Готлиб несколько успокоился.
– Нужно и других предупредить, пока этот полоумный на свободе.
– Я все сделаю. Не занимайте интерком, ждите звонка.
– Доктор Готлиб? – Интерком ожил через несколько минут томительной тишины. – Мы пока не нашли Репеха, но наши люди уже рядом с вами. Они выведут вас в безопасное место. Открывайте дверь.
– А доктор Мната? – Готлиб прижался вплотную к интеркому. – Юлия Мната. Ее вы нашли?
– Да, она была на втором уровне и уже покинула зону.
– Слава богу! – Он подумал, что выдал себя с головой, теперь вся охрана будет судачить о нем и Юлии, но чувство облегчения было слишком велико. Наплевать! Пусть треплются в свое удовольствие…
– Теперь дело за вами. Открывайте дверь, доктор.
– Да-да… Я уже иду.
Готлиб подошел к двери и отжал блокировочный рычаг. Он хлопнул по кнопке, и дверь отъехала в сторону. На пороге стоял ухмыляющийся Репех. Это было так неожиданно, что из головы вылетели все мысли. Он просто стоял и смотрел на охранника, а в голове мелькнуло: нужно рывком закрыть дверь. Но он тут же понял, что не успеет… Что как только он шевельнется, этот маньяк… Внутри клокотал даже не испуг, а какое-то дикое преддверие испуга. А еще было странное детское чувство, что если он не будет шевелиться, то неподвижным останется и этот жуткий охранник, и эта секундная сцена будет длиться вечно…
Репех схватил его за отвороты халата, втолкнул обратно в комнату и буквально бросил в кресло. Неподвижной статуей застыл рядом. А за ним в комнату вошел…
– Корнелий! – выдохнул Готлиб и замер, пытаясь осмыслить происходящее.
– Доброе утро, доктор, – поздоровался Корнелий.
– Но… – Готлиб перевел взгляд на охранника. – А он?..
– Да, – печально покачал головой Корнелий. – Пришлось соорудить помощника из подручного материала.
– Но как?
Корнелий посмотрел на собеседника долгим взглядом, в котором умудрился выразить одновременно и жалость, и досаду на недогадливость собеседника.
– Вы слишком привыкли опираться на технологические костыли, любезный Себастьян. Я научил вас поднимать мертвецов, и вы с помощью ваших замечательных машин поставили дело на широкую ногу… Но вы никогда не задумывались, как того же результата добивались маги в древности? И без всяких компьютеров, заметьте.
– Но вы же убили его, – пробормотал Готлиб.
– Опосредованно, через исполнителя. – Корнелий подошел и опустился на стул рядом с Готлибом. – Но в общем, можно сказать, что да.
– Вы же убили его! – Готлиб закричал.
– А, в вас говорит этическая сторона вопроса. – Корнелий с любопытством разглядывал собеседника. – Знаете, Себастьян… Вы идеальный образец истинного ученого. Вот вы сидите в секретном военном центре, разрабатываете технологию массированного пробуждения мертвецов и других милых созданий – и прекрасно себя чувствуете. Но стоит вам увидеть мертвеца, которого вы когда-то видели живым, и у вас случается истерика. Право, нельзя же быть таким непоследовательным.
– Но мы работали с уже умершими людьми! Мы не убивали живых! – Готлиб бесформенно оплыл на стуле. – Боже…
– Ну да… – Корнелий неопределенно повел бровями. – А вы никогда не думали, доктор, откуда же брались эти отрешенные прекрасные свежие обезличенные трупы для ваших экспериментов? Умершие от удушья, от перелома шейных позвонков, от инфаркта, от потери крови… Какой бы вид смерти вас ни интересовал, вам всегда ее поставляли.
