Несколько дней подряд Алиция звонила со службы и узнавала, нет ли писем из Англии. В понедельник и вторник я ей ответила отрицательно, а в среду пришло письмо. Вернувшись вечером домой, она быстро разорвала конверт и, начав читать, побледнела.
– Холера… – прошептала она голосом полузадушенной бешеной фурии. В этот момент в дверь постучала кузинка Грета.
Мы с Зосей сразу поняли, как просто на самом деле стать убийцей. Кузинка Грета чудом не была отправлена в мир иной насильственным способом.
– Что случилось?… – шепотом спросила я, строя одновременно приветственные гримасы в адрес кузине Грете.
– Не спрашивай! – прошептала Алиция, с огромным усилием скаля зубы в радостной улыбке. – Может, я уже лопну от злости? Не знаю точно – не дочитала письмо до конца.
– А где у тебя письмо? – насторожилась я.
– Тут… Нет, сейчас… Куда я его положила?
Зося тихо ойкнула. Я подумала, что если и это письмо пропадет, придется нам чтение ее корреспонденции взять на себя. Кузинка Грета мне никогда особенно не нравилась, а сейчас показалась прямо отвратительной. Лицом она напоминала лошадь, зато фигура была один к одному корова. Производила впечатление могучего столба с огромными лапами, на который водворили конскую челюсть. Отвращение росло во мне как снежный ком.
– Посмотри на нее, – с ненавистью шепнула я Зосе. – Алиция не первой свежести, на ней ужасная юбка, зад обтянут, на брюхе собрано, и что? Рядом с Агнешкой Алиция выглядит последней лахудрой, а с Гретой – нимфой. Как же выглядит Грета?
– Как корова, – коротко ответила Зося. – Оставь ее в покое. Ищи письмо.
Я взяла себя в руки и мобилизовалась.
– Подожди, сейчас испробуем дедуктивный метод… Она тут стояла и читала. Эта шлюха постучала. Алиция перестала читать, открыла дверь, глупость какая, нужно было запереть на все засовы… стояла тут же, за мной и еще держала письмо в руке. Что она сделала потом?
– Не знаю. Я была на кухне. Когда она вышла из передней, письма в руках уже не было. Она к себе не заходила?
Мы закрылись в комнате Алиции. На ночном столике лежала куча рекламных брошюр. Из любопытства к датским товарам мы стали их просматривать и только поэтому наткнулись на письмо.
– Давай я его спрячу, – сказала Зося решительно. – А ты будешь свидетелем.
– Только не клади в доступное для нее место – она его куда-нибудь переложит. Положи в сумку. Или в чемодан. Отдадим ей, когда Грета пойдет ко всем чертям.
– В чемодан. Посмотри, я кладу за подкладку…
Мы были счастливы и годы собой до самого ухода кузинку Греты, после чего с триумфом вручили Алиции находку.
– Идиотки, – с состраданием сказала она, взяв письмо в руки, – это же письмо от тетки. Не видите, что оно написано по-датски? А то было по-польски, от Бобуся, из Англии. Куда я его, черт возьми, засунула?
Я мрачно на нее посмотрела и снова пошла путем дедукции, который привел меня к ящику комода. Письмо лежало на самом верху.
– Это? – с беспокойством спросила Зося.
– Это… Да, это.
– Слава богу!
– Читай быстрей! – вмешалась я. – И говори, