Возможно, вы решите, что все нормально, не происходит ничего из ряда вон выходящего. Конечно, было бы здорово, если бы бесплатная медицина и высшее образование были доступны каждому, но это лишь мечты, а есть суровая реальность, с которой нужно свыкнуться. В стране и так огромный дефицит бюджета. И любые меры, направленные на достижение большего равенства в обществе, увеличат этот дефицит еще больше – таков популярный аргумент. Америка особенно стеснена в средствах, потому что взвалила на себя дорогостоящую миссию обеспечения мира и безопасности во всем мире.
Этот аргумент несостоятелен сразу по нескольким причинам.
Истинная сила Америки связана не с военной мощью, а с «мягкой силой». Неравенство же изнутри подрывает наше положение на международной арене. Может ли экономическая система, которая дает так мало возможностей своим собственным гражданам, в которой реальный доход среднестатистической семьи сегодня ниже (доход, скорректированный с учетом инфляции, снизился у кого-то в большей, у кого-то в меньшей степени), чем четверть века назад, быть примером для подражания остальным странам, несмотря на благополучие небольшой группы людей, находящихся на верху пирамиды?
Более того, вопрос о том, что мы можем себе позволить, а чего нет, относится к области расстановки приоритетов. Другим странам, например Скандинавии, удалось добиться качественного медицинского обслуживания для всех граждан, практически бесплатного высшего образования для всех, отличной системы общественного транспорта, при этом без ущерба экономической эффективности: доходы на душу населения и темпы экономического роста, по крайней мере, могут конкурировать с теми же показателями в других странах. Даже некоторые страны, которые значительно беднее Америки (например, республика Маврикий, островное государство в Индийском океане в Восточной Африке), смогли обеспечить бесплатное высшее образование и практически всеобщее медицинское страхование своих граждан. Нация всегда стоит перед каким-либо выбором, и эти государства пошли по отличному от Америки пути: они выбирают тратить меньше на вооруженные силы, на тюрьмы и увеличивать налоги.
К тому же многие проблемы перераспределения доходов в обществе связаны не с тем, как много государственных денег мы тратим, а с тем, на кого мы их тратим. Если мы включим в статью государственных расходов пункт «налоговые расходы», мы обнаружим, что теряем огромные суммы в виде налоговых льгот для состоятельных владельцев дорогого жилья. Так, например, сумма налогового вычета для хозяина огромного особняка может вполне составлять $25 000. Среди всех развитых экономик Америка единственная, где больше инвестиций направляется на развитие школ, обучающих детей из состоятельных семей, нежели тех, где учатся преимущественно дети из бедных семей – таков результат финансовой зависимости школьных округов в Америке от местной налоговой базы. Вызывает любопытство тот факт, что, по некоторым оценкам, дефицит нашего бюджета целиком вызван неэффективностью и несправедливостью нашей системы здравоохранения. Если бы наша система здравоохранения функционировала более эффективно и обеспечивала бы большее равенство ценой меньших издержек, как происходит в большинстве стран Европы, вполне возможно, что сегодня у нас не было бы дефицита федерального бюджета.
Или рассмотрим другую гипотезу: если бы мы предоставляли больше возможностей бедным, в том числе и через доступ к хорошему образованию и работе с достойным уровнем заработной платы, возможно, нам и не пришлось бы тратить столько бюджетных средств на тюрьмы (в некоторых штатах расходы на их содержание иногда превышают расходы на содержание университетов). Тогда бедные имели бы больше шансов устроиться на работу, в свою очередь, делая вклад в развитие нашей экономики. И если бы у нас была налаженная система общественного транспорта, рабочим людям было бы проще и дешевле добираться в те места, где есть работа; тогда увеличился бы процент работающего населения и вместе с тем поступлений в казну в виде налогов. Если бы мы, по примеру Скандинавских стран, развивали инфраструктуру по уходу за детьми и проводили бы активную политику на рынке труда, это помогло бы рабочим скорее находить новую работу, а стране – получить более высокий коэффициент занятости населения, результатом которого опять же стало бы увеличение налоговых поступлений. Инвестиции в людей всегда окупаются.
Если бы мы предоставляли больше возможностей бедным, нам не пришлось бы тратить столько бюджетных средств на тюрьмы. Инвестиции в людей всегда окупаются.
