Кароль, однако, сожалея о жертве, принесенной им во имя любви, принялся поливать грязью тех, кто вынудил его это сделать, и публично заявил, что отрекся под принуждением. А в политически нестабильной Румынии лидеры оппозиции поддерживали передачу ему власти, надеясь, что тем самым будет покончено с репрессивным режимом, установленным людьми, правившими от имени Михая. Но даже эти сторонники Кароля требовали, чтобы он «отрекся от известной связи» с ненавистной Еленой Лупеску{72}. Кроме того, они наводнили Румынию листовками, в которых опровергалось то обстоятельство, что он покинул родину из-за Елены.
Каролю пришлось делать выбор между королевством и фавориткой. Вмешавшись в этот процесс, Елена заявила, что будет «самым счастливым человеком», если Кароль вернется в Румынию в роли короля{73}. И вот 8 июня 1930 г. после принятия конституционных изменений и поправок Кароль принес королевскую присягу и сменил на троне своего малолетнего сына.
Елена, оставшаяся во Франции, чувствовала себя глубоко несчастной. Поддастся ли Кароль на уговоры матери вторично жениться на Елене Греческой? Вынудит ли его давление политических сил бросить свою разведенную еврейскую фаворитку? Будет ли он ее любить как раньше? В смятении и страхе от перспективы его потерять, Елена похудела на семнадцать фунтов, ее постоянно терзали мигрени. Она даже угрожала покончить жизнь самоубийством. «Если бы ты меня любил, ты бы так не поступал. Будь великодушен. Не обманывай меня», — просила она{74}.
Спустя два мучительных месяца Елена тайком вернулась в Румынию. Кароль сердился, но, увидев ее вновь, как всегда, подпал под влияние ее чар. Сначала он поселил Елену в гостинице, потом во дворце в Бухаресте. В 1932 г. он купил ей двухэтажный особняк из красного кирпича на проспекте Вульпаче, в фешенебельном пригороде Бухареста.
Интересно, что хотя она кружила Каролю голову, дом, который он ей подарил, по словам одной саркастически настроенной современницы, имел сомнительную репутацию и «был битком набит безликой мебелью и всяким хламом, [Это] доказывало лишь одно: грех себя не оправдывал. Мадам Помпадур перевернулась бы в гробу, увидев, что стало с ее профессией»{75}. Если не считать замечательного биде из зеленого мрамора, ее ванную могли бы обставить Сирс, Робак и Компания. С другой стороны, Кароль оплачивал счета за изысканные, обычно черные наряды парижских модельеров, которые прекрасно оттеняли чудесный цвет ее лица и огненно-рыжие волосы. Он также следил за тем, чтобы она не испытывала недостатка в ювелирных украшениях.
Помимо респектабельного дома, изысканных нарядов и уникальных драгоценностей, Елена в избытке имела то, чем дорожила больше всего, — любовь и преданность Кароля, а также полную свободу влиять на представителей элиты румынского общества, которые собирались у нее дома, где можно было встретиться с самим королем. На самом деле именно эти люди, группировавшиеся вокруг нее, и правили Румынией — как друзья королевы Марии управляли страной в период царствования Фердинанда. (Возглавлял сторонников короля Фердинанда любовник Марии — князь Барбу Штирбей, который, как полагал Кароль, был настоящим отцом его сестры Илеаны.) Власть Елены над Каролем позволила одному историку сделать вывод о том, что «ключом к пониманию. его правления являются его отношения с фавориткой»{76}.
Вместе с тем Елена была дальновидной деловой женщиной и, имея возможность контролировать картели и даже извлекать выгоду из заказов Румынии на производство вооружений, сколотила собственное состояние. Единственным, в чем Кароль ей отказывал, была уверенность в завтрашнем дне и признание, которое мог дать только брак. «Король должен вести двойную жизнь — одну как монарх, другую личную», — говорил он{77}. Как бы то ни было, из-за усиления в Румынии и нацистской Германии официального антисемитизма, монархия Кароля не пережила бы его женитьбы на фаворитке-еврейке.
Молодой фанатик Корнелиу Зеля Кодряну, основавший крайне реакционную, антисемитскую, военизированную организацию «Железная гвардия», смог наладить тесные политические связи, в частности в Министерстве внутренних дел. Совместными усилиями «Гвардия» и министерство организовывали погромы, разрушали синагоги и на национальном уровне всячески разжигали ненависть к евреям.
