- Папа, - громко и отчетливо позвали от машины. У девушки теперь было очень напряженное и встревоженное лицо. - Папа. Поедем. Пожалуйста. Домой.
Доктор Немман взглянул Малдеру в глаза... и Малдер вдруг прочел в этом взгляде отчаяние и обещание. Такой человек будет идти до конца... Потом доктор резко повернулся и побежал вниз. Девушка чуть расслабилась. "Чероки" нервно тронулся - и покатился к городу. Скалли подумала, что и отец, и дочь выглядели слишком изможденными для людей, возвращающихся с отдыха...
- Этому парню нужен отпуск подлиннее, - будто подхватив ее мысли, сказал Малдер, глядя вслед машине.
Доктор Труп кашлянул.
- Э-э.. мистер Малдер...
- Да?
- Я тут поговорил кое с кем... Понимаете, я хоть и не здешний житель, но все-таки бываю здесь часто, как бы наполовину свой... так что со мной говорят. - Он замолчал и посмотрел на Малдера в сомнениях.
- Я слушаю, доктор.
- Да. Так вот: это маленький город. А в маленьких городах ведь как: дети выросли - и уехали...
- Как правило.
- Да, как правило. И здесь это обычное дело. Только вот из того класса... ну, в котором все эти смерти... дети не уезжают. Крутятся здесь. Все, понимаете? Или в самом Бельфлёре, или где-то рядом. Работу находят... хотя какая тут, если разобраться, работа...
- Спасибо, доктор. Надо будет поговорить с родителями.
- О-о! Думаю, это окажется потруднее, чем вытащить этот гроб...
Этот гроб уже зацепили тросами.
- Рэй Соме был третьей по счету жертвой, - докладывала Скалли, будто отвечая заданный урок; учитель знает, конечно, что такое пестики и тычинки, но нужно доказать, что 11 ты тоже знаешь... - Окончил школу с отличием, занимался гимнастикой и баскетболом, был некоторое время кандидатом в сборную школы, но не попал. Потом лечился в психиатрической больнице графства...
- Видимо, он признался в первых двух убийствах, - предположил Малдер. Арахиса в его кармане почти не осталось, одна шелуха. - Наверняка причины смерти девушек высосаны из пальца. Маленький город, все на виду, все друг друга знают и все друг друга покрывают. Как в хорошей патриархальной семье, где родители сдохнут, но никогда не проговорятся о том, что у сынка триппер, а дочка спит с трубочистом... Парня заперли в больнице, но улик, судя по всему, так и не нашли.
- Кстати, о причинах смерти, - продолжала Скалли с выражением. - Причина смерти Рэя Сомса: общее переохлаждение.
- Седьмого июля? В Орегоне? Как можно умереть теплой летней ночью от переохлаждения, Скалли?
Скалли хотела ответить, что нельзя и что это в высшей степени странно, но тут дизель экскаватора взвыл, и трос начал наматываться на лебедку. Рабочие с двух сторон придерживали гроб - хороший красный лакированный буковый гроб, с которым за девять месяцев пребывания в вечно сырой земле Орегона ничего не случилось.
Зато подвел трос. Он лопнул.
Кто-то вскрикнул, а кто-то успел среагировать - толкнул уже начавший падать гроб вбок, в сторону от разрытой могилы. Он покатился по склону, переворачиваясь с боку на бок, кувыркнулся так раза три н врезался в массивный, вросший в землю могильный камень. С громким треском отскочили болты; крышка сама собой приоткрылась.
Все было до чертиков похоже на кадр из фильма ужасов.
Малдер и внезапно запыхавшийся доктор Труп оказались у гроба одновременно.
- Это отступление от формальной процедуры, - сказал доктор, когда Малдер взялся за угол крышки. Галстук доктора сполз куда-то на плечо.
- Ну и что? - Малдер пожал плечами. Он смотрел на Труп, и поэтому первой увидела то, что было в гробе, Скалли.
