— Чего тебе, горе мое?
— А этот ваш Магистр Хабба Хэн — он точно существует? — жалобно спросил я. — Вы меня не разыграли? А то о нем вообще никто не знает, даже Шурф, который умных книжек прочитал в два раза больше, чем успели написать за всю историю человечества.
— Ну, положим, о самом интересном из книжек не узнаешь, — мягко сказал Джуффин. — Сэр Шурф тоже когда-нибудь это наконец поймет. Во всяком случае, я очень рассчитываю на такой исход… А что касается Хаббы, я его не выдумал, не беспокойся. Но существует ли он для тебя лично — это вопрос, на который у меня пока нет ответа. Сам разберешься. И кстати, языком все-таки поменьше болтай. Хабба Хэн никогда не стремился к популярности. Уважь старика.
Я молча кивнул, поскольку рычать не было сил, а стонать мне уже изрядно поднадоело. Но только поэтому.
Надеюсь, никто из присутствующих не станет требовать, чтобы я подробно рассказал, как провел ночь и большую часть следующего дня. Повествование вышло бы поучительное, но интересное разве что для начинающего знахаря. И жалостливое, как свадебная песня портового нищего, а я недолюбливаю этот жанр. Важно, что ближе к вечеру я оклемался настолько, что мне удалось пинками поднять себя с постели и выгнать на улицу — в надежде, что остатки похмельной слабости и паскудного настроения помогут мне остаться совершенно равнодушным к возможной встрече с Магистром Хаббой Хэном. Во всяком случае, думая о нем, я действительно не испытывал ни малейшего энтузиазма. Единственное, чего мне по-настоящему хотелось, так это вернуться домой и забраться под одеяло.
Это желание меня, собственно, и подвело. Магистр Хабба Хэн и все его чудеса были мне в тот вечер вполне безразличны, зато я отлично понимал, что, встретив его, смогу с чистой совестью вернуться домой. Совсем простенькая ловушка, но мне понадобилось часа три, чтобы наконец почувствовать себя одураченным болваном. Ясно было, что никакого Хаббу Хэна я в таком настроении не найду. С тем же успехом можно было с самого начала искать его в собственной спальне, под всеми одеялами поочередно.
Но поскольку к этому времени я уже довольно далеко зашел — не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле, я решил сперва перевести дух и обрушил свое полуживое тело на табурет трактира «Синяя звезда», мимо которого как раз проходил. Прежде я сюда ни разу не заглядывал, поэтому вовсе не был уверен, что получу здесь пристойную камру, но к тому моменту я был готов довольствоваться чем угодно, при условии, что мне дадут полчаса спокойно посидеть.
Камра, вопреки ожиданиям, оказалась вкусной, а табурет — удобным, зато спокойно посидеть не получилось. Боковым зрением я почти сразу заметил немолодую даму в зеленом тюрбане и нарядном узорчатом лоохи, которая читала свежий выпуск «Суеты Ехо» в дальнем углу обеденного зала. На меня незнакомка не обращала решительного никакого внимания; более того, она зашла в «Синюю звезду» не после меня, а раньше. Когда я стоял на пороге, прикидывая, стоит ли здесь задерживаться, дама уже устраивалась за своим столиком, шуршала газетой.
Но это лишь превратило мои смутные подозрения в уверенность.
Я отставил в сторону кружку, поднялся, пересек обеденный зал, уселся напротив нарядной леди, подпер кулаком подбородок, вздохнул:
— Не стоит тратить на меня время. Честное слово, сегодня я буду вести себя прилично. И завтра тоже. Дальше — как пойдет, но два спокойных дня я вам гарантирую.
— Как ты все-таки меня узнаёшь? — проворчал сэр Кофа Йох, откладывая в сторону газету. — Оплошал я, конечно. Надо было не облик менять, а в укумбийский плащ кутаться.
