Семейство Лампри плюс Роберта собрались в гостиной в ожидании прибытия дяди Г. Все были необычно молчаливы, даже Майк. Он стоял у радиоприемника и вертел ручку настройки так быстро, как мог, пока ему не велели прекратить безобразие. Тогда мальчик, помрачнев, повалился на коврик у камина и принялся болтать ногами в воздухе.
— Я слышу, на наш этаж поднимается лифт, — объявила леди Чарльз. — Майк, вставай немедленно. И не забудь, во-первых, пожать дяде руку и в разговоре с ним вставлять где нужно «сэр». Понял? А когда я кивну, вручишь ему вазочку.
— Он ее разобьет, — предупредила Пэт.
— Ничего я не разобью! — возмутился Майк. — Вечно ты во все встреваешь!
— И не забудьте, — продолжила Шарлотта, — если я предложу сыграть шараду, тут же начинайте. Спокойно, без суеты. Закончите и уходите, чтобы папа мог поговорить с дядей Гэбриэлом. И помните…
— А послушать, о чем они говорят, нельзя? — спросила Патриша.
— Да дядю Г. будет слышно из любого места, — заметил Колин.
— И ни слова о колдовстве, — приказала леди Чарльз. — Дядя этого не любит.
— Ш-ш-ш…
— Так что, и слова проронить нельзя? — поинтересовалась Фрида. — Можно подумать, что в доме покойник.
— Если придумаешь что сказать, говори, — невесело произнес отец.
Фрида тут же принялась декламировать высоким голосом что-то из Шекспира, но через пару секунд все услышали, как прозвенел дверной звонок, и в прихожую вышел дворецкий Баскетт.
Леди Чарльз как ни в чем не бывало повернулась к Роберте:
— Робин, дорогая, расскажи, как прошел последний вечер на корабле. Было весело?
— Очень, — ответила Роберта, пытаясь унять сильно бьющееся сердце. — Там устроили бал-маскарад.
Дверь отворилась. Вошел Баскетт.
— Леди Кэтрин Лоуб, миледи.
— Боже, — прошептал лорд Чарльз.
Следом появилась леди Кэтрин. Мелкими шажками приблизилась к хозяйке и, прищурившись, оглядела.
— Шарлотта, дорогая.
— Тетя Кэт, — отозвалась леди Чарльз.
Лампри держались на высоте. Заверили тетю, что они в восторге от ее приезда. Уговорили снять дождевик. Затем усадили в кресло у камина и представили Роберту.
— Какое счастье, мои дорогие, что я застала всех в сборе, — прошептала тетя Кэт. — Я очень, очень рада вас видеть. Майкл, значит, приехал домой на каникулы? Смотрите, как вытянулся. И Патриша тоже. И близнецы. Все выросли. А ну-ка помолчите, а я постараюсь угадать, кто из вас кто. Вот ты Стивен, верно?
— Да, тетя Кэт, — ответил Колин.
— Конечно, я в этом не сомневалась. — Она повернулась к леди Чарльз. — Ты получила мое письмо, Шарлотта?
— Да, тетя Кэт. Мы так обрадовались.
— Надо же. А я засомневалась, подумала, что письмо где-то затерялось. Мне показалось, что, когда я вошла, вы удивились.
— Да, тетя Кэт, — сообщил Майк. — Мы думали, что это приехал дядя Гэбриэл.
Мальчик говорил громко, почти кричал, но тетя Кэт все равно переспросила:
— Что ты сказал, мой дорогой?
— Мы думали, что это приехал дядя Гэбриэл, — повторил Майк.
Леди Кэтрин прижала ладонь в серой нитяной перчатке к губам и посмотрела на племянника.
— Чарльз, я не ослышалась? К вам должен прийти Гэбриэл?
Лорд Чарльз кивнул:
— Да, тетя Кэт. — Поскольку она продолжала вопросительно смотреть на него, лорд добавил, повысив голос: — По делу.