– Их везли со всей страны, из моргов, – пробормотал доктор. – И потом, война…
– Конечно. – Корнелий качнулся на стуле. – Вам потребовались умершие от инфаркта, и их собрали по моргам. Вам потребовались умершие от пулевых ранений – никаких проблем. Действительно, война… Вам потребовались умершие от резкого свертывания крови… Кстати, вы никогда не задумывались, сколько человек в стране умирает от свертывания крови за день? А в месяц? А в год? Через неделю после запроса у вас была партия в двести тел. Наверно, змеи по болотам кусать утомились – такая масса народа вдруг по ягоды-грибы на природу ломанулась… Или нет, постойте, ведь тогда была зима… Какие уж там змеи…
Готлиб с возрастающим ужасом глядел на собеседника.
– И ты никогда над этим не задумывался, Себастьян? – Корнелий перескочил на «ты». – Что, правда? А как будут использовать твоих беспокойных мертвецов, тоже не задумывался? Или ты полагал, их в почтальоны наладят?.. Браво, доктор. На конкурсе страусов ты бы занял первое место. Однако в сторону лирику, у нас есть более насущные дела. – Корнелий наклонился к Готлибу практически вплотную. – Мне нужно знать имена всех сотрудников, которые имеют отношение к практической стороне проекта. Вопрос понятен?
Готлиб глядел на Корнелия широко раскрытыми глазами.
– Послушай… те… Корнелий, это безумие…
Корнелий досадливо поморщился.
– Себастьян, я не просил вас давать оценку происходящему. Я задал вам четкий вопрос и хочу услышать четкий ответ. А если вы не захотите отвечать… – Корнелий огляделся. – Боюсь, что прапорщик Репех откусит вам нос. Репех! Продемонстрируй.
Дотоле стоявший безучастным охранник словно проснулся, наклонился к доктору и схватил его рукой за волосы, а потом широко раскрыл рот и наклонился к его лицу. Из уголка рта охранника закапала слюна. Готлиб попытался что-то сказать, но горло подвело, вышло только какое-то поперхивание. А потом он увидел глаза на лице охранника. Там был только алчный голод, и это его добило. Он понял, что этот… это… действительно откусит ему нос и уши и съест все лицо, если его не остановят, и понял также, что скажет все, что знает и чего никогда не знал, только бы эту тварь от него убрали. Он завозил руками, пытаясь отклониться, а голос пропал начисто, и потому он только мотал головой сперва справа налево, чтобы показать, что нос его трогать не нужно, а потом сверху вниз, чтобы показать, что готов все рассказать… Со стороны это выглядело как судорожное подергивание головой, и потому, наверно, его не поняли.
– Приятного аппетита, Репех, – сказал Корнелий.
Репех жарко выдохнул и с урчанием вцепился Готлибу в лицо.
– А-а-а!.. Все! Все раска-а-ажу-у-у-у! – завопил Готлиб, которому боль мгновенно вернула способность разговаривать.
Корнелий щелкнул пальцами, и охранник как выдрессированный пес, мгновенно отдернулся назад, но недалеко, и теперь так и стоял, чуть склонив голову к плечу и высматривая, куда бы вцепиться в следующий раз.
Готлиб, глотая слезы, дотронулся до тупо ноющего лица, и боль сразу подскочила вверх градусом, но, по крайней мере, нос был на месте, и даже вроде кровь не текла – рука оказалось сухой.
– Слушаю со всем вниманием, – сказал Корнелий. – И дважды подумайте, прежде чем соврать мне, любезный Себастьян, потому что… – Корнелий обернулся к дверному проему и крикнул: – Милован!
От двери зацокали подкованные ботинки, и в комнату вошел еще один солдат с нелепо свешенной набок головой, волокущий за собой тело женщины в белом халате. Он подтащил тело поближе, отпустил и встал к стене. Вместо лица у трупа было сплошное месиво, но ее без труда можно было узнать по одежде. Это была Юлия.
– Дважды подумайте, прежде чем соврать, потому что я всегда смогу вас проверить. – Корнелий кивнул на тело. – Доктор Мната перед смертью устроила нам форменную исповедь.
