На часах - три нуль-нуль. Заворачиваю во "Фрегат". Это рядышком с домом, пять шагов. Смотрю на фэйсы "ликующего народа". Ничего так народ, и фэйсы - ликующие помаленьку. Ежели не придавать значения особого тому факту, что во "Фрегате" последнее время собирается публика, о составных частях которой вполне можно высказаться: "...такой на тебя глянет, улыбнется, и тебе грустно станет, на душе львы заскребутся, предвещая возникновение ситуации, в которой вопрос датского доморощенного прокурора станет синонимом дилеммы: "Кошелек или жизнь?!"...". Ухожу. Брожу. Потянуло к домашнему очагу. Попутно: заглядываю в почтовый ящик. Ба! Эпистолия! Твое письмишко. Подарочек на праздник, словом. Судя по датам на штемпелях: топало письмецо на своих двоих, или сколько там у него конечностей, причем пренебрегая любезными приглашениями почтового ведомства: "Уж не изволите ль прокатиться на нашем транспорте?!". Не изволило. Брело самостоятельно почти что полтора месяца. Уже не удивляюсь. Были прецеденты. Хорошо хоть вообще добрело. А то были случаи: топли эпистолии в мутных болотах почтамтов и ГОСов. Ура, товарищи! Наша почта с_а_м_а_я_ почта в мире!
Не помню у кого, читал такие слова: "Как только в государстве слабнет власть, первым делом начинаются перебои с почтой". Слушай, а ведь верно! Но разве могли мы раньше себе такое представить?.. Нет, правду глаголят китайцы, когда употребляют страшное, по их разумению, проклятие: "Чтоб тебе жить в эпоху перемен!!!". Мудрый народ, даром что туфту вместо товара к нам везут... Может, потому и мудрый, а?.. Хорошее - себе оставляет.
Тут же, на лестнице, проглатываю все, что ты мне в конверте преподнес. Поздравляю! с независимостью, с лишением крепостного статуса и так далее, сам знаешь с чем здравлю. Говорил я тебе, что "в этом мире и без того свободы негусто, никакого свободного выбора для личности, так не усугубляй же - по собственной глупости", помнишь? То-то же. Убедилося в моей правоте? Еще бы. Впредь - прежде чем совершить глупость, поучись у тех, кто аналогичные совершил. На чужих ошибках постигать жизнь - гораздо безопаснее. Для здоровья полезнее. Не подумай, к паразитированию не призываю, ни в коем разе! но опыт тех, кто шел чуть раньше тебя, не отбрасывай пинком с пути (помнишь, как я предупреждал?!), вступая на дорогу... Запомни на будущее, мысль умная. На ус накрути. Впрочем, после драки махать кулаками ни к чему. Что было, то было. Осознай и не повторяй. А ежели до истерики жаждешь наследника, черт с тобой, пойди в детдоме заполучи. Малыша не старше года. И воспитай из него не самца, а человека; поведай ему о своих ошибках, да этак доходчиво, чтоб не повторил... Вот такой тебе мой совет.
А у меня на лестнице настроение было: куда там отвечать... Тем паче такой день! Мрачно-багровый как алкаш с похмелья. По календарю красный, по-сути - лишайной прозеленью крытый... Решил я отложить "на потом" ответное письмо...