Все вышесказанное подводит к главному моему тезису: мы могли бы внедрить более справедливую систему налогообложения, которая привела бы к увеличению поступлений в казну, поспособствовала большему равенству и экономическому росту, при этом сократив масштабы перекосов в экономике и обществе (этот пункт был центральным выводом моего исследования на тему «Реформирование системы налогообложения с целью обеспечения экономического роста и равенства», проведенного для Института Рузвельта в 2014 году). Например, если бы мы просто внедрили такие же налоги на прибыль от капитала, какими мы облагаем честных тружеников, за десять лет мы могли бы собрать дополнительных $2 триллиона в бюджет. Слово «лазейки» в отношении недочетов нашего налогового законодательства не вполне точно характеризует проблему, гораздо лучше в данном контексте подошло бы слово «пробелы». Если мы заполним их, это позволит положить конец беззастенчивым и почти самодовольным заявлениям со стороны самых богатых о том, что задекларированный ими доход облагается вдвое меньшей ставкой налога, чем доходы куда менее состоятельных людей, и что они предпочитают хранить свои деньги в офшорной зоне Каймановых островов. Едва ли аборигены этих маленьких островов умеют обращаться с деньгами лучше, чем профессионалы Уолл-стрит, но складывается такое впечатление, будто бы деньги быстрее множатся в лучах солнца этих курортов!
Одно из немногочисленных преимуществ сосредоточения такого невероятного количества денег – примерно четверти от совокупного дохода в стране – в руках представителей Одного процента заключается в том, что даже небольшое увеличение налогов для богатых способно принести в бюджет огромные суммы денег. И поскольку основная часть доходов представителей верхушки является результатом эксплуатации рынка (или, как предпочитают именовать этот феномен экономисты, рентоискательства, которое предполагает стремление урвать кусок пирога побольше, а не увеличить размер самого пирога), увеличение налогового бремени для богатых не должно возыметь никаких негативных последствий для экономической эффективности.
Помимо всего прочего есть еще и налог на доходы корпораций. Если мы действительно обяжем их платить налоги, которые они и так должны платить, но уклоняются от этого с помощью разнообразных лазеек, бюджет пополнится сотнями миллиардов долларов. Если мы грамотно подойдем к вопросу пересмотра налоговой политики, мы сможем добиться роста занятости и инвестиций. Официально в США налог на доходы корпораций выше, чем в любой другой развитой стране. Но реальность такова, что корпорации фактически отчисляют в виде налогов лишь 13 процентов от своего задекларированного общемирового дохода. По большинству оценок, размер налогов, который выплачивают корпорации (выраженный в виде процента от прибыли компании), не превышает средние показатели в других развитых странах. Apple, Google и General Electric зарекомендовали себя компаниями, воплотившими идею американской изобретательности, сумев создать продукты, которым завидует весь мир. Но они применяют свою изобретательность в том числе и для того, чтобы изыскивать для себя способы сокращения налоговых выплат государству. При этом они с чистой совестью пользуются идеями и инновациями, возникновение которых стало возможным благодаря поддержке правительства США – например, тем же Интернетом. И в то же самое время они рассчитывают заполучить лучшие умы, взращенные в стенах первоклассных университетов, каждый из которых получает финансовую поддержку со стороны государства. Более того, они даже обращались к правительству с целью получения более благоприятных для себя условий в структуре торговли.
Крупные компании уверяют, что им бы не пришлось участвовать в постыдном уклонении от уплаты налогов, если бы процентные ставки были ниже. Но есть гораздо более удачное решение, к которому пришли некоторые штаты Америки: облагать компании налогом, размер которого будет определяться результатами экономической деятельности, осуществляемой компаниями, которую можно оценить с помощью элементарных формул, отражающих объем продаж, производства и исследовательской деятельности, а также снижать процентную ставку по налогам для тех компаний, которые инвестируют в развитие страны. Таким образом, мы могли бы увеличить объем инвестиций и занятость внутри страны, что особенно важно с учетом того, что существующая система вынуждает американские компании запускать производство в других странах. (Несмотря на то что налоги в Америке не превышают средние показатели по миру, на карте есть налоговые убежища, например Ирландия, которые охотно участвуют в гонке ко дну и заинтересованы в том, чтобы предоставлять налоговое резидентство крупным зарубежным корпорациям.) Подобная реформа положила бы конец попыткам корпораций уклониться от уплаты большей части налогов через смену налогового резидентства. То, где у компании находится штаб-квартира, перестанет иметь всякое значение. Важным будет только то, где она на самом деле ведет свои дела.
