— Но у нас все будет так скромно…
— Вот и славно. Пышности мне в кино хватает. Так во сколько прикажете прийти?
— Часов в девять, наверное, — осторожно сказала Зоя. — Родители обещали приехать после восьми, а после курантов они поедут к себе. Тут недалеко, несколько остановок. Я их отвезу и вернусь.
— Наверное, это вполне могу сделать я, — заметил Евгений. — А вы с Алиной подождете меня дома. По-моему, так логичнее.
— Вы приходите, — сказала Алина, — а там разберетесь.
* * *Примерно через полгода после этого, в другом городе, который то ли снова станет нашей столицей, то ли нет, Константин Петрович улаживал дела с местными партнерами, а заодно пытался отдохнуть с очередной блондинкой, едва достигшей восемнадцатилетнего возраста. Девица, правда, была уже довольно опытная, во всяком случае, молчала, когда ее не спрашивали, и подарки клянчила с умеренной частотой и даже с некоторым тактом. Потому, наверное, и задержалась в жизни Константина больше, чем на две недели — абсолютный рекорд последнего года для спутниц бизнесмена.
Утро в Питере против обыкновения выдалось солнечное и даже теплое, так что проснувшись и определившись во времени и пространстве, Константин решил, что после переговоров было бы неплохо съездить, например, в Петергоф. Прогулка по тихому заливу, солнце, морской ветер и никаких серых каменных стен, от которых уже на второй день пребывания в северной столице у него начинались хандра с депрессией одновременно.
Удивительно свойство города на Неве: к нему практически нельзя относиться равнодушно. Как к алкоголю. Кому-то он категорически противопоказан, кто-то без него жить не может, но живут тоже по-разному: одни в полный кайф, другие — стиснув зубы. И приезжие тут же делятся на две категории: фанатов Питера и его ненавистников. Константин принадлежал к умеренным ненавистникам, этот город на него давил и он старался посещать его как можно реже. На сей раз от поездки отвертеться не удалось. Ну, хоть с погодой повезло, и на том спасибо.
Соседка по ложу еще досматривала сны. Константин довольно бесцеремонно прервал это занятие, совершенно не интересуясь мнением на этот счет партнерши, быстренько получил утреннюю разрядку и отправился в душ, бросив на ходу:
— Закажи завтрак. Обычный. Кофе побольше.
Девка с ним две недели, а он никак не может запомнить ее имени. То ли Аля, то ли Валя, то ли вовсе даже Ляля. Она откликалась на любое, а он не считал нужным напрягаться и выбирать какое-то одно.
Аля-Валя-Ляля показала язык закрывшейся двери в ванную комнату — максимум протеста, на который она отваживалась, — и стала набирать телефонный номер. Кофе побольше, тосты, апельсиновый сок, яичница с беконом… Подумав, она добавила к этому перечню пару пирожных со взбитыми сливками: за фигурой пусть следят те, у кого она плохая, а тут вполне можно позволить себе хоть торт с кремом, хоть шоколад с марципанами. Все равно будет стройная, красивая и обольстительная.
Она даже не догадывалась, что это — ее последний завтрак с «богатеньким Буратино», которого она только собиралась раскрутить по полной программе. Пока изображала из себя пай-девочку, а когда «папик» расслабится — уж она своего не упустит. Сверхзадача — женить на себе старого козла, но это уж слишком круто. Хотя попробовать не мешает…
Если бы она могла прочитать через стенку мысли Константина, принимавшего в этот момент душ, она бы даже завтрака дожидаться не стала, а мгновенно упаковала бы все, что можно забрать с собой, включая наличность, и унесла бы ноги. Потому что меньше всего места в мыслях ее любовника занимала ее персона. Он впервые всерьез задумался о том, что пора возвращать Зою.
В общем-то он по-своему ее любил, но главное — надоела равнодушная купленная обслуга. Приторно-вежливые горничные в отелях, неискренняя и, похоже, вороватая домоправительница в Москве, все эти корыстные девки, которые думают только о деньгах и тряпках. Надоела одинокая бессонница, хотелось человеческого тепла, а кроме бывшей жены получить его было неоткуда. Он надеялся, что она уже вдоволь накушалась нищеты и неудобств жизни в смрадном и опасном мегаполисе, и не сразу, конечно, но простит его и вернется.
Куда? Об этом стоило подумать отдельно. Конечно, глупо с его стороны было посадить ее в коттеджном поселке, где она потихоньку и спятила от безделья. В новой, просторной квартире, в построенном для немногих избранных доме, в одном из чудом сохранившихся тихих зеленых уголков столицы. Пусть совершает свои любимые прогулки пешком, пусть найдет себе какое-нибудь хобби, а он сделает все возможное, чтобы вечерами возвращаться домой и общаться с ней и с дочерью. Ведь Алина…
В этот момент Константин вспомнил, что вчера у дочери был день рождения. Тринадцать лет — дата, конечно, не круглая, но дочка наверняка ждала от него если не встречи с отцом, то хотя бы подарка. А он, наказывая строптивую жену, заодно, выходит, наказал и ни в чем неповинную дочку. Чертов секретарь, почему он ему вчера не напомнил? Уволить мерзавца сегодня же!
