Нарцисса стала рыдать еще громче, не спуская со Снейпа умоляющего взгляда.
— Это потому, что ему шестнадцать лет, и он понятия не имеет, что ему предстоит! Почему, Северус? Почему мой сын? Это слишком опасно! Я знаю, это месть за ошибку Люциуса!
Снейп ничего не ответил. Он отвернулся, чтобы не видеть ее слез, как будто они были неприличны, но не мог притворяться, что не слышит ее.
— Поэтому он выбрал Драко, да? — не унималась она. — Чтобы наказать Люциуса?
— Если Драко сумеет, — сказал Снейп, все еще не глядя в ее сторону, — ему достанутся величайшие почести.
— Но он не сумеет! — зарыдала Нарцисса. — Как же ему удастся, когда сам Темный лорд?…
Беллатрикс ахнула. Нарцисса явно испугалась.
— Я только хочу сказать… что никто еще не смог… Северус, пожалуйста… Ты, ты всегда был любимым учителем Драко… Ты старый друг Люциуса… Я тебя умоляю… Ты самый любимый, самый близкий советник Темного лорда… Поговори с ним, убеди его…
— Темного лорда нельзя убедить, и я не настолько глуп, чтобы пытаться это сделать, — решительно ответил Снейп. — Я не могу скрыть, что Темный лорд зол на Люциуса. Люциус отвечал за успех предприятия. Он же дал себя поймать, как и многие другие, и, к тому же, не смог заполучить пророчество. Да, Темный лорд зол, Нарцисса, и вправду очень зол.
— Значит, я права, он выбрал Драко в отместку! — задыхаясь, произнесла Нарцисса. — Он и не рассчитывал, что Драко сумеет, он просто хочет, чтобы его убили при попытке сделать это!
Не дождавшись от Снейпа ответа, Нарцисса, видимо, окончательно потеряла самообладание. Она встала, шатаясь, подошла к Снейпу и схватилась за его мантию. Приблизив свое лицо к его лицу, проливая слезы ему на грудь, она, рыдала:
— Ты же можешь. Ты мог бы сделать это вместо Драко, Северус. У тебя бы получилось. Конечно, получилось бы, и он вознаградил бы тебя больше, чем всех нас…
Снейп схватил ее за запястья и оторвал от себя вцепившиеся в мантию руки. Глядя сверху вниз на ее заплаканное лицо, он медленно произнес:
— Думаю, он хочет, чтобы, в конце концов, это сделал я. Но решил, что сначала должен попробовать Драко. Пойми, если у Драко получится, хоть это и маловероятно, я смогу еще некоторое время оставаться в Хогвартсе, выполняя свою полезную миссию шпиона.
— Иными словами, его не волнует, что Драко могут убить!
— Темный лорд очень зол, — тихо повторил Снейп. — Ему не удалось услышать пророчество. Ты не хуже меня знаешь, Нарцисса, что он так легко не прощает.
Она согнулась, упала ему в ноги, рыдая и причитая на полу.
— Мой единственный сын… мой единственный сын…
— Ты должна гордиться! — безжалостно сказала Беллатрикс. — Будь у меня сыновья, я рада была бы отдать их на службу Темному лорду!
Нарцисса тихонько вскрикнула в отчаянии и схватила себя за длинные светлые волосы. Снейп наклонился, подхватил ее под руки, поднял и отвел обратно к дивану. Налив ей еще вина, он втиснул бокал ей в руку.
— Нарцисса, довольно. Выпей. Послушай меня.
Она немного притихла и, проливая дрожащей рукой на себя вино, отпила из бокала.
— Возможно, я смогу… помочь Драко.
Она выпрямилась, белая, как мел, глядя на него огромными глазами.
— Северус — о, Северус — ты поможешь ему? Ты присмотришь за ним, чтобы с ним ничего не случилось?
— Я могу… попробовать.
Она отбросила бокал в сторону, и он скользнул по столу, а сама она скользнула на колени перед Снейпом, схватила его руку обеими руками и губами прижалась к ней.
— Если ты будешь рядом, чтобы защищать его… Северус, ты поклянешься? Ты дашь нерушимую клятву?
— Нерушимую клятву?
На невозмутимом лице Снейпа невозможно было прочесть ничего. Однако Беллатрикс издала торжествующий смешок.
— Ты что, не слышала, Нарцисса? О, я уверена, он попробует… Обычные пустые слова, обычные отговорки… о, конечно, все по приказу Темного лорда!
Снейп не смотрел на Беллатрикс. Его черные глаза остановились на полных слез голубых глазах Нарциссы, которая все еще сжимала его руку.
— Разумеется, Нарцисса, я дам нерушимую клятву, — тихо ответил он. — Возможно, твоя сестра согласится быть нашим связующим.