Дома: пусто и "ни гу-гу". Разгоняю тишину с помощью ГЛУБОКО ПУРПУРНЫХ звуков, хлещу и кромсаю безмолвие. Хотя, признаться, слово "тишина" реальности не соответствует. За стенкой соседи славят "великую социалистическую" во всю прыть и во всю мощность акустических "колонок", маньяки краснопузые. Советская попса булькает за стенкой - жутчайшая. Уж лучше в доме циркулярку поставить, врубать и наслаждаться, чем - _э_т_о_. Хорошо еще: за другой стенкой, другие соседи, отсутствуют. Моя комната вклинена между двумя квартирами, слышимость в совдеповских архитектурных "шедеврах" сам знашь, какая, а справа и слева - любители Добрынина и "Маскового Лая" фанатичные. Если б те, что слева, крутили сутки напролет Высоцкого или Гребня, БэГэ то исть, я б еще пережил. Но обложили, гады... А я им: ГЛУБОКО ПУРПУРНЫЕ, или РАДУЖНЫЕ, или МЕТАЛЛИЧЕСКИЕ, или ЖЕЛТЫЕ, или КАМЕННЫЕ, или КОСМИЧЕСКИЕ, или ЗАГАДОЧНЫЕ, или ПЛОХОЙ КОМПАНИИ, или ЭЛЕКТРОСВЕТОВЫЕ, или ДИРИЖАБЛЕВЫЕ, или на худой конец СУПЕРМАКСИМАЛЬНЫЕ. Нате вам, хавайте в прекрасном! Отбиваюсь как могу, словом. Ударим гнилым буржуазным роком по идеологически выдержанным совдеповским шлягерам!! Обычно: атакуют кулаками стенки со своих сторон - в ответ на империалистическую провокацию. Сейчас: никакой реакции. Уже не воспринимают адекватно. Ну и флаг им в руки. Красный. Счастливый путь в загробную обитель. Под солнцем остается победитель. Это я говорю, "акула империализма" местного масштаба. (Так меня как-то раз поименовал один круто "сублимировавший" в тот момент сосед.)
А интересно, как оно будет, при капитализме?.. Он грядет, судя по всему, блин... Так, как нам показывали по телеку, сплошной гнилостный ужас?.. И так же будут в стенки стучать, если что-то не понравится?.. Или всем станет все, вся и все по фигу? Любопытно... Я вот иногда думаю, что было бы лучше: когда стучат или когда ты всем по фиг совершенно?.. И какими станут... да что там... станем мы. Вот, ч-черт, вопрос. Что в нас изменится, а что нет. ЧТО неизменно при любых "измах"?..
Можешь дивиться, но факт: мои соседушки хода истории не ощущают и от свежего (свежего?..) ветра кутаются в неизменную на протяжении десятилетий "форму одежды". Но с другой стороны взглянуть: быть может, они-то как раз и держат верный курс?.. В этой стране все возможно. История - она существо спиралеобразное, говорят... Вылитая тебе спирохета. Когда бледная, когда вороная...
Ладно, ну их всех. "Сажусь" на телефон. Звякаю. Там - гужбан в разгаре, там - глухо: "все ушли на фронт". Не в родных пенатах заливаются праздничными дозами кефира, следовательно. А я, как потерянный; гонимый собственными предрассудками, корчусь. Заблудившись в тумане удушливом собственного сплина, сижу и не могу выбрать - иль повеситься, иль застрелиться. Бог Мой, еще три-четыре года назад я был правоверным красным... А сейчас - подался бы в ультраправые террористы, ежли бы еще хоть во что-то верил в этом мире, так званом: реальном. (Да и где они у нас, настоящие ультра?.. Может, при капитализьме появятся, как положено?..). ОДНА отрада: отключиться, настроиться на волну, _у_й_т_и_ в свои миры, воображеньем созидаемые. Но вполне вероятно, вовсе и не созидаемые, а духом моим осязаемые, _г_д_е_-_т_о_, _к_о_г_д_а_-_т_о_, к_а_к_-_т_о_ существующие реально. Кабы не ведал, куда и как уйти, наверняка глотнул бы давно порошочку, горьким миндалем тхнущего, есть у меня щепотка... О Демоны Ада, думаю, через несколько недель мне стукнет четвертак, рубеж своего рода, м-да. А чего достиг? По большому счету - аж ничегошеньки! Умру вдруг через минуту: а ведь и следочка в этом мире после меня не останется. Несколько человечков некоторое время повспоминают - и все. Любимых растерял - или они меня? Презираемых отвадил, презирающих отпугнул; детей, которые бы за сердце от горя схватились и потом со слезами на могилу приходили, своим детям тоже приходить завещав - не успел... Принес ли в этот мир хоть мизерную толику добра, как я его понимал, - не ведаю; сотворил немало зла, как я, опять же, его понимаю, о, да, этого не отнять, старался. Как мог. Хотя и не всегда сознательно... И что дальше?