— Ну и толку? В плаще я бы вас, конечно, не заметил и не смог бы подойти, поговорить. Но ваше присутствие все равно чувствуется… Вы действительно зря беспокоитесь. В «Старую колючку» я больше не ходок. Как жив вчера остался, сам не понимаю.
— С чего ты взял, что я беспокоюсь? — удивился Кофа. — Мне просто любопытно. В частности, с какой стати ты вообще налопался супа Отдохновения? Ты ведь уже пробовал однажды и зарекся, раз и навсегда. На твоем месте кто угодно зарекся бы.
Я хотел было все ему объяснить, но вспомнил, что Джуффин просил поберечь Кофу от информации про неуловимого Магистра Хаббу Хэна. Прикусил язык и неопределенно пожал плечами:
— Стал бы я добровольно над собой издеваться, как же! Джуффин велел. Зачем-то ему это было нужно. Может, он как раз и хотел узнать, на что я способен в таком состоянии? По крайней мере, вчера вечером он выглядел очень довольным.
— Похоже на него, — проворчал Кофа. — Очень похоже… Что ж, ладно. Займусь другими делами, если так.
Я решил воспользоваться случаем и задал Кофе один из немногих вопросов, которые меня сейчас действительно волновали.
— А в городе уже знают, что это я был, а не таинственный «заезжий дурачок»?
Услышать правдивый ответ я, чего греха таить, боялся, но решил, что лучше уж не тянуть. Правда не перестанет быть правдой только оттого, что я не желаю ее знать. К сожалению, конечно.
Пожилая леди вложила в свою ухмылку все запасы Кофиного ехидства.
— Кому положено, все знают, конечно.
Повисла тяжелая пауза. Я, впрочем, прекрасно понимал, что Кофа просто обязан немедленно расквитаться со мной за то, что я так легко его опознал. Оно и правильно, это гораздо практичней, чем еще несколько дней вспоминать свой досадный провал и планировать грядущее отмщение. Поэтому я изобразил на лице адскую смесь смятения и смирения, доставил ему удовольствие. И был вознагражден. Мастер Слышащий заулыбался еще шире, удовлетворенно кивнул и наконец продолжил:
— Твое счастье, что знать такие вещи почти никому не положено. Можешь быть спокоен, Чемпаркароке нем, как холодный пирог. Парень и без того не слишком болтлив, а тут еще Джуффин сам с ним поговорил, объяснил, что твоя выходка — чуть ли не самая страшная государственная тайна со времен смерти старого Короля. А мне пришлось самолично проинструктировать и выпустить в город команду отлично обученных сплетников. К сегодняшнему утру все желающие уже знали имя дурачка-чудотворца. Тебе небось тоже интересно?
Я кивнул.
— Можешь считать, что чудил вовсе не ты, а некий Хохлатта Чан, молодой лесничий с Муримаха, впервые в жизни приехавший в столицу. Парень перебрал впечатлений и джубатыкской пьяни, купил на Сумеречном рынке пару контрабандных Кристаллов Радости, а потом еще и тройную порцию супа Отдохновения навернул — от такой смеси немудрено умом повредиться. Однако все к лучшему: его выдающимися способностями заинтересовались в Ордене Семилистника, поэтому теперь парня лет тридцать никто не увидит, пока он там в послушниках киснуть будет. Сентиментальная история с хорошим концом, именно то, что требуется нашим горожанам.
— Ну и хвала Магистрам, — с неописуемым облегчением вздохнул я. — Вы гений, Кофа.
— Вечно ты всяким пустякам удивляешься, мальчик, — улыбнулась пожилая леди. — А настоящие чудеса для тебя в порядке вещей. То есть тот факт, что ты в полубессознательном состоянии нечаянно осчастливил несколько дюжин человек, тебя вовсе не трогает — при условии, что не будет сплетен, я правильно понимаю?
— Ну, в общем, да, — честно признал я.
— Ладно уж, если тебе нужен дельный совет, то вот он: ступай домой и постарайся отдохнуть. На тебе не то что лица, на тебе уже даже рожи нет. Одна физиономия осталась. Вытянутая и унылая, глядеть больно.
Дурак бы я был, если бы не послушался старого, мудрого человека.
На следующее утро я чувствовал себя много лучше. И настроение у меня было просто превосходное. А как же, проспал всю ночь как убитый, снов не видел и, соответственно, никого не укокошил, слава мне!
Я счел это добрым знаком и, окрыленный надеждой, полетел к Джуффину. Без предупреждения ворвался в его кабинет, чтобы у шефа не было ни единого шанса отсрочить столь важную для меня беседу. Заранее улыбался до ушей и размахивал руками, предвкушая грядущие переговоры и общее ликование в финале.
— Что с тобой? — заботливо спросил Джуффин. — Снова супчику навернул? И теперь целых полчаса будешь веселым и беззаботным?
— Да ну вас к Темным Магистрам! — меня аж передернуло. — Ужасы какие рассказываете… Просто у меня хорошие новости. Спал всю ночь, как нормальный человек, никого не обижал, ни единого притона не разрушил. Может быть, все уже само утряслось? От супа Отдохновения или просто так? Все прошло и можно жить дальше?
— Жить дальше можно в любом случае, — улыбнулся Джуффин. — Тем более что здоровье у тебя крепкое, а смертная казнь в Соединенном Королевстве уже давным-давно запрещена. Но на этом, боюсь, хорошие новости заканчиваются, мой бедный сэр Макс.
— Но почему? — взвился я. — Говорю же…
— Да слышу я, что ты говоришь, — вздохнул шеф. — Предлагаю честный обмен: я выделю тебе кружку камры и четверть часа времени, которого сегодня, по правде сказать, ни на что не хватает. А ты за это постараешься слушать меня очень внимательно. И, если такое возможно, верить каждому моему слову. Чтобы мне не пришлось повторять одно и то же еще дюжину дней кряду. И без того жизнь моя сейчас не сахар.
— Да слышу я, что ты говоришь, — вздохнул шеф. — Предлагаю честный обмен: я выделю тебе кружку камры и четверть часа времени, которого сегодня, по правде сказать, ни на что не хватает. А ты за это постараешься слушать меня очень внимательно. И, если такое возможно, верить каждому моему слову. Чтобы мне не пришлось повторять одно и то же еще дюжину дней кряду. И без того жизнь моя сейчас не сахар.
— А что так? — угрюмо спросил я.
Как всякому человеку, с головой погруженному в собственные проблемы, мне казалось, что все остальные не имеют морального права сетовать на жизнь. Вот мне — да, действительно трудно. А они — так, с жиру бесятся. Счастья своего не понимают и не ценят.
— Тебя тут все-таки здорово не хватает, — Джуффин обезоруживающе улыбнулся. — Во-первых, куда более хлопотно, чем я привык. Во-вторых, не так весело, как обычно. Ну и, в-третьих, некому допивать мою остывшую камру, — добавил он, протягивая мне кружку, содержимое которой, вопреки сказанному, было горячим и свежим.
Я, впрочем, и без того уже растаял. Открыто признать тот факт, что без меня гораздо хуже, чем со мной, — самый простой способ заполучить связку ключей от моего сердца. Возможно, и вовсе единственный. Такой подход мне и сейчас, как ни стыдно признаться, близок, а уж в те времена я даже не понимал, что надо бы как-то иначе.
— Тогда рассказывайте, почему мои хорошие новости вас не впечатлили? — потребовал я, принимая кружку. — Я-то, дурак, обрадовался… Думаете, я случайно не натворил никаких бед? И это ничего не значит?