Крупные компании уверяют, что им бы не пришлось участвовать в постыдном уклонении от уплаты налогов, если бы процентные ставки были ниже. Но есть гораздо более удачное решение, к которому пришли некоторые штаты Америки: облагать компании налогом, размер которого будет определяться результатами экономической деятельности, осуществляемой компаниями, которую можно оценить с помощью элементарных формул, отражающих объем продаж, производства и исследовательской деятельности, а также снижать процентную ставку по налогам для тех компаний, которые инвестируют в развитие страны. Таким образом, мы могли бы увеличить объем инвестиций и занятость внутри страны, что особенно важно с учетом того, что существующая система вынуждает американские компании запускать производство в других странах. (Несмотря на то что налоги в Америке не превышают средние показатели по миру, на карте есть налоговые убежища, например Ирландия, которые охотно участвуют в гонке ко дну и заинтересованы в том, чтобы предоставлять налоговое резидентство крупным зарубежным корпорациям.) Подобная реформа положила бы конец попыткам корпораций уклониться от уплаты большей части налогов через смену налогового резидентства. То, где у компании находится штаб-квартира, перестанет иметь всякое значение. Важным будет только то, где она на самом деле ведет свои дела.
Альтернативные источники поступлений в казну благотворно скажутся на нашей экономике и обществе. Два основных принципа налогообложения гласят, что гораздо эффективней облагать налогом, во-первых, негативные явления, нежели позитивные, и, во-вторых, факторы, которые на языке экономистов предполагают неэластичное предложение, т. е. объемы их производства и продажи не изменятся после налогообложения. Так, если бы мы облагали налогом загрязнение окружающей среды во всех его формах, в том числе и в виде выбросов углерода, мы бы ежегодно собирали миллиарды долларов и в качестве бонуса получили бы более чистую окружающую среду. Подобным образом тщательно разработанная налоговая политика в финансовом секторе позволила бы не только собрать существенное количество денег, но и лишить банки мотивации перекладывать издержки на других, как, по сути, и происходило, когда они загрязнили глобальную экономику токсичными кредитами.
Программа спасения банков от банкротства стоимостью $700 миллиардов меркнет на фоне их вопиющей безответственности, которая обернулась для нашей экономики и общества триллионными потерями в ВВП и миллионами американцев, оставшихся без своих домов и работы. Тем не менее лишь немногие в финансовом мире понесут ответственность за содеянное.
Если бы мы потребовали от банков выплаты хотя бы части тех издержек, которые они переложили на других, у нас сейчас были бы ресурсы, для того чтобы ликвидировать ущерб, нанесенный схемами хищнического и дискриминационного кредитования, в результате которого деньги бедных граждан и граждан со средним уровнем дохода перетекли в карман представителей верхушки. Посредством введения хотя бы каких-нибудь налогов на спекулятивную деятельность Уолл-стрит, например, налога на валютные операции, мы могли бы получить столь необходимые нам деньги, сократить число спекуляций на рынке и, соответственно, повысить экономическую стабильность и поспособствовать более эффективному использованию наших дефицитных ресурсов, включая и самый ценный из них – талантливых молодых американцев.
Подобным образом, облагая налогом доходы от владения землей и прибыль от добычи нефти и минералов, а также принуждая тех, кто пользуется ресурсами, которые фактически принадлежат обществу в целом, платить полную цену за эти ресурсы, мы сможем направить вырученные средства на развитие системы образования, технологий, инфраструктуры, при этом не потеряв ни землю, ни нефть, ни полезные ископаемые (ведь даже если обложить большим налогом эти ресурсы, они не устроят забастовку и не уедут из страны). В результате долгосрочные инвестиции в экономику США в будущем принесут дивиденды в виде лучшей экономической производительности и уверенного экономического роста, и если мы будем разумно распоряжаться деньгами, у нас есть шанс прийти к всеобщему процветанию. Вопрос не в том, можем ли мы себе позволить предпринимать больше действий для борьбы с неравенством, а в том, можем ли мы себе позволить их не предпринимать. Сейчас речь не идет о том, чтобы полностью устранить неравенство. Задача, которая стоит перед нами в настоящий момент, заключается в том, чтобы обуздать и привести его к адекватным размерам и вернуть людям американскую мечту.
