А он ведь прекрасно понял, о чем идет речь, мелькнуло у Ника.
— Приглашает — это в смысле: приглашает в компанию ее друзей. Горящие путевки, платит каждый за себя, отдыхаем вместе.
На этот раз пауза была дольше.
— У меня денег нет, — наконец ответил Лекс.
Он стал что-то набирать на клавиатуре, но было ясно, что делает он это бездумно, просто чтобы создать видимость занятости.
Ник хотел еще что-то сказать, но передумал и шагнул за порог. Вдогонку ему раздалось:
— А когда она пригласить нас успела?
Врать Ник не захотел, сказал правду.
— Виделись сегодня. Случайно встретились в «Кофемании», ну и…
— А, ну да, ты же теперь в ресторанах обедаешь…
Ник на колкость решил внимания не обращать, закрыл дверь комнаты, прошел на кухню.
Казалось бы, разговор был закончен, однако вскоре на кухне появился и Лекс. Достал из холодильника минералку, плеснул в кружку.
Как только Ник увидел его лицо, сразу понял: сейчас начнется выяснение отношений.
— Значит, договор наш решил нарушить? — сделав глоток, процедил Лекс.
— Я не нарушал… — поморщился Ник. — Говорю же: случайно встретились.
— Ну, конечно, случайно…
Допив воду, Лекс не спешил уходить, поинтересовался:
— И что, ты теперь в Домбай поедешь?
Ник посмотрел на него, подумал, что немного позлить ленивого друга совершенно не помешает.
— Отдохнуть не мешало бы.
— А, ну да, ты же трудяга, — с сарказмом и с плохо скрытым раздражением произнес Лекс.
И этого сарказма было достаточно, чтобы Ник завелся.
— Да, в отличие от тебя я трудяга! — с вызовом бросил он. — Кому-то же надо работать, чтобы квартиру оплачивать, еду… пока другие ни хрена не делают…
— Не понял… — брови Лекса взметнулись, словно щетки на лобовом стекле. — Ты меня что, куском хлеба попрекаешь?
— А чем тебя еще попрекать? — презрительно бросил Ник. — Тем, что ты на работе дизайном своей тупой игрушки занимаешься?
— Моя игрушка не тупее тебя, понял? Начальничек, мля… че, повысили, так теперь понты кидать можно?
Костер ссоры постепенно разгорался, масла в огонь обе стороны подливали щедро.
— А ты завидуешь, да?
— Да было бы чему!
— Да уж есть чему. Что, думаешь, я не заметил, как тебя перекосило, когда я телефон купил?
Слово за слово, разговор закончился тем, что Лекс пообещал, что отныне не притронется ни к чему, что купил Ник, и ушел к себе, хлопнув дверью.
Ник остался на кухне. Совсем недавно он бросил курить, но сейчас не выдержал. Порывшись в ящиках, нашел-таки пачку с несколькими сигаретами.
Ник считал себя правым и не понимал, почему Лекс не замечает своей вины. Пуская дым в окно, вглядываясь в безликие корпуса новостроек напротив, Ник размышлял над тем, как заставить своего друга взглянуть на себя со стороны.
Это была их первая серьезная ссора.
Конечно же, они помирились. Спустя несколько дней. Вот только, как в анекдоте, осадочек остался.
ГЛАВА 8 ВЫБОР ЛЕКСА
Москва, январь 2002 года.
Лекс не любил холодные зимы, а эта, казалось, выдалась особенно холодной. Снег, метели, колючий ветер, гололед — на улицу хоть не выходи.
От кого-то Лекс услышал, что с каждым годом зимы холоднее становятся — на полградуса или на градус. Можно, конечно, проверить по интернету, но Лексу лень было заморочиваться.
Плевать на погоду. Других проблем по горло.
В середине января он встретился с Мусорщиком.
Пришлось.
Встреча происходила в «Зависли», на этот раз в самом клубе — в кабинете администратора, а не в машине у входа.
Встрече предшествовала небольшая странная история. Сразу после новогодних праздников — отмечали, кстати, у одного из сотрудников дома — Лекс, наконец-то, заимел мобильный телефон.
Выкроил с премиальных, с сэкономленных, в ближайший выходной поехал на Горбушку и купил недорогой «Самсунг».
Там же и подключился, только не к «Билайну», как Ник, а к МТС.
Номер даже не успел никому сказать, только-только домой ехал, сжимая в руке пакет с покупками. И телефон зазвонил.
Когда Лекс отвечал на этот первый звонок, он был на сто процентов уверен, что это представитель оператора.
Но это оказался Мусорщик. Спокойным, равнодушным голосом он попросил Лекса приехать в течение дня в «Зависли», чтобы обсудить детали дальнейшего сотрудничества.
