– Но у него был кто-то другой?
Снова молчание. Все ясно. Майрон мысленно попытался влезть в шкуру адвоката. Роман Клу на стороне – хорошая новость для защиты Эсперансы. Чем больше разных мотивов для убийства, тем больше «обоснованных сомнений» у суда. Может, Клу убила любовница, потому что он хотел остаться с Бонни? Или Бонни – из чувства ревности? Да еще история с деньгами. Было ли о них известно жене или подружке? Могли деньги стать мотивом для убийства? Да, Эстер Кримстайн это понравится. Завалите суд дополнительными обстоятельствами, как следует взмутите воду, и оправдательный приговор вам обеспечен. Простейшая формула: неясность в деле ведет к разумному сомнению, а разумное сомнение – к вердикту «невиновен».
– У него раньше были интрижки на стороне, Бонни. Что изменилось сейчас?
– Слушай, Майрон, уймись. Клу еще даже не успели похоронить.
Он дал задний ход:
– Извини.
Бонни отвела глаза. Ее грудь тяжело вздымалась, а голос предательски дрожал.
– Знаю, ты хочешь помочь, – пробормотала она. – Но развод… Рана еще слишком свежа.
– Понимаю.
– Если у тебя есть еще вопросы…
– Я слышал, Клу провалил тест на наркотики.
Снова шаг вперед.
– Я знаю только то, что прочла в газетах.
– Клу говорил Уиндзору, что его подставили.
– Подставили?
– Да. Клу уверял, что чист. Что ты об этом думаешь?
– Думаю, Клу был той еще задницей. Мы оба в курсе.
– Выходит, он снова начал принимать?
– Не знаю. – Она проглотила комок в горле и с трудом заставила себя посмотреть в глаза Майрону. – Мы не виделись с ним несколько недель.
– А до этого?
– Вроде был нормальный. Но он всегда умел отлично притворяться. Помнишь, как мы прижали его три года назад?
Майрон кивнул.
– Сколько было крику, слез! Все умоляли его остановиться. И Клу сдался. Плакал как ребенок, говорил, что хочет изменить свою жизнь. А через два дня подкупил охранника и удрал из реабилитационного центра.
– Думаешь, он просто маскировал симптомы?
– Вероятно. У него это отлично получалось. – Она помолчала. – Хотя я так не думаю.
– Почему?
– Не знаю. Может, просто хотела в это верить. Но мне действительно показалось, что на этот раз с ним все в порядке. Раньше я всегда чувствовала, что Клу по сути не изменился, только разыгрывает роль для меня и детей. А тут он был настроен серьезно. Словно понял, что это его последний шанс. Старался, как никогда в жизни. И я решила, что он и вправду завязал. Но потом что-то толкнуло его назад…
Голос Бонни оборвался, ее глаза наполнились слезами. Очевидно, она подумала о том, что могла сама дать ему этот толчок: если Клу действительно завязал, то она, выгнав его из дома, возможно, снова бросила супруга в объятия порочной страсти. Майрон чуть было не начал уверять, что это не ее вина, но сдержался.
– Клу всегда в ком-то нуждался, – продолжала она. – В жизни не видела более зависимого человека.
Майрон понимающе кивнул.
– Сначала мне это нравилось – то, что я ему так нужна. Но в конце концов я просто надорвалась. – Она устало посмотрела на Майрона. – Сколько раз мы вытаскивали его из передряг?
– Без конца, – признал он.
– Мне тут пришло в голову… – Она выпрямилась в кресле, и ее взгляд немного прояснился. – Может, мы сами оказали ему медвежью услугу? Если бы Клу не знал, что мы в любой момент придем на помощь, возможно, он сумел бы измениться. Наверное, мне надо было выгнать его еще несколько лет назад. Тогда он сразу взялся бы за ум и был бы теперь жив.
Майрон промолчал, хотя мог бы возразить, что она противоречит себе: ведь в конце концов она его все-таки выгнала, и он сразу погиб.
– Ты что-нибудь знала про двести тысяч долларов? – спросил Майрон.
– Услышала об этом от полиции.
– Не в курсе, куда они делись?
– Нет.
– А зачем они ему понадобились?
– Тоже нет. – Она говорила отрешенным голосом, блуждая взглядом по комнате.
– Может быть, для наркотиков?
– В газетах писали, в его крови обнаружили героин, – заметила она.
– Потому и спрашиваю.
– Раньше Клу его не употреблял. Я знаю, героин стоит дорого, но все-таки двести тысяч – это слишком.
«Вот именно», – подумал Майрон.
– Может, у него были проблемы?
Бонни вопросительно посмотрела на него.
– Я хочу сказать – помимо обычных, – пояснил он. – Крупные долги, азартные игры или что-то вроде того?
– Возможно.
– Но тебе об этом неизвестно?
Она покачала головой, все еще глядя куда-то за его плечо.
– Знаешь, о чем я думаю?
– О чем?
– Вспоминаю первый год Клу в профессиональной лиге. Класс «А» в «Бизонах Новой Англии». Сразу после того, как он попросил тебя заключить контракт. Помнишь?
Майрон кивнул.
– На этот счет мне тоже кое-что пришло в голову.
– Что?
– Это был первый раз, когда мы все бросились ему на помощь.
…Звонок поздней ночью. Майрон с трудом проснулся и нащупал трубку. Клу был почти невменяем, он кричал и плакал. Они ехали втроем: Клу, Бонни и его старый друг по Дьюку Билли Ли Пэлмс, кэтчер из «Бизонов». Все трое были пьяны. Клу врезался в столб. Билли Ли отделался ушибами, а Бонни увезли в больницу. Клу, не получившего ни одной царапины, тут же арестовали. Майрон взял пачку денег и помчался в западный Массачусетс.
– Да, помню, – отозвался Майрон.
– Накануне ты заключил для Клу выгодную сделку по рекламе шоколада. Вождение в нетрезвом виде – скверная штука, а авария с пострадавшими – полный крах карьере. Но мы о нем позаботились. «Подмазали» кого нужно. Билли Ли и я дали показания, что нас подрезал какой-то грузовик. Мы спасли его задницу. А теперь я думаю: правильно ли мы поступили? Может, для Клу было бы лучше, если бы он хоть раз получил по заслугам? Может, тогда ему надо было сесть в тюрьму, а не выйти сухим из воды…
– Он бы не сел в тюрьму, Бонни. Все, что ему грозило, – это временное лишение прав. Плюс пара недель общественных работ.
– Не важно. Жизнь – это концентрические расходящиеся круги. Какой-то философ сказал, что каждый наш поступок меняет мир. Даже самый мелкий. Ты вышел из дома на пять минут позже, поехал по другой дороге – и твоя жизнь полностью изменилась. Я не утверждаю, что все обстоит именно так, но когда дело касается важных вещей, по-моему, это происходит сплошь и рядом: круги расходятся дальше. Хотя, может, все началось еще раньше. Когда он был ребенком. В детстве, в тот первый раз, когда понял, что умеет бросать маленький белый шар быстрей других и это дает ему какие-то особые права. А мы только продолжили то, что началось в тот день. Или перевели на новый, взрослый, уровень. Клу уверовал, что кто-нибудь всегда его спасет. Мы так и сделали: вытащили его той ночью. А потом пошли драки, пьянки, наркотики и прочее.
– Думаешь, убийство было неизбежным результатом?
– А ты – нет?
– Нет, – покачал головой Майрон. – Я думаю, виноват тот, кто всадил в него три пули. И точка.
– В жизни не все так просто, Майрон.
– Зато в убийстве – просто. Что ни говори, а кто-то его убил. Вот почему он умер. Не потому, что мы не остановили его страсть к саморазрушению. Кто-то в него выстрелил. И виноват он, а не ты, не я и не люди, которые о нем заботились.
– Может, ты и прав, – неуверенно произнесла Бонни, помолчав.
– Ты не знаешь, почему Клу ударил Эсперансу?
Она покачала головой:
– Полиция меня тоже об этом спрашивала. Не знаю. Может, был под кайфом.
– А в таких случаях он агрессивен?
– Нет. Но похоже, у него был сильный стресс. Может, его взбесило, что она не хотела говорить, куда ты уехал.
Снова накатила волна вины. Майрон подождал, когда она схлынет.
– К кому он еще мог обратиться, Бонни?
– То есть?
– Ты говорила, он всегда зависел от других. Меня в городе не было. Ты с ним не разговаривала. К кому он мог пойти?
Она подумала, потом ответила:
– Не знаю.
– К каким-нибудь друзьям, товарищам по команде?
– Вряд ли.
– Как насчет Билли Ли Пэлмса?
Она безразлично пожала плечами.
Майрон задал еще несколько вопросов, но не услышал ничего вразумительного. Наконец Бонни взглянула на часы.
– Мне пора к детям, – произнесла она.
Майрон кивнул и встал с кресла. На этот раз Бонни его не остановила. Он обнял ее, и она крепко прижалась к нему.
– Окажи мне услугу, – шепнула Бонни.
– Говори.
– Освободи свою подругу. Я понимаю, почему тебе это нужно. Мне бы тоже не хотелось, чтобы она села в тюрьму за то, чего не делала. Но на этом пусть все и закончится.
– Не понимаю. – Майрон отодвинулся.
– Я же сказала: ты – благородный парень.
Он вспомнил про семью Слоутер и чем все закончилось. У него заныло в груди.
– Это было давно, – возразил он тихо.
– Ты не изменился.
– Еще как.
– Ты по-прежнему жаждешь справедливости, ищешь правду и следуешь долгу.
Майрон промолчал.
– Клу этого не понимал, – добавила Бонни. – Он не отличался благородством.
– Он не заслуживал смерти.
Она накрыла его руку своей ладонью.
– Спаси свою подругу, Майрон. И отпусти Клу.
Глава 10
Майрон сел в лифт и поднялся двумя этажами выше, в мозговой центр «Лок-Хорн секьюритиз энд инвестментс». В залитом ярким светом зале беспокойно сновали измученные белые мужчины (попадались также цветные и женщины, и с каждым годом их становилось все больше, но увы, правильное равновесие все еще не было достигнуто) с прилипшими к уху сотовыми телефонами, которые казались неотъемлемой частью их системы жизнеобеспечения. Шум и размеры помещения напоминали Майрону казино в Лас-Вегасе, разве что прически тут были получше. Кто-то кричал от радости, кто-то корчился в агонии. Бросали кости, крутилась рулетка, сдавались карты. Люди то и дело смотрели на электронное табло с котировками акций, пожирая их жадным взглядом, словно игроки в ожидании счастливой карты или древние израильтяне, которым Моисей притащил стопку новеньких скрижалей.
Здесь шла жестокая война: солдаты сидели в финансовых окопах и отчаянно сражались, чтобы выжить в суровом мире, где отсутствие в прибыли шести нулей было равносильно трусости, а порой и смерти. Компьютерные мониторы мерцали сквозь полоски желтых стикеров. Бойцы пили растворимый кофе и хоронили семейные фото под пачками биржевых отчетов и корпоративных новостей. Их униформу составляли белоснежные рубашки поло и галстуки с виндзорским узором, а пиджаки неизменно вешались на стулья, словно их спинки были покрыты инеем и леденили спину их владельцам.
Уиндзора здесь, конечно, не было. Генералы этих жарких схваток – боссы, шефы, воротилы, как ни назови, – размещались по периметру в уютных кабинетах с окнами в полстены, отбирая у рядовых все, что нужно любому человеку: солнце, небо, свежий воздух.