Готлиб зарыдал, толчками, с надрывом и глухо. Со стороны это было как рвота или сильный кашель.
– Ну, чего ждете? – Корнелий стоял у лифта и смотрел на группу жмущихся перед ним мужчин и женщин.
Это потребовало больше времени, чем он предполагал. Вытащить это стадо из капсул и камер, одеть – одежду нашли не всем, около трети в чем мать родила, – согнать сюда… Что может быть хуже толпы… Но как же они его все боятся… Может, не знают, но на уровне инстинктов – чувствуют.
– Выход там! – Он показал рукой на свет в конце длинного бетонированного туннеля. – Выбегайте и уходите к лесу. Разделитесь, так вас будет труднее искать. Здесь безлюдные земли, горы, но у вас есть шанс. Если загонят в угол – живыми лучше не давайтесь. У лабораторных кроликов жизнь незавидная. И недолгая.
Люди молча испуганно смотрели на него. Корнелий вздохнул, вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил в потолок. По туннелю заметалось гулкое эхо. Люди повернулись и неуклюже побежали к выходу. Корнелий неторопливо пошел в том же направлении. За ним трусило тело Репеха.
Он дошел до конца туннеля, взял у Репеха бинокль, сел и стал наблюдать, как далекие уже человечки спускаются по склону и растворяются в предгорных лесах. Когда последний из них исчез из виду он присел на бетон и стал ждать.
Через шесть с половиной часов гора дрогнула и сзади, от лифтовых шахт, донесся далекий гул подземного взрыва. Туннель заходил ходуном, по потолку пошли трещины. Потом все успокоилось. Корнелий с любопытством посмотрел в глубь туннеля:
– Надо же, не рухнуло…
Еще через тридцать пять минут над горой раздался клекот, и над вершиной прошло звено военных вертолетов. Одна машина сделала разворот и зависла над входом в туннель. Корнелий приветливо помахал ей рукой.
Ему из туннеля не было видно, но он знал, что выше по склону тоже зависли вертолеты и сбросили десант, и теперь крепкие парни в камуфляже двигаются сюда.
Опушка леса внизу шевельнулась, на дорогу, ведущую к туннелю, выползли четыре приземистых танка и заворочали своими орудиями. Рассыпались из транспортеров солдаты, но наверх не пошли – оцепление.
Корнелий повернулся и, не особо торопясь, пошел в глубь туннеля. Он остановился у тела Репеха, которое лежало привалившись к стене – (грубая работа, грубая, недолго продержался), и взял автомат. Теперь он засядет где-нибудь подальше в туннеле и посмотрит, успеет ли истратить все патроны раньше, чем его убьют. Можно даже поиграть с самим собой на ставки… Его труп будет вполне правдоподобным завершением, которое всех успокоит.
Он остановился и удобно пристроился за балкой поддерживающей свод. От входа по туннелю заметались приближающиеся лучи фонарей. Гранатометы и безоткатные орудия они использовать здесь не решатся – побоятся обвалить свод, а их очень интересует, что произошло с подземным центром… Он снял автомат с предохранителя и дал короткую очередь в сторону выхода, по приближающимся теням. По коридору заметался множественный рикошет, кто-то вскрикнул. Фонари погасли, а потом зазвучали ответные выстрелы…
Он успел расстрелять два магазина, убить трех солдат и получить семнадцать пуль, прежде чем штурмовики подтащили тяжелый огнемет. По туннелю прокатилась волна пламени и окатила его. Это было очень больно, куда больнее, чем пули. Живым факелом он еще успел отбросить ставший теперь ненужным автомат и рвануть к солдатам, но не добежал. Его домолотили очередями.
Только тогда мир для него исчез.
