Когда дело касалось ее отца и его "проблем", никто не мог ее заставить что-то делать.
Джек посмотрел на Софи и на секунду или две встретился с ней взглядами, но этого хватило, чтобы заглянуть в ее прекрасные глаза, чтобы вдохнуть тонкий аромат ее женских духов. Замечательно.
Он быстро отодвинулся. Последнее, что ему было нужно, — это связаться с дочерью Бобби Роуза.
Его внимание привлек покрасневший Биттерман, который что-то бессвязно бормотал:
— Вы хотите сказать… То есть кто-то прослушивает мой кабинет? Кто-то слушает мои личные разговоры? — вдруг возмутился он и, едва переведя дыхание, спросил: — Кто это? Это ведь не ФБР? Или ФБР, Алек?
Алек покачал головой.
— Это такой же жучок, как тот, что нашел Гил в квартире Софи, — сказал он Джеку и заверил Биттермана: — Мы такими не пользуемся.
Биттерман понял, что все еще сжимает свернутую газету, и выбросил ее в мусорное ведро.
— Вы уверены?
— На сто процентов.
— Такой жучок можно купить по интернету, — заметил Джек. — Эта штука для любителей.
— Минуточку. Кто-то прослушивал твою квартиру, Софи? — Теперь Биттермана возмущало то, что кто-то мог так с ней поступить.
— Все в порядке, — сказала она, чтобы его успокоить. — Я уже привыкла. Не хочу, чтобы вы из-за этого волновались.
— Ты привыкла, что кто-то постоянно вторгается в твою личную жизнь? — удивился Джек.
Софи рассердилась:
— Повторяю, агент Макалистер, мой отец — Бобби Роуз.
Она так растянула имя своего отца, что Джеку захотелось рассмеяться. Была бы она мужчиной, он, наверное, назвал бы ее нахальной, но она мужчиной не была. Она была возмутительно сексуальной женщиной. К тому же храброй. О боже, ему нужно бежать от нее как можно дальше и как можно быстрее. Ему нужно было подождать снаружи в машине. Но любопытство взяло верх. Первое впечатление часто бывает обманчивым, и Джеку хотелось узнать, была ли она такой же соблазнительной, какой он ее запомнил.
О да. Определенно.
Его голос прозвучал резко, когда он сказал:
— Покажи мне, где ты работаешь.
Софи решила, что Джек хочет осмотреть ее кабинку, и на пути к двери попросила Алека позвонить Гилу и сообщить, что ему уже не нужно приезжать к ней в офис.
— Хорошо, — согласился он. — И пока я буду звонить, хочу, чтобы ты забрала из офиса все, что тебе нужно на ближайшую неделю или две. Будешь работать дома. Ты знаешь правила.
— Я не собираюсь сидеть дома.
— Собираешься, — заявил ей Джек и легонько подтолкнул ее к выходу.
Его резкость граничила с грубостью. Софи хотелось сказать ему, чтобы не лез не в свое дело, но он был новым напарником Алека, и поэтому она промолчала. А еще был шанс, что он плохо воспринимает критику и решит вовлечь ее в один из преприятнейших допросов.
Алек, разумеется, не позволил бы ему этого, но даже если так, к чему нарываться на стычку?
Биттерман остановил любые дальнейшие протесты:
— На тебе две статьи, и ты вполне можешь написать их дома. У тебя есть компьютер и интернет. Больше тебе ничего не нужно.
Софи жалела, что не может остаться наедине с Алеком и спросить у него, почему он впустую тратит свое время на парочку сиюминутных угроз. Он же не новичок, так зачем на него повесили это задание?
И вообще, было ли это его заданием?
— Мистер Биттерман, вы позвонили в ФБР или Алеку?
— Алек и есть ФБР, — напомнил он.
— Да, но…
— Я сунул кое-куда свой нос, — смущенно признался босс. — Я пролистал твою записную книжку и нашел его номер.
— Поторопись, Софи, — сказал Алек.
— Да-да. Секундочку. Угроз было несколько? — спросила она босса. — Всякий раз, когда отца показывают в новостях, угрожают, по меньшей мере, дважды или трижды. Агент Макалистер, если вы подтолкнете меня еще раз, я дам сдачи.
Сказав это, она даже не обернулась. Джек ухмыльнулся. Софи оказалась еще упрямее, чем ему говорили. Джек решил взвалить сотрудничество с ней на плечи Алека.
— Да, угрожали не единожды, — ответил Биттерман. — На данный момент уже трижды. Послание всегда одно и то же. Твой отец украл у них что-то ценное, поэтому они хотят украсть что-то ценное у него. То есть тебя, — добавил Биттерман, глянул на Алека и продолжил: — Несколько звонивших использовали одно и то же слово: расплата. Я решил, что это немного странно. Голоса, несомненно, намеренно приглушены, и все они использовали слова «мы» и «их». Это тоже было странно, вам не кажется?