— Мы покажем ему шараду! — прокричал Майк следом.
— Ну что ж, хорошо. — Леди Кэтрин вздохнула. — Значит, я увижу Гэбриэла. Я отправила ему несколько писем, и все без ответа. Это по поводу нашей благотворительной акции. Две недели в частных домах для двадцати больных малюток. Я хочу, чтобы Гэбриэл принял шестерых.
— Больных малюток? — спросил Генри.
— Что, дорогой?
— Вы хотите, чтобы дядя Гэбриэл принял у себя в усадьбе шестерых больных малюток?
— Да. Пусть сделает по крайней мере это. Понимаешь, Чарльз, твой брат эгоист. Он очень богат, но совсем не думает о ближних. Ваша мама его в этом упрекала. И о Вайолет ходят неприятные слухи. Как будто она занялась спиритизмом, проводит вечера, сидя в темноте с разными сомнительными людьми.
— Это не спиритизм, дорогая, — уточнила Шарлотта, — а черная магия.
— Что?
— Магия.
— А-а-а… понятно. Значит, показывает дома фокусы, развлекает гостей. Это совсем другое дело. Но все равно Гэбриэл и Вайолет большие эгоисты. Почему бы им не усыновить двоих детей? Это было бы чудесно.
— Только, ради Бога, не предлагайте это Гэбриэлу, тетя Кэт! — воскликнула леди Чарльз.
— И вообще ничего не предлагайте, — добавил ее муж. — Я вас умоляю, тетя, не докучайте Гэбриэлу сегодня. Понимаете… — Он беспокойно посмотрел на часы и, повернувшись к жене, прошептал: — Шарло, надо что-то делать, иначе она взбесит его с самого начала. Отведи ее куда-нибудь.
— Попробую, — пробормотала супруга и улыбнулась гостье. — Тетя Кэт, пойдемте, я покажу вам свою спальню.
— Что ты сказала, дорогая?
— Нет, мама, — вмешалась Фрида, — она никуда не пойдет. Ты лучше отвлеки ее рассказом о нашем финансовом крахе.
— Да, да, так лучше, — подхватил лорд Чарльз и, наклонившись к тете Кэт, громко произнес: — У нас неприятности.
— И что же случилось, дорогой?
— Я остался без денег.
— Что?
— У нас в доме судебный пристав! — крикнула Пэт.
— Ты-то что лезешь? — одернул ее Генри.
Там временем глава семейства продолжил:
— Я попросил Гэбриэла одолжить мне две тысячи. Если он не даст, я разорен.
— Неужели? — удивилась тетя Кэт.
— Это правда.
— Не волнуйся, дорогой, я с ним поговорю, — произнесла тетя громче, чем обычно.
— А вот это не надо, — замахал руками лорд Чарльз.
В этот момент появившийся в гостиной дворецкий объявил:
— Лорд и леди Вузервуд.
IIIНе успели Лампри оправиться от первого удара, связанного с появлением совершенно некстати тети Кэт, как последовал второй. Дядя Г. заявился с супругой, чего они совершенно не ожидали. И тут Роберта смогла по достоинству оценить их стойкость. Они и бровью не повели.
Шарлотта радостно кинулась навстречу гостям. Дети и муж ее чудесно поддержали. Тетя Кэт, погруженная в размышления по поводу грядущего разорения семьи племянника, тихо сидела в кресле.
Когда Роберту представили гостям, она смогла их как следует рассмотреть.
Первое, что бросалось в глаза, — это старческий, не по годам вид дяди Г, ему было всего шестьдесят. Чуть наклоненная вперед узкая голова и приподнятые плечи придавали дяде агрессивный вид. На лице ни кровинки. Из-за очень узкой переносицы глаза казались посаженными чуть ли не вплотную друг к другу. Брюзгливо отвисающая нижняя челюсть заканчивалась длинным упрямым подбородком. Верхние зубы выступали вперед, что тоже не добавляло ему привлекательности.
