— Нет, не слышала.
— Как ты управилась сразу с тремя телефонами? — спросила Корди.
— Не знаю как, но управилась. Алек и Джек были на совещании, и секретарь, как правило, не прерывает его, но мне не пришлось долго объяснять. Думаю, я ее напугала до смерти, когда кричала в трубку, что в тебя стреляли.
Алек протянул руку к Риган и усадил ее к себе на колени.
— Мы добрались до больницы раньше тебя, Софи, — сказал он.
Риган промокнула глаза.
— Я поеду домой и хорошенько поплачу.
Алек погладил ее по руке.
— Почему бы тебе не выплакаться здесь и сейчас? Ты ни за что не доберешься до отеля, не расплакавшись по дороге.
Софи засмеялась. Риган могла плакать без остановки. Что действительно впечатляло. Когда они втроем были в начальной школе, Корди и Софи спорили, кто первым заставит Риган плакать. Софи всегда рассказывала грустную историю, которую сама и придумала, а Корди всегда пела грустную песню. Думая об этом теперь, Софи понимала, что они вели себя плохо по отношению к Риган. Было весело, но все равно неприятно. Странно, что эти воспоминания всплыли именно сейчас. Должно быть, во всем виноваты таблетки от боли.
— Мне жаль, что я заставляла тебя плакать, когда мы были маленькими, — сказала Софи, внезапно почувствовав себя виноватой.
— Когда ты заставляла ее плакать? — спросил Алек.
— Все время, — призналась Корди.
— Пока я не поняла, что к чему, — пожала плечами Риган. Она вышла в коридор, чтобы забрать свой свитер и сумочку, затем обернулась к Корди и сказала: — Я отвезу тебя домой, если ты готова ехать.
— Если я не нужна Софи…
— Пожалуйста, езжайте, — отозвалась Софи. — Очень вас прошу, и заберите с собой этих двоих.
Прошло еще пять минут, пока ее подруги добрались до двери. Риган обернулась в последний раз и спросила:
— Мне вот интересно. С кем ты говорила по сотовому, когда в тебя стреляли? Кто бы это ни был, наверняка он сейчас в ужасе.
— А, ты об этом… Поговорим завтра.
Алек и Джек не обратили внимания на ее уклончивый ответ. Казалось, они пустили корни в кресла.
Как только Риган и Корди ушли, Софи повернулась к мужчинам.
— Мы подождем приезда Гила, — сказал Алек.
— Разве вы оба должны ждать со мной?
— Мне везти Джека домой, поэтому да, мы должны ждать вместе.
— С кем ты разговаривала по сотовому? — вклинился Джек. Теперь ему стало любопытно.
— Я уже все это объяснила детективу Стейнбеку.
— Объяснила что? Кто это был? — спросил Алек.
До сих пор она избегала разговора об этом, но догадалась, что сейчас не отвертеться.
— Человек, который в меня стрелял.
ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ
АРКТИЧЕСКИЙ ЛАГЕРЬ
Со стаей произошло что-то ужасное. Вчера скончалась Элли, одна из самок. Мы заметили, что последние пару дней она была непривычно тихой, но не обратили на это должного внимания.
Эрик отвел меня в сторону, чтобы заверить, что не имеет никакого отношения к смерти Элли. Я ему верю, но успокоюсь, только если не найду никакого необычного гормона в крови Элли.
Симптомы появились еще у двух волков. Мы подозреваем, что причиной является вирус, но не можем его определить. Все мы чувствуем себя ужасно беспомощными и молимся, чтобы другие остались здоровы.
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
— НО ВЫ БЫ ТОЖЕ ПОСМОТРЕЛИ, — ЗАПРОТЕСТОВАЛА СОФИ.
— Ты что, чокнутая? — спросил Алек. — Нет, я бы не посмотрел. Ты бы посмотрел в окно, Джек?
— Конечно, нет.
Софи перевела взгляд от одного к другому.
