– Мистер Гао просит передать глубочайшие извинения. Он сейчас на встрече, которую нельзя было перенести. Но надеется, что вы сможете встретиться в его офисе в шесть часов вечера. Потом он приглашает вас к себе домой на ужин. А пока я покажу вам Шанхай.
Я посмотрел на часы. Оказалось, что получение багажа и проход через границу отняли довольно много времени. Тем не менее еще было несколько часов, чтобы посмотреть город, хотя с гораздо большим удовольствием я принял бы горячий душ и немного вздремнул. Поэтому, поблагодарив Ю Фэнга, я сказал, что сначала хочу заехать в отель.
Ю Фэнг что-то сказал водителю, и мы помчались вдоль плотной застройки Шанхая.
– Хотите что-нибудь выпить? – спросил он, открывая небольшую дверцу в спинке переднего сиденья, где оказался небольшой бар. Затем он выдвинул из кожаного сиденья между нами крошечный столик.
– Мне, пожалуйста, воды, – сказал я, ибо не было настроения пить коктейли.
Мы въехали на мост, выстроенный над широкой темной рекой.
– Это река Хуанпу, – сказал Ю Фэнг. – Офис мистера Гао находится в деловой части города, а вам он забронировал отель в нескольких шагах от Бунда.
Я озадаченно посмотрел на Ю Фэнга, который пояснил, что Бунд – это название широкой набережной, протянувшейся вдоль западного берега реки. Именно там в двадцатых – тридцатых годах европейцы построили много высотных зданий.
– Популярное место среди американских и европейских туристов. Особенно красиво смотрится, когда стемнеет, – заверил господин Ю.
Я кивнул, но промолчал, думая о струях горячей воды и пенистом шампуне.
Открыв дверь гостиничного номера, я остановился как вкопанный, решив, что ошибся. Когда мы вошли в отель, мне показалось, что это – одно из самых роскошных мест в городе. В холле, потолок которого уходил на три или четыре этажа вверх, полы были из черного мрамора, сверкавшего, словно стекло, а элегантная мебель красовалась среди высоких пальм. Но холлы отелей частенько выглядят обманчиво. Мне доводилось повидать такие холлы, которые сияли, словно в пятизвездочной гостинице, хотя номера при этом напоминали комнатушки старых придорожных мотелей. Так что и теперь я вовсе не был уверен в хорошем качестве номера.
Но этот номер оказался не просто «хорошим», но таким шикарным, что я долго не мог опомниться. Я посмотрел на Ю Фэнга, который настоял на том, чтобы проводить меня. Теперь он хмурился и быстро говорил по-китайски со служащим отеля. Затем повернулся ко мне:
– Пожалуйста, примите наши глубочайшие извинения. Пришлось разъяснить, что здесь должны быть фрукты, шампанское и скромный шведский стол, и служащий сказал, что пошлет за всем этим немедленно.
Я все еще стоял у входа в номер, пялясь в пространство, явно большее, чем вся моя квартира. Окна в просторной гостиной были от пола до потолка. За гостиной оказалась еще и столовая, а дальше по коридору – спальня, превышавшая размером любую комнату в тех отелях, где мне приходилось останавливаться. Здесь, кроме обычной для спален мебели, стоял большой письменный стол с рабочим креслом. Ванная облицована волшебно блестящим мрамором. Я был словно в тумане, а Фэнг с любопытством наблюдал за мной.
– Вы, наверное, хотите отдохнуть? Я вас оставлю, но вернусь в пять тридцать, чтобы отвезти к мистеру Гао, – сказал он, слегка наклонив голову.
Когда Ю Фэнг ушел, я внимательно изучил номер. Напротив ванной располагался шкаф, в котором за дверцей красного дерева прятался необъятных размеров телевизионный экран. Я переместился в ванную и открыл все краны, после чего вернулся в столовую, где накрыли стол. Положив на тарелку венесуэльского шоколада, сыра бри, печенья и винограда, я открыл бутылочку «каберне совиньон» и наполнил бокал. Все это на подносе я отнес в ванную комнату и поставил на мраморный столик. Отыскав пульт от телевизора, я нашел любимый боевик.