— Разумеется, не случайно, — Джуффин ослепительно улыбнулся. — Но это действительно ничего не значит. Ты ничего не натворил этой ночью, и еще пара-тройка спокойных ночей нам, пожалуй, гарантирована. Но вовсе не потому, что ты наконец обрел контроль над своим могуществом. Просто ты изрядно ослаб, вот и все. А это быстро пройдет, насколько я успел тебя изучить.
Я угрюмо уставился в окно. Крыть было нечем, я и сам понимал, что шеф абсолютно прав. Скажу больше, я понимал это с самого начала, просто старательно игнорировал единственное разумное объяснение. Оно мешало мне быть счастливым.
— Милосердие слабого человека ничего не стоит, — Джуффин говорил строго, но глядел на меня с явным сочувствием. — То есть это правильная стратегия поведения, конечно. Если уж слаб, будь хотя бы безвреден, а еще лучше — спокоен и добр. И выжить так больше шансов, и силу накопить. Но никакой победой над собой тут и не пахнет. Обуздывать надо бурю, а не жалкий сквозняк. Ясно тебе, горе мое?
Я молча кивнул.
— Эй, Макс, кто научил тебя сдаваться раньше времени? — весело спросил шеф. — Неужто покойный Нуфлин позаботился? Прежде за тобой такого не водилось, я точно помню.
Я пожал плечами.
— Прежде проблемы всегда были снаружи. А теперь, получается, внутри. То есть я сам, со всеми своими распрекрасными потрохами и есть моя главная проблема. Какой кусок себя отрезать и выбросить на свалку — так, выходит, стоит вопрос. А что ж, разрушаю все, что под руку попадется, именно я, а не какой-нибудь посторонний злодей. И найти этого вашего Хаббу Хэна хочу — и, следовательно, не могу — тоже я. Более неподходящего человека для его поисков, боюсь, вы бы и выдумать не смогли.
Джуффин все взвесил и кивнул, соглашаясь. Дескать, да, ты прав, действительно не смог бы выдумать.
— Совершенно непонятно, с какого конца за это дело браться, — мрачно резюмировал я. — А браться надо. Причем срочно, а не когда-нибудь через два года. И никаких вариантов, кроме как биться головой об эту стенку, пока они обе не разлетятся на мелкие кусочки, я не вижу.
— Просто тебе придется сделать так, чтобы стенка рухнула, а твоя башка уцелела, — подмигнул мне Джуффин. — Что же тут непонятного?
— Все.
Я был честен как никогда, но это меня не спасло. Шеф выразительно поглядел на висящие в углу часы и сказал:
— Ничего, разберешься.
Я, конечно, мог сделать вид, будто не понимаю, что пришло время выметаться из его кабинета. Но не стал растягивать это сомнительное удовольствие, а встал и пошел к выходу. Обрубленные крылья, на которых я сюда влетел, теперь волочились за мной по полу. Хорош бы я был, если бы грохнулся, споткнувшись о собственное невидимое крыло…
— Попробуй взять себя измором, — сказал мне вслед Джуффин. — Ищи Хаббу Хэна, пока сам себе не надоешь с этими поисками. И потом еще какое-то время. А когда поймешь, что больше и шагу сделать не можешь, скажи себе, что это только начало, и принимайся искать снова. На худой конец, тебе просто так надоест шляться по городу, что ты обрадуешься возможности отсюда уехать.
Утешил, нечего сказать.
В Зале Общей Работы меня уже ждал сэр Мелифаро, прекрасный, как дешевая погремушка, — в оранжевом лоохи, голубой скабе, лиловом тюрбане и малиновых сапожках. Я уж на что был не в духе, а улыбку не сдержал. Мелифаро, понятно, истолковал мою радость по-своему.
— Ликуешь, чудовище? Догадываюсь почему. Вы с шефом договорились, что теперь ты будешь получать жалованье за то, что не ходишь на службу, верно? И правильно, на его месте я бы тоже платил тебе, сколько попросишь, лишь бы под ногами не крутился.