— Ой, вот только не надо. Если вам позвонит кто-то, чей голос покажется знакомым, и скажет, что не хочет портить сюрприз…
Взгляд обоих мужчин был таким скептическим, что она бросила попытки себя оправдать.
— Вы реагируете почти так же, как детектив Стейнбек, — заявила Софи.
— Ты спросила у него, посмотрел бы он в окно? — стало интересно Джеку.
— Честно говоря, да, спросила.
— И? — поинтересовался Джек, когда она замолчала.
— И он сказал, что не посмотрел бы, — неохотно призналась она. — Он детектив из отдела убийств. Что еще он мог сказать?
— Разве ты не помнишь, почему твой босс хотел, чтобы ты работала дома? — спросил Алек. — Ты забыла об угрозах?
— Нет, не забыла, — тихо ответила Софи. — Я просто не отношусь к ним серьезно.
— Почему нет?
— Мне все время угрожают, по крайней мере, каждый раз, когда мой отец появляется в новостях из-за несправедливого обвинения в каком-нибудь преступлении или чего-то другого. И могу добавить, он никогда не был признан виновным.
— Какие угрозы ты получала в прошлом? — снова вступил в разговор Джек.
Софи небрежно пожала плечами.
— Обычные. Ну, знаете: «я тебя ненавижу», «я сделаю так, что ты пожалеешь», «я оторву тебе голову… бла, бла, бла…»
— Я предупредил ее сразу же сообщать об этих звонках, — сказал Алек Джеку.
— Сообщать полиции? — усмехнулась Софи. — И наблюдать, как они скачут вокруг меня, даже больше, чем сейчас? Зачем? Через неделю или две угрозы всегда прекращаются. Алек, я не собираюсь всю жизнь прожить в страхе.
— Что еще сказал тебе снайпер, прежде чем ты выглянула в окно? — спросил Джек.
— «Повеселись». Я попросила его назвать свое имя, а он сказал, «повеселись». Еще он сказал, что не хочет портить сюрприз.
— И ты выглянула в окно, — сказал Джек, качая головой.
— Это очевидно.
— Хм… Да, думаю, пулю можно считать сюрпризом, — сказал Джек.
— Сарказм тут не поможет.
Джек, сидящий в кресле напротив нее, наклонился вперед, облокотившись на колени.
— Итак, если я попрошу тебя «повеселиться», ты сделаешь практически все, что я захочу?
Софи не оценила его шутку. Если речь идет о том, чтобы тебя пристрелить, то, наверное, да, подумала она.
Алек хотел, чтобы она продолжила.
— Ты сказала, что голос показался знакомым.
— Вроде, знакомый, — ответила она. — Он был очень веселым и напомнил мне продавца, из тех, что ходят по домам. Тогда мне показалось, что я раньше слышала этот голос, но сейчас уже не уверена.
— В следующий раз, когда тебе будут угрожать, сразу звони мне. Поняла? — решительно заявил Алек. — Я сам обо всем позабочусь.
Лучше промолчать, поняла она, тем более, что ее только что выписали из больницы выздоравливать после огнестрельного ранения. Алек выглядел так, будто хотел вбить в нее хоть какой-то здравый смысл. Выражение лица Джека было еще хуже.
— Прекратите на меня так смотреть.
— Как я на тебя смотрю? — спросил Джек.
— Будто думаешь, что я идиотка.
— В самую точку. Молодец.
Чего им от нее нужно? Правды? Они ее не получат, решила Софи. Конечно, она испугалась и так устала, устала притворяться, что никакие угрозы ее не волнуют. Оба мужчины ждали хоть какого-то раскаяния.
— Хорошо, признаю. Я была не осторожна.
Джек согласно кивнул и повернулся к Алеку. Пока он озвучивал скучный перечень всего ужасного, что с ней может случиться, если она не будет осторожна, Софи сидела молча и наблюдала. По ее мнению, он был еще тем придурком. Жаль, что до чертиков сексуальный. Она не могла поверить, что увлеклась им. Но почему бы и нет? Он был великолепным образчиком мужественности — высокий, широкоплечий, мускулистый. У него были густые, темные волосы, резкие черты лица и пронзительный взгляд, а его улыбка «плохиша» заставляла все внутри трепетать, когда он так на нее смотрел.
Она знала, что его тоже к ней влечет. Для агента ФБР он смотрел на нее слишком пристально. Он смотрел на нее, как мужчина смотрит на женщину, которой интересуется. Но Софи понимала, что его это влечение вряд ли радует. Учитывая, что он считает ее дерзкой идиоткой, к тому же, знает, с кем она была связана, кто может его винить?
Она тщательно изучала Джека Макалистера, пока тот разговаривал с Алеком, не обращая на нее внимания. Знает ли он, что ее влечет к нему? Софи надеялась, что нет. О, Боже. ФБР. Что с ней не так? Куда делись ее принципы?
Софи подумала, что могла бы переспать с ним. Это был бы просто секс, много дикого, невообразимого, страстного секса. Без всякой любви. Она не может позволить себе влюбиться. Она должна защитить свое сердце. Она не похожа на других женщин. Она никогда не сможет выйти замуж и иметь детей… учитывая историю ее семейства.
Животный, сумасшедший секс… без условий… в этом же нет ничего плохого?
Очнись. ФБР. Прекрати это, Софи, ругала она саму себя. Наверное, она сошла с ума, раз думает об этом. ФБР. Почему она забывает об этом, когда смотрит на него?
Ей нужно занять свои мысли чем-то еще, тогда у нее не будет времени думать о том, что она всегда выбирает не тех мужчин. Это как диета. Всякий раз, когда Софи садилась на диету, ей необходимо было загрузиться работой, чтобы не думать о кварте [69] мороженого haagen-dazs [70] с кусочками шоколада, лежащего внизу ее морозильника. Естественно, обычно Софи не выдерживала и все равно съедала мороженое, но она была решительно настроена не оплошать с Джеком. Перед этим соблазном она сможет устоять.
Уильям Харрингтон. Из-за всей этой двадцатичетырехчасовой суматохи она практически забыла о нем. Вот и нашлась загадка, на которой она может сконцентрироваться. Что с ним случилось? И зачем он поехал в Прудхоу-Бей? Он поехал туда сразу после окончания забега? Почему тогда ей сказали, что он отправился в Европу? Что-то тут не так, но что?
Софи не знала, как действовать дальше. Она поймала себя на том, что забыла об Алеке. А ведь она могла бы рассказать, как познакомилась с Харрингтоном и объяснить странные обстоятельства его смерти, но что может предположить Алек? Что это был несчастный случай со смертельным исходом? Ужасная смерть, но все равно несчастный случай?
Ей нужно поговорить с мистером Биттерманом. Он эксперт по проверке информации и, разумеется, знает, что ей нужно делать. В конце концов, он играл в высшей лиге, работал больше двадцати лет в одной из самых престижных газет в мире. Она должна ему позвонить.
Алек и Джек закончили обсуждать ее, и Алек стал набирать на своем iPhone [71] смс.
— Алек, думаешь, кто-то мог прослушивать мои телефонные разговоры? — спросила Софи.
Он ответил, даже не взглянув в ее сторону:
— Гил проверял. Он уверен, что разговоры никто не прослушивал. Почему ты спрашиваешь?
— Просто любопытно, вот и все. Агент Макалистер, вам никуда не надо ехать? Вы не спускаете глаз с часов.
— Тебе не кажется, что пора уже звать меня Джеком? И у меня нет никаких планов, которые нельзя изменить. Мне просто нужно по-быстрому позвонить.
— Алек, ради бога, отвези Джека к его машине. Пусть едет на свидание. Грубо отменять его в конце дня. — На этом она не остановилась. — Кроме того, я слышала, что некоторые дорогостоящие службы сопровождения взимают плату за отмену свидания в последний момент.
