, ни Беркут не поняли. Стех сложил крылья и прикидывался горбуном. Он уже давно говорил, что его время пришло, но все-таки держался. Хотел выдать Динари замуж. А тут так вышло…
– Интересно девки пляшут, – пробормотал Беркут.
– Откуда у вас лошади? – спросила я.
– Подарили, – усмехнулся он. – Все расскажу позже, Ириша. Кушаем, собираем все наши вещи. Как только вернется брат девочки, мы должны уходить!
– Куда? – спросила я.
– В соседнюю страну.
– А что делать с Вадимом?
– Погрузим на телегу… Но здесь оставаться нельзя.
– Почему?
– Тут война началась.
Вот блин! Этого нам только и не хватало… Я вытерла слезы и пошла собираться.
Баронесса Диана дель Мио, Эртазания, трактир «У старого ворчуна», 19-го изока, день
Еще получая инструктаж у Дингера, Диана поняла, что дело простым не будет. Работа у герцога простой не была в принципе. Первый министр обладал даром чувствовать потенциал человека и всегда использовал его по максимуму. Кроме того, Дингер очень редко решал одновременно только одну задачу, чаще его комбинации были многоплановые, имевшие несколько целей. Как-то он сказал ей: если хочешь чего-то добиться в политике, одной стрелой надо убивать минимум две, а лучше три куропатки.
То, что ей удалось бы за неделю найти пришлых, она не сомневалась ни капельки. Эртазания – малонаселенный сельскохозяйственный край, там любой чужак будет как на ладони. Тот факт, что нелюди знали о пришлых и тоже будут их искать, уже превращало задание в очень неприятную и опасную миссию. Однако и это было не самое сложное – опередить нелюдей. В конце концов, Эртазания населена людьми, и ей общаться с ними будет куда как легче, чем стехам, не говоря уже о шодах.
Самым сложным было то, для чего пришлые являлись лишь наживкой. Ни много ни мало, а Диане требовалось развязать войну.
Хартия, подписанная почти восемьдесят лет назад, позволила людям основать свою империю. После кровопролитной межрасовой войны стехи и шоды уступили и согласились на существование независимого человеческого государства. Однако на практике оказалось, что слово «независимость» каждый понимал по-своему. Третий пункт Хартии жестко ограничивал экспорт магических технологий в империю, а четвертый полностью тормозил развитие науки. Страна, населенная людьми, была обречена на застой, а кое в чем и на деградацию.
Беда в том, что менее одного процента людей были видящими. Из них только половина видела все четыре потока, остальные были так называемыми магидалами – магическими дальтониками. Зато все нелюди могли видеть и управлять.
Но выход есть из любой ситуации. Мадри был прозорлив и смог заложить некоторые скрытые механизмы выживания молодого человеческого государства. На границах империи возникло несколько небольших и относительно независимых герцогств, которые не признавали Хартию и стали раем для контрабандистов. Какой стех или шод откажется заработать, если к нему приедет торговец и предложит пару золотых за простенький артефакт?
Властелин и Дингер уже несколько лет вели Мир к войне. Контрабанда артефактов достигла эпических размеров. Благодаря ей, империя наращивала и усиливала свою армию. От Адостана и Эдема следовала нота за нотой, которые Властелин последнее время просто игнорировал. Уже год обстановка балансировала на самой грани, нужен был лишь повод.