Константин вылетел из ванной и, не обращая внимания на сервированный завтрак и ожидавшую его девушку, кинулся к телефону. Память на номера у него всегда была отменная: по новому телефону он звонил дочери всего раза два, но помнил его прекрасно. Трубку, однако, никто не брал. Странно. Одиннадцатый час утра, летние каникулы, куда они могли запропаститься? Не дачу же сняли на свои гроши.
Константин нажал на рычаг и набрал еще один знакомый номер — родителей Зои. Уж они-то должны знать, куда подевались их дочка с внучкой. Слава богу, теща оказалась дома и сама подошла к телефону: с тестем у Константина как-то не очень сложилось, а вот старуха зятя любила.
— Доброе утро, Марь Игнатьевна! — бодренько начал он. — Узнаете?
— Костя, — как-то неуверенно отозвалась та, — здравствуй. Что случилось?
— А ничего не случилось. Хотел Алину поздравить, вчера замотался с делами, ничего не успел, там никто к телефону не подходит. Куда они подевались, не знаете?
— В Сочи, — после некоторой паузы ответила Мария Игнатьевна. — В Сочи они три дня назад улетели.
— Интересно! С чего это вдруг? Зоя вроде бы Крым всегда предпочитала…
— Так они на фестиваль полетели… этот… как его… «Кинотавр», что ли.
Константин чувствовал, что в голосе его бывшей тещи появилась и растет какая-то странная паника.
— В чем дело? — рявкнул он. — Что вы недоговариваете? С кем Зоя туда полетела?
— С Алиной, — пролепетала Мария Игнатьевна, — и… и с мужем.
Константину показалось, что он ослышался. Или старуха уже окончательно сошла с ума и несет, невесть что.
— С каким еще мужем, черт подери? Откуда он взялся?
— Он режиссер, кинорежиссер… Они давно знакомы, а поженились две недели назад. И улетели в Сочи, потому что его фильм там в конкурсном показе…
— Остановились, конечно, в «Жемчужине»? — мрачно просил Константин.
— Да, кажется… то есть я не знаю, они…
Но Константин уже швырнул трубку. Конечно, в «Жемчужине», где же еще! Ну, о возвращении к нему Зоя, конечно, может теперь даже и не мечтать, а вот муженьку ее новоявленному он устроит сладкую жизнь, мало не покажется. Феллини хренов! Давно знакомы с Зоей, надо же! Значит, эта сучка его обманывала и потребовала развода, чтобы выйти замуж за давнего любовника? Похоже на то. Тогда и она свое получит: во-первых, он у нее отберет дочь, нечего ребенку на непотребства матери смотреть, а во-вторых, при ближайшем удобном случае сделает вдовой. И алименты платить не будет, пусть зарабатывает на панели, как и положено шлюхам.
Константин и не заметил, что давно уже разговаривает вслух сам с собой, мечась по огромному номеру абсолютно голым. Девица вжалась в угол постели и только ошеломленно хлопала глазами: таким своего партнера-спонсора она еще не видела. Наконец, гнев постепенно пошел на убыль и Константин начал соображать более или менее здраво.
— Завтрак стынет, котик… — робко вякнула девица, спинным мозгом почувствовав, что уже можно открыть рот, не рискуя схлопотать оплеуху.
— Закажи новый или трескай так, — отозвался он, думая совершенно о другом. — Мне безразлично.
— Что-нибудь случилось? У тебя неприятности?
— У меня неприятностей не бывает, детка. Неприятности бывают у тех, кто пытается мне их организовать.
Значит, так. Сегодня же ночным рейсом в Москву. Завтра связаться с одной частной охранной фирмой, пусть обеспечат доставку Алины из Сочи. Как говорится, без шума и пыли. Параллельно найти одного человечка, пусть разберется с этим новым мужем. Не впервой, справится, на гонорар за такой заказ он сможет год на Канарах оттягиваться. Распоряжение банку: прекратить все выплаты бывшей жене. Найти Алине гувернантку и собственного охранника, впрочем, это можно совместить, не проблема.
Константин снова чувствовал, что ситуацией в конце концов управляет он. Не может быть такого, чтобы из него сделали посмешище на всю Россию. Можно себе представить, как они потешаются над ним сейчас на этом их гребанном фестивале. Ничего, ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним.
— Мы куда-нибудь сегодня поедем, котик? — отважилась девица еще на один вопрос.
— Собирай вещи. Ты поедешь на вокзал и первым же поездом отправишься в Москву. У меня сейчас такие дела, что не до тебя.
— А когда ты приедешь?
— Не твое дело. Когда надо, тогда и приеду. Деньги ты получишь, не беспокойся. И вообще я сам тебя на вокзал отвезу, мне по дороге. А там сама управишься, не маленькая.