В 1933 г. Ион Дука, премьер-министр страны, возглавлявший в то время Национальную либеральную партию и стремившийся установить в Румынии конституционную монархию, объявил «Железную гвардию» вне закона. Фашисты незамедлительно ответили ударом на удар: Кодряну распорядился убить Дуку. Позже «Гвардия» восстановилась и набрала такую силу, что Каролю потребовалось предпринимать какие-то шаги. Он попытался подорвать влияние «Гвардии», поддерживая другие политические группировки, в частности Румынский фронт, несмотря на то, что он также выступал против международного еврейства и так называемой иудизации прессы и национальной литературы.
На самом деле против евреев выступало большинство румынских политических партий, что дало возможность парламенту преследовать их с помощью репрессивного законодательства. Евреев-адвокатов вычеркивали из списков официально зарегистрированных юристов. Для евреев-студентов при поступлении в университеты вводились процентные нормы, иногда равнявшиеся нулю. Евреям-предпринимателям отказывали в импортных квотах на сырье и товары. Банки не хотели кредитовать евреев-промышленников, но в то же время их предприятия облагали огромными налогами специально, чтобы разорить.
По мере того как немецкий Голиаф пожирал своих европейских соседей, в 1938 г. проведя аншлюс Австрии, а в 1939 г. аннексировав Чехословакию и оккупировав западную Польшу, многие румынские политики стремились воспользоваться представившейся возможностью занять руководящие посты в совместных немецко-румынских предприятиях, и такие шаги неизменно приводили к увольнению всех сотрудников-евреев. В 1940 г., когда Румыния заплатила своей автономией за относительно безопасный статус сателлита нацистской Германии, положение евреев в стране еще более ухудшилось. И тем не менее, пока Кароль не покинул Румынию 6 сентября 1940 г., официальным руководителем процесса нацификации антисемитского румынского государства считался король, чья фаворитка и главная советница была еврейкой.
Очевидно, если бы стало известно, что Кароль II и Елена Лупеску геройски боролись с антисемитизмом, это произвело бы самое благоприятное впечатление. Но истинное положение вещей было иным. Ни он, ни она, как представляется, особенно не переживали по поводу лишения румынских евреев их прав и свобод, включая право зарабатывать себе на жизнь. Близкое окружение Елены представляло собой странную смесь евреев и антисемитов, как будто терпевших друг друга или, по крайней мере, откладывавших на потом взаимную вражду в присутствии женщины, которую многие историки признали, «возможно, самой могущественной фавориткой двадцатого столетия»{78}. Лишь неуязвимость положения фаворитки Кароля защитила ее от унижений, выпавших на долю других евреев.
Елене это было хорошо известно. Она резко отзывалась о Гитлере и замышляла заговор против Кодряну, но при этом категорически отрицала собственное еврейское происхождение. В воспоминаниях, опубликованных в лондонской «Санди ньюс», она писала: «Мой отец был румыном. Моя мать — русская. Мы не евреи, хотя о нас так говорят. У меня есть друзья-евреи, которых я очень люблю, и, если бы я была еврейкой, я бы этим гордилась»{79}. Тем не менее в более безопасной обстановке она признавалась, что в ее жилах течет (хоть такого не может быть) одна десятая еврейской крови. Однако, несмотря на это лукавство, румыны и другие, включая Гитлера, были уверены в том, что она еврейка.
Харизматический лидер «Железной гвардии» Корнелиу Зеля Кодряну заявил, что не убил Елену лишь потому, что опасался, как бы после этого Кароль не утратил контроль над своими действиями. Когда Кароль, в конце концов, понял, насколько опасной силой стала «Железная гвардия», он приказал убить Кодряну. Нет никаких свидетельств причастности Елены к убийству, но ее огромное закулисное влияние дает все основания полагать, что она могла, по крайней мере, побуждать Кароля избавить Румынию от одного из ее самых популярных и жестоких антисемитов.
Но Кодряну был лишь одним из ее бесчисленных врагов, Елену травили и преследовали и другие антисемиты. Студенты университетов на митингах требовали ее смерти. Шофер, отвозивший ее во дворец, где она по ночам встречалась в постели с королем Каролем II, был уволен, когда его жена проболталась о его суждениях об «этой грязной еврейке». Доктор Нойбахер, возглавлявший немецкую экономическую миссию в Бухаресте, говорил Елене о том, как трудно было Германии заключить союз с королем, фавориткой которого была еврейка. Он пытался убедить ее покинуть Румынию и перебраться в нейтральную Швейцарию, но Елена отказалась.