- Ып, - сказала она и сглотнула. Волна смрада, исходящая от тела, была совсем не похожа на обычный трупный запах, уж это-то она могла сказать с уверенностью. Но что еще хуже - тот коротенький обрубок, нашедший себе упокоение в этом гробу, еще меньше походил на человеческое тело...
-- Да, - сказал Малдер, пытаясь заслониться от смрада, - теперь понятно, почему Рэй Соме не попал в сборную школы по баскетболу.
Доктор Труп перевел дыхание. Ему хотелось что-то сказать, но все мысли превратились в мелкий серый порошок. Малдер посмотрел на него.
- Здесь все опечатать, - распорядился он. - Никто не должен ни видеть этого, ни прикасаться.
Доктор Труп коротко кивнул.
Скалли казалось, что они тонут в зыбучем песке. Кругом тишина и спокойствие, кричи - не кричи... Даже получить в школе список учеников оказалось делом непростым. Разумеется, никто не отказывал, но вот беда: в новый компьютер эти данные не вносили, они хранятся на дискетах в сейфе, а ключи от сейфа у мисс Хилл, а мисс Хилл должна прийти попозже... А поискать обычные классные журналы? Он, вы просто не знаете, там такой беспорядок... Наконец список возник. Но без адресов.
Адреса очень неохотно дали в полиции. Опять же вроде бы не потому, что не хотели, а что-то мешало...
- Миссис Хастингс?
- Да-а... А вы кто?
- ФБР. Специальный агент Малдер, агент Скалли. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.
- Мне не о чем говорить с ФБР. Я не нарушала никаких законов.
- Речь идет не о нарушении законов. Нам нужно выяснить некоторые вопросы о жизни вашего прекрасного города. Если вы не против...
- Против. Это ведь вы копались на кладбище? Так вот и проваливайте...
- Мистер Шлурман? Я из ФБР, и мне хотелось бы задать вам один вопрос...
- Так. А теперь послушайте. Меня. Я не знаю, чего вы там затеваете, но на меня можете не рассчитывать, ясно? Я ясно выразился?
И так далее - почему-то чем дальше, тем короче и грубее. Малдер решил не доводить дело до коротких энергичных слов с одной гласной...
- Слушай! - и Скалли вдруг, повернувшись на каблуках, встала перед ним. Тебе никогда не приходило в голову, что все агенты ФБР - тупые вырожденцы?
- Каждое утро, когда я бреюсь...
- Возможно, в Академии им отсасывают мозги через ноздри - так, кажется, поступают твои инопланетяне?
- Ты это к чему?
- Учитель! Который все знает про детей, который неравнодушен к ним - и в то же время человек достаточно посторонний...
- Я думаю, что далеко не всем в ФБР отсасывают мозги, - сказал Малдер, с любопытством глядя на нее.
Мисс Пола Лебье, невысокая худенькая дама нескрываемых шестидесяти лет, выслушала Малдера внимательно и будто бы заинтересованно.
- Я преподавала у них французский, - сказала она немного в нос. - А заодно и мировую литературу. Кроме того, в мой класс дети приходили иногда рисовать потому что окнами он выходит на север. Знаете, я не верю, что поколения портятся. У нас выросли очень хорошие дети. Я подозреваю, что они лучше нас. Правда, говорят, когда на земле появляется такое поколение, Бог очень быстро забирает его к себе... И поэтому то, что произошло с выпуском восемьдесят девятого, для меня было потрясением. Хотя - почему было? Оно и сейчас потрясение.
- Расскажите, а что именно произошло?
- Они вдруг все стали другими. Я их вижу постоянно - и вижу, как их что-то гнетет. У всех у них какие-то несчастья. Полли Маттнсон несколько раз пыталась вскрыть себе вены, потом травилась... Билли Майлз и Пегги 0'Делл разбились па машине, поначалу казалось, что отделались испугом - но вот до сих пор не могут выйти из больницы. Я уже не говорю, что у кого-то несчастья чисто семейные... не хочется пересказывать слухи, но очень вероятно, что Белла Немман умерла не от сердечного приступа, как принято считать...