Устланный ковром наклонный пол привел Майрона к угловому офису. Обычно Уиндзор находился там один. Но не сегодня. Как только Майрон заглянул в дверь, к нему повернулось несколько голов. Мужчины в пиджаках. Майрон даже не успел понять, сколько их. Семь, может быть, восемь. Они бросились ему в глаза сплошной серо-голубой волной в красных пятнах галстуков и носовых платков: получалось что-то вроде сценки из реконструкции Гражданской войны.
Старшее поколение, благородные седовласые мужи с тщательно ухоженными ногтями и накрахмаленными манжетами, сидело рядом с Уиндзором в креслах из бургундской кожи и кивало с важным видом. Молодежь разместилась на диванчиках вдоль стен и, опустив головы, строчила в своих блокнотах с таким рвением, словно Уиндзор открывал им секреты вечной жизни. Время от времени они обращали благоговейный взор на старших, прозревая в них собственное чудесное будущее, заключавшееся, надо полагать, в более удобных креслах и отсутствии блокнотов.
Как раз блокноты – большие, желтые, с линованной бумагой – выдали их с головой. Это были адвокаты. Старшие зарабатывали, наверное, по четыреста баксов в час, молодняк – по двести пятьдесят. Майрон не любил вдаваться в математику, тем более что от изобилия дорогих костюмов у него рябило в глазах. Какая, к черту, разница? «Лок-Хорн секьюритиз» это по карману. Перераспределение денежных средств, когда они просто ходят по кругу, ничего не производя и не создавая, – чертовски прибыльное дело.
Майрон Болитар – спортивный агент с марксистским уклоном.
Уиндзор хлопнул в ладоши, и совещание закончилось. Адвокаты расходились очень медленно – еще бы, им платили за каждую лишнюю минуту почти как за секс по телефону – и неторопливо исчезали в коридоре. Седовласые старцы шагали первыми, юнцы семенили за ними робко и почтительно, как японские невесты.
Майрон шагнул внутрь:
– Что тут происходит?
Уиндзор жестом предложил ему сесть. Потом откинулся в кресле и сцепил пальцы рук.
– Вся эта ситуация, – произнес он, – меня немного беспокоит.
– Ты про деньги Клу?
– Частично. – Уиндзор постучал подушечками пальцев, потом прижал их к губам. – Терпеть не могу, когда в одном предложении звучат слова «Лок-Хорн» и «повестка в суд».
– Ну и что? Тебе нечего скрывать.
– В самом деле. – Уиндзор сухо улыбнулся.
– Пусть посмотрят твои книги. У тебя солидная компания, Уиндзор. Ты им не по зубам.
– Ты наивен. – Уиндзор покачал головой.
– Почему?
– Моя компания занимается финансовой безопасностью.
– И?
– Даже капля подозрения может ее разрушить.
– По-моему, ты преувеличиваешь, – возразил Майрон.
– Прошу прощения? – Уиндзор приподнял бровь и приложил к уху ладонь.
– Перестань, Уин. На Уолл-стрит вечно происходят скандалы. Никто не обращает на них внимания.
– Почти всегда они связаны с торговлей инсайдерской информацией.
– И что?
Уиндзор несколько секунд смотрел на него молча.
– Ты нарочно притворяешься тупым?
– Нет.
– Торговля инсайдерской информацией – совсем другое дело.
– Почему?
– Ты правда хочешь, чтобы я тебе это объяснил?
– Пожалуй.
– Ладно. В двух словах, это мошенничество или кража. Моим клиентам плевать, если я начну мошенничать или воровать, главное, чтобы это было им выгодно. Думаю, многие сами готовы склонить меня к противозаконным действиям, лишь бы увеличить свои капиталы. Но если финансовый консультант мудрит с их личными счетами или, еще хуже, если банк замешан в сомнительной истории, из-за которой суд может получить доступ к сведениям об их доходах, клиенты, естественно, начинают нервничать.
