— Ну, кроме пробитого плеча, — поджал губы нумерос, — кто-то, помнится, мне еще и язык тогда прокусил. Я из-за опухоли сутки разговаривать нормально не мог. Хотя ради Йору-тян я и на это могу согласиться. Тебя если нормально целоваться подучить, то может все и не так страшно окажется.
Упоминание этих интимных подробностей вызвало внутри у девушки очередную бурю противоречивых эмоций. Нацу же явно был очень доволен.
— Мне нужно время… чтобы обдумать подобное предложение, — выдавила из себя капитан, отводя взгляд и чувствуя, как ее лицо уже буквально пылает.
— Я пару дней побуду пока еще в Сейретее так, что немедленного ответа требовать не собираюсь, — смилостивился арранкар. — Да и одного нормального ужина от Нацумару-сама будет все-таки явно недостаточно для полного восстановления твоего душевного и физического здоровья!
— Ты что намерен каждый день сюда таскаться?
Не то, чтобы эта мысль вызывала у Сой какой-то особый протест, но сейчас сказалась привычка не мешать работу и личное, которого почти и не было.
— М-м-м, — задумался Нацу. — Вообще-то для поддержания легенды это было бы идеально. Но если это тебя так сильно волнует, то могу пригласить на ужин в какое-нибудь местное заведение. Хотя сразу предупреждаю, платить за все буду только я сам!
— Это может вызвать разные нездоровые слухи, — вновь смутилась Сой Фон.
— Нездоровые слухи? О том, что командующая онмицукидо с кем-то встречается? — пустой насмешливо покачал головой. — Ты удивишься, но это куда более здоровые слухи, чем те, в которых капитан Фон предстает законченной лесбиянкой, до сих пор сохнущей по своей бывшей начальнице.
— ЧТО?!!
Фарфоровая тарелка полетела Нацу в голову, но арранкар успел уклониться.
— Самое забавное в этой ситуации, это то, какие из сплетен при ближайшем рассмотрении окажутся ближе к истине, — продолжил нумерос, увернувшись от следующего предмета посуды. — И кстати, мне такие искренние реакции нравятся, но в твоем случае, еще и напрягают больше всего. Впрочем, об этом моменте я, кажется, уже говорил.
К счастью для блондина тарелки и пиалы в пределах досягаемости Сой закончились довольно быстро. Выглянув из-под столешницы, Нацу все-таки уточнил:
— Полегчало?
— Заткнись.
— Цундере, — буркнул нумерос и поднялся, чтобы отряхнуться.
— Это, между прочим, было уже слишком.
— Так я что ли это все придумал? — хмыкнул пустой. — Просто я думал, ты знаешь, все ж таки в разведке работаешь. А смотри-ка, что в народе болтают не в курсе.
— Ты меня еще как работать поучи! — вскинулась Сой.
— Ну, если хочешь, пару индивидуальных уроков могу дать. За отдельную плату…
Арранкар отвлекся, приводя в порядок свое кимоно, и специально припасенная тарелка со сладкой фасолью со звоном разбилась об его макушку. Нацу, взмахнув руками, картинно рухнул на пол кабинета. Несколько минут ничего не происходило.
— Эй? — тихо позвала Сой Фон, настороженно заглядывая через стол. — Ты чего? Хорош уже притворяться…
Пустой продолжал лежать на прежнем месте, не проявляя признаков жизни. Аккуратно приблизившись к своей нечаянной жертве, девушка несильно ткнула Нацу ногою в бок.
— Вставай.
Но какой-либо реакции так и не последовало. Поборов себя, Сой склонилась над телом в зеленой одежде и потормошила его рукой.
— Хватит дурить…
Рука пустого схватила колечко на конце одной из косиц капитана и поднесла его к открывшемуся глазу на манер монокля.
— Я так заметил, ситуация у нас идет по понижающему курсу, и при третьей встрече мне уже достанется только пара саечек. А что насчет второй части? В первый раз обошлись поцелуем. Неужели в качестве оплаты своей стряпни повар не заслужил хотя бы чего-то такого же равноценного?