Джек блеснул улыбкой и сказал:
— Мы не можем уехать до приезда Гила. — В этот же момент позвонили в дверь. Джек расхохотался. — Клянусь, я не планировал этого.
Гил приехал на два часа раньше. Он вломился внутрь с тремя большими коробками пиццы и двумя упаковками «Рутбира Келли», опасно балансирующими на самом верху.
— Не путайся у меня под ногами, Алек. Нам нужно съесть пиццы, пока они вкусные и горячие, и выпить содовую, пока она приятная и холодная. Эй, Софи, милая, как ты? Не хочешь съесть кусочек или два?
— Может, позже. Где ты достал «Келли»?
— На черном рынке, — усмехнулся он.
— Наверняка тебе пришлось побегать, чтобы привезти горячее, — сказала она. Софи хотела добавить, что, к сожалению, Джек и Алек уже поели, а Риган и Корди уже уехали, но Джек последовал за Гилом к столу, а Алек пошел на кухню за салфетками.
— И какие пиццы у тебя тут? — спросил Алек.
— В смысле? Ясное дело, как обычно. Съедобно — и ладно.
Софи пересекла комнату и толкнула Джека, чтобы поглядеть на огромную пиццу, которую Гил только что открыл.
— Ты правда собираешься снова есть? — спросила она, глядя на Джека.
Джек оглянулся и вдруг почувствовал, что не может ничего сказать. Черт, да она красавица. Чистое лицо, ни грамма косметики, и все равно она выглядела великолепно. И чертовски соблазнительно. В другое время, в другом месте он бы начал действовать.
— Что? — переспросил он, пытаясь вспомнить, о чем она спросила.
— Я спросила, собираешься ли ты опять есть.
— Да, конечно, я собираюсь есть. Это же пицца. Мы должны ее съесть, пока она горячая.
— Это же очевидно, Софи, — поддержал Алек.
Все это больше похоже на обжорство, подумала она. Софи оставила их наслаждаться Римским пиром[72], который, казалось, доставлял им огромное удовольствие, и пошла на кухню, чтобы налить себе чашечку горячего чая. Софи заметила на стойке пачку пальчиковых батареек и вспомнила о диктофоне, который использовала в интервью с Харрингтоном. Сегодня вечером, несмотря ни на что, она прослушает каждое сказанное Харрингтоном слово. Это достойное наказание за то, что называла его самовлюбленным. Конечно, он был самовлюбленным, но говоря это, она чувствовала уколы совести.
На сей раз она прослушает все очень внимательно. Он мог упомянуть что-то относящееся к Прудхоу-Бей, когда она отвлеклась, и, возможно, это что-то смогло бы пролить свет на ситуацию. Бедняга мертв, и поэтому Софи пообещала себе не жаловаться, пока снова и снова будет прослушивать его скучную речь о каждом из двадцати четырех забегов. И да, сагу о его волдырях тоже. Она не будет перематывать пленку, и неважно, как сильно ей этого хочется. Софи вздохнула. Этот бедняга покойник. Этот чертовски скучный бедняга покойник.
Выпив чай, Софи пошла в спальню за диктофоном. Она думала, что оставила его на столе, но его там не было. Проверив ящики, она вспомнила, что положила его в сумочку сразу перед тем, как позвонила Риган. Эх! Все вернулось на круги своя. Она вспомнила, что держала сумочку, раздался звонок, и веселый голос произнес мерзкое “Повеселись”.
Воспоминания заставили ее содрогнуться. Сумочка должна быть в гостиной.
Но ее там не было.
— Алек, ты не видел мою сумочку? Из красной кожи… — Софи еще раз оглядела комнату. — Я держала ее в руках, когда в меня стреляли. Она должна быть здесь.
— Я ее видел, — сказал Гил с полным ртом пиццы. — Она лежала на полу, прямо у окна, — добавил он, махнув недоеденным куском в том направлении. — Она была вся в крови.
— Вся в крови? Нет, только не моя Prada [73]!
Джек смотрел на Алека и кивнул на Софи.
— Неужели сейчас будет то же самое, что и с блузкой Кабаной?
Софи его услышала.
— То была Dolce&Gabbana, а это красная кожаная сумочка от Prada — единственная в своем роде.
— Была единственной в своем роде, — поправил ее Джек.
Софи вдруг захотелось материться. Она рухнула в кресло рядом с Джеком.
— Была? Удосужься объяснить, что ты под этим подразумеваешь?
— Думаю, ты можешь смело сказать, что Prada помогла спасти тебе жизнь, — сказал Джек. — Пуля прошла сквозь защелку прежде, чем достала тебя.
Софи расслабилась.
— Хорошо, я могу ее починить. Если кожа не испачкалась… если я смогу стереть кровь … где она?
— Не здесь, — ответил Алек.
— Она была частью места преступления, — объяснил Гил, — поэтому ее забрали в лабораторию.
— Я хочу, чтобы ее вернули. Там внутри мой диктофон и мой бумажник со всеми документами, и, о Боже, моими кредитками.
— Утром я позвоню Стейнбеку, — пообещал Алек, доев последний кусок пиццы и начав убирать со стола.
Софи зевнула. Из-за обезболивающего ее клонило в сон, и она была вымотана.
— Разве вам двоим никуда не надо? — спросила она Алека и Джека. — Например, ловить плохих парней?
— Мне нет, — ответил Джек. — Я могу взять отпуск. Если возьму, то найду уединенный пляж, где весь год тепло, и повешу там гамак. Ненавижу холод, и Чикаго иже с ним.
— Ну, уверена, ты замечательно проведешь время, — сказала Софи. — Теперь, если вы извините, мне хотелось бы лечь спать.
— Мы с Джеком уедем, — сказал Алек, — но Гил останется тут на ночь.
— Но… — начала Софи.
— Не спорь со мной, Софи, — предупредил Алек.
Гил подмигнул ей.
— Этот диван выглядит довольно удобным. Обещаю вести себя тихо, как мышка. Ты даже не узнаешь, что я здесь.
Софи неохотно сдалась. У нее больше не осталось сил на споры.
Закрыв дверь за Алеком и Джеком, она подошла к бельевому шкафу и взяла для Гила одеяло и подушку. Потом вернулась на кухню и, выключив свет, пошла в спальню. Гостиную освещал свет от телевизора. Гил смотрел баскетбол с выключенным звуком.
— Спокойной ночи, Гил, — сказала она. — И спасибо.
— Спокойной ночи, дорогая, — ответил он, зевая.
Софи надела пижаму и села на край кровати. Она так устала, что с трудом держала глаза открытыми. Часы на ее тумбочке показывали 23:30. Она еще не могла уснуть. Ей нужно бодрствовать еще полчаса, поэтому Софи взяла журнал и начала читать. Наконец, в 23:55 она тихонько встала с постели. На цыпочках подошла к двери и приоткрыла щель. Гил громко храпел. Аккуратно закрыв за собой дверь, Софи пересекла комнату, подошла к шкафу и, отодвинув стопку обувных коробок на полу, обнаружила небольшую деревянную панель. Стукнула по ней пару раз, и панель открылась. За ней была дыра размером с книгу. Софи засунула внутрь руку и вытащила тонкий сотовый телефон. Посмотрев на тумбочку, она прищурилась, чтобы разглядеть часы. Теперь они показывали 23:59. Она ждала.
Ровно в полночь телефон в ее руке завибрировал.
Софи быстро открыла его и приложила к уху.
— Привет, папочка.
ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ
АРКТИЧЕСКИЙ ЛАГЕРЬ
Я не могу описать, в каком мы все шоке. Люси, другие взрослые особи и щенки — все погибли. Выжил только Рики.