Жизнь самой влиятельной в Румынии женщины не была ни легкой, ни простой. Несмотря на то что она держала правящую клику в ежовых рукавицах, в королевском дворце ее считали persona non grata [20]. Бухарестские сплетники знали, что она ездит туда только по ночам. Это щекотало им нервы и одновременно пугало, когда они слышали невероятные истории о том, как Михай, молодой наследник престола, проснувшись однажды ночью, увидел голого отца, бежавшего по дворцовому коридору, и Елену, которая в неглиже гналась за королем с пистолетом в руке. В соответствии с другим шокирующим слухом, который, возможно, содержал в себе долю истины, Елена состояла в близких отношениях со своим новым шофером, который стал ее доверенным лицом и близким другом.
Если Елена иногда и спала с другими мужчинами, ее интерес к ним ограничивался физическим влечением и был мимолетным. А с Каролем ее связывало чувство сильной и трепетной любви. Это чувство прошло проверку временем, выдержало испытание огнем византийской политики Румынии и антисемитизма, а кроме того, разгоревшимся в Европе пожаром войны. Спальню Елены и дворец Кароля связывала специальная телефонная линия. «Она [Елена] приносит мне вечное блаженство», — признавался Кароль в своем дневнике. И еще: «Я постоянно ощущаю непреодолимую потребность в ней. Она составляет неотъемлемую часть моего существа». И еще год спустя: «Моя к ней любовь сильна как всегда. Не могу себе представить жизнь без нее»{80}.
Кароль хотел, чтобы Елена вникала во все аспекты его частной жизни, включая отношения с сыном. Ему очень не хотелось, чтобы Елена Греческая настраивала Михая против Елены, и он делал все возможное, чтобы удалить мать своего сына от двора. Вместе с тем Кароль всячески стремился к тому, чтобы Михай хорошо относился к Елене Лупеску. Та делала все, что было в ее силах, чтобы околдовать сына так же, как она сумела околдовать отца, и нередко говорила «мои мальчики», имея в виду Кароля и Михая.
По мере того как Елена укрепляла свои позиции во дворце, положение ее злейших врагов тоже упрочивалось. После убийства руководителя «Железной гвардии» к нему выросли симпатии среди определенных слоев населения, и популярность Кодряну после смерти возросла, подобно вере в Христа. Кароль ответил тем, что сам называл революцией сверху. Он запретил политические партии и профсоюзы, учредил Фронт национального возрождения, единую проправительственную политическую группировку, и провозгласил себя диктатором. Фронт национального возрождения с рабским подобострастием копировал введенные Муссолини и Гитлером порядки, вплоть до того, что перенял и фашистское приветствие. Даже настроенные против евреев румыны стали обвинять Кароля в сговоре с Гитлером, хотя сходились на том, что Елена из-за своего еврейского происхождения не могла принимать участия в таком предательстве.
К весне 1939 г., когда неумолимая сила нацизма, сокрушая все на своем пути, покатилась по Европе, СССР, союзник Германии, выступил против Румынии, аннексировав Бессарабию и Буковину. Кароль настойчиво призывал Гитлера защитить Румынию от коммунистов. Но вместо этого Германия помогла Венгрии захватить Трансильванию. В отчаянии Кароль решил заручиться поддержкой «Железной гвардии». Однако румынские националисты попытались организовать государственный переворот и вывели на улицы толпы народа, требовавшего крови Елены Лупеску. Елена скрылась во дворце, который собиралась разрушить. Она упаковала все попавшиеся ей под руку сокровища, а потом в течение двух дней жгла обличавшие ее документы. Вскоре она и Кароль были готовы к бегству из страны — но куда могла направиться эта пара? Кароль приказал доверенному человеку попросить об убежище Гитлера. «Его я приму, а женщину — нет», — ответил виновник Шоа{81}.
Шестого сентября Кароль II с мрачным видом подписал документ, который фактически означал его отречение от престола восставшей и распадавшейся страны в пользу его девятнадцатилетнего сына Михая, хотя тот слезно просил не взваливать на его плечи такую колоссальную ответственность. Кароль оставил мольбы сына без внимания. Они с Еленой сели в стоявший наготове королевский поезд, полностью загруженный тоннами их имущества, включая машины, двух пекинесов и трех пуделей.
Но легко бежать им не удалось. Члены «Железной гвардии», которые хотели получить голову Елены, организовали нападение на поезд, когда он уже был в пути. Сначала беглецов сковала нерешительность, но вскоре Кароль принял предложение шофера Елены о том, чтобы просто протаранить паровозом устроенную на станции засаду. Когда удивленные «железные гвардейцы» обстреливали поезд, Елена распласталась в ванне, которую Кароль защищал собственным телом.
Беглецы прибыли в нейтральную Испанию, но непрестанная слежка вынудила их двинуться дальше, в Португалию. Когда они пересекали границу, Кароль, скрючившись, прятался в багажнике автомобиля. Во всей Европе, казалось, было неспокойно. Они решили пересечь Атлантический океан, но, когда попросили убежища в Соединенных Штатах, первой стране, к чьим официальным представителям обратились, Кароля обвинили в сотрудничестве с нацистами и аморальном поведении, заключавшемся в том, что он изменял Елене Греческой с Еленой Лупеску. Куба оказалась гораздо более терпимой и согласилась их принять, но в Гаване Елена мучилась от жары. Они уехали и оттуда — сначала в Мексику, а в 1944 г. в Бразилию, где решили остаться.
В 1947 г. Елена тяжело заболела: у нее диагностировали пернициозную анемию. Ее врач сказал Каролю, что болезнь дошла до неизлечимой стадии и Елена уже находится на пороге смерти. «Моя милая, чудесная подруга, — писала в телеграмме ее приятельница Барбара Хаттон, богатая наследница торгового магната Франка В. Вулворта, — я очень расстроилась, узнав о твоей болезни, и хочу сказать тебе, что всем сердцем, мыслями и молитвами я с тобой»{82}.
Кароль пришел в отчаяние. Будучи уверен, что теряет ее навсегда, он решил дать ей то, в чем всегда отказывал: брак. 5 июля 1947 г. в спальне гостиницы состоялась свадебная церемония, после которой фаворитка Кароля II стала ее королевским величеством принцессой Еленой Румынской.
Как это ни удивительно, ее королевское величество изволили чудесным образом выздороветь. Возможно, Елена подговорила своего врача преувеличить серьезность ее недуга в надежде на то, что Кароль на ней женится. Его нежелание пойти на этот шаг, скорее всего, объяснялось убеждением в превосходстве его королевской крови над ее кровью простолюдинки.
Вскоре после свадьбы королевская чета обосновалась в Португалии, где Кароль повторно сочетался браком со своей почти пятидесятилетней супругой; церковную церемонию провел епископ румынской православной церкви. Их брак продолжался до 3 апреля 1953 г., когда Кароль скончался от рака. Некоторые члены семьи присутствовали на пышной церемонии его похорон, во время которой измученная Елена рыдала и в отчаянии шептала: «Я хочу умереть».
Наследство Кароля — точнее, его очевидное отсутствие — вызвало гораздо больший интерес у его родственников, которые обратились в суд в надежде получить свою долю и пытаясь доказать, что бывший король где-то припрятал огромное состояние. Версия Елены была совершенно иной: по ее словам, Кароль оставил ей только четырнадцать тысяч долларов и оформил на ее имя дом, в котором они жили. Каким бы ни было истинное положение вещей, оставшись вдовой, Елена жила в свое удовольствие со слугами, ухаживавшими за ней и следившими за домом. Действительно, деньги, которые она тратила, вполне могли принадлежать ей — Елена могла их накопить в Румынии в бытность влиятельной фавориткой короля.
Без Кароля она во многом утратила присущую ей элегантность и респектабельность. Может быть, она постоянно вспоминала о своих царственных родственниках — истинных и мнимых. Она уже не отрицала свое еврейское происхождение и придумывала истории о том, как много сделала, чтобы помочь «своему народу» в годы Шоа. К тому времени она уже знала о результатах кровавой расправы в ее стране: 264 900 румынских евреев (43 процента) погибли в результате погромов, массовых убийств, депортации и отправки в концентрационные лагеря либо стали жертвами болезней, голода или бездомных скитаний{83}. Хотя Елена, скорее всего, не могла бы облегчить страдания евреев, даже если бы попыталась, она старалась выдать желаемое за действительное. Скончалась Елена Лупеску 28 июня 1977 г., оставив по себе славу одной из самых влиятельных в мире фавориток.
Камилла Паркер-Боулз{84}
Наиболее известной фавориткой представителя королевской семьи в двадцатом веке, несомненно, является Камилла Паркер-Боулз. Несмотря на ее пренебрежение большинством условностей, традиционно связанных с женщинами такого рода, Камилла завоевала царственное сердце наследника британского престола принца Чарльза. Кроме того, ей удалось добиться того, что смягчился некогда враждебно относившийся к ней народ. При согласии британцев — если не поддержке, — вполне возможно, она все-таки выйдет замуж за своего принца[21].