Самое унизительное, невыносимое, давящее, угнетающее, ошеломляющее: надо за что-то в этой жизни цепляться, цепляться, хоть кончиками пальцев за выступ скалы, повиснув над пропастью, - иначе недолго и сверзиться в нее, пропасть небытия, или, что гораздо хуже, в пропасть безумия, в темные подвалы подсознания, в черные миры хаоса. Но - за что уцепиться? За что схватиться в мире, где главный дефицит: понимание, и где отчуждение стало таким же неотъемлемым атрибутом, как необходимость вдыхать воздух... И зачем? Что у меня имеется в арсенале средств выживания?.. Музыка, да: единственная "Женщина", которой ни разу не изменил, даже в помыслах, и которая ни разу не изменила мне, не лишила наслаждения, острее которого я не познал; и еще - мир моих "фантазий", фрагментарно изложенный на бумаге, а по большей части все там же бурлящий, живущий и умирающий, благостный и порочный, героический и подлый, обустроенный и не очень, все там же ревущий, поющий, молчащий, сверкающий, поразительный и прекрасный, страшный и безграничный, все там же вынужденный обреченно гибнуть и возрождаться - все там же, _в_о_ _м_н_е_, в душе моей... Разум и плоть здесь, душа - там. Для своего Мира я, наверное, Бог, хотя мне вовсе не нравится такое положение. Если этот Мир все же создал я, а не просто-напросто случайно научился проваливаться _в_ _и_н_о_й_... А если о_н_ - плод моего воображения, то логично сделать вывод, что я просто-напросто шизофреник, заблудившийся в собственной патологии... Бр-р-р-р-р, ну их, такие мысли. Буду думать о том, что, слава Богу Моему, у меня _х_о_т_ь_ _э_т_о_ _е_с_т_ь_. Это: Музыка и мой Мир, в который я могу уйти, какова бы ни была его природа, каково бы ни было его происхождение - внешнее или внутреннее. Что б я делал, не имея их... Вот и прекрасненько. Хвала мне, творцу доморощенному. Аминь.
Однако - memento more..."
13. "ТРОЙКА"
..."тарантас" долго разыскивать не пришлось. Он был сер и визуально сливался с окружающим "ландшафтом", но синяя тройка на "морде" его бросалась в глаза мгновенно, стремительно, да и конструкция торопыгиного кара отличалась необычностью. И где он такой отхватил? - подумал Вилли недоуменно. Подобных машин воочию видеть ему прежде не доводилось. Даже у нонок.
Однако - memento more..."
13. "ТРОЙКА"
..."тарантас" долго разыскивать не пришлось. Он был сер и визуально сливался с окружающим "ландшафтом", но синяя тройка на "морде" его бросалась в глаза мгновенно, стремительно, да и конструкция торопыгиного кара отличалась необычностью. И где он такой отхватил? - подумал Вилли недоуменно. Подобных машин воочию видеть ему прежде не доводилось. Даже у нонок.
Кар был маленький, бесколесный, футов десяти длиной и вдвое короче шириной. Приплюснутый, фута четыре от поверхности высотой всего-навсего. Однако выглядел солидно вполне. Вилли к этому ладно скроенному кару начал испытывать симпатию с первого взгляда. Это ж кар на воздушной подушке, так называемый, подумал Вилли. Брезжившей догадкой, вспыхнувшей лучом прожектора озарения, мысль подобная не являлась. Уж кто-кто, а Вилли много чего знал о технике. Он слышал о подобных системах передвижения, и, хотя никогда их не видел, догадался сразу. Когда-то их делали, ими пользовались, но давно. Правда, Вилли казалось, что кары на ВП должны быть побольше размерами: по крайней мере толкающий винт диаметром ярда два... Время есть, подумал Вилли, и принялся тщательно осматривать машину той любопытной системы, которой ныне почему-то пренебрегали. Вентилятор на корме, забранный в решетчатый кожух, имел всего лишь две лопасти, каждая пару футов длиной, однако, по всей видимости, толчковой силы этих обрубков хватало для того, чтобы кар двигался. Это ж какие зверские обороты надобно дать! - думал Вилли, пытаясь заглянуть под машину. Заглянуть не получилось, днище плотно прилегало к покрытию улицы, но Вилли уже догадался, что там, судя по всему, еще парочка двухлопастных винтов-обрубков. Выпрямившись, Вилли задумчиво поскреб щетину на правой щеке. Откинул колпак кабины. По-сути, кар этот почти весь состоял из кабины; двигатель и винт, а также плоскости рулей, установленных позади толкающего вентилятора, составляли сравнительно небольшую часть машины. Два удобных кресла предназначались для пассажиров, кресла эти были смещены назад, и за их спинками, перед решетчатым кожухом, раполагался двигатель, достаточно компактный с виду: даже миниатюрный, можно сказать. Доступа к двигателю Вилли не приметил, колпак, прикрывающий кабину, кабину и прикрывал, а секция двигателя выглядела монолитной, без какой бы то ни было крышки, капота. И на чем же он работает? - подумал заинтересованный исследователь, влезая на водительское кресло, расположенное впереди. Нос кара сужался, образуя подобие окончания лезвия стилета, только очень тупого - и если опустить колпак.