— Какой ты проницательный, с ума сойти можно, — ухмыльнулся я. — Все так и есть, на службу я теперь не ходок. Будешь за двоих отдуваться, днем и ночью, пока я выполняю ответственное задание.
— Могу себе представить это задание, — проворчал мой друг. — По трактирам шляться с утра до ночи, а в конце года положить на стол шефа рапорт со списком лучших столичных кабаков.
— Опять угадал, — флегматично согласился я. — Только мне даже рапорт писать не придется. Джуффин разрешил устно отчитаться, прикинь.
Какое-то время Мелифаро внимательно меня разглядывал. Потом неуверенно спросил:
— Погоди, ты что, не шутишь?
— Почти нет. Если серьезно, от меня даже устного отчета не потребуют. А все остальное — чистая правда.
— Кошмар! — восхитился Мелифаро. — То есть пока мы, как куманские рабы, будем тут исполнять твои обязанности…
— Я буду шляться по трактирам, совершенно верно. А все потому, что я — злодей каких мало, людоед, супостат, карьерист и еще предатель сотрапезников. Это закон природы, дружище: хорошим людям тяжело живется, а у нас, негодяев, не жизнь, а просто праздник какой-то. Непрерывный карнавал.
Улыбка окончательно покинула лицо бедняги Мелифаро.
— Что-то случилось, Макс? — спросил он. — Я имею в виду, что-то серьезное?
— Боюсь, это самое «серьезное» мне еще только предстоит, — вздохнул я. — Впрочем, поживем — увидим. Составишь мне компанию за обедом?
— При одном условии. Если научишь меня, как стать супостатом и предателем сотрапезников, — проворчал Мелифаро. — Мне тоже хочется легкой и красивой жизни.
— Для начала, — важно сказал я, — тебе придется заплатить за обед. Мы, злодеи, не даем добрым людям бесплатных уроков.
На том и порешили.
Стараниями сэра Мелифаро и нового повара мадам Жижинды настроение мое, изрядно испорченное утренней беседой с Джуффином и последовавшим за ней марш-броском через Старый Город, после обеда худо-бедно выправилось, так что я мужественно продолжил бессмысленные поиски Магистра Хаббы Хэна. Исключительно по милости сэра Шурфа Лонли-Локли вечером я не бросился в Хурон с ближайшего моста, а просто постоял там рядом с ним, уставившись на воду, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов да и отправился дальше — спасибо леди Меламори за то, что мне было куда идти на ночь глядя. Я имею в виду, кроме этих грешных трактиров.
То есть эти трое натурально спасли мне жизнь. А на следующий день я уже худо-бедно свыкся со своей новой участью. Я вообще довольно быстро ко всему привыкаю, а бесконечные прогулки по Старому Городу, честно говоря, не худшее, что может случиться с человеком. Скорее наоборот. Я, можно сказать, вошел во вкус.
Одно плохо: я по-прежнему очень хотел встретить Хаббу Хэна. Никак не мог отделаться от мысли что это — самое главное дело, недостижимая цель практически мечта всей жизни. Требовательно вглядывался в лица прохожих и трактирных сидельцев. Всякий раз разочаровывался, не обнаружив под их тюрбанами ни единой огненной искры. С каждой неудачей желание мое лишь крепло. Я уже только об этом и мечтал, представлял себе: вот я захожу, скажем, в «Мед Кумона», такой весь из себя спокойный и равнодушный, а там в дальнем углу сидит неприметный господин в сером лоохи, и никто, кроме меня, не видит, как пылает его огненный лик. Или нет, даже не так. Еще круче. Я выхожу из дома на улицу, в кои-то веки решив никого не искать, а просто по-человечески позавтракать, и тут мне навстречу… О-о-о!
Тем горше было каждое новое разочарование. Мой личный рекорд составлял тысячу разочарований в сутки, и я не собирался на этом останавливаться.