— Почему они звонили вам? — спросила Софи.
— Полагаю, звонившие думали, что я заставлю тебя раскрыть отца.
— Похоже, угрозы поступают от одних и тех же людей, — заметил Алек.
— Приятель из телефонной компании проверил источник входящих звонков, — поведал Биттерман. — Они были сделаны с городских телефонов-автоматов.
— Как давно была назначена цена за голову Бобби Роуза? — поинтересовался Джек.
Софи развернулась.
— Что? Цена за …
— Адвокаты на пресс-конференции заявили, что они подняли награду за информацию, которая приведет к аресту и признанию вины твоего отца.
— Вины в чем?
— В краже пенсионного фонда компании Келли? — предположил Биттерман.
— Получается, он виновен, пока не доказано обратное? Вот, значит, как работает система? — выпалила Софи.
— Вы думаете, что офис прослушивался из-за награды? — полюбопытствовал Биттерман.
— Конечно, — сказал Джек. — Сами подумайте. Это маленькая районная газетенка. Сколько врагов вы заимеете, публикуя статьи о количестве аллергий? Я знаю, что это звучит оскорбительно, но я не в этом дело, сэр. Я просто хочу сказать, что вы не занимаетесь масштабными политическими проблемами или…
Биттерман махнул рукой:
— Я понимаю, что вы хотите сказать, и не обижаюсь. Мы действительно небольшая газетенка.
— Но мы растем, — защищаясь, проговорила Софи. — И некоторые люди хотят читать о количестве аллергий.
— Многим известно, что дочь Бобби работает здесь, — указал Алек. — Возможно, они думают, что она будет разговаривать с ним по телефону или поговорит о нем с вами, сэр.
— Я хочу точно знать, кто прослушивает мои разговоры, — сказал Биттерман. — Этих штук может быть больше, не так ли? — добавил он, показывая на жучок, который держал в руке Алек. — И что насчет телефонов? Как думаете, телефоны прослушиваются? Черт побери, я хочу знать, кто за этим стоит.
— Мы пришлем сюда нескольких специалистов… — начал Джек.
— Нет-нет, — перебил Биттерман. — Я не хочу, чтобы об этом стало известно, пока мы не узнаем, кто в этом виноват.
Не успел Алек указать на тот очевидный факт, что прослушивание офиса является незаконной деятельностью, как вмешалась Софи:
— А как насчет Гила? Он полицейский в отставке, мистер Биттерман, и сейчас занимается консультациями. Он специалист в области безопасности и в поиске жучков. Он идеально подходит для этой работы.
— Точно, Гил мог бы помочь, — согласился Алек. — Конечно, он работает за деньги, но его расценки в пределах разумного.
— Я согласен на любую цену, — тут же заявил Биттерман. — Постойте-ка, я не это имел в виду. Не говорите Гилу, что я согласен на любую цену. Вы можете позвонить ему сейчас и попросить приехать сюда как можно скорее?
— Все, Софи, пойдем, — сказал Джек.
Она показала дорогу к своей кабинке, а потом стояла в узком коридоре и ждала, пока Джек искал прослушивающие устройства. Он нашел одно, идентичное тому, что было в офисе Биттермана. Оно тоже было прилеплено к щитку розетки.
Из обеденной комнаты вышел Гари, поедающий круассан с джемом. Он увидел Софи и поспешил к ней.
— Почему ты стоишь в холле?
Но увидев Джека, который сидел за ее столом и копался в ящиках, Гари не дал ей ответить.
— Чем этот человек занимается? — спросил он с набитым ртом и вдруг увидел на боку у Джека кобуру с пистолетом. — Эй, у него оружие.
— Он из ФБР, — проговорила Софи.
— А одет он не как федерал.
На Джеке были ношенные джинсы и выцветшая бордовая футболка.
— Так они одеваются по пятницам, — сказала она с непроницаемым лицом.
Гари зашел в свою кабинку, продолжая наблюдать за Джеком.
— Минуточку! Сегодня понедельник.
— Так они одеваются по понедельникам, — не растерялась Софи.
— Что он делает?
— Обыскивает мой офис.
— Пусть даже не пытается обыскать мою кабинку. Это мое личное пространство, и никто сюда шагу не ступит без ордера на обыск, — пригрозил он. — Ты вообще-то репортер, Софи. Ты должна вести себя так же, как и я. Если бы я был на твоем месте, то бы послал его…
Джек неожиданно встал и навис над Гари. Его взгляд пронизывал насквозь.
— Куда бы ты меня послал?
Гари сдулся прямо на глазах. Он отступил в угол кабинки и промямлил:
— Никуда. Я не имел в виду… ничего такого.
Джек неожиданно встал и навис над Гари. Его взгляд пронизывал насквозь.
— Куда бы ты меня послал?
Гари сдулся прямо на глазах. Он отступил в угол кабинки и промямлил:
— Никуда. Я не имел в виду… ничего такого.
Джек вышел в коридор, и Софи смогла добраться до своего стола. Всего несколько минут потребовалось ей, чтобы передать пару файлов по электронной почте на свой домашний компьютер. Софи выключила компьютер и засунула две толстые папки в большую сумку, туда же отправились книга и стопка бумаг, которые ей нужно было просмотреть. Она вытащила из нижнего ящика стола свою сумочку, достала сотовый телефон и зарядное устройство, затем огляделась, чтобы убедиться, что ничего не забыла.
Любопытство Гари пересилило его страх перед Джеком.
— Ты под арестом? — спросил он Софи. — Что ты сделала? Помогла своему отцу? Так и есть, верно? Это из-за компании Келли? Ты помогла своему отцу прибрать к рукам пенсионный фонд?
Софи давно привыкла к тупости Гари, но не смогла удержаться, чтобы не дать возможности разгуляться его безумному воображению:
— Я готова, агент. Вы наденете на меня наручники сейчас или в лифте?
— В лифте, — не колеблясь, ответил Джек. — Только не пытайтесь что-нибудь выкинуть.
Она опустила голову, делая вид, что ей стыдно. Джек махнул Алеку, когда последовал за ней к лифту.
Чем дальше отходил Джек, тем смелее становился Гари.
— Она знает, где ее отец! — крикнул он. — Просто не говорит. Вы же поэтому ее взяли?
— Ему все известно, не так ли? — Джек покачал головой и затем понизил голос: — Как ты его терпишь, учитывая, что вы вместе работаете?
— У меня нет выбора, — ответила Софи. — Надеюсь, кто-нибудь уволится, и я смогу переехать от него подальше.
— Он репортер?
— Он думает, что да. Но он не очень наблюдательный. Он даже не заметил, что у вас нет наручников. А почему их нет?
— Так мы одеваемся по понедельникам. Никаких галстуков. Никаких манжет. Может, тебе помочь? — спросил он, протягивая руку к ее большой сумке, которая выглядела весьма тяжелой.
Открылись двери лифта, и к ним присоединился Алек. Все трое вошли внутрь.
— Ладно. — Софи передала Джеку сумку. — Но будьте осторожны с ней. Это Луи Виттон [53] .
— А Луис там не задохнется?
Она улыбнулась:
— Не Луис, а Луи.
— Дорогущая, видать?
— Очень. Это подарок, и я стараюсь нигде ее не поцарапать.
— Подарок от отца?
Улыбка померкла.
— Нет, — резко ответила Софи.
Она была рада, что он задал это неприятный вопрос. Он начинал ей нравиться, и, естественно, ее влекло к нему. А кого бы не влекло? Этот мужчина был чертовски сексуален. Но, к счастью, его любопытство напомнило ей, что он из ФБР.
Софи стояла между двумя мужчинами лицом к дверям. Она чувствовала себя неловко и неуютно. Если бы тут не было Джека, все было бы прекрасно. Она любила Алека, потому что он любил Риган, и Софи чувствовала себя с ним спокойно и непринужденно. Алек ни за что не осуждал ее, а Джек, по всей видимости, осуждал.
— Почему бы тебе не поехать с Софи, а я поеду за вами на своей машине? — предложил Джек.
Она ответила, даже не взглянув на него:
— У меня нет машины.
— Серьезно? Ха. Я представлял тебя за рулем БМВ или Мерседеса. Похоже, ошибочка вышла.
— Серьезно. Ха. Я представляла вас высокомерным, поверхностным ничтожеством, — парировала она, но так и не добавила: «Похоже, ошибочка вышла».
Софи посмотрела на него, чтобы увидеть, как он отреагировал на ее комментарий, и была захвачена врасплох, увидев в его глазах смех.
Они добрались до нижнего этажа. Джек припарковал свою машину в гараже под складом. Когда открылись двери лифта, он поднял руку, останавливая ее, и проверил, свободен ли путь, прежде чем дать ей выйти. Никаких репортеров, поджидающих ее в засаде, видно не было. Софи решила, что Биттерман несколько преувеличил, когда сказал, что ей в лицо будут пихать микрофоны. Она забралась на заднее сиденье в машине Джека. Они подъехали к спуску, и пока Джек ждал, чтобы повернуть на улицу слева, откуда ни возьмись появилась толпа репортеров. Они столпились по бокам машины, но, казалось, не меньше, чем она сама, их интересовали Джек и Алек, репортеры даже звали их по именам.
