Расправив почти незаметную складочку на кителе, Хельга окинула изучающим взглядом своё отражение в зеркале, висящем на внутренней стороне дверцы шкафа и, удовлетворённая увиденным, решительно кивнув, осторожно, чтоб не зашуметь, закрыла створку, предварительно сложив на полку шкафа домашнюю одежду.
— Каждое утро бы так просыпаться. — Голос, раздавшийся за спиной Хельги, заставил её подпрыгнуть на месте. Моментально развернувшись, она уставилась на кровать, но мальчишка продолжал спать, как ни в чём ни бывало. Послышалось?
Точно послышалось. Хельга тряхнула гривой русых волос и, ахнув, помчалась вон из комнаты. До начала представления осталось чуть больше часа, а у неё ещё и коса не заплетена!
Тихо хлопнула дверь комнаты, по коридору раздался перестук низких каблучков форменных туфель с небольшими серебряными пряжками… и на втором этаже небольшого дома в пригороде Новгорода, воцарилась тишина.
— Чёрт, чуть не спалился. — Открыв глаза, выругался Рик, а на лице у него расцвела шкодливая улыбка. — Нет, но какие формы! М — м… Вот повезло этому самому капитану!
Впрочем, улыбка довольно быстро пропала. Паренёк взглянул на висящие над трюмо часы и, вздохнув, принялся выбираться из постели. Не у одной Хельги сегодня большой день. Рику предстоит не менее важное дело. Нужно объясниться с Краем и решить вопрос об опекунстве, поднятый вчера отставным старшиной в разговоре с доктором.
И как себя вести в такой ситуации, Рик представлял плохо. Но… молчать и притворяться, что ничего не слышал, не знает и не понимает, он тоже не мог. После всего услышанного вчера, это было бы просто… некрасиво.
Это будет очень трудный разговор…
Глава 8. Новгород — культурный город
А может быть, я просто себя накрутил. Честно говоря, меня до сих пор потряхивало от позавчерашней, как выяснилось при взгляде на календарь, истерики. Не то, чтобы очень сильно, но… заметно. И мимо дядьки Края этот факт не прошёл. Ну да, зря что ли, он сверлил меня обеспокоенным взглядом все время, пока мы завтракали в небольшой столовой на первом этаже.
Поблагодарив кухарку, только вчера нанятую Хельгой, мы с Броновым одновременно поднялись из‑за стола.
— Пройдёмся по саду? — Проговорил мой потенциальный опекун… Я кивнул. А чего тянуть‑то? Как говаривал мой тренер Там: «перед смертью не надышишься»…
Из столовой в сад вели высокие двойные застеклённые двери, так что идти было недалеко. А учитывая не по — весеннему яркое солнце, и тот факт, что верхней одеждой и Край и я дружно решили пренебречь, уже через минуту мы прогуливались по замусоренным дорожкам едва подёрнувшегося первой робкой зеленью, запущенного сада, окружившего дом яблоневыми «стражами». Представляю, как это место выглядит во время цветения… Должно быть, потрясающее зрелище.
— Рик, во — первых… — Дядька Край первым решился нарушить наше молчание. — Я хочу, чтобы ты знал, в моём задержании гарнизонными, твоей вины нет. Объяснить свою уверенность сейчас я не могу, но прошу, чтобы ты мне поверил. Даже если бы не вылезла эта история с хабаром со старой части свалки, рано или поздно, меня бы всё равно прихватили. Это точно. Работа у меня там была такая, и тут ничего не поделаешь. Это ясно?
— Ясно. — Вздохнул я.
— Во — вторых, — тут голос Края стал тише и неуверенней. — Я вчера… в общем, как только прибыли в Новгород, да…
— Подал документы на моё опекунство. — Закончил я за Бронова и тот крякнул от неожиданности. Покрутил ус, с интересом глянул на меня и кивнул.
— Точно. Хельга сказала?
— Нет, услышал ваш разговор с доктором. — Честно ответил я.
— Ага… вот как… И… что ты по этому поводу думаешь? — Осторожно осведомился дядька Край.
— Я был бы идиотом, если бы отказался. — Бледно улыбнулся ему в ответ. — Доктор прав, у меня нет никого ближе, чем ты.
— Хм, а родня родителей, как же?
— Мама была сиротой. А папа… все его родичи в Германии. Мне там делать нечего. — Пожал плечами я. — Да и не знаю я никого из них.
— Значит, договорились? Я стану твоим опекуном, а ты думать забудешь о том, чтобы винить себя в моём аресте Гроссом? — Остановившись посреди дорожки, Край протянул мне ладонь для рукопожатия. А я замялся… Заметив это, Бронов нахмурился. Улыбка поблекла, а рука пошла вниз.