- Это жена доктора?
- Да. Сказочно красивая была женщина. И никогда у нее не болело сердце. Нет, просто что-то произошло с этими детьми, будто... будто их упростили.
- Упростили?
- Да. Я не могу объяснить, почему мне так кажется, но у меня создалось совершенно четкое ощущение: буквально за несколько дней эти дети стали проще. Я не говорю: грубее. Или: примитивнее. Но какая-то благородная сложность из них исчезла.
- Но, может быть, это просто вхождение в самостоятельную жизнь так на них подействовало?
- Только на один этот выпуск? Нет, что вы. Я знаю, как меняет детей выход во взрослую жизнь. Нет-нет. Они все - будто чем-то помеченные...
- Чем же?
Учительница молча покачала головой. Бельфлёр
7 марта 1992 года
22:45
Несмотря на всю энергию Малдера и Труп, подготовка к вскрытию заняла довольно много времени, и закончить всю эту достаточно кропотливую процедуру удалось лишь без четверти одиннадцать ночи. Малдер методично обходил распростертое на столе и уже зашитое тельце, делая ракурсные снимки примерно через каждые десять угловых градусов - одна пленка на полный круг.
- Поразительно, Скалли, - бормотал он. - Знала бы ты, что все это означает...
- Означает это только одно: перед нами примат длиной... - Скалли еще раз приложила к трупу измерительную ленту, - пять футов, с весьма необычным строением лицевого черепа. Несомненно, что это не человек.
- И что значит выражение "не человек"?
- Пришелец из космоса... - Скалли чуть наморщила нос, давая понять тем самым, что плоско и не слишком удачно пошутила. - Какая-то большая обезьяна. Возможно, детеныш гориллы или орангутан.
- Что? Орангутан - на кладбище? Ты хочешь сказать, что кто-то вместо мальчика похоронил орангутана? Ничего себе шуточки в этом городе... Так, Малдер на секунду задумался. - Нам будут нужны образцы тканей для полного генетического анализа... И даже не так. Мы потребуем провести анализ здесь, на месте, а когда нам неизбежно откажут, потому что произвести такой анализ они здесь не смогут, мы потребуем разрешения вывезти труп.
- Ты все еще всерьез думаешь, что это действительно какой-то пришелец? Скорее, все-таки просто чья-то идиотская шутка.
- И... рентген, - Малдер ее не слушал. - Да. Конечно. Как мы забыли...
- Рентген? Сейчас?
- А почему нет? Почему бы нам не сделать рентген? И какие у нас есть причины, чтобы не сделать это сейчас? Какие, Скалли? - он помолчал н вдруг обезоруживающе улыбнулся. - Ты не думай, что я такой уж маньяк. Я тоже сомневаюсь, как и ты. Только...
Но что "только", он не договорил.
В пятом часу утра уже в своей комнате мотеля "Буковый дом" Скалли записывала на диктофон последние итоги исследования:
"...совершенно атипическое строение черепа, позволяющее предполагать далеко зашедшую мутацию организма. В правой гайморовой пазухе обнаружен артефакт неизвестного происхождения: предмет из серого матового металла длиной один и восемь десятых дюйма, шириной четыре десятых дюйма, сложной формы, напоминающий прорезь в лезвии безопасной бритвы, с мелко зазубренными краями..."
Скалли выключила диктофон и взяла в руки стеклянный пузырек с заключенным в нем артефактом. Подняла на уровень глаз. Почему-то вид этого предмета завораживал. Так завораживает змея - даже если находится за стеклом. От стука в дверь Скалли вздрогнула.
Поставила пузырек на стол.
- Кто там?
- Стивен Спилберг! - но на пороге стоял, естественно, Малдер. - Не хочешь побегать? Лично я собираюсь.