Наслаждаясь массажем от струй воды, терпким вином и вкусной едой, я вскоре потерял интерес к фильму и выключил телевизор. Зато включил музыку. Час спустя я выбрался из ванны расслабленный, посвежевший и восхищенный. Надев мягкий бархатный халат, я достал свой блокнот и прошел в гостиную, продолжая наслаждаться музыкой. Растянувшись на большом мягком диване, я открыл блокнот и написал: «Как прекрасно жить! Не могу привыкнуть к этому».
Ю Фэнг с водителем забрали меня и на этот раз отвезли к сверкающему небоскребу, где находился офис мистера Гао. Когда водитель остановил «бентли», Ю Фэнг проводил меня через стеклянный украшенный фонтанами холл в офис, расположенный на самом верхнем этаже башни.
Миловидная девушка в приемной сразу же поднялась из-за своего стола и сказала:
– Мистер Ю, мистер Лондри, прошу прощения, мистер Гао был уверен, что успеет завершить встречу к шести. Однако они еще не закончили. Я дала знать, что вы приехали.
В ту же секунду дверь в конце коридора распахнулась, и оттуда вышли люди. Громкие голоса и смех накрыли пространство, словно волна. Вдруг я заметил знакомое лицо и подумал: начались видения. Потом зазвучал голос:
– Мистер Гао, я очень рад вашему согласию. Это, пожалуй, лучший сценарий из тех, что мне когда-либо присылали.
Говорил актер, в котором я узнал кинозвезду – видел его в десятках триллеров и в романтических комедиях. Теперь он шел ко мне, а позади него был еще один человек со знакомым лицом. Я не мог припомнить его имени, но был уверен, что читал его интервью или видел, как его награждают за что-то… Возможно, это был режиссер или знаменитый продюсер. Рядом с этими двумя стоял высокий мужчина азиатской внешности и смотрел прямо на меня. Он положил руку на плечо актеру и что-то тихо сказал ему. Затем направился ко мне.
– Джонатан Лондри, приветствую, – добродушно сказал он, протягивая руку. – Я Гао Ли. Простите, что заставил ждать. Позвольте представить вас моим партнерам.
Оказалось, что Гао Ли – венчурный инвестор. Недавно он вложил деньги в новую голливудскую продюсерскую компанию, основанную небольшой группой. В нее вошли тот самый актер и другой человек, как выяснилось режиссер. Во время только что окончившейся встречи они подписывали итоговые соглашения.
– О вас здесь отлично позаботятся, – сказал актер, улыбнувшись и дружески похлопывая мистера Гао по спине.
Говорят, когда встречаешь знаменитого человека, он кажется меньше ростом, чем ожидаешь. Но этот парень был таким же высоким и мускулистым, как на экране. Одет он был довольно просто, но его одежда все же разительно отличалась от моей. Видимо, именно так выглядит дизайнерская одежда – дорогие и прелестные футболки, джинсы. Солнечные очки были сдвинуты на лоб. Казалось, они там весь день, словно приклеенные к вискам, но готовые в любой миг сползти на глаза, если вдруг хозяину понадобится скрыться от назойливых людей.
– Обязательно соглашайтесь, если мистер Гао позовет вас на свою яхту, – сказал мне актер. – Что за вечеринка там была прошлой ночью! Сумасшествие! У мистера Гао реально отличная яхта, а мы устроили там великолепную гулянку. Спасибо, спасибо за все!
Когда Гао Ли и актер пожали друг другу руки, серьезного вида молодой человек наклонился к Гао и что-то тихо ему сказал.
После этого Гао объявил:
– Господа, вертолет подан. Пойдемте! – Он повернулся ко мне: – Джонатан, присоединитесь ко мне, пока провожаю друзей?
Никогда не был на вертолетной площадке. Мы вышли на другую сторону пентхауса. Поднявшись на лифте на один этаж, мы оказались на ровной просторной крыше. На некотором расстоянии стоял вертолет с вертящимся винтом. Эта картинка – вертолет на крыше стоэтажного небоскреба – казалась сюрреалистической. Ветер трепал волосы, а над нами было необъятное небо. Крыши других небоскребов казались небольшими платформами, парящими над бетонным каньоном.
Актер, режиссер, еще двое нагнулись и побежали к вертолету. Казалось, это для них вполне привычно. Стоило им усесться, как вертушка стала медленно подниматься. Мы с Гао Ли помахали вслед. Я видел, как актер помахал нам в ответ. Затем мы с Гао спустились в офис.
– Извините, что я не смог отправить вертолет, чтобы забрать вас из аэропорта. Пришлось провести очередную проверку безопасности машины.
Я не знал что и сказать, ибо вовсе не претендовал на это.
Пока мы спускались на лифте в офис мистера Гао, мои мысли были в смятении. Его жизнь меняла мои представления о роскоши. Ведь раньше я никогда не ездил на «бентли», но теперь хотел бы это повторить. А еще номер в отеле, роскошный офис, вертолет. И знаменитый актер – как же все это эффектно! Но самое забавное – о чем-то подобном я думал и мечтал после окончания школы.
Как многие дети, я считал школу своего рода испытанием. При этом меня здесь не обижали, и не было какой-то скрытой неуверенности. Вовсе нет. Просто в подростковом возрасте я страдал от постоянного чувства неудовлетворенности. Я понимал, что у многих детей одежда гораздо хуже моей, но замечал только тех, у кого она была лучше. Во время каникул я постоянно думал о тех, кто летом отправлялся в роскошные морские путешествия, а весной – на лыжные прогулки. Я замечал, у кого велосипед лучше моего, коньки новее и кто больше тратит денег. Я думал о домах, в которых живут такие ребята, о машинах, на которых ездят их родители. Что уж и говорить о тех одноклассниках, у кого уже были свои машины. Их богатство кололо глаза, словно неоновая вывеска дорогого магазина. В те годы, наполненные завистью, я решил, что не буду следовать привычкам родителей, постоянно ищущих скидки, подержанные машины и дешевые туры. После колледжа я собирался зарабатывать много денег и жить стильно.
Как многие дети, я считал школу своего рода испытанием. При этом меня здесь не обижали, и не было какой-то скрытой неуверенности. Вовсе нет. Просто в подростковом возрасте я страдал от постоянного чувства неудовлетворенности. Я понимал, что у многих детей одежда гораздо хуже моей, но замечал только тех, у кого она была лучше. Во время каникул я постоянно думал о тех, кто летом отправлялся в роскошные морские путешествия, а весной – на лыжные прогулки. Я замечал, у кого велосипед лучше моего, коньки новее и кто больше тратит денег. Я думал о домах, в которых живут такие ребята, о машинах, на которых ездят их родители. Что уж и говорить о тех одноклассниках, у кого уже были свои машины. Их богатство кололо глаза, словно неоновая вывеска дорогого магазина. В те годы, наполненные завистью, я решил, что не буду следовать привычкам родителей, постоянно ищущих скидки, подержанные машины и дешевые туры. После колледжа я собирался зарабатывать много денег и жить стильно.
Разумеется, жизненные реалии сильно скорректировали мои ожидания. Хотя я не смог купить «бентли», приобретенный мною дом был значительно больше того, в котором я вырос. Кровью и потом я пробивал путь наверх по карьерной лестнице, к роскошной жизни. Однако из-за этого я отдалялся от своей цели, начиная подвергать сомнениям свои приоритеты и видеть «хорошую жизнь» в совершенно другом свете.
Жизнь Гао Ли казалась великолепной. Но было непонятно, как к такому уровню можно подобраться. Например, Джулиан продал свой «феррари», а я был не готов продать даже свою мечту о «феррари»!
Гао Ли проводил меня в свой офис. Разумеется, это была роскошная угловая комната с окнами по кругу. Внутри – лакированная антикварная мебель. В одном из углов – парчовый диван и кресла, в другом – стол из слоновой кости. Перед нами на кофейном столике стояло ведерко со льдом и бутылкой шампанского.