Сой прошипела в ответ забористое ругательство, после чего сделала рукою странный жест. Арранкар заинтересованно вскинул брови, а затем покосился на свое плечо, видимо, почувствовав, как исчезает метка Сузумебачи.
— А вот за это спасибо. Не хотелось бы, знаешь, объясняться лишний раз с Йору-тян при близком, так сказать, общении.
Девушка, молча, вырвала у Нацу из рук свою косу и отошла обратно к столу.
— Блин, и как, скажи, с тобой только люди уживаются, — усмехнулся нумерос, принимая сидячее положение и ощупывая пострадавшую голову. — Ну, ладно, с этим я в будущем еще что-нибудь сделаю.
— Не заставляй меня жалеть, что не воспользовалась моментом, чтобы тебя пристукнуть.
— Хорошо-хорошо, — махнул руками Нацу. — Уже валю двуконь на все четыре стороны без пересадки. Да, если у тебя нет никаких особенных предпочтений, то ресторанчик я выберу сам и завтра пришлю приглашение…
— Ты что серьезно решил? — в который раз за сегодня опешила Сой.
— Я же должен услышать ответ, да и вечер у меня завтра не распланирован.
Подхватив откуда-то из-за мангала круглую шляпу и сумку с парой вытянутых свертков, арранкар шутливо раскланялся и зашагал к дверям.
— Кстати, — сообщил Нацу, уже наполовину скрывшись за створкой, — помой посуду. Ну, ту, что осталась. Это тебе в качестве наказания за мои очередные побои.
Захлопывать дверь после этого нумеросу пришлось очень поспешно. Еще одна тарелка разлетелась вдребезги о резные доски всего через четверть секунды.
Чуть успокоившись и взяв себя в руки, Сой Фон с удивлением осмотрела свой кабинет, носивший живописные следы недавних событий. По-хорошему, то, что здесь произошло, не укладывалось ни в какие рамки. Ведь, по сути, она только что отобедала в компании истинного врага! После чего отпустила свободно бродить по Сейретею пустого в ранге арранкара! Но главное, капитан совершенно не чувствовала в произошедшем хоть что-то неправильное! А их разговор, да и все остальное?! Да что же это было такое?! К тому же теперь нужно подумать о завтрашнем вечере…
Громкие крики во дворе заставили девушку стрелой вылететь за дверь и оказаться у перил галереи, выходившей на внешнюю сторону казарменного комплекса. Но первая вспышка тревоги Сой Фон быстро сменилась тихой радостью. Искренней и немного злорадной.
— Да, ты!
Маленький человечек в зеленом угрожающе надвигался на Омаэду, и, если честно, никто из наблюдавших за этой сценой, не понимал, как же у чужака получается это делать. Блондин уступал лейтенанту в росте более полуметра, а по весе так раз в десять-двенадцать, наверное. И все же моральное преимущество было полностью на стороне коротышки, с носорожьей наглостью першего на офицера.
— Я к тебе, жирдяй, обращаюсь! Думаешь, я не знаю, кто ты и что творишь?! Решил раз из богатой семейки и шинигами к тому же, то все тебе можно?!
— Да кто ты такой?! — взорвался Омаэда, уже будучи в полном шоке от того, что какая-то сопля загнала его в самый угол двора.
— Я — личный повар капитана Фон! И запомни раз и навсегда, образина! Еще хоть раз услышу, что ты объедаешь бедняжку Сой-тян — я тебе глаз на задницу натяну и поморгать заставлю! Вкурил, отрыжка загнивающей буржуазии?!
Скорчив зверскую физиономию, бешеный карлик еще раз погрозил Омаэде кулаком и двинулся обратно к воротам. Лейтенант вытер ладонью мокрое лицо и только тут заметил капитана, наблюдавшую за ними с галереи. Что удивительно, такого довольного жизнью выражения на лице у своего начальства Маритиё не видел ни разу. Но радоваться этому факту или наоборот бояться, он как-то сразу и не решил.