Сегодняшнюю встречу отменить никак нельзя, слишком важные дела на ней решаются, слишком много серьезных людей приглашено. А пока он будет вести переговоры, пусть его идиот-секретарь тут все соберет, озаботится билетом и всеми остальными формальностями. Да, пожалуй, он его тоже забросит на вокзал, пусть заодно проследит, чтобы эта кукла уехала, а не отсвечивала тут, а потом возвращается в гостиницу и ждет его распоряжений. Ну вот, похоже, все вытанцовывается в правильном направлении. Нужно только хорошенько все обдумать, а не метаться по номеру, как ошпаренному коту. Много чести!
Аля-Валя-Ляля знала, что спорить бессмысленно, поэтому предпочла перейти на нейтральную тему.
— А я вчера в газете такой рассказ прочитала. Про одну нашу девушку и американскую миллионершу. Умереть, уснуть! Представляешь, приехала в Россию вдова американского миллионера, решила благотворительностью заняться. И в одной из больниц нашла девушку, которую страшно избили бандиты. Лицо поуродовали, нос сломали, память отбили, в общем — финиш. А была красотка.
— Могу себе представить! — насмешливо бросил Константин. — Со сломанным носом-то!
— Но установили же, что это была очень знаменитая топ-модель, ее чуть ли не на конкурс красоты «Мисс мира» хотели послать, а тут такое. В общем, американка ее удочерила, увезла с собой, сделала несколько пластических операций. Та ничего не помнит, английский осваивает с нуля, знает только, что ее зовут Клара…
— Клара? — со странной интонацией переспросил Константин. — В какой газете ты это вычитала?
— Вот, — подняла девица с пола несколько ярких листков явно «желтой» газеты. — На третьей странице, кажется.
Газета называлась «Жареные сплетни» и на обозначенной странице действительно была напечатана история, которую только что услышал Константин в вольном пересказе любовницы. С фотографии на него смотрела пожилая матрона в лиловых кудельках, к плечу которой прислонилась античной красоты девица… с зелеными глазами Клары и ее бронзовыми локонами. Ошибки быть не могло. Значит, он ее не убил — и то слава Богу. А то, что память утрачена, еще лучше, теперь ему вообще ничего не грозит. Клара свое получила, пусть теперь живет безмятежно, у него и так забот хватает. Но все-таки везучая сучка оказалась, вместо кладбища угодила в особняк американской миллионерши, да еще в качестве законной наследницы…
— Собирайся, — приказал он любовнице. — У меня через два часа деловая встреча.
Примерно через час швейцар гостиницы «Англетер» помог уложить в багажник черной «Ауди» два объемистых чемодана с «приданым» отставной фаворитки. Сама она юркнула в машину и забилась в угол, а на переднее сидение прошмыгнул секретарь, здорово напуганный нахлобучкой, которую получил от шефа за забывчивость, и мечтающий только о том, чтобы обошлось без кровопролития, то есть без увольнения. Последним в машину на заднее сиденье справа уселся Константин — он терпеть не мог ездить рядом с шофером. По целому ряду причин, одной из которых была все та же боязнь покушения, лишь слегка отпускавшая его вне Москвы.
— Поехали! — приказал он. — Сначала на Московский вокзал.
Машина медленно отползла от подъезда, развернулась и поехала в указанном направлении. Развить хоть какую-то скорость не удавалось: пробки в Питере ничуть не отличались от московских.
— Сейчас выйдем на приличную улицу, — сказал шофер, притормаживая у светофора на не слишком оживленном перекрестке. — Минут через десять…
Договорить он не успел. Сзади справа «Ауди» догнал мотоциклист в черной кожаной куртке и черном шлеме. Неуловимым движением он выхватил из-под куртки то ли короткоствольный автомат, то ли длинноствольный пистолет, и выпустил всю обойму в стоявшую рядом машину, буквально прошив ее в длину. По случаю жаркой погоды окна в машине были открыты и шансов уцелеть у седоков практически не было.
Закончив стрелять, мотоциклист дал по газам и исчез в проходных дворах. Все продолжалось от силы тридцать секунд, хотя немногим свидетелям со стороны они показались часами.
Визжали женщины, гудели машины, вдали послышались сирены милиции и «скорой помощи», услуги которой, впрочем, не понадобились. Константин Задонский, он же Костя-Гроб был убит наповал пулей в висок, секретарю пуля попала в затылок, шоферу — в шею. Все они скончались на месте, а между задними сидениями и спинками передних на полу корчилась в агонии юная блондинка с развороченной грудной клеткой. Она так и не поняла, что произошло и почему ее короткая жизнь так стремительно и нелепо закончилась.
— Своих нам мало, — хмуро сказал капитан милиции, осматривавший место происшествия, своему помощнику, — теперь возись с москвичом. У себя, что ли, пулю схватить не мог, обязательно за этим надо было в Питер переться? Своих «глухарей» не разгрести, а этот — стопроцентный «висяк».
— Это точно, — вздохнул помощник. — Только ведь никто ни часа своего не знает, ни места, верно?..
В Сочи Зоя смотрела, как плещутся в море Евгений с Алиной и думала: Господи, какая же я счастливая женщина!
Зоя не знала, что она еще и очень везучая женщина.
Примечания
1
из сборника «Гюрза с бирюзой»