— Откуда эти репортеры вас знают? — поинтересовалась она.
— Вообще-то они нас не знают, — отмахнулся Алек.
— Они выкрикивают ваши имена, и у них ваши фото.
— Она еще не видела? — спросил Джек.
— Видимо, нет. Поговори с Риган или Корди, — предложил ей Алек. — Они будут счастливы все объяснить.
— Объяснить что? Алек, о чем речь?
Он не ответил. Мужик с камерой стукнул кулаком по капоту машины, чтобы привлечь внимание Джека. Он явно собирался сделать кадр из серии «нарочно не придумаешь». Джек и ухом не повел.
— Ну что я могу сказать? Должно быть, начало недели не задалось.
— Агенты ФБР не дают интервью, — сказала она. — И эти репортеры об этом знают. Почему же они вас преследуют?
— Не сейчас, Софи. Когда вернешься домой, позвони моей жене.
Однако Софи решила не ждать. Она вытащила свой сотовый и послала сообщения Риган и Корди.
— Как думаешь, сколько мне дадут, если я раскатаю по асфальту парочку из них? — спросил Джек.
— Не знаю. Я дам тебе десять, двадцать баксов, — ответил Алек.
Джек рассмеялся.
— Я имел в виду, лет. Сколько лет мне дадут?
Как только один из репортеров отошел от бампера и подошел к окну со стороны Алека, на светофоре загорелся зеленый. Джек уехал прежде, чем репортер смог сделать четкий снимок.
— Ненавижу репортеров, — пробормотал Джек. — Большинство из них никогда не пишет правду.
— Это не так, — отозвалась Софи.
Он проигнорировал ее возражение.
— Все дело в сенсации. Что угодно ради грязной статейки.
— Я репортер, — напомнила она ему.
— Вот именно, — сказал Джек.
— Агент Макалистер?
— Да?
— А не пошли бы вы!
ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ
АРКТИЧЕСКИЙ ЛАГЕРЬ
Сейчас трудно поверить, что мы провели с волками уже несколько месяцев. Мы собрали кучу данных об их привычках и изучили образцы ткани, чтобы понять, как их физиология помогает им адаптироваться к окружающей среде, но нам еще многое предстоит узнать. Если наши планы осуществятся, то фонд увеличит наш грант, и мы сможем вернуться в следующем году, чтобы продолжить свои исследования.
Никаких вопросов в связи с пропажей самца, которого Кирк назвал Джаспером, не возникло. Всем известно, что я последний, кто наблюдал за ним, поэтому мой рассказ о гризли не вызвал сомнений. Я сказал, что Джаспер устроил хорошую драку, но уступил медведю в силе.
Но правда немного страшнее. Мы с Эриком взяли у Джаспера еще одну ампулу крови, чтобы посмотреть, изменился ли его гормональный уровень. Когда подошел гризли, Джаспер был слишком слаб, чтобы драться. Медведь разорвал Джаспера, будто тот был какой-то тряпичной куклой.
Было трудно наблюдать за этой жестокой сценой, но, по крайней мере, Эрик смог собрать образцы крови, чтобы сравнить их с образцами Рики.
ДЕСЯТЬ
ОБЫЧНО СОФИ НРАВИЛОСЬ РАБОТАТЬ ДОМА. Никто не отвлекал; не было Гари, висящего над ее перегородкой, пускающего слюни, как сенбернар, и пристающего к ней с расспросами об отце. Кроме того, в ее квартире под рукой был запретный для Софи плод — фаст-фуд[54] . Она даже не обязана была подходить к телефону, если не хотела. И если бы у нее появилось такое желание, она могла бы работать в пижаме.
Что ей не нравилось — так это то, что она вынуждена работать дома. Софи чувствовала себя заключенной, и ее раздражало, что кто-то решает за нее. Но мистер Биттерман был ее боссом и действовал в ее интересах. В отличие от тех, кто угрожал нанести ей телесные повреждения. Теперь ей придется перенести все свои встречи, включая уже назначенную стрижку у Рауля, а это будет стоить ей долгих и нудных извинений перед ним.
И все из-за нескольких идиотских телефонных звонков. Могло быть и хуже, решила она. Она должна быть благодарна, что власти не вытащили ее в центр города. По крайней мере, пока.
Не важно, какая организация к ней обращалась. Все они задавали одни и те же вопросы снова и снова. «Вы говорили со своим отцом в последнее время?» Будто она им когда-нибудь скажет, даже если и говорила бы. «Он когда-нибудь рассказывал вам, как заработал свои деньги?» На этот вопрос у нее было много саркастических ответов, но она молчала, потому что уже в раннем возрасте научилась никогда не перечить людям со значками, особенно если хотела вернуться домой, а не сидеть несколько часов в вонючей комнате для допросов.