Беллатрикс открыла рот. Снейп опустился на колени напротив Нарциссы. Под изумленным взглядом Беллатрикс они подали друг другу правые руки.
— Тебе понадобится твоя палочка, Беллатрикс, — холодно сказал Снейп.
Она достала палочку, все еще не скрывая своего изумления.
— И тебе придется подойти поближе, — сказал он.
Она шагнула вперед, оказавшись над ними, и поставила кончик палочки на их соединенные руки. Нарцисса заговорила:
— Будешь ли ты, Северус, присматривать за моим сыном Драко, пока он будет пытаться выполнить задание Темного лорда?
— Да, — ответил Снейп.
Тонкий язык яркого пламени вылетел из палочки и обвился вокруг их рук, словно докрасна раскаленная проволока.
— И будешь ли ты, по мере своих возможностей, оберегать его от беды?
— Да, — сказал Снейп.
Второй язык пламени вылетел из палочки и свился с первым в тонкую пылающую цепь.
— А если это окажется необходимо… если окажется, что у Драко не получится… — прошептала Нарцисса (рука Снейпа дернулась в ее руке, но он не убрал ее), — выполнишь ли ты то, что Темный лорд приказал сделать Драко?
На мгновение наступила тишина. Беллатрикс смотрела на обоих, широко раскрыв глаза, держа палочку на их сжатых руках.
— Да, — сказал Снейп.
Пораженное лицо Беллатрикс осветил отблеск третьего языка пламени, который вылетел из палочки, сплелся с остальными и плотно обвил соединенные руки, подобно веревке, подобно огненной змее.
Глава третья. ПОЙДЕТ — НЕ ПОЙДЕТ
Гарри Поттер громко храпел. Он просидел на стуле у окна своей спальни чуть ли не четыре часа, вглядываясь в темнеющую улицу, да так и уснул, прижавшись щекой к холодному оконному стеклу. Его очки съехали на сторону, а рот широко раскрылся. Пятно испарины от его дыхания на стекле искрилось в оранжевом сиянии уличного фонаря, и этот искусственный свет стер все краски с его лица, так что под копной своих черных растрепанных волос он был похож на привидение.
Комната была завалена всевозможными вещами, там и сям виднелись кучки мусора. По полу были рассыпаны совиные перья, огрызки от яблок и фантики от конфет, книги с заклинаниями валялись как попало вперемешку с неразберихой мантий на кровати, а на столе в лужице света беспорядочно лежали газеты. Один из заголовков вопрошал:
ГАРРИ ПОТТЕР: ИЗБРАННЫЙ?
Не умолкают слухи о недавнем загадочном переполохе в Министерстве магии, где опять видели Того-Кого-Нельзя-Называть.
«Нам запрещено об этом говорить, не спрашивайте меня ни о чем», — заявил прошлой ночью, выходя из Министерства, один взволнованный стиратель, отказавшийся назвать себя.
Тем не менее, высокопоставленные источники из Министерства подтвердили, что центром переполоха явился пресловутый Зал пророчеств.
Хотя волшебники из числа представителей Министерства до сих пор отказывались даже признавать существование подобного места, сообщество волшебников все больше склоняется к мнению, что пожиратели смерти, отбывающие в настоящее время срок в Азкабане за незаконное вторжение и попытку кражи, покушались как раз на какое-то пророчество. Что это за пророчество — неизвестно, однако распространено суждение, что оно касается Гарри Поттера — единственного в истории, насколько мы можем судить, кому удалось уцелеть, подвергнувшись Смертоносному проклятию, и о ком также известно, что он находился в Министерстве в упомянутую ночь. Кое-кто даже берет на себя смелость называть Поттера «избранным», полагая, что данное пророчество указывает на него как на единственного, кто сможет избавить нас от Того-Кого-Нельзя-Называть.
Где теперь находится это пророчество (если оно существует) — неизвестно, хотя… (продолжение см. на стр. 2, колонка 5)
Рядом с этой газетой лежала другая. На ней красовался броский заголовок:
СКРИМДЖЕР СМЕНИЛ ФАДЖА
Добрую половину первой полосы занимал черно-белый портрет мужчины с львиной гривой густых волос и изможденным выражением лица. Картинка была движущаяся: мужчина приветственно махал рукой в сторону потолка.
Руфус Скримджер, в прошлом начальник главного управления авроров в Департаменте магического правопорядка, сменил Корнелиуса Фаджа на посту министра магии. Это назначение, в целом, было встречено сообществом волшебников с энтузиазмом, несмотря на то, что в считанные часы после вступления Скримджера в должность просочились слухи о трениях между новым Министром и Альбусом Дамблдором — только что восстановленным в прежнем положении верховного мага Визенгамота.