Утонув в кресле, Вилли опустил колпак, превратив кар в острие стилета, поудобнее пристроил автомат на коленях и внимательно прислушался к собственным ощущениям. Неудачнику почему-то показалось, что в этом кресле ему еще сидеть и сидеть... Вот свалился на мою голову! - подумал о новичке.
Сиделось в торопыгином каре очень даже удобно. Правда, лобовое стекло с намалеванной ниже уровня взгляда тройкой находилось в опасной близости от лица водителя, но ничего, думал Вилли, осторожно берясь за ручку, главное, не делать резких движений, а там поглядим, каково в этой симпатичной машинке ездить, удобно ли... Зато аэродинамические формы отличные. Трехгранник стилета в воздух вонзается как разогретый нож в масло, со свистом...
Ручка управления была единственная, и торчала перед самым носом. Баранка, подумал Вилли. Помимо рычага с этой плостиковой рифленой ручкой, прихватистой и сподручной даже с виду, никаких приспособлений для управления каром Вилли не обнаружил.
Только бы какая-нибудь бомбочка не материализовалась под колпаком, с черным юмором подумал Вилли, и слегка сдавил рукоять рычага. Догадка оказалась верной. В тот же миг за спиной ожил двигатель. Кар вздрогнул и приподнялся над поверхностью улицы. Фута два или около того, скосил глаза за борт Вилли. Ага, подумал он. Управление упрощено до идиотизма. Одним шарнирным рычагом с динамометрической ручкой... Этакий "джойстик" с установкой величины скорости силою сжатия рукояти... Ну что ж, милая, поехали!..
Вилли сдавил рукоять посильнее и толкнул рычаг от себя. Кар метнулся вперед, взвыв пропеллерами. И Вилли ощутимо втиснуло в спинку кресла. Скорость движения будем определять субъективно, решил Вилли и сдавил рукоять еще сильнее. Кар прибавил скорости, и через несколько секунд уже выскочил на перекрестье Сорок Девятой Ист и Пятой Авеню. Вилли дрыгнул рукой влево, и кар, послушный мановению, рыскнул носом в этом же направлении. Хорошая штучка, мелькнуло у Вилли в мыслях, и почему мы таких не делаем?..
Заложив крутой вираж, "тройка" вынесла Вилли на середину Пятой, и тут Неудачник едва не окончил свой жизненный путь. "Сам виноват!", - сказал бы инспектор безопасности движения, кабы такой экзотический фрукт в Квартале имелся. Не приноровившись к управлению резвым каром, нечего было браво выскакивать на обычно оживленную Авеню...
По Пятой напористо катил тяжелый танк и, увлеченный водительскими изысками, Вилли едва ли не впервые в жизни перестал бдительно контролировать окружающую обстановку. Для бывалого мужика - оплошность непростительная...
К великому счастью Вилли, громадная машина оказалась поворотливее.
Жутко лязгая гусеницами, пятьдесят тонн стали вертанулись на полном ходу, и "тройка", чиркнув бортом об угол брони, свистнула мимо. Стоило танку недовернуть на пару градусов, и вечером Квартал отпевал бы Вилли-Неудачника... Нелепо, но факт. Был бы... Вилли разжал пальцы, и "тройка", плюхнувшись наземь, заскрежетала по бетону. Наконец остановилась... Сердце Вилли, колотящееся где-то в пятках, впрыгнуло назад в грудь. Люк на башне танка с грохотом отворился, из нутра боевого монстра выскочил... Курносый Джек и гаркнул на весь Квартал: - Остолоп недоделанный, куда прешь?! Разуй гляделки!!!