— Я буду рад, если ты станешь моим опекуном, дядька Край. — Затараторил я, наконец решившись сказать то, о чём до сих пор молчал. — Но вот насчёт вины, ты не прав. Она есть и… куда больше, чем кажется.
— Снова здорово. — Вздохнул Бронов, но я замотал головой.
— Подожди, дослушай… а хотя… где мои вещи? — Пришедшая мне в голову мысль, заставила суетиться. Бронов смотрел на меня с откровенным недоумением.
— Рик… Рик! Угомонись. — Наконец не выдержал Край. — Зачем тебе твои вещи?
— Хочу кое‑что показать. — Замерев на месте, честно ответил я, и Бронов облегчённо вздохнул.
— Я‑то думал… — Протянул он и, покосившись на меня, покачал головой. — Сразу не мог сказать? Я уж о рецидиве беспокоиться начал.
— Эм… каком рецидиве? — Не понял я.
— А ты не помнишь? — Нервными движениями набивая трубку, спросил Бронов. — Позавчера ты тоже намеревался вещи взять и уйти… куда‑то… Напугал нас до икоты, между прочим.
— Извини… — Я почувствовал, как начали гореть щёки и уши, и опустил голову.
— Да ладно тебе, слышал же, что доктор говорил? Нервный срыв. Бывает. — Ткнув меня кулаком в плечо, отозвался дядька Край и, неожиданно усмехнулся. — Ладно, идём, покажешь, что хотел, заодно насчёт твоей мнимой вины разберёмся.
— Она не мнимая. — Я упрямо качнул головой, но решил не сотрясать понапрасну воздух и махнул рукой в сторону дома. — Идём, сам увидишь.
Для того, чтобы отыскать шкатулки с венедского «кита», мне пришлось перерыть все четыре рюкзака. Ну, не помнил я, в какой из них переложил свою добычу. Вообще не помнил. Пришлось вытаскивать весь свой скарб и рыться в многочисленных свёртках и пакетах. Но нашёл… куда б оно делось‑то, с подводной лодки?
* * *Край смотрел на юного Чернова и диву давался. И куда только подевалась его вечная самоуверенность и мальчишеское бахвальство? Словно и не было никогда в природе юнца — отшельника, осторожного и хитроумного, но гордого, умудрившегося прожить больше года в одиночку на «китовом кладбище», и при этом не только избежать участи многих беспризорников Меллинга, но и устроиться на свалке с комфортом, зачастую недоступным даже жителям Фабрички.
Сейчас, перед Краем был мальчишка, рослый и крепкий не по годам, да… но ребёнок! Вот, суетится, перекладывает какие‑то свёртки с места на место… совсем по детски злится на себя и не желающие находиться вещи… И куда только подевалась его самоуверенность… впрочем, этот вопрос Край себе уже задавал. Только что…
Стоя на пороге бывшей спальни дочери, Бронов внимательно следил за движениями своего подопечного. Вот, тот хлопнул себя ладонью по лбу и вытащил из кучи самых разнообразных вещей, вываленных прямо на покрывало кровати, объёмистый свёрток из грубой жёлтой бумаги, перетянутый крепким шпагатом.
Запыхтел, пытаясь развязать тугие узлы, чертыхнулся и, плюнув на всё, не глядя, привычным жестом выхватил из‑за спины длинный нож. Короткий взмах и отточенное до бритвенной остроты, лезвие с лёгкостью рассекло шпагат.
Однако… Край сам настоял, чтобы вычищенную одежду Рика положили на стул рядом с его кроватью, обязательно водрузив сверху нож и пистолет, чтоб паренёк, очнувшись в незнакомом помещении, не запаниковал… Но вот того, что Рик, спустившись на завтрак, не забудет нацепить этот арсенал, Край как‑то не подумал. Кстати, вот и ответ, почему он надел рубашку поверх комбинезона, пистолетную сбрую спрятал… Куртка‑то в гардеробной осталась… М — да, с этими привычками придётся что‑то делать. Новгород не Меллинг, поножовщины и перестрелки здесь не одобряются…
Бронов только — только нащупал кончик возможной проблемы, но задуматься над ней, ему не позволил Рик. С громким хрустом и шелестом, он развернул обёрточную бумагу и, покрутив головой, принялся выставлять содержимое свёртка на тумбочке рядом с кроватью.
Заинтригованный Край подался вперёд, Рик оглянулся на него и, выставив последний предмет, отошёл в сторонку, чтобы не застить. Край взглянул на стоящие ровным рядком четыре шкатулки испещрённые рунными цепочками и перевёл непонимающий взгляд на мальчика.
— Что это? — Ткнув чубуком потухшей трубки в сторону лакированных коробочек, проговорил Бронов.
— То, из‑за чего весь Меллинг целый месяц на ушах стоял. — Со вздохом признался Рик. Край нахмурился, непонимающе уставившись на паренька. Не понял.