Представители Скримджера признали, что он встречался с Дамблдором сразу после вступления в высокую должность, но отказались от каких-либо комментариев по упомянутым темам. Как известно, Альбус Дамблдор… (продолжение см. на стр. 3, колонка 2).
Представители Скримджера признали, что он встречался с Дамблдором сразу после вступления в высокую должность, но отказались от каких-либо комментариев по упомянутым темам. Как известно, Альбус Дамблдор… (продолжение см. на стр. 3, колонка 2).
Слева от этой газеты располагалась еще одна, сложенная так, что была видна статья под заголовком: «Министерство гарантирует безопасность учащихся».
Вновь назначенный министр магии Руфус Скримджер провел сегодня беседу о новых жестких мерах, предпринятых Министерством для обеспечения безопасности учащихся, возвращающихся этой осенью в Школу магии и волшебства Хогвартс.
«По понятным причинам, Министерство не станет распространяться о подробностях новых ужесточенных планов обеспечения безопасности», — сказал министр, хотя информированный источник подтвердил, что в число этих мер входят защитные заклинания и чары, сложная система контр-проклятий и небольшой спецотряд Авроров, единственным назначением которого будет охрана школы Хогвартс.
Такие твердые позиции Министра в вопросе безопасности учащихся, по всей видимости, произвели ободряющее впечатление на большинство волшебников. Рассказывает миссис Августа Долгопупс: «Мой внук Невилл — хороший друг Гарри Поттера, кстати, сражавшийся бок о бок с ним с пожирателями смерти в Министерстве в июне и…».
Остаток этой заметки был прикрыт стоявшей на газете объемистой птичьей клеткой, в которой сидела великолепная полярная сова. Ее янтарные глаза царственно изучали комнату, голова то и дело поворачивалась, чтобы поглядеть на спящего хозяина. Раз-другой сова нетерпеливо щелкала клювом, но Гарри слишком крепко спал, чтобы услышать ее.
Прямо посреди комнаты стоял громадный сундук. Крышка его была откинута, а вид исполнен готовности, однако он был почти пуст, лишь на самом дне виднелись обноски нижнего белья, конфеты, флакончики из-под чернил да обломки перьев. Рядом, на полу лежала багровая листовка, горевшая словами:
ИЗДАНО ПО ПОСТАНОВЛЕНИЮ
Министерства магии
ЗАЩИТА ВАШЕГО ДОМА И СЕМЬИ ОТ ТЕМНЫХ СИЛ
В настоящее время над сообществом волшебников нависла опасность, исходящая от организации, именуемой пожирателями смерти. Соблюдение перечисленных ниже простых правил безопасности поможет вам защитить себя, свою семью и дом от нападения.
1. Рекомендуется не выходить из дома в одиночку.
2. Особую осторожность следует соблюдать в темное время суток. Старайтесь по возможности всегда возвращаться домой до наступления темноты.
3. Проверьте действие системы безопасности вокруг вашего дома, убедитесь, что всем членам семьи известно о таких мерах предосторожности как отражающие чары и прозрачаровывающие заклинания, а для несовершеннолетних членов семьи — примыкающая аппарация.
4. Согласуйте контрольные вопросы с близкими друзьями и членами семьи, чтобы опознать пожирателей смерти, маскирующихся под других лиц с помощью оборотного зелья (см. стр. 2).
5. Если вы заметите странное поведение члена семьи, сослуживца, друга или соседа, немедленно свяжитесь с отрядом магического правопорядка. Данные лица могли попасть под действие заклятия Империус (см. стр. 4).
6. В случае если над каким-либо жилищем или другим зданием появится темная метка, НЕ ВХОДИТЕ, а немедленно свяжитесь с главным управлением авроров.
7. По неподтвержденным наблюдениям, есть предположение, что пожиратели смерти в настоящее время используют инферий (см. стр. 10). О любой замеченной инферии, встрече с таковой необходимо НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО сообщать в Министерство.
Гарри забормотал во сне, и соскользнул щекой чуть ниже по стеклу, что еще больше сбило набекрень очки, но он не проснулся. Будильник, который Гарри починил несколько лет назад, громко затикал на подоконнике, показывая без одной минуты одиннадцать. Рядом с будильником, прижатый расслабленной рукой Гарри, лежал кусок пергамента, исписанный мелким наклонным почерком. Гарри так часто перечитывал это письмо с тех пор, как получил его три дня назад, что, доставленное в виде тугого свитка, оно уже превратилось в совершенно плоский лист.
Дорогой Гарри!
Если это тебе удобно, я зайду в дом № 4 по Бирючинному проезду в эту пятницу в одиннадцать часов вечера и сопровожу тебя в Нору, куда ты приглашен провести оставшееся время каникул.
