Елена Борисовна Романова Агент нокке, или на войне как на войне
"Вагонные споры – последнее дело, когда больше нечего пить.
Поезд идет, бутыль опустела, и тянет поговорить…" А.Макаревич. Из репертуара группы "Машина времени".
С описанных событий прошло несколько лет.
Поезд "Адлер-Пермь" уныло тащился по степи. Пейзаж за окном не отличал разнообразием. Стояла душная летняя ночь. Измученные жарой и духотой, пассажиры не спали. Жутко и виртуозно матерился расхристанного вида нефтяник – он только что проиграл в карты все наличные деньги. За ним быстро-быстро записывал интеллигентного вида старичок, профессор филолог, – такое богатство и разнообразие нецензурной речи он встречал редко и торопился воспользоваться случаем. Скучающая дама лет тридцати пыталась дочитать роман. Книга была написана явно на продажу – обложка была выше всяких похвал, но текст совершенно нечитабельный. И глупый. Допивая очередную бутылку вина и переходя к водке, студенты обсуждали очередной блок-бастер, прав или не прав очередной премьер-министр, есть ли жизнь на Марсе, учитывая, что ее и на Земле нет, и прочие насущные проблемы. Маленький мальчик бегал по вагону. Все население вагона, включая скучающую даму, помогало ловить расшалившегося малыша. Тот, польщенный вниманием стольких тетей и дядей, еще больше разыгрывался. За всем происходящим наблюдал пожилой мужчина, со следами былой красоты и усталой настороженности.
Около полуночи поезд резко остановился, и расшалившийся мальчик пролетел по инерции вперед и едва не вылетел из вагона. У выхода он натолкнулся на странных парней, лет шестнадцати-семнадцати. Оба очень высокого роста. Одни из них имел волосы трех цветов, другой был очень светлый – льняные волосы и серо-голубые глаза. Он поймал шалуна и высоко поднял: "Тетеньки, кто потерял ребенка?". Мама схватила и потащила свое чадо отмываться, чадо недовольно завопило.
– Ник, ты себе когда-нибудь нормальные документы заведешь? – устало спросила проводница Люся, пересчитывая деньги, – я, например, ни за что не поверю, что ты двадцать девятого года рождения. Михалыч, велел тебя больше не пускать без документов.
– Люся, я в этот раз как белый человек еду, с визой и паспортом, – ответил ей трехцветный парень, – И как там Михалыч, не поменяли еще на какого-нибудь лизоблюда?
– Ник, попридержи язык, здесь не Линдон, – дернул за рукав своего друга второй парень.
– Ганька, брось переживать, что они мне сделают?
– Когда сделают, поздно будет переживать.
Парни прошли к студентам, веселье было в самом разгаре. Все песни пропеты уже по второму и третьему разу. Уже прошла идея пронумеровать анекдоты. Тут мальчики подошли к студентам, и трехцветный парень взял гитару и для начала спел песенку про американского летчика, сбитого во Вьетнаме, и услышавшего в эфире: "Коля жми, а я накрою, Ванька бей, а я прикрою". И еще одну, про юношу, который влюбился "в тонкий шрам на твоей левой ягодице". После этого Ник неожиданно запел:
Где-то далеко, очень далеко
Идут грибные дожди…
Голос парня был красивым и завораживающим, и что самое удивительное, совсем не чувствовалось акцента. Он иногда менялся со своим другом. И они пели старые песни, которые не модные и не продвинутые, но их знают и любят все. Песнопения под гитару продолжались глубоко за полночь. В них участвовали все, включая проигравшегося нефтяника. Дама, уже не скучающая, познакомилась с офицером, и что-то нежно шептала ему на ушко. Шаловливый мальчик замолчал и заворожено смотрел на молодых дяденек. Молодая женщина устало задремала. Всем, включая проводницу Люсю, стало весело.
Когда закончили петь, к парням неслышно подошел пожилой мужчина и положил руку на плечо трехцветному парню.
– Кто Вы, юноша?- спросил он,- откуда знаете наш язык и наши песни?
– Его отец учит, он здесь очень долго жил, – заступился за опешившего друга, парень, которого назвали Ганькой, – а зачем вам это знать?
– Просто он мне напомнил одного мальчика, которого я знал в молодости,- ответил пожилой собеседник.
– Его папу зовут случайно не Ник (и тут дедушка назвал фамилию Ника, которая была написана в паспорте парня, и которую дед видеть не мог).
– Откуда Вы знаете его фамилию, – в один голос удивленно спросили парни.
– Мне многое о вас известно, больше чем вы сами о себе знаете, – мужчина засмеялся. Мальчишки недоуменно молчали.