Перехватив взгляд лейтенанта, Сой Фон плотоядно ему улыбнулась, от чего шинигами снова пробило холодным потом. ТАК она тоже не улыбалась еще никогда.
— Натянет, натянет, — кивнуло начальство.
— Капитан! За что?!
Но ответом Омаэде был лишь знак второго отряда, вышитый на белом хаори.
* * *— И принеси еще чего-нибудь выпить, обмылок!
От очередного тычка в спину Ханатаро едва не полетел на пол вместе со всем огромным ворохом грязной одежды и использованной посуды. Пробормотав поспешные извинения, шинигами попытался побыстрее добраться до двери, но запнулся о чью-то ногу, внезапно выскочившую в проходе прямо перед ним, и все-таки распластался на полу под дружный хохот пяти десятков здоровых мужиков.
После вчерашнего ночного происшествия с участием капитана Зараки весь казарменный комплекс одиннадцатого отряда был начисто разрушен. Поэтому четвертый отряд, как и всегда, вежливо предложил части бездомных бойцов перебраться на время в пустующую общую палату центрального госпиталя. К несчастью для Ханатаро именно ему досталась сомнительная честь помочь обустроиться «товарищам по оружию». Следует ли говорить, что подчиненные Кенпачи восприняли появление «доходяги из докторишек» в качестве своей няньки весьма специфически.
Снова забормотав извинения, лекарь начал уже подниматься, но замер, увидев в дверях примечательную картину. Прямо в проходе, присев на корточки, сидел невысокий человек в черной форме. Волосы неизвестного скрывала плотная фиолетовая бандана со знаком «токсично» на правом боку. Вместо привычной походно-полевой сумки медика за спиной у шинигами висел занпакто с яркой желтой рукоятью. Зеленый цвет перевязи, наискось пресекавшей грудь, свидетельствовал о принадлежности парня к отряду номер четыре, но прежде этого человека Ханатаро точно нигде не встречал. Занимался странный гость не менее странным делом — аккуратно располагал прямо на пороге большую шоколадную конфету на желтой салфетке, выравнивая ее положение по одним лишь ему известным ориентирам.
Снова забормотав извинения, лекарь начал уже подниматься, но замер, увидев в дверях примечательную картину. Прямо в проходе, присев на корточки, сидел невысокий человек в черной форме. Волосы неизвестного скрывала плотная фиолетовая бандана со знаком «токсично» на правом боку. Вместо привычной походно-полевой сумки медика за спиной у шинигами висел занпакто с яркой желтой рукоятью. Зеленый цвет перевязи, наискось пресекавшей грудь, свидетельствовал о принадлежности парня к отряду номер четыре, но прежде этого человека Ханатаро точно нигде не встречал. Занимался странный гость не менее странным делом — аккуратно располагал прямо на пороге большую шоколадную конфету на желтой салфетке, выравнивая ее положение по одним лишь ему известным ориентирам.
— Что, тяжкий денек, Хан-кун? — усмехнулся незнакомый шинигами, подняв на Ханатаро взгляд своих веселых глаз цвета неба.
— Да… Я вот… А, вы, собст…
— Эй, парни, смотрите-ка, еще очкомой нарисовался! — один из шинигами, развалившихся на койках, не дал лекарю закончить вопрос.
— Это правильно, а то одного нам явно недостаточно для комфортного сервиса, — заржал из угла другой глумливый голос.
— Не переживай, сейчас мы им все объясним, — еще шире усмехнулся странный парень и направился в центр палаты.
Ханатаро, глядя ему вслед, начал собирать рассыпанные тарелки и тряпки, но буквально через минуту уже полностью позабыл об этом занятии.
— Господа отморозки, меня зовут Нацутори Ханзо, но, только специально для вас, можете звать меня Нацутори-сама, — представился низкорослый лекарь, с явным удовольствием наблюдая, как вытягиваются лица рядовых одиннадцатого отряда. — Наша милейшая Унохана-сама послала меня проверить, достаточно ли хорошо вы здесь устроились, и все ли у вас есть для комфортного пребывания в стенах сей обители здоровья и исцеления.
— Нет, не все! — рыкнул кто-то из шинигами. — Принеси вина!
Оловянная миска полетела в Нацутори, но тот каким-то небрежным жестом уклонился от нее, крутнулся на месте, перехватывая сосуд двумя пальцами, и, продолжая движение, отправил ее обратно точно в лоб предыдущему метателю.
— Внутренние правила госпиталя запрещают распитие крепких напитков, — улыбаясь все также широко, сообщил безумец в повисшей угрожающей тишине. — Кроме того, местами уважаемые олигофрены, я здесь не для выполнения ваших мелких поручений. У меня есть другая задача, поставленная мне командиром. Ее основная мысль сводится к тому, чтобы через час в этом помещении царил лишь тихий здоровый сон. К сожалению, я не смогу почитать вам сказку на ночь, поцеловать в лобик и укрыть одеялком, как вы привыкли. Я буду более прямолинеен. С того момента, как я щелкну пальцами, вот так, — Нацутори сделал характерное движение и раздался тихий щелчок, — в палате объявляется отбой. После этого разрешается только дышать и видеть сны. Но так уж и быть, я сделаю вам послабление. Можете не сдерживаться и ходить под себя, как привыкли. Правда, стирать простыни будете после сами. Тому, кто не внемлет моим словам, в качестве первого предупреждения будет выписан фирменный пинок доктора Нацутори, при помощи которого пациенты мгновенно излечиваются от запора и геморроя. В случае дальнейшего непонимания, вторым и вероятно последним актом моей карательной психиатрии будет ведерная клизма со скипидаром и патефонными иголками. Кстати, чтобы все полностью проконтролировать, спать я буду в этом же помещении. А поскольку храп относится к тем вещам, что меня особенно сильно раздражают, советую обдумать всю полученную информацию, пока вы будете готовиться к отходу ко сну.
Если бы Ханатаро уже не сидел бы сейчас на полу, то непременно бы плюхнулся на него своей пятой точкой опоры. Выпав из чьих-то рук, со звоном разбилась пустая бутылка. Глубина шокового состояния, накрывшего бойцов из самого безбашенного отряда Готей-13, находилась примерно где-то между «абсолютной прострацией» и «закипающим берсеркским безумием».
— Ты врешь, — как-то без эмоций сказал один из шинигами, сидевших на ближайшей койке в компании еще четырех картежников. По-видимому, парень просто выдал вслух свою, на тот момент единственную, мысль.
— Все врут, — не задумываясь, откликнулся Нацутори. — Только некоторые преувеличивают, а другие — преуменьшают. В моем случае, это именно второй вариант. Но никто не мешает вам проверить, ведь так?
— Вот именно! — рявкнул особенно здоровый тип с прической-ирокезом и подскочил со своего места, ринувшись на мелкого самоубийцу. — Посмотрим, умеешь ли ты звать свою мамочку, червяк!
— Поверь, знакомство с ней тебе бы не понравилось, — хмыкнул Нацутори, похоже, ничуть несмущенный видом приближающегося громилы.
Кулак свистнул в воздухе, но рассек лишь пустоту. Невысокий шинигами отскочил назад и, к полному удивлению всех присутствующих, повис на плечах у сидящего Ханатаро.
— Спокойно, Хан-кун! Он же по глупости, а не специально! Давай не будем сегодня никого убивать! Ты ведь принимал успокоительное, правда?!
Ханатаро в ответ лишь испуганно-изумленно приоткрыл рот, не в силах сформулировать, что же именно ему хотелось сказать. Остальные шинигами, многие из которых, тоже начали привставать со своих мест, замерли в нерешительности.
— Э-э-э, — затянул неудавшийся поединщик.