Вилли трясущимися руками откинул колпак, встал во весь рост, стараясь не подать виду, что ноги едва держат, и вежливо извинился. Кажется, голос его не дрожал в отличие от конечностей.
- Ты чего, Неудачник, пьянючий вдребезину?! - поинтересовался Джек, несколько поостыв.
- Не-е, - ответил Вилли, - не пьяный я... Я неопытный. - Рухнул в кресло, захлопнул колпак и чуть сдавил рукоять. "Тройка" приподнялась, как ей и положено. Вилли развернул кар дугообразным поворотом рычага и порхнул, завывая пропеллерами, вдоль танка, обогнул его корпус и навострил "тройку" в направлении Сорок Восьмой. Когда буду тормозить в следующий раз, запоздало догадался он, ни в коем случае не отпущу сразу рукоять, даже с перепугу. При самом малом нажатии врубаются нижние, опорные, винты, а последующее стискивание регулирует обороты толкающего пропеллера...
Он готов был в эту минуту думать о чем угодно, только не о том, как чуть было не размазался в блин о танковую броню. От того, чтобы стать блином, его без всяких шуток отделили всего лишь два градуса поворота, позволившие проскочить. "Как часто людям не хватает всего лишь этих долбаных "градусов", - вдруг подумал Вилли вопреки собственному желанию, и сколько погибает людей ни за понюх табаку, всего лишь потому, что где-то там, не знаю где, какой-то высший или низший водила не успевает отвернуть..."
"Значит, и Квайлу иногда везет?.."
Красавчиком же я, однако, выглядел бы, подумал тут же Вилли, этакий блин кетчупного цвета.
Вилли стало стыдно. Многие мужики Квартала знали его лично, и предстать перед ними в подобном виде - позорище. Отпеть-то отпоют, но позже нет-нет да и вспомнит кто из них, каким уродом Неудачник отправился в Небесные Кварталы...
14. ХЬЮ-СНАЙПЕР
- Хью, - сказал ему Босс, - ты поедешь в Биг Эппл и всадишь этому ублюдку пулю в глаз.
- О'кей, босс, - ответил Хью. - Можно собирать чемодан и заказывать билет?
- Не сегодня. Отправишься своим ходом завтра ночью. Возьмешь авто в гараже Лонни, колеса тебе понадобятся.
- О'кей, босс. Осмелюсь спросить, как ублюдка зовут-то?
- Джованни Моретти, - ответил Эл Капоне. - Из семьи Капуццо.
- Ага. - Хью озадаченно почесал затылок, сдвинув на лоб шляпу. - Ну о'кей. А что скажет сам Капуццо?
- Капуццо ничего не скажет. Капуццо уже все сказал, когда попросил меня убрать этого ублюдка.
- О'кей, босс, - сказал тогда Хью. - Я уже пошел?..
- Можешь. Да, свистни Малышу Берголи, чтоб наведался, покантуется возле меня, покамест ты будешь в отъезде.
- О'кей, босс.
- Хью, если бы ты не был Снайпером, тебя бы непременно прозвали Хью-О'кей, так мне сдается.
- О, непременно, - улыбнулся Хью. - Все о'кей, босс?
- Иди уже, шутник...
Джованни зарвался, подумал Хью, выходя; предупреждал я его, дурака, чтобы головой думал, а не руками загребущими. Еще когда мы с ним на одной улице в детстве жили, предупреждал: "Не воруй у своих, это страшный грех, Господь не простит". И свои не простят. Свои такое не прощают. И свои в подобных случаях душеспасительных бесед не ведут, им все равно, что с тобой и твоей душой будет на небесах... Деньги, конечно, это почти все - в жизни, но не стоят они того, чтобы из-за них жизни лишаться. Даже ОЧЕНЬ большие деньги, - подумал Хью. Жизнь потом даже за ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ большие деньги не купишь. Это было его личное мнение. Вслух он его никому не высказывал. При его профессии это выглядело бы по меньшей мере странным.