Он был в спортивном костюме и с пиратской повязкой на волосах.
Из двери тянуло ощутимым холодом. Скалли покачала головой.
- Ну как? - продолжал он. - Догадалась, что за дрянь была у Рэя Сомса в носу?
- Еще нет, - фыркнула Скалли, - и тратить время для сна на разгадывание этих мелких тайн не собираюсь.
Она закрыла дверь. Ей почему-то показалось, что за дверью Малдер показал ей язык. Что они все себе позволяют...
Спать она, вопреки собственной декларации, не легла. Взяла в одну руку пузырек с артефактом, в другую - рентгеновский снимок черепа анфас, и стала переводить взгляд с одного на другое, втайне надеясь, что сейчас где-то глубоко в недрах ее сознания звякнет серебряный колокольчик и чей-то голос скажет: "Вы отгадали, получите приз!" Но колокольчик подло молчал...
Малдер обежал мотель четырежды. Получилось чуть больше мили. Прохладная глубокая ночь, соленый ветер, светлая полоска неба над горами. Луна зашла, и сквозь черные кроны над головой проглядывали частые звезды. Шоссе, проходившее выше городка, было почти пустынным; за все время проехало лишь несколько легковых автомобилей и пронесся тяжелый грузовик. "Спать она собралась, - с хмуроватой веселостью подумал Малдер. - Ну-ну".
Сам он на расследованиях не спал. Не мог, и все. Поначалу это его тревожило. Потом он привык. Рэймон, штат Орегон
8 марта 1992 года
Психиатрическая больница графства располагалась в старинном трехэтажном доме на окраине Рэймона. От города больницу отделял обширный парк. Наверное, когда зацветут все эти яблони, здесь будет просто прекрасно... Доктор Флинт, лечивший Рэя Сомса, встретил Скалли и Малдера у ворот. На территорию больницы автомобилям въезда не было.
- Мы запираемся, - сказал он, будто бы извиняясь за причиненные неудобства. - На ночь. В этом смысле мы несколько старомодны ...
- Хорошо тут у вас, - улыбнулся Малдер. - Очень тихо.
- Да, с местом у нас все в порядке. Чувствуете, какой воздух? С трех сторон национальный парк, шоссе в полумиле, ручей, в ручье форель. Действует умиротворяюще...
- Расскажите нам о Рэе Сомсе, - попросил Малдер.
- Он пролежал у нас около года, - начал доктор Флинт. Когда он говорил, кончик его носа смешно двигался. И еще Скалли показалось, что доктор вес время к чему-то не то принюхивается, не то прислушивается. - Шизофрения, так называемая простая форма. Частичный, но прогрессирующий уход от мира. Кажется, развилась на фоне посттравматического синдрома - он попал в автомобильную аварию...
- Умершие девочки тоже лечились у вас? - спросила Скалли.
- Совершенно верно, у меня. Шизофрению я им не диагностировал, но психозы были глубокие у обеих... Не знаете ли, причину их смерти установили? Если я правильно помню, с этим тогда возникли какие-то трудности...
- Да. Аневризма мозга и диабет. Доктор Флинт нахмурился, посмотрел на Малдера искоса: не шутят ли над ним. Но не сказал ничего.
- Вы не использовали гипноз при лечении этих детей? - спросила Скалли.
- При лечении простой формы гипноз попросту бесполезен. Видите ли, хотя эта форма и называется простой, на самом-то деле именно она - самая злокачественная из шизофрений, самая безнадежная. Лоботомия еще давала какие-то практические результаты, но с тех пор как ее запретили... Психозы же неплохо поддаются медикаментозной терапии. Нет, не применял.
- Чем вы объясняете такой высокий процент заболеваемости шизофренией и психозами именно в этом школьном классе?