Позвольте мне рассказать одну историю, – попросил дедушка, – а если я ошибусь, то вы меня поправите.
Парни согласились, и мужчина начал свой рассказ.
Глава 1. Как Ник жил дома, и как он убежал от нацистов.
История эта произошла очень давно, когда отец Ника и его брат Эрик были еще маленькими мальчиками. Эльфы не очень интересовались делами людей, но держали никсы, чтобы разные "новые порядки" и "великие экономические эксперименты" не перекинулись на другие миры. Мальчики жили вместе с родителями в большой деревни, стоявшей в центре озера, которое почему-то называлась "Мельничный пруд". Папа ловил рыбу, охранял переход в другой мир, вместе с другими мужчинами деревни, попутно собирал информацию для своего мира, а на досуге баловался беллетристикой.
Он был старостой колонии. Мама мальчиков в свободное время рисовала иллюстрации к произведениям мужа. Получалось забавно. Их книги пользовались успехом. Мамины картины расхватывали коллекционеры на разных выставках. А критики почему-то все время их ругали. Но картины все равно продавались.
В их стране набирал силу фашизм. Начиналось все с относительно невинных "пивных путчей" и сжигания неугодных книг. Постепенно фашисты проникли во все сферы жизни. Дошло до того, что Отфрид, отец мальчиков, вынужден был забрать детей из школы. Мальчишки были не в обиде. Они теперь больше времени могли проводить вместе с друзьями. Отфрид бил тревогу, призывал принимать меры, просил вывезти детей и женщин. Он чувствовал, что надвигается буря, которая сметет весь существующий миропорядок. Однако в центре его тревоги никто не разделял.
Чиновники считали все происходящее обычной человеческой глупостью.
Борцы за чистоту расы волшебников все путями задерживали эвакуацию, выдумывали какие-то откровенно глупые придирки и отговорки. Ник был темноволосым, что у никсов крайне редко. В другой семье бабушка была из усыновленных (никсы часто подбирали девочек, которых выгоняли из дому в голодные годы). В третьей семье обнаружены две неродные девочки. Правда, это были уже не девочки – молодые замужние дамы. В поселке не нашлось ни одной безупречной семьи. Отфрид злился, он откровенно не понимал чиновников. Чтобы развеять тревогу мама устраивала музыкальные вечера, выставки картин и скульптур, организовала любительский театр, приглашала малоизвестных поэтов и писателей. Все кто, мог любыми способами покидал поселок.
Отфрид уговаривал жену перебраться к ее отцу на дальний остров, потому что считал, что там безопаснее. Но женщина отказывалась на отрез:
– Что бы меня опять дразнили грязной полукровкой! Ни за что!
– Эллис, подумай о детях! Если ты и мальчики будете в безопасности, мне здесь будет спокойнее.
– Спокойнее умереть! Не дождешься! Я тебя одного здесь не брошу.
Все чаще Ник и Эрик видели папу с разными людьми, все чаще мальчишка слышал "сопротивление",
"разгром", "конспирация". Все чаще Ник, которого отец брал на тайные встречи, слышал тревогу в голосах собеседников. Но, мальчики не очень прислушивались к встревоженным разговорам взрослых. Только сильно расплакались, когда узнали от папы о казни дяди Рихарда – папиного давнего друга. Ник очень любил этого дяденьку, с которым было всегда так весело. У них были свои дела.
Они тестировали спички на качество (которые по пути домой все прекрасно горели).
Эрик утопили лодку мельника. Хозяин лодки со слезами просил спасти маленького мальчика, который упал в воду. И мельник успокоился только тогда, когда ему предъявили виновника переполоха – живого и здорового. Один раз мальчики чуть не сломали плотину, и им сильно попало от папы.
Только вот одна зловещая примета постоянно напоминала о том, что уже не все так, как раньше. Перестала шуметь старая мельница. Мальчишки уже привыкли к ее шуму с самого рождения. Они просыпались и засыпали под шум падающей воды. После ареста мельника на озере поселилась зловещая тишина. Самого мельника немногим позже освободили и вместе с семьей вывезли куда-то. Слава богу, с ними все в порядке.
Но бедная старая мельница, брошенная хозяевами, сиротливо скрипела половицами и хлопала дверями на ветру. От этого даже папе и дяде Нильсу становилось не по себе.
Ник однажды сильно напугал шефа местного отделения гестапо. Он пришел на реку отдохнуть от трудов праведных и порыбачить. Но, вместо этого, шеф весь день прогонялся за дерзким мальчишкой, и под конец кто-то в воде схватил его за ноги.
Офицер почему-то считал, что именно этот мальчишка держал его.
На самом деле это был папин младший брат. Завидев шефа, его девушка сиганула вводу, жених прыгнул следом. Дело в том, что Эмму, невесту Нильса (так звали дядюшку Ника) разыскивала полиция, ее портретами был увешан весь город. Девушка уже начала замерзать в холодной воде, а этот противный дядька все не уходил.
Жених уговаривал ее не прятаться. Таких как она сотни, если не тысячи. Гуляющая в выходной по берегу живописного лесного озера влюбленная парочка не вызовет никаких подозрений. А вот суета и поспешное бегство наверняка могло привлечь внимание офицера.
Этот офицер еще зачем-то гонялся за племянником. Тут дядюшка и решил немножко ускорить процесс. Думал даже подержать его подольше. Но потом решил, что убийство шефа гестапо может спровоцировать ненужные осложнения. Мало того, парень даже помог ему выбраться из воды, и проводил к машине. Эмма, уже обсохшая на острове, с замирающим от страха сердцем следила за происходящим. Но вымокший шеф не обращал никакого внимания, на испуганно выглядывающую из-за куста и мелко дрожащую от страха девушку. Мало ли девиц, которые скрывают от родителей свои амурные похождения. Истинный ариец вернулся домой злой и промокший до мозга костей.
Утром принесли срочное донесение. В телеграмме сообщалось, что недалеко от того места, где шефа чуть не утопили, совершено дерзкое нападение на фургон. Этот автомобиль перевозил политических заключенных из одного лагеря в другой. Охрана была задушена, а пленники сбежали.
Случайно выживший водитель, который уже умер в госпитале, поведал следующее.
Машина выполняла обычный рейс по обычному маршруту. Но вдруг путь преградила внезапно разлившаяся река. Солдаты вышли, чтобы наладить переправу, но тут увидели огромную рыбину. Эта рыбина внезапно превратилась в здоровенного детину.
Пока разбирались с ним, буквально ниоткуда появились злоумышленники и учинили расправу над охраной и экипажем тюремного фургона.
После этого шеф не только к речке не приближался, но и маленькие лужи обходил стороной. Бедному офицеру в каждой лужице чудилась умильная мордашка маленького мальчишки, который вот-вот схватит его за ноги. Почему-то он не сомневался в том, что десятилетний ребенок способен удержать взрослого мужчину под водой. И, к радости супруги, бросил пить. Совсем.
У мальчиков были друзья-подпаски из большой соседней деревни, с которыми они играли, баловались и пекли в золе картошку. И, кроме того, мальчики все вместе иногда выкидывали такие штучки!
Однажды друзья отпросили мальчиков для прогулки в город на ярмарку. Мама очень боялась, что маленький Эрик потеряется, поэтому отпустили только Ника. Эрик убежал из дому и догнал компанию по дороге. Братьям было очень весело и немного тревожно – они впервые ушли так далеко от дома, впервые ехали на пароходе, первый раз качались в пригородном поезде. Друзья с веселыми песнями бродили по шумным улицам, угощались в лавочках и на рынке разными вкусностями. Время было вечернее, усталая и довольная компания возвращалась домой. Мальчишки делились впечатлениями, хвастались синяками, полученными в петушиных стычках с местными ребятами.
И вот они уже на вокзале. Старший мальчик пошел за билетами. И вдруг крик резко разорвал вечерню тишину. Какой-то парень, от которого очень противно пахло, избивал девушку. Избиваемая дама громко звала на помощь, но прохожие только стыдливо отворачивались. Ник подошел и заметил парню, что нельзя бить женщин.
– Кто ты такой, чтобы указывать? А ну, проваливай, малявка!- парень оставил свою жертву, и повернулся к Нику. Уже занес руку для удара. Но тут резкая боль отвлекла внимание хулигана. Это маленький Эрик пришел на помощь своему брату, бросив в большого дяденьку дорожный булыжник. Хулиган кинулся уже на Эрика.
Старший брат бросился с кулаками на обидчика. Их друзья тоже кинулись в драку.
Через несколько минут всех участников драки задержала полиция. Ночь они провели в участке. Утром за всеми приехали родители. Папа очень гордился своими сыновьями, а мама его ругала за легкомыслие.
– Отфрид, ты прямо, как ребенок! Я чуть с ума не сошла от страха. Мальчики уже очутились за решеткой, все из-за твоего воспитания! Ты им слишком много позволяешь. Эрику всего восемь лет, а он уже гуляет без присмотра. Про Ника я уже как молчу. Он не успеет глаза раскрыть от зимней спячки – сразу на улицу.