Очевидно, это самое непонимание было написано на его лице очень крупными буквами, потому что Рик, недовольно кривясь, без всяких просьб пустился в объяснения.
Очевидно, это самое непонимание было написано на его лице очень крупными буквами, потому что Рик, недовольно кривясь, без всяких просьб пустился в объяснения.
— Взрыв на свалке и последовавший за ним аврал у гарнизонных, помнишь? — Спросил он. — Ну, когда ещё у Гросса обнаружились прикормленные стаи «трюмных крыс» на кладбище?
— Помню, конечно. — Медленно кивнул Край, начиная догадываться, что именно хочет сказать ему будущий подопечный. — Тогда ещё всех несунов трясли, как грушу, словно искали что‑то. Подожди, ты хочешь сказать, вот это и есть то, из‑за чего город целый месяц лихорадило?!
— Да. — Понуро кивнул Рик. — Я их в старом венедском «ките» нашёл… заминированными.
— Чёртову бабушку на три клюза вперехлёст и… на… пьяного осьминога в… и вымбовкой утрамбовать… да… по… через… от… и плевать, что не влезает! — Других слов у Края не нашлось.
Глава 9. Ищут пожарные, ищет милиция
Я заслушался. Честно… Десять минут мата и ни одного повтора. Край витийствовал! Такого образчика разговорного жанра я не слышал никогда до этого, и вряд ли услышу впредь. Честное слово. А вот когда пыл дядьки Края иссяк, я услышал нечто, заставившее меня насторожиться. Очередная обмолвка?
— Полгода впустую… — Пробормотал Бронов и повторил. — Полгода, а тут, вот оно… на блюдечке с голубой каёмочкой…
— Дядька Край… — Осторожно позвал я ушедшего в свои мысли отставного флотского старшину. Тот перевёл на меня невидящий взгляд и… осознав, что сказал, тяжело вздохнул.
— Да, Рик…
— Я так понимаю, ты знаешь, что это такое? — Ткнув в сторону тёмных шкатулок пальцем, проговорил я.
— Не совсем… — Покачал он головой и, встрепенувшись, окинул меня долгим изучающим взглядом. Но почти тут же усмехнулся. — Что, сгораешь от любопытства, а?
— Есть немного. — Согласился я, с усилием задвинув эмоции в дальний угол сознания. — Расскажешь?
— Куда ж я денусь? — Развёл руками Край и, резко посерьёзнев, добавил. — Шила в мешке всё равно не утаишь. Да и негоже тайны разводить, среди близких‑то. Согласен?
— Угу. — Кивнул я. Любопытство, вечный мой бич, подняло голову и заинтересовано повело несуществующим носом.
Бронов понимающе улыбнулся и, хлопнув меня ладонью по плечу, указал на дверь.
— Что ж, тогда, предлагаю спуститься в столовую, выпить чаю. Заодно и расскажу свою историю.
Край начал свой рассказ издалека и лишь после того, как убедился, что кухарка действительно ушла на прогулку, а не сидит под дверью на кухне, слушая наш разговор. И если поначалу я искренне недоумевал, к чему мой собеседник развёл такую секретность, то потом…
А начал Бронов, ни много ни мало, с «приземления» Венда. Около тридцати лет назад, страна входила в список так называемых «держав пятого океана», то есть имела не только собственный воздушный флот, но и обладала парой парящих городов. Не бог весть что, по сравнению с иными странами, чей статус подтверждался пятью — шестью, а то и десятком летающих над облаками махин, но тем не менее. Наличие этих самых городов автоматом вводило Венд в круг сильнейших стран Европы.
Край не особо распространялся, что именно послужило причиной конфликта, но как бы то ни было, Венд оказался втянут в войну с западным соседом… моментально подавившим своими линкорами даже намёки на сопротивление со стороны Зверина, как звался первый парящий город, а когда в обычных земных городах Венда начал высаживаться германский десант, в результате масштабнейшей диверсии, и второй парящий город — Любеч был посажен на грунт, что автоматически перевело «игру» на совершенно другой уровень. Ведь одно дело, противостояние номинально равных противников и совершенно другое, оккупация территории заведомо слабейшего государства. Но тут Новгородская республика Русской конфедерации заявила, что считает своим долгом помочь братскому народу в его борьбе за независимость… и десанты прекратились. Как бы германский император ни хотел увеличить территорию собственной страны, влезать ради этого в свару с сильнейшим государством Русской конфедерации, он не собирался. Ищите дураков.
И начались долгие и нудные переговоры, по результатам которых, Венд как держава перестал существовать, превратившись в своеобразную буферную зону между Германской империей и Русской конфедерацией, а реальная власть в стране утекла от правительства к частным компаниям. Добывающим, перерабатывающим и прочим. Что неудивительно, учитывая, что большинство городов Венда были построены вокруг их заводов, шахт и предприятий.
Причём, власть утекала не обязательно к германским или русским компаниям, хотя те активно скупали разоряющиеся производства Венда. Но, например, верфь Меллинга до известных событий принадлежала Заводам Броневицких, большой велиградской компании с интересами, простирающимися от выделки сукна, до строительства мостов.
Сам Край Бронов оказался в Меллинге почти случайно. Город был местом, в котором никто не станет его искать.
— Работа у меня была нервная и опасная. — Нехотя пояснил Край, в ответ на мой вопрос. — Собственно, из‑за неё я жену потерял. И над дочерью угроза смерти нависла. Ей тогда всего восемь лет было. Начальство предлагало отправить Хельгу в пансион, а самому сменить личину… но этого я сделать не мог. Отказался, и ушёл в неоплачиваемый отпуск на десять лет. В резерв, можно сказать. Осел в Меллинге, открыл лавку и горя не знал, пока не появились эти… Вот тогда‑то и пришло письмо, вернувшее меня обратно в строй. Правда, в непривычном качестве, но… что поделать? Приказ есть приказ. Взял под козырёк и стал наблюдать за происходящим в городе.
— Шпионить, то есть… — Вставил я свои пять копеек, и дядька Край поморщился.
— Да какой из меня шпион, если я всю жизнь был обычным флотским специалистом… Ну, не совсем обычным, ладно… взорвать чего или выкрасть, это пожалуйста… А шпионаж, это совершенно не моё. Все эти агенты — контакты- пароли — явки… бр — р. Но деваться‑то некуда. Приказ нужно исполнять. Вот я и исполнял. Завёл знакомства в администрации верфи, открыл скупку… Сведения о том, что администрация что‑то ищет на «китовом кладбище», дошли до меня где‑то через полгода. Слухи, в основном, но… уж больно упорные. Естественно, я доложил об этом по команде… получил приказ наблюдать дальше и не высовываться. А тут ещё и среди шляющихся по городу безработных каперов шевеления начались. Словно и они заинтересовались происходящим на свалке… В общем, к концу года, по моим подсчётам, примерно половина «трюмных крыс» работала либо на Гросса, либо на их конкурентов. Причём, «трюмники» Вальтера чужих «любопытных» активно резали, и те не оставались в долгу… Единственное, что мне так и не удалось узнать, ради чего всё это делается. Что именно ищут все эти люди на «китовом кладбище»…
Мне бы возмутиться в этот момент, дескать, Бронов со мной общался только потому, что надеялся получить какую‑то информацию со свалки от её обитателя, но! За всё время нашего сотрудничества, Край никогда не пытался у меня ничего вызнать. Его расспросы не шли дальше обычного интереса и чисто человеческого… дружеского беспокойства. Да и что мог рассказать ему двенадцатилетний мальчишка, живущий на отшибе и старательно избегающий общества «трюмных крыс»? В общем, никаких претензий к Краю, по этому поводу у меня не было, да и быть не могло.
Ночной взрыв в старой части «китового кладбища» послужил своеобразным катализатором. Люди Гросса засуетились, опасаясь опоздать, следом на свет вылезли те, кто до этого старательно скрывал свой интерес к происходящему, и среди «охотников за неведанным» начался форменный бардак. Край отписывал в Новгород письмо за письмом, на свалке исчезали агенты и «крысы», гарнизон тряс всех несунов подряд, заодно изолируя засветившихся в деле агентов конкурентов. В общем, дым коромыслом… Постепенно, конечно, шум пошёл на спад, но это была только видимость. Патрули «крыс» Гросса, вокруг старой части кладбища, надёжно, как им казалось, отрезали эту часть кладбища… и появление деталей снятых с остовов дирижаблей покоящихся именно там, заставили Гросса насторожиться. Здесь даже было неважно, что это… Старые находки, сделанные ещё до взрыва, или кто‑то наплевал на опасность быть прирезанным патрульными «трюмниками»… главное, что тот, кто приносил эти детали в скупку, мог быть причастен к взрыву. И в городе нашёлся только один скупщик, поставлявший на верфь подобный товар… Неудивительно, что Края «загребли» в гарнизонную тюрьму для допроса.
— Да, прибытие Хельги были на диво удачным… — Констатировал я.
— Ну, удача, иногда, вопрос подготовки. — Улыбнулся Край. И, поймав мой удивлённый взгляд, пояснил. — «Феникс» — корабль, конечно, частный и не имеет отношения к военному флоту Русской конфедерации, но ещё батюшка нынешнего капитана, Игорь Стоянович Гюрятинич выполнял некоторые просьбы нашего департамента… правда, дирижабль у него был другой, но это неважно.