Он проснулся от сильной тряски, еще не понимая, где он находится. Огляделся. Оказалось, в кабине небольшого грузовичка, который несся по пыльной дороге. Рядом, за рулем, сидел хмурый сосредоточенный мужик. Что-то сверху закрывало обзор, оказалось – шляпа. Он снял ее с головы, повертел, рассматривая, и нахлобучил обратно. Осмотрел одежду – джинсы и клетчатая рубашка. На боку рубашка прорвана и заплыла красным. Ранен? Он сунул руку в прореху, пощупал. Нет, цел. Значит, испачкался где-то? Или рубашка не его? Ну да – скорее всего, так и есть, не его. Как и все остальное. Ботинки жали так, что не было сил терпеть, а ведь он просто сидел, даже не шел никуда…
В этот момент сзади, в кузове, что-то ощутимо зашебуршалось. Водитель ругнулся и ударил по тормозам.
– Что ж ты так неаккуратно? – спросил водитель, злобно зыркнув на него глазами. – Спалить нас хочешь?
Он подумал, что бы ответить, но водитель и не ждал ответа, а сунул руку под сиденье, извлек оттуда здоровый разводной ключ, заляпанный кровью, и выпрыгнул из кабины. Он помедлил секунду и последовал за водителем. Вместе они обогнули машину и подошли к кузову.
За задний откидной борт, раскрыв тент держался совершенно голый человек. Голова его была вся в крови, и видно было, что ему не то что из кузова выпрыгнуть – вот так на четвереньках стоять и то едва под силу. Увидев их, он застонал. Водитель хекнул и с размаху ударил человека ключом по голове. Тот повалился обратно в кузов и там застонал снова.
– Живучий какой, гнида… – пробормотал водитель и забрался под тент.
Из кузова послышалось несколько глухих ударов, стоны прекратились. Водитель спрыгнул обратно.
– Вот так… – пробормотал водитель, шмыгнул носом и вытер его рукавом. – Вот так… С гарантией…
А ты… – водитель обернулся к нему. – В следующий раз тоже сразу делай… с гарантией… Иначе я сам тебя положу. Понял меня?
– Понял. – Он спокойно посмотрел на водителя. – Кровь с лица вытри.
– Черт… – тот повозюкал по лицу подкладкой куртки. – А?
– Сойдет. В глаза мне посмотри.
– Чего? – Водитель всем корпусом повернулся к нему.
– Я говорю, в глаза мне посмотри.
– Не знаю, что на тебя нашло, – шагнул к нему водитель, – но я тебя сейчас… – Водитель глянул ему в лицо и запнулся. Отшатнулся к борту и вжался в него спиной. Ключ выпал из руки и тяжело шмякнул по земле.
– Молодец. – Он посмотрел на напарника и улыбнулся. – Ключ подними.
– Зачем? – водитель смотрел на него, как кролик на удава.
– Ключ подними. Он тебе еще понадобится. И не заставляй меня все повторять по два раза. Иначе я решу, что ты бесполезен.
Водитель, не отводя от него взгляда, нагнулся и нашарил на земле ключ.
– Поехали, у нас мало времени.
Он повернулся спиной к водителю и забрался в кабину. Через секунду тот влез со своей стороны и отодвинулся поближе к дверце.
– Куда поедем? – спросил водитель, глядя в боковое стекло.
Он посмотрел на навигационный компьютер.
– Мы сейчас здесь?
– Да.
– Тогда разворачивайся и вот сюда. – Он стукнул пальцем по экрану.
– Да мы с тобой… – водитель запнулся. – С ним… только что оттуда приехали. Нам сейчас нужно гнать как можно дальше из этого района.
– Вы зря с ним оттуда приехали. – Он тяжело взглянул на водителя, и тот сжался. – Заводи.
Водитель нажал на кнопку, мотор затарахтел, и грузовик начал разворачиваться.
– Надо хоть трупы из кузова выбросить… – пробормотал водитель.