– Осталось после встречи, – сказал Гао Ли, перехватив мой взгляд. – Хотите выпить или сразу поедем ко мне домой, чтобы поговорить до ужина?
Конечно же, мне хотелось задержаться в великолепном офисе, выпить шампанского, полюбоваться небоскребами Шанхая, но еще больше разгоралось желание увидеть, где и как живет Гао Ли! Поэтому я сказал:
– Предпочел бы второй вариант.
– Отлично! Я и сам хочу домой. Последние несколько дней развлекал публику из продюсерской компании. Теперь очень соскучился по жене и дочке.
– Ах, да. Я слышал о вечеринке на яхте.
– Надеюсь, не обидитесь, но не смогу прокатить вас на ней. Джулиан говорил, у вас не так уж много времени, а экипаж яхты еще не закончил уборку после прошлой ночи.
– Не беспокойтесь, – откликнулся я чересчур наигранно.
На самом деле я был слегка разочарован. Так хотелось полюбоваться на яхту, поразившую даже голливудскую звезду. Гао Ли подошел к столу и нажал кнопку на телефоне:
– Янг Джингви, пусть Сун Хао подгонит машину. Мы с Джонатаном готовы ехать.
Пока мы шли от лифта через холл, я поймал себя на мысли, что пытаюсь угадать, какую же машину теперь выберет Гао Ли. Седан «мерседес» или спортивную марку – «мазератти» или «порш»? «Ламборджини» или «феррари»?
Выйдя на улицу, я окинул взглядом ряды машин, выстроившихся у входа: «лексус», «альфа-ромео», «BMW», «астон мартин». Я бы остановился на последней, но тут услышал голос Гао Ли:
– Джонатан, нам сюда.
Он подошел к мужчине в ливрее, протянувшему ключи от маленького «вольво». Гао Ли забрал ключи и направился к водительской двери.
Я стоял с открытым ртом и захлопнул его, когда Гао Ли помахал мне. Ведь на такой тачке вполне могли ездить мои соседи или друзья Адама по футболу. Машина явно не соответствовала уровню мистера Гао.
Мы проносились мимо высоких офисных зданий, жилых домов. На каждом повороте я ждал, что вот-вот въедем в район малоэтажных домов или окажемся у небольшого парка, но плотная череда высотных зданий тянулась дальше. Мы с Гао Ли дружелюбно болтали. Он рассказал о нескольких больших венчурных предприятиях, включая продюсерскую компанию и новый завод в Бразилии. Я же рассказал ему о своей работе в сфере машиностроения. Наконец я спросил, откуда он знает Джулиана.
– Мы встретились с ним в суде, он тогда вел дело против меня. На самом деле засудить меня пытался его клиент, но затея успехом не увенчалась.
– А я думал, Джулиан никогда не проигрывает.
– У его клиента не было оснований судиться, но Джулиана это не останавило. Мне еще повезло, что дело появилось в конце его карьеры, когда он уже был «вне игры».
– Видимо, он снова нашел вас, когда вернулся с Гималаев.
– Вы не ошиблись. – Гао Ли припарковался в тесном ряду машин около дороги: – Хотел бы зайти в одну кофейню. Это отнимет не больше минуты.
Гао вышел из машины, пробежался по тротуару и нырнул в небольшое ярко освещенное кафе. Было около восьми вечера и внутри – полно народа. Десятки людей кучковались вокруг крошечных столиков, тянувшихся вглубь узкого помещения.
Как и обещал, вернулся Гао Ли ровно через минуту. Выглядел он очень довольным.
– Еще одно из моих вложений. Мистер Чанг – мой земляк. Здесь начинал с небольшой лавки в одном из торговых центров. Я тогда заплатил половину ее стоимости. Теперь он владеет кафе – самым популярным в этой части Шанхая. Только что мы обсудили открытие филиала.
– Кажется, дела у него идут хорошо?
– Да, по вечерам уж точно. Именно в такое время люди выбираются попить кофе. В Китае пока не привыкли пить кофе по утрам. Но Чанг Нинг работает и над этим. У него уже есть несколько постоянных утренних посетителей. Вдобавок он пытается достучаться до пожилой публики. Но сейчас большинство его посетителей – молодежь, несколько бизнесменов. Тем не менее многие по-прежнему воспринимают кофе как причуду Запада.
Гао Ли переключился на дорогу, а я все думал о крошечной кофейне. Мне казалось это слишком мелким вложением денег для человека уровня Гао Ли.
Спустя двадцать минут мы свернули с оживленной улицы в подземный гараж. Вокруг были только невзрачные многоэтажки, но ничего хотя бы отдаленно напоминающего богатые постройки.
Гао Ли поставил машину на парковочное место. Соседние машины выглядели так же скромно. Он открыл заднюю дверь, чтобы взять журнал и свой портфель, затем направился к лифтам, а я последовал за ним.
Квартира мистера Гао, как и машина, была совсем не похожа на все то, что я увидел в его офисе. Она была значительно больше, к примеру, моего жилища, да и стильная мебель была подобрана со вкусом. Находилась квартира на пятнадцатом этаже, и вид на небоскребы открывался восхитительный, особенно ночью. Но все остальное выглядело слишком просто. Его жена – Гао Линг оказалась скромной средних лет женщиной в темных джинсах и белой футболке. Так могла одеваться и Анниша, но Гао Линг отличали яркие бирюзовые украшения. Ни о каких бриллиантах речи не шло.
Дочь Гао Мэй ушла к друзьям, и ужинали мы втроем. Мистер Гао и я выпили по бокалу вина, а миссис Гао тем временем сервировала стол.
– Вам помочь? – спросил я.
– Нет-нет, спасибо, – ответила Гао Линг.
На столе появилось множество закрытых крышками блюд. Их запах был божественным.
– Вы сами приготовили все это? – удивился я.
Мистер Гао сказал что-то жене по-китайски, и я вдруг подумал, что Гао Линг может не знать английского.
– Жена любит готовить, – сказал он. – Организуя большие вечеринки, мы заказываем еду, но сегодня ужин только на троих, а для такой небольшой компании она предпочитает готовить сама. Хотя иногда позволяет и мне помочь, – рассмеялся мистер Гао. В этот момент Гао Линг устремила на него вопросительный взгляд. Он повторил по-китайски, и она улыбнулась.
За ужином я съел гораздо больше, чем следовало. После еды Гао Ли предложил выпить чаю в кабинете.
– У меня для вас кое-что есть, – сказал он.
Мы прошли в крошечную комнатку, уставленную книжными полками. Письменный стол стоял напротив окна, чтобы можно было любоваться яркими огнями города. Остальное место занимали два кресла и круглый кофейный столик.
Я сел в одно из кресел, а Гао Ли подошел к столу. Открыв ящик, он что-то достал оттуда, а когда повернулся ко мне, я увидел в его руках небольшую коробочку, облицованную красным шелком.
– Талисман Джулиана, – гордо сказал он, протягивая коробочку мне.
Я поднял крышку и заглянул внутрь. Там лежала крошечная ракушка – всего пара дюймов в длину и полдюйма в ширину. Я вынул ее из коробки и положил на ладонь. Обычная, ничем не примечательная морская ракушка. Она не была похожа ни на амулет, ни на драгоценность. На дне коробочки лежал аккуратно сложенный лист бумаги. Я вытащил его и развернул.
Записка гласила:
Самые простые удовольствия и есть величайшие радости жизниЛюди до тех пор не понимают, что в жизни самое важное, пока не становятся слишком старыми. Они тратят лучшие годы жизни в погоне за вещами, которые не так уж и важны. Пока общество пытается навязать им все больше материальных благ, они начинают понимать важность простых удовольствий, ибо именно они поддерживают и обогащают людей. Вне зависимости от того, насколько сложной кажется ситуация, у них достаточно средств на простые блага цивилизации, которые ждут, когда ими воспользуются. И тогда люди станут чуточку счастливее, благодарнее. И каждый день превратится в великолепный дар.