Если не возражаешь, я также был бы рад твоей помощи в одном деле, которое надеюсь осуществить по дороге к Норе. Подробности объясню при встрече.
Пожалуйста, пришли ответ с этой же совой. С надеждой на встречу в пятницу,
Остаюсь, искренне твой,
Альбус Дамблдор
Хотя он уже выучил его наизусть, сегодня Гарри то и дело поглядывал на послание уже с семи часов вечера, как только занял этот наблюдательный пост у окна своей спальни, откуда хорошо просматривался Бирючинный проезд в оба конца. Он понимал, что нет смысла вновь и вновь перечитывать слова Дамблдора: свой утвердительный ответ он вручил, как и просили, той же сове на обратный путь, и все, что ему теперь оставалось — ждать, придет Дамблдор или нет.
Однако Гарри все еще не торопился упаковывать вещи. Просто казалось невероятным, что его вызволят из дома семейства Дурсли всего после всего лишь двух недель общения с ними. Он никак не мог отмахнуться от дурных мыслей — вдруг что не заладится: вдруг его ответ на письмо Дамблдора не попал по адресу, вдруг что-то помешает Дамблдору забрать его, да мало ли, а вдруг это письмо и вовсе не от Дамблдора, а всего лишь чья-то злая шутка или розыгрыш, а то и ловушка. Гарри не мог заставить себя собрать вещи, чтобы потом, разочаровавшись, разложить все обратно. Единственное, что он мог себе позволить в связи с ожидаемым путешествием — на всякий случай запереть в клетке свою сову Хедвиг.
Минутная стрелка на будильнике добралась до цифры двенадцать, и в тот же миг свет уличного фонаря за окном погас.
Гарри проснулся, как будто внезапная темнота послужила ему сигналом. Наспех поправив очки и отлепив щеку от стекла, он прижался к нему носом и скосил глаза на улицу. По садовой дорожке к дому приближалась высокая фигура в развевающемся плаще.
Гарри вскочил, словно от удара током, на ходу опрокинув стул, и принялся впопыхах хватать с полу все, что попадало под руку, и кидать в сундук. Не успел он забросить кипу мантий, две книги заклинаний и пакетик чипсов, как зазвонил колокольчик у дверей. Снизу, из гостиной послышался крик дяди Вернона:
— Какому идиоту тут приспичило шляться по ночам?!
Гарри так и застыл с медным телескопом в одной руке и парой кроссовок в другой. Он совершенно забыл предупредить Дурсли о возможном визите Дамблдора. Засуетившись между паникой и готовностью рассмеяться, он неуклюже перебрался через сундук и распахнул дверь спальни как раз в тот момент, как в прихожей раздался звучный голос:
— Добрый вечер. Вы, должно быть, мистер Дурсли. Надеюсь, Гарри говорил вам, что я за ним зайду?
Гарри сбежал с лестницы, перепрыгивая через ступеньки. Он резко остановился за несколько ступенек от нижней площадки, наученный горьким опытом всегда по возможности оставаться вне досягаемости дядюшкиной вытянутой руки. В дверях стоял высокий худой человек с серебристыми волосами и бородой до пояса. На его крючковатом носу гнездились очки в форме полумесяцев, а одет он был в длинный черный дорожный плащ и остроконечную шляпу. Вернон Дурсли, чьи усы были не менее густыми, чем у Дамблдора, но черного цвета, одетый в красно-коричневый домашний халат, уставился на гостя так, будто не верил своим крошечным глазам.
— Судя по вашему растерянному виду, Гарри не предупредил вас о моем визите, — добродушно проговорил Дамблдор. — Однако же, будем считать, что вы любезно пригласили меня войти. Вряд ли стоит слишком задерживаться на пороге в наше беспокойное время.
Он ловко переступил порог и прикрыл за собой входную дверь.
— Давненько же я тут не появлялся, — продолжал Дамблдор, оглядывая дядю Вернона с высоты своего крючковатого носа, — А ваш агапантус, надо сказать, прекрасно себя чувствует!
Вернон Дурсли так ничего и не отвечал. Гарри не сомневался, что еще немного — и он вновь обретет дар речи: пульсация жилки на дядином виске уже доходила до опасной отметки… Но что-то в облике Дамблдора, казалось, ненадолго сбило ему дыхание. Может быть, виной тут был его откровенно волшебный вид, а может быть, и то, что даже дядя Вернон почувствовал, что перед ним человек, которого не так-то просто запугать.
— А, добрый вечер, Гарри, — сказал Дамблдор, вскинув на него самый довольный взгляд сквозь очки-полумесяцы. — Отлично, отлично!
Эти слова, казалось, привели дядю Вернона в чувство. Было ясно, что с человеком, который при виде Гарри мог сказать «отлично», он никогда не сойдется во взглядах.