Они ходят куда хотят, раз доходятся, – со слезами мамочка выговаривала папе, когда думала, что дети заснули в машине.
– Эллис, родная, – ответил ей муж, – они ведь мальчики! Они должны, с малых лет, приучатся к самостоятельности. Пойми, они не могут всю жизнь держаться за мамину юбку, даже если это юбка самой прекрасной мамы на свете. Ничего страшного не случилось. Ну, провели ночь в участке.
– А вдруг они заболеют? Кто знает, какая зараза водится в этой каталажке, – еще всхлипывала жена.
– Успокойся, родная! Все будет хорошо, – примирительно сказал муж и защитник.
Старый Карпинус только дулся и ворчал, что люди легкомысленные и безответственные существа. И настоятельно советовал младшему товарищу прекратить эти бесконтрольные контакты своих детей:
– Общение с людьми до добра не доведет! Особенно с этой оголтелой бандой!
Оказывается, побитый хулиган был еще и сынком какого-то городского начальника.
Девушка не ответила ему на его пылкую страсть, возникшую по пьяному делу. И тот решил наказать строптивую барышню. "И, если бы не мальчики, – всхлипывая, говорила девушка, – он бы…он бы… он, наверное, убил бы меня!".
Но у хулигана был сильный покровитель. Он то и раздул дело об избиении невинного подростка бандой гастролеров. Папа заплатил штраф за всех мальчиков, и все вместе с удовольствием поехали домой. Других мальчиков тоже поругали родители, но Отфрид выставил происшедшее совершенно в ином свете. И все отцы с гордостью посмотрели на своих драчливых чад. Все стало хорошо. Только вот мама так испугалась, что не пускала Ника и Эрика из дому целую неделю.
Когда мама стала выпускать братьев, они с удовольствием проводили время с девочками ведьмачками, которые обучались в женской школе миссис Стюард. Они вместе с родителями, покинули страну, как только национал-социалисты победили на выборах в Рейхстаг. Школа для девочек вскоре после этого опустела, а ее директриса и хозяйка отбыла на родину предков. Без них стало скучновато, особенно без одной рыжеволосой девицы.
С этой девочкой, которая была старше Ника на целых три года и казалась ему такой большой и красивой, они весело проводили время. Для подружки Ника этот год был не веселым: она совсем недавно потеряла маму. На своего ухажера бедняжка смотрела, как на младшего братишку. Ей надо было с кем-нибудь разговаривать, чтобы не сойти с ума. Тетки – сестры матери, травили и оскорбляли убитую горем девочку. Люди, которым мама помогала, вдруг отвернулись от нее. Делали вид, что не знакомы с девочкой. А своего дядю, приехавшего из Бразилии, девчонка откровенно побаивалась. Он выглядел очень суровым и строгим, как и подобает католическому священнику. Дядюшка ей казался тогда угрюмым лесным вороном.
Матушка Августина при всей своей доброте была вечно занята: то молитвой, то благотворительностью, то склоками с сестрами, которые завидовали ее популярности.
И только с этим мальчиком она могла, как прежде, беззаботно смеяться. Когда девочка глядела в преданные зеленые глаза, все плохое оставалось где-то там.
Однажды мальчик и девочка забрели к духовной наставнице девочки матушке Августине. Старушка зачем-то спешно окрестила маленького Ника.
Долго не могли найти крестную мать. Вдруг по тихой и совершенно безлюдной улочке прошла совершенно незнакомая женщина, которая как бы случайно завернула в прохладную церквушку. Она не отличалась от других дам своего возраста (около тридцати пяти лет) ни особенной красотой, ни костюмом, ни манерами. Только Ник был поражен теплой и ласковой волной, которая шла от таинственной незнакомки, и не смог удержаться от того, чтобы прижаться к источнику этого тепла. Как любил прижиматься к маме. Незнакомка не оттолкнула малыша, а только потрепала волосы на затылке (как это делала мама) и нежно поцеловала.
– Как ваше имя? – спросил писарь нудным голосом, чтобы придать всей церемонии серьезность.
– Мария, – спокойно ответила ласковая тетенька, продолжая тискать своего крестника.
– Фамилия? – несколько раздраженно задал вопрос скучный писарь – я должен все записать.
– Просто Мария, – повторила таинственная женщина, к которой приласкалась уже и девочка (тихонько утирая слезы).
– Напишите что-нибудь, это не важно! – ответила незнакомка писарю, (тот записал первую попавшуюся ему на глаза фамилию) и уже обращаясь к маленькой Хильде, тихонько прибавила – Не плачь малышка, твоя мама была хорошая, и ей теперь очень хорошо, и у тебя будет все отлично! Ты мне веришь?