– Времени нет, пусть лежат. – Он снова глянул на водителя. – Все равно машину через пару километров бросим. Ты себе имя уже придумал?
– А? – Тот задумался. – Нет… Еще нет.
– Вот и займись по дороге. – Он облокотился на спинку сиденья и глубже надвинул шляпу. – А меня можешь звать Корнелием.
Часть первая Новичок
6 сентября 2022 года
Город Риминъ, желтая зона
Стемнело рано. Ветер нагнал на город густое одеяло дождевых облаков, а вслед за тучами на опустевшие улицы пришла ночь.
Роман ехал медленно, оглядываясь по сторонам и напряженно глядя через ветровое стекло. Темнота плескалась вокруг старенького «фольксвагена», отскакивала от света фар и в отместку плотнее сгущалась у боковых стекол. Он вывернул направо тяжелый руль, и машина въехала на небольшую улицу. Из темноты высветился покосившийся ржавый знак: «Внимание! Вы выезжаете за границу охраняемого периметра!» Знак был старый, периметр с его блок-постами уже давно отступил на два квартала назад: там начисто взорвали целую улицу, создали просматриваемое и простреливаемое пространство, отсекая маленький «зеленый» центр от старого города.
Теперь старый город считался «желтым». Он был за границей охраняемой зоны, но по улицам ездили патрули, сохранялись полицейские участки, и еще жило довольно много людей. В «красные» нежилые кварталы, прилегающие к старому порту, без крайней надобности вообще никто старался не соваться…
В свете фар мелькнула фигура, закутанная в дождевик. Человек – вроде бы человек – испуганно оглянулся и юркнул в ближайшую подворотню.
Проезжая мимо, Роман положил руку на правое сиденье и нащупал лежащий там пистолет, машинально погладил. Прикосновение к оружию успокаивало.
Небо наконец прорвало. По крыше и капоту редкими тяжелыми каплями ударил дождь. Роман включил дворники, и они методично заскользили по стеклу, размазывая первые мокрые дорожки.
Он посмотрел на экран бортового компьютера, где красная линия на карте указывала нужный маршрут. Электронный болван, рассчитывая кратчайший путь, проложил его через какие-то совсем уж мрачные проулки. Роман повернул в другую сторону, выбрав путь более длинный, но без сомнительного нырка в мрачный сквозной подъезд. На экране светящаяся точка отклонилась от маршрутной линии. Компьютер секунду подумал и исправно сменил линию с учетом нового положения автомобиля.
Навстречу по улице медленно двигался огромный многоосный грузовик, покрытый серо-зелеными разводами. В открытом кузове сидели одетые в камуфлированные дождевики служивые. Там же был установлен крупнокалиберный пулемет в спарке с прожектором, и по окрестным домам от грузовика скользил яркий луч, проходясь по кромкам крыш, окнам с бельмами ставен и темным подворотням.
Прожектор плеснул светом в лобовое стекло. Роман резко нажал на тормоз, отворачиваясь и закрывая рукой глаза. Мощный световой поток причинял почти физическую боль. Наконец из грузовика разглядели временное разрешение на лобовом стекле, и свет исчез. Глаза слезились, но постепенно возвращалось утраченное зрение. Один из кузова грузовика небрежно махнул рукой, отдавая Роману честь – будто сбросил что-то с козырька кепи, – и показал: проезжай.
Через полчаса он добрался до места.
Здешнее полицейское отделение явно было построено еще до войны и того бардака, что начался вслед за ней. Тогда расположению не придавали такого значения, как теперь. Потому и не было у здания ни встроенных металлических ставен с бойницами, ни обязательной «мертвой зоны». Но специфика времени ощущались и здесь: прожекторы, освещающие прилегающую территорию. Крупноячеистые синтетические сетки на окнах. Ограда из металлической проволоки с «колючкой» поверху… Вокруг старого здания с его лепными завитушками все это смотрелось чужеродно и нелепо.