Откуда у Мусорщика оказался номер мобильного, Лекс даже предположить не мог. Но в подсознании прочно прописалась уверенность: возможности у Армады действительно большие.
Детали дальнейшего сотрудничества.
Формулировка не предвещала ничего хорошего. Лекс к этому времени уже пару раз задерживал платежи для художника и перловика, и хотя сроки ограничивались одним-двумя днями, все равно было несколько тревожно.
Он даже домой заезжать не стал, сразу поехал в компьютерный клуб.
Его встретили у входа и провели в кабинет администратора.
Это был явно не кабинет Мусорщика, однако тот вел себя здесь так, словно находился у себя дома. Пепельница засыпана горкой яблочных огрызков, а сам он — по-прежнему в темных очках и шарфе — сидел, закинув ноги на стол.
— Присаживайся, — кивнул Мусорщик на стул напротив, а после радушно предложил: — Чай, кофе?
— Нет, спасибо, — мотнул головой Лекс.
— Поздравляю с покупкой.
— Спа… спасибо.
Лекса так и подмывало спросить, откуда тот узнал новый номер, но не решился. По большому счету, это не так уж и важно.
Мусорщик доел яблоко, тем самым увеличив гору огрызков в пепельнице, облокотился на стол и спросил:
— Ну что, Леха… Леха-Леша-Алексей… что с тобой делать будем?
— В каком смысле? — напряженно спросил Лекс.
— В прямом. Людей ты моих обманываешь, за работу им платить не хочешь…
— Почему не хочу? Я на следующей неделе оплачу все. У меня зарплата будет, и я сразу рассчитаюсь…
— А причем тут твоя зарплата? — удивленно спросил Мусорщик.
— Ну как… — растерялся Лекс. — Я же получаю зарплату и с нее выплачиваю гонорары…
Он запнулся, догадавшись, что его собеседник все прекрасно понимает и просто издевается, играется, как кошка с мышкой.
А Мусорщик не унимался.
— Зарплату, значит… То есть теперь мы должны ждать, когда у тебя будет зарплата. А ты художнику объяснил уже, почему задержка?
— Я пытался, но он же по-русски не понимает… Вы же поменяли мне художника, помните?
Это было правдой. За несколько дней до Нового года у Лекса сменился художник. Новый был китайцем, совершенно не знал русский, английский знал немногим лучше, и не всегда понимал, чего от него хотят. Тем не менее, рисовал он хорошо и задания выполнял в срок и даже раньше. У Лекса было подозрение, что китаец работает не один, но выяснить, так ли это, у нового художника было еще сложнее, чем у прежнего, уральского, дарования. Сказывался труднопреодолимый языковой барьер.
— То есть ты ему ничего не объяснил, а решил…
— Я пытался, но он…
— Еще раз перебьешь меня, и я тебе палец сломаю, понял?
Теперь перед Лексом сидел не обычный молодой парнишка, стильно одетый любитель яблок. Теперь перед ним сидел раздраженный и злобный хмырь, от которого непонятно что можно было ожидать.
Лекс нервно улыбнулся, кивнул, сглотнул слюну — все это в течение одной секунды.
— То есть ты ничего художнику не объяснил, не договорился с ним, — продолжил Мусорщик. — А просто решил, что заплатишь ему тогда, когда у тебя будут деньги, так?
— Нет, — набравшись храбрости, твердо ответил Лекс. — Не объяснил.
Мусорщик задумался, вздохнул, потом сказал:
— Знаешь, если честно, я не должен сейчас с тобой здесь разговаривать. Организация, в которой я работаю, имеет свои правила, и я должен им подчиняться. Я даже не должен был вызывать тебя.
Я должен был всего лишь дать твои контакты нашим юристам.
Можно только догадываться, кто в Армаде исполняет роль юристов — жулики с адвокатскими корочками или бандюки с корочками ЧОПов, а то и МВД.
Лекс сглотнул, ожидая продолжения речи, но Мусорщик сделал выжидающую паузу, и Лексу ничего не оставалось, как спросить:
— Почему же не дали?
— Потому что за тебя попросили, — ответил Мусорщик.
— Кто? — угрюмо спросил Лекс. — Макарыч?
Вместо ответа Мусорщик ткнул в сторону Лекса указательным пальцем и произнес:
— С твоей стороны зафиксировано нарушение договора. Преступление, которое пока останется без наказания. Говоря судебным языком, ты сейчас получил условный срок. Считай, что ты легко отделался. Разберись с художником в течение недели. До свидания.
Он махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.
Когда уже Лекс выходил из кабинета, Мусорщик бросил ему вдогонку:
— Уверен, ты прекрасно понимаешь: если начнешь скрываться и игнорировать нас, будет только хуже.
Когда Лекс вышел из «Завислей», завибрировал пейджер.
Синка желала срочно связаться с ним по какому-то очень важному делу. Наплевав на расходы, Лекс позвонил по указанному номеру с новенького сотового.
— Слушай, тут с тобой один человек хочет пообщаться. Вроде какое-то дело с хорошим финансированием.
— Кто?
— Помнишь в Подвале я вас с Бадом знакомила? Ну, инфо трейдер…
— Ага, помню, — с некоторым разочарованием сказал Лекс. Он рассчитывал, что это будет кто-то более серьезный, а не этот болтун из полуподвального притона.
— У него к тебе дело.
— Ко мне? — удивился Лекс.
— Слушай, ну я не знаю, он сказал, что есть к тебе дело, а что за дело говорить не стал. Если не хочешь с ним общаться…
— Запиши мой номер, — прервал Синку Лекс и не без удовольствия уточнил: — Это мой сотовый.
— Вау, круто, поздравляю с покупкой…
Лекс продиктовал свой номер. Телефон зазвонил через несколько минут. Знакомый голос произнес:
— Чувачок, здорово!
— Привет.
— Слушай, мне Синка сказала, что ты в Майле работаешь, так?
— Эээ… ну, допустим.
— Чувачок, нам надо встретиться. У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Я сейчас на Профсоюзной, сможешь подъехать?
До Профсоюзной от «Завислей» было рукой подать. Ответ был очевиден.
Через полчаса Лекс уже сидел в небольшой кафешке и внимательно слушал инфотрейдера.
Много кофе, еще больше сигарет.
Речь шла о промышленном шпионаже. Правда, сам Бад назвал это «небольшой услугой», за которую предлагал вполне приличные деньги. Технически ее было очень легко выполнить, проблема была лишь в последствиях, которые могли поставить под угрозу будущее не только Лекса, но и Ника. Впрочем, насчет Ника Лекс как раз и не переживал. Обида на друга все еще сидела занозой в сердце, так что момент для предложения инфотрейдер выбрал самый что ни на есть удачный.
Бад оказался прав: от его предложения Лекс не смог отказаться. Несмотря на то, что это, по сути, было не только предательство, но и преступление.
Семь бед — один ответ.
ГЛАВА 9 КРАХ
11 марта 2002 года.
Беда не приходит одна. Беда имеет обыкновение врываться внезапно и, при этом, стремительно множиться. И справиться с этим нет никакой возможности.
Причем происходит это обычно в такой момент, когда кажется, что все зашибись, круто, а дальше будет еще лучше, ура!
И тут на, тебе, по загривку!
Понедельник — самое обычное время для начала неприятностей.
Девяносто процентов всех проблем должны быть благодарны своим появлением первому дню недели.
Еще позавчера был праздник. Международный женский день: цветы, открытки, поздравления реальные и виртуальные…
Синка пришла в восторг не только от фарфорового ангелочка, но и от странички с поздравлениями, которую Ник собрал, можно сказать, собственными руками.
Они сидели в кафе, потом гуляли по городу, потом пошли в кино и там, словно пятнадцатилетние подростки, жадно целовались на последнем ряду.
Потом еще много чего было, дома у одной из Синкиных подруг, которая так удачно была в отъезде. Ник вернулся домой только вчера рано утром и сразу завалился спать, счастливый и довольный.
Весь вечер он работал, точнее, пытался работать. У него была задумка: написать алгоритм для вируса, который мог бы переписывать свой код, но вчера, понятно, было не до работы. Обменивался с Синкой смсками — вот чем он занимался весь вечер.
А утром, в понедельник, пришел на работу, и камень покатился под откос, набирая скорость.
В их отделе с утра не было никакой связи. Все компьютеры оказались заблокированы не только для выхода в интернет, но и в локальной сети. При этом в соседних отделах все было в полном порядке. Никто из техотдела внятно ничего объяснить не мог, лишь мямлили про какие-то технические неполадки.
Это было странно. И глупо.
Ник только-только собирался выяснять, что там случилось в техотделе, как его вызвал к себе Гришин.
Разговор предстоял серьезный и неприятный — Ник почувствовал это, едва услышал голос Гришина, и уверился в своих опасениях, когда вошел в его кабинет.
Кроме Гришина, в кабинете был еще Женя Ифрит — начальник службы безопасности корпорации, крайне молчаливый и угрюмый чел неопределенного возраста — от тридцати до пятидесяти. Он сидел у стены и ковырялся в мобильнике, но надо знать Ифрита, чтобы понимать: всегда, когда кажется, что он ничего не делает, он максимально сосредоточен.