– Теперь понимаю, в чем проблема, – кивнул Майрон.
Уиндзор побарабанил пальцами по столу: выражение крайнего волнения. Трудно поверить, но похоже, на этот раз его действительно задело.
– Я бросил на это три юридических фирмы и две пиар-компании.
– И что они делают?
– То же, что обычно. Связываются с нужными политиками, готовят иск к окружному прокурору за клевету, пишут правильные статьи в прессе, ищут судей, которые будут избираться на следующий срок.
– Короче говоря, – вставил Майрон, – подкупают всех, кого могут.
– Если тебе так угодно. – Уиндзор пожал плечами.
– Бухгалтерские книги уже конфисковали?
– Нет. Я хочу пресечь это раньше, чем кому-нибудь из судей придет в голову такая мысль.
– Значит, имеет смысл перейти в наступление.
Уиндзор снова сцепил пальцы рук. Крышка его огромного стола была натерта до зеркального блеска, как в рекламе моющих средств, где домохозяйка ахает от восторга, увидев свое отражение в вымытой тарелке.
– Я слушаю.
Майрон вкратце передал ему разговор с Бонни Хейд. На столе то и дело звонил красный телефон (точная копия «бэтфона» из сериала с Адамом Уэстом, размещенная, как и положено, под стеклянным колпаком), и Уиндзору приходилось брать трубку. Звонили в основном адвокаты. Майрон слышал в их голосах панические нотки. Еще бы. Уиндзор Хоум Локвуд-третий не любит, когда его кто-то разочаровывает.
Уиндзор хранил спокойствие. Все разговоры он заканчивал одним вопросом: «Сколько?»
Когда Майрон закончил, Уиндзор предложил:
– Давай составим список. – Ни он, ни Майрон не потянулись к ручке. – Во-первых, нам нужны телефонные звонки Клу.
– Он жил в квартире в Форт-Ли, – напомнил Майрон.
– Место убийства?
– Ну да. Они с Бонни сняли ее в мае, когда Клу только заключил контракт.
Контракт был с «Янкиз». Отличная сделка, которая давала стареющему ветерану последний шанс восстать из пепла.
– В июле они перебрались в свой дом в Тенафли, – продолжил Майрон, – но квартира была арендована на полгода, и Клу поселился там, когда Бонни его выгнала.
– Адрес есть? – спросил Уиндзор.
– Да.
– Хорошо.
– Перешли звонки Большой Синди. Я потом их просмотрю.
Получить список телефонных звонков было легче легкого. Не верите? Возьмите «Желтые страницы». Выберите любого частного детектива. Предложите ему или ей две штуки за распечатку месячных звонков. Кто-то сразу ответит «да», а кто-то попытается раскрутить вас на три тысячи, ссылаясь на размеры взятки, которую придется дать своему человеку в телефонной компании.
– Надо проверить кредитные карты и чековые книжки Клу, транзакции в банкоматах и вообще все его финансы, – добавил Майрон.
Уиндзор кивнул. С Клу это было очень просто. Все его дела вела «Лок-Хорн секьюритиз». Уиндзор сделал специальный комплексный счет, чтобы легче следить за его деньгами. Он включал карту «Виза», электронные платежи и чековую книжку.
– Еще надо найти его загадочную подружку, – продолжал Майрон.
– Это легко.
– Верно.
– Кроме того, как ты правильно заметил, наш старый однокашник Билли Ли Пэлмс тоже может что-то знать.
– Мы его найдем, – пообещал Майрон.
– И еще одно. – Уиндзор словно погрозил кому-то указательным пальцем.
– Слушаю.
– Тебе придется работать одному.
– Почему?
– У меня дела.
– У меня тоже, – возразил Майрон.