Если дядя Г. такой же противный в душе, как и снаружи, подумала Роберта, ничего хорошего от него ждать не стоит.
Супруге дяди на вид можно было дать лет пятьдесят. Она была смуглая и толстая, с густыми темными волосами. Только причесаны они были как-то противно, с дурацкими старомодными завитушками. Красилась тетя В. настолько небрежно, что была похожа на бракованную литографию, когда все цвета сползают набок. И глаза у нее были странные, совершенно бесцветные, с маленькими зрачками и грязноватыми белками. В них была и еще одна ненормальность, которая смущала Роберту и казалась отталкивающей, — посаженные глубоко в глазницы, они совершенно не отражали свет и потому казались постоянно затуманенными. Лицо тети В. тоже красотой не блистало. Некогда круглое, оно теперь обвисло складками, углы губ опущены. Вдобавок ко всему тетя В. постоянно открывала рот, как будто собираясь что-то сказать, и тут же закрывала с негромким звуком, похожим на щелчок. В углах губ у нее удерживалась белесая пенка.
Вот такая пара.
Дядя приветствовал родственников без особой теплоты, а увидев тетю Кэт, вообще помрачнел. Повернулся к брату:
— Мы вообще-то сюда ненадолго, Чарльз. У нас дела.
— Ты торопишься? — удивился лорд Чарльз.
Супруга пришла ему на помощь:
— Но вы все же у нас побудете хотя бы немного, Гэбриэл? Ведь мы так редко видимся.
— Вы правы, Шарлотта, видимся мы редко, — согласился дядя Г. — Но что вам мешает приезжать к нам? Мы часто приглашали.
— Конечно, конечно, — торопливо проговорила леди Чарльз. — Мы были бы счастливы вас посетить, особенно дети, но поездки, даже по Англии, в последнее время так подорожали. Нам все-таки требуются две машины.
— А по железной дороге вы ездить не пробовали? — сухо осведомился дядя. — В третьем классе, как все прочие люди.
— К сожалению, сейчас нам и это не по карману, — проговорила Шарлотта с милой непосредственностью. — Понимаете, приходится ограничивать себя буквально на всем.
— Конечно, конечно, — торопливо проговорила леди Чарльз. — Мы были бы счастливы вас посетить, особенно дети, но поездки, даже по Англии, в последнее время так подорожали. Нам все-таки требуются две машины.
— А по железной дороге вы ездить не пробовали? — сухо осведомился дядя. — В третьем классе, как все прочие люди.
— К сожалению, сейчас нам и это не по карману, — проговорила Шарлотта с милой непосредственностью. — Понимаете, приходится ограничивать себя буквально на всем.
Дядя Г. повернулся к Генри:
— Как тебе отдыхалось на Лазурном Берегу? Я случайно увидел твою фотографию в какой-то газете. В мои времена считалось неприличным позировать для прессы почти в голом виде. Но тебе, я вижу, это нравится.
— Очень нравится, сэр, — буркнул Генри.
В наступившем затем неловком молчании Роберта размышляла о том, что, наверное, следует всем выйти из комнаты и оставить братьев одних. Видимо, это было написано на ее лице, потому что Генри, глянув на Роберту, улыбнулся и отрицательно мотнул головой.
Супруги Вузервуд с угрюмыми лицами сидели рядом на диване.
Появился дворецкий Баскетт с подносом хереса.
Лорд Чарльз оживился.
Пока Шарлотта предпринимала отчаянные попытки расшевелить дядю, Генри начал разливать напиток по бокалам.
Неожиданно подала голос тетя Кэт. Слегка подавшись вперед, она посмотрела на супругу племянника.
— Вайолет, я слышала, вы увлеклись фокусами.
— С чего вы взяли? — отозвалась леди Вузервуд глубоким голосом.
В ее речи ощущался едва уловимый акцент. Она вытерла белую накипь с уголков губ, которая вскоре снова появилась.
— Хотите выпить хереса, тетя Кэт? — спросила Фрида. — А вы, тетя Вайолет?
Тетя Кэт предложение отвергла, а леди Вузервуд не отказалась.
— Может быть, не надо, дорогая? — предупредил дядя Г. — Подумай о последствиях.
Лорд Чарльз посмотрел на брата.
— Это ведь твой любимый херес, я не ошибся, Гэбриэл? «Корреджо дель Мартес» 1879 года.
— Если ты можешь позволить себе такой херес, то… — начал дядя Г, но Генри поспешно вручил ему бокал.
— Тетя Вайолет, — вдруг спросил невесть откуда взявшийся Майк, — спорим, вы не знаете фокус с веревкой. Ну, когда фокусник бросает ее вверх, и она застывает как палка. Может, вы умеете распиливать девушку пополам?
— Перестань идиотничать, Майк, — одернула его Пэт.
Леди Чарльз схватила его за руку.
— Мики, сбегай, детка, найди Баскетта и передай мою просьбу позаботиться о шофере дяди Гэбриэла. — Шарлотта посмотрела на дядю Г. — Он ведь сидит в машине, верно?
— Конечно, — ответил дядя. — А где же ему быть? Кстати, там еще и горничная моей супруги. Она, видите ли, не желает с ней расставаться и всюду таскает с собой. Мне это не нравится, но ей хоть бы что. Если бы вы знали, как мне эта горничная надоела!
При этих словах тетя В. громко расхохоталась.
Супруг повернулся к ней с хмурым видом.
— Я это серьезно. Твоя Тинкертон жуткая женщина. Обольстила моего шофера, а ты делаешь вид, как будто ничего не происходит.
Шарлотта попыталась разрядить обстановку:
— Надо пригласить их подняться к нам. Няня будет рада встретиться с мисс Тинкертон. Мики, пусть Баскетт проводит шофера и горничную в гостиную для слуг, чтобы им там подали чаю и что-нибудь поесть. Только попроси вежливо, понял?
— Хорошо, — сказал Майк и, перед тем как направиться к двери, бросил лукавый взгляд на тетю В. — А правда, это смешно, что у вашего шофера фамилия Гигл, а у того джентльмена, который сидит на кухне, Грамбл[5]?
— Майкл, — повысила голос леди Чарльз, — немедленно отправляйся, куда я тебе сказала.
Майк наконец вышел, а за ним незаметно последовал и Стивен, который очень скоро вернулся.
— Так скажите мне, Вайолет, — снова заговорила тетя Кэт, — чем вы таким занимаетесь? До меня дошли слухи, что…
— Она занимается оккультизмом, — раздраженно бросил лорд Вузервуд. — Глупость жуткая!
— Гэбриэл считает себя самым умным, — пояснила его жена. — Думает, что если он чего-то не видит прямо перед своим носом, значит, это не существует. Как бы не так.
— Что я должен такое видеть? — взвился дядя Г. — Ты со своими приятелями очень скоро дойдешь до психиатрической клиники. Занимаетесь шарлатанством, охотитесь за привидениями. Я бы давно сдал вас всех в полицию, но не желаю пятнать репутацию.
— Ты бы поостерегся так говорить о неведомом, Гэбриэл. Оно может отомстить.
— Каким неведомым? — спросила тетя Кэт, которая услышала последнюю фразу.
— Я имела в виду неведомые силы, — ответила тетя В.
Раздраженно фыркнув, супруг повернулся к ней спиной.
— Какими силами? — продолжала допытываться тетя Кэт, не ведая, как хозяевам хочется, чтобы она наконец умолкла.
— Да разве возможно в нескольких словах донести мудрость тысячелетий? — с возмущением отозвалась тетя В. — На это и жизни не хватит!
— На что?
— На понимание Тайного учения.
— А что это такое?
Тут Шарлотта наконец решила присоединиться к разговору в надежде поскорее его закончить.