- Как вам сказать... Ничем. Если бы мы знали, чем вообще шизофрения вызывается... С другой стороны, подобные случаи не редкость. В двадцать нервом году зафиксирована вспышка шизофрении в Принстоне: в группе из двадцати одного студента госпитализированы шестнадцать. На эсминце "Индианаполис" в тридцать шестом году - двадцать два внезапно заболевших моряка. Случай с министром обороны Форрестолом вообще вошел в учебники: сам министр, три адъютанта, секретарша, два стенографиста... В каком-то смысле шизофрения заразна. В конце концов, неспроста всех психиатров считают слегка - или не слегка сумасшедшими...
- Сейчас из этого класса есть кто-либо на излечении? - спросил Малдер.
- Да, двое. Билли Майлз и Пегги 0'Делл. Они лежат уже третий год.
- Что с ними?
- Все то же. Простая форма шизофрении, развившаяся на фоне посттравматического синдрома. Они попали в аварию на шоссе. Кажется, через неделю после Сомса. Билли в сопорозном состоянии, не движется и не разговаривает, Пегги тоже не ходит, но вполне контактна - хотя и весьма неадекватна, разумеется. В рамках заболевания.
- Можно с ними поговорить? - спросил Малдер.
- Пожалуйста. Хотя вы вряд ли сумеете допросить Билли. Мне это покуда не удалось сделать...
В просторной палате стояли три койки, но занята была лишь одна. Пожилая женщина в синей форме парамедика меняла постели на свободных, и можно было полагать, что они тоже кем-то заняты, только из ходячих больных. Из тех, кто гуляет сейчас в саду... Билли Майлз был рыхлым юношей с одутловатым лицом. Само лицо казалось загорелым и даже слегка обветренным, но вокруг глаз лежали голубовато-бледные круги, и Скалли догадалась, что здоровый цвет лица - это результат облучения кварцем. Рядом с кроватью Билли в кресле-каталке сидела девушка в светло-розовом махровом халате с книгой на коленях.
- Пегги, Пегти,- позвал доктор Флинт,- к вам посетители. Можно мы оторвем тебя ненадолго?
- Я читаю, - капризно сказала Пегги. - Билли хочет, чтобы я читала.
Голос у нее был как у восьмилетней девочки. Малдер присел перед нею на корточки, заглянул в глаза:
- Билли любит, когда ты читаешь ему?
- Да. Я нужна Билли. Я должна быть рядом с ним.
- А что ты читаешь?
- "Кагэро пикки". Билли любит японские романы.
- Доктор, - Малдер встал, - вы не будете возражать, если мы обследуем этих детей?
Доктор Флинт задумчиво посмотрел на него, и в этот момент - Скалли видела все с какой-то преувеличенной четкостью - Пегги в приступе внезапной ярости, с побелевшими и остановившимися глазами, разорвала пополам книгу, толкнула изо всех сил прикроватную тумбочку - и вскочила на ноги. Из носа ее волной хлынула кровь. Женщина-парамедик бросилась к ней, с другой стороны бежала медсестра, доктор тоже сделал шаг вперед... Пегги усадили обратно в кресло, приложили к носу полотенце - она оттолкнула всех и вновь вскочила - и теперь уже грохнулась на пол. Халат ее задрался, Малдер, не обращая внимания ни на кого, еще больше откинул полу - и взору Скалли предстали две багровые отметины, два следа каких-то загадочных присосок на пояснице девушки, чуть выше резинки трусиков...
Малдер нагнал Скалли на высоком крыльце больницы:
- Что с тобой?
- Ненавижу, когда меня считают дурой! Зачем этот спектакль? Ты ведь заранее знал про отметки!
- Боже мой, откуда?! Я впервые вижу эту девушку...
- Вот что, Малдер. Я хочу знать правду.
- Да? По-моему, ты еще не готова... писать свой доклад.
- Что ты знаешь про этих детей?
- Я знаю почти наверняка, что их похищали.
- Кто?
- Как тебе сказать... Не люди.
- Неужели ты в это веришь?