Неравенство принимает глобальный характер
[49]
Ежегодный Всемирный экономический форум в Давосе утратил часть своей докризисной щегольской атмосферы. В конце концов, тогда, до того, как грянул кризис 2008 года, лидеры финансовой индустрии еще могли триумфально провозглашать преимущества глобализации, технического прогресса и финансовой либерализации, которые в совокупности должны были дать старт новой эре неудержимого экономического роста. У каждого будет шанс получить свою выгоду, если только он «сделает все правильно».
Те времена прошли. Но Давос по-прежнему остается отличным местом для того, чтобы получить представление о тенденциях в мире.
Излишне говорить о том, что страны с развивающимися и отсталыми рынками больше не оглядываются на страны с развитой экономикой, как это было раньше. Но в комментарии, высказанном одним из управляющих горнодобывающей компании, улавливался дух назревающих перемен. В ответ на эмоциональные причитания одного из застройщиков о том, что несправедливые условия по торговым соглашениям и несоблюдения обещаний о помощи лишили развитые страны морального авторитета, он резко возразил: «У Запада его никогда и не было». Колониализм, рабство, раздел Африки на несколько маленьких стран и продолжительная история эксплуатации ресурсов могут быть делом далекого прошлого для зачинщиков этих деяний, но не для тех, кто и сейчас страдает от их последствий.
Проблема экономического неравенства вызывала особое беспокойство приглашенных на встречу в Давосе лидеров. Всего за год произошла разительная перемена отношения к этому вопросу: теперь никто и не упоминает экономику «просачивания», и лишь немногие готовы утверждать, что размеры социального вклада и личной выгоды находятся в согласии.
Пока осознание того факта, что Америка не является страной возможностей, как она на протяжении долгого времени утверждала, приводит в замешательство остальных так же, как и самих американцев, неравенство возможностей в глобальном масштабе еще больше. Невозможно говорить о равенстве возможностей в мире, где среднестатистический житель Африки получает несколько сотен долларов для инвестиций в свой человеческий капитал, а в этот же момент дети богатых американцев получают в качестве подарка от родителей и общества очередные полмиллиона долларов.
Кульминацией встречи стала речь главы Международного валютного фонда Кристин Лагард, которая подчеркнула серьезные перемены, произошедшие в отношении ее организации к некоторым вопросам, по крайней мере, на уровне топ-менеджмента: глубокая обеспокоенность правами женщин, возобновленное повышенное внимание к проблеме неравенства и нестабильности и признание того факта, что заключение коллективных договоров и установление минимального уровня заработной платы могут сыграть серьезную роль в борьбе с неравенством. Только бы программа действий МВФ в Греции и других нуждающихся в помощи странах учитывала все эти идеи!
Агентство Associated Press выступило с очень отрезвляющим заявлением на тему технологического прогресса и безработицы: могут ли страны (особенно это касается стран с развитой экономикой) создать новые, хорошие рабочие места, учитывая то, что современные технологии вытесняют рабочих и заменяют их роботами почти во всех рутинных видах деятельности?
В действительности частный сектор Европы и Америки уже с начала нашего века не в состоянии создать достаточное количество достойных рабочих мест. Даже в Китае и других странах с развивающимся промышленным сектором улучшения в производительности благодаря автоматизации многих процессов, которая лишает живых людей рабочих мест, приводят к увеличению объемов производства. Больше остальных страдает молодежь, чьи жизненные перспективы находятся под большим сомнением из-за продолжительных периодов безработицы, с которой она столкнулась сегодня.
Однако большинство участников встречи в Давосе решили пока не забивать себе голову этими проблемами, а вместо этого радовались тому, что евро смог выстоять. Форум проходил в атмосфере самонадеянного оптимизма. «Заявление Драги», согласно которому европейский Центральный банк с его глубокими карманами мог и был готов сделать все необходимое для того, чтобы спасти евро и кризисные страны, похоже, возымело эффект, по крайней мере, на какое-то время. Временное спокойствие стало некоторым подспорьем для тех, кто настаивал на том, что в первую очередь необходимо восстановить доверие. Расчет был на то, что с помощью этих обещаний Драги можно как раз-таки восстановить доверие и не потратить на это ни копейки, так как они едва ли будут когда-то претворены в жизнь.