— Признаться я тоже не представляю, что это за Тайное учение, Вайолет. То же самое, что и колдовство, или что-то другое? Вы не боитесь превратиться в ведьму, дорогая?
Тетя В. сердито поджала губы.
— А вы не боитесь смеяться над неведомым, Шарлотта? Есть многое на свете…[6]
— Конечно, есть, Вайолет, но мне не хочется с этим встречаться.
Неожиданно тетя Кэт подвела итог дискуссии:
— К вашему сведению, Вайолет, церковь к таким вещам относится крайне отрицательно. Так что бросьте вы все это, пока не поздно.
Тут инициативу в разговоре перехватили дети Лампри, заговорив одновременно. Спокойно, не повышая голосов и при этом не давая гостям опомниться. Не сговариваясь, они разделились на две группы. Фрида, Пэт и мама взяли в оборот дядю Г, а Генри с близнецами сосредоточились на его супруге. Лорд Чарльз при этом стоял в сторонке, нервно протирая свой монокль. Происходящее сейчас напоминало Роберте увиденную накануне комедию. Семейство Лампри, как актеры на сцене, говорили сценическими голосами и делали соответствующие движения. Правда, тут наблюдался явный избыток характерных персонажей во главе с тетей Кэт в роли престарелой дамы-аристократки, которая сидела в своем углу, улыбаясь и понимающе кивая.
Роберту не устраивала роль зрительницы. Ей хотелось принять участие в действии, и она для начала приблизилась к тете Кэт, которая, несказанно обрадовавшись, тут же разразилась осуждающей речью относительно увлечения леди Вузервуд, затем спросила, не пора ли всем лишним выйти из комнаты, чтобы Чарли наконец получил возможность доверительно побеседовать с Гэбриэлом. Поскольку все это было произнесено полушепотом, Роберта почти ничего не поняла. Однако тетя Кэт ее не отпускала, поэтому девушка не могла следить за перипетиями пьесы. Только краем уха уловила слова Фриды, которая, разыгрывая роль милой и внимательной племянницы, подливала херес в бокал дяди.
— Нет, дядя Гэбриэл, нам будет обидно, если вы не пожелаете посмотреть хотя бы одну из наших шарад. Ведь мы так долго их готовили. Специально для вас.
— Я рада, что вы со мной согласны, — бубнила с другой стороны тетя Кэт. — Кто же поможет этим несчастным, если не мы?
Роберте было безразлично, о ком идет речь, она даже не пыталась вслушиваться, наблюдая за Генри и близнецами, которые почтительно внимали тому, что им рассказывала тетя В.
Наконец леди Чарльз решила призвать детей к порядку.
— Я тут слышу, что Фрид рассказывает дяде Гэбриэлу о шарадах. Так не пора ли перейти от слов к делу? Ступайте готовиться к показу. И чтобы не длинно, поняли?
— Пошли, Робин, — позвал ее Генри.
И они вместе вышли в коридор.
Глава 5 Разговор
I— А может, не стоит ничего затевать? — произнес Генри, закрывая за собой дверь. — Этот противный старик не в том настроении, чтобы смотреть шарады.
— Нет, давайте все же что-нибудь покажем, — сказала Фрида. — Короткое. На классическую тему.
— Например? — спросил Колин.
— Например, сказание об Иаиль и Сисаре из Книги Судеб.
— А о чем там? — поинтересовался Стивен.
— Спроси у Робин, она эту историю знает лучше меня.
— Так чего там, Робин?
— Ну, в общем, это из Библии, — начала Роберта. — Был такой военачальник у враждебного евреям царя, забыла, как его звали. Не военачальника, а царя. А военачальник — это Сисара. Так вот, когда он во время одного из походов остановился в шатре красавицы Иаили, она сперва напоила его молоком, а после того как он уснул, взяла кол от шатра и молот, подошла к спящему и одним ударом вогнала ему кол в висок. То есть пробила череп насквозь. Последующие сорок лет были для Израиля мирными.