Это у него мимикрия такая.
Уже подспудно ощущая тревогу, Ник присел за стол напротив Гришина. Тот откашлялся, потом начал издалека:
— Ник, ты знаешь, как я к тебе хорошо отношусь. Нет, правда, до сегодняшнего дня к тебе, по сути, не было никаких претензий.
Вступление не сулило ничего хорошего. Ник напрягся.
Гришин тужился, видимо, пытаясь подобрать слова, а потом решил не тянуть кота за хвост.
— Короче! — он махнул рукой, словно воздух рубанул, посмотрел на Ифрита. — У нас, точнее у вас, проблема. Очень серьезная.
Женя?
Ифрит, в отличие от Гришина, был не менеджером, а технарем, поэтому говорил коротко и по делу.
— Кто-то из твоего отдела последнюю неделю копировал базу с частной перепиской. Копировал на внешние носители, которые так и не получилось найти. В общем, базу по частям выносили из офиса и сливали кому-то налево.
Прежде чем Ник смог осмыслить услышанное, Гришин поспешил добавить:
— Это очень серьезная ситуация. Спустить такое на тормозах не получится. В общем, Ник, во-первых, нам надо знать, кто это делал, и кому сливалась информация.
Ника так и подмывало спросить, что же будет «во-вторых», но вместо этого он, немного ломающимся голосом поинтересовался:
— Вы подозреваете кого-то конкретно?
— Мы подозреваем твой отдел, — сказал Гришин. — У тебя есть три дня, чтобы найти виновника. Иначе нам придется расстаться со всем отделом — и, поверь, это максимум, что я могу сделать, учитывая мое уважение к тебе.
Корпорации не выгодна шумиха, связанная с утечкой информации. Тем более, базы с частной перепиской. Поэтому никто не будет подавать в суд, ограничатся увольнением. Но и терять работу Нику не хотелось. Особенно сейчас, когда никаких других источников доходов нет.
Да и не в доходах только дело ведь. Нику всего двадцать лет, а он уже начальник отдела в крупной корпорации. Вся карьера впереди… увольнение будет не просто fail, а epic fail.
Ник вернулся в отдел со смешанными чувствами. Он не стал сразу рассказывать всем, что произошло, сначала просто осматривал всех сотрудников, пытаясь понять, кто из них согласился ради денег, или еще по какой-то причине фактически предать своих коллег.
Все работали, как и раньше, никаких изменений не было.
Все как обычно, только теперь Ник знал, что в отделе завелась «крыса».
Ему нужно было посоветоваться с кем-то. Лекс? Несмотря на то что в последнее время между ними отношения нельзя было назвать братскими, больше у Ника друзей не было. Ну, разве что Синка, но она в этой ситуации была бесполезна. Не привлекая внимания, Ник тихо сказал, приблизившись к столу Лекса:
— Надо поговорить.
Они вышли в переговорную, там Ник пересказал Лексу разговор с Гришиным.
— Это точно кто-то из нашего отдела? — спросил Лекс, закуривая.
— Ифрит так сказал, — пожал плечами Ник.
— А кто точно, они не знают? — спросил Лекс.
— Если бы знали, наверное, мы бы тут не сидели? — буркнул Ник.
Он посмотрел на Лекса, и вдруг его осенило. Словно все кусочки мозаики-пазла сложились воедино, в целую картинку.
— Лекс… — медленно произнес Ник.
— Да?
— А откуда у тебя деньги? Телефон, художника ты оплатил, перловика…
— Ты что, думаешь, что это я?
— Я пока ничего не думаю, а спрашиваю.
— Ты меня подозреваешь… — Лекс тяжело задышал. — Ник, ты попутал?
— Путает паук паутину. Я тебя пока не обвиняю, потому что надеюсь, что ты объяснишь мне, откуда у тебя деньги?
— Я что, отчитываться перед тобой должен?
— Ты что, не понимаешь? — воскликнул Ник. — В нашем отделе «крыса», и в это же время у тебя появляются деньги! Что мне думать?
— Да мне плевать, что тебе думать! Считаешь, что это я? Доказывай. Не можешь? Пошел нах!
Он вышел из переговорной, хлопнув дверью.
День закончился ничем. Ник переговорил со всеми из отдела, объяснил ситуацию. Поговорил с Ифритом, но тот лишь развел руками.
— Если бы мы знали, кто — мы бы уже действовали, — ответил Ифрит. — Так что это твой крест.
Отчаяние охватило Ника. Он не знал, что делать — с одной стороны, не хотелось верить, что это мог сделать Лекс, с другой стороны, больше подозревать было некого.