— А вы что, не знали? — поднял голову Нацутори, продолжая делать вид, что всеми силами удерживает Ханатаро на месте. Хотя, понять наигранность этой ситуации, могли только они двое. — Этот паренек — страшный человек! Он безобиден на вид и не умеет постоять за себя. Настоящая тряпка. Но! Если вдруг кто-то при нем пытается обидеть сослуживца из четвертого отряда, то он теряет самоконтроль и может порвать любого на мелкие куски!
— Да, ты гонишь, — высказал свое предположение здоровяк, хотя уже и не так уверенно, как раньше. — Чушь все это…
— Ладно, я дал тебе шанс, — усмехнулся Нацутори и, отпустив Ханатаро, шагнул навстречу громиле с вызывающей прической. — Давай! Бей!
Верзила опасливо покосился на остолбеневшего парня за спиной у безумного лекаря, но все же широко замахнулся и отвесил прямой в лицо. В последний момент Нацутори чуть склонил голову, подставляя под удар свой лоб. Раздавшийся звук был похож на звон медного гонга и тут же сменился воплем пострадавшего шинигами. Истошно взвыв, здоровяк схватился за свою рассаженную кисть с вбитыми пальцами и закружился на одной ноге. Точный пинок в промежность прервал этот «танец», заставив верзилу рухнуть подрубленным деревом на пол и тихо там заскулить.
— Классная все-таки штука, — Нацутори помотал головой, чтобы прогнать шум в ушах, и, покосившись на Ханатаро, отчетливо постучал костяшками по железному колпаку у себя под банданой. — Седьмой раз уже пригодилась…
— Ублюдок, так нельзя, — прошипел кто-то из пораженных рядовых.
— Цитируя вашего же третьего офицера Мадараме-сана — это опыт, засранцы!
Бойцы Зараки переваривали случившееся еще несколько мгновений, а потом ринулись единой массой на чокнутого лекаря в центре палаты.
— Нацутори-сан! — вырвалось у Ханатаро.
Но сумасшедший шинигами, уже оказавшийся рядом с ним, лишь весело улыбнулся.
— Спокойно, Хан. Сейчас как раз придет черед последней конфеты…
Что именно имел ввиду этот ненормальный Ханатаро так и не понял. Лавина озверевших отморозков уже почти накрыла их собой, когда…
— Чудик-кун!
Розовый чумазый вихрь, взлетевший верхом на Нацутори, радостно заколотил кулачками по скрытому шлему, выбивая ритмичную дробь.
— Чудик-кун, а что это вы тут делаете?
Ячиру с интересом воззрилась на живую стену, замершую от них всего в двух шагах. Вид при этом у бравых вояк был в большинстве своем перепуганный и окончательно охреневший. Некоторые, похоже, даже начали терять последние связи с объективной реальностью.
— Ячиру-тян, мне было бы, конечно, стыдно жаловаться, — Нацутори хитро покосился на тех, кто только что хотел разорвать его на части, и многие от этого взгляда сглотнули с явным трудом. — Если бы я не был жалким ничтожным червяком из четвертого отряда! А так… Видишь ли, Ячиру-тян, эти ребята пытаются обижать меня и моего приятеля.
В следующую секунду в головы почти всех присутствующих бойцов из отряда номер одиннадцать пришла одна и та же мысль — в помещении был лишь один выход, и совсем не было окон…
* * *Странный шум, с утра наполнивший помещения лабораторий и исследовательских зон, удивил капитана Куротсучи не столько своим наличием, сколько тем фактом, что обычно глава Исследовательского Института знал причину подобного оживления. Но на этот раз шинигами при всем желании не смог припомнить, что же такого сверхважного и срочного он поручил своим подчиненным, чтобы они вот так вот носились. Мысли самого Маюри в последнее время были полностью поглощены поиском причин неудачи в работе с образцами, взятыми на месте последнего боя придурошного Зараки. Тем не менее, это вряд ли могло отвлечь его настолько, чтобы упустить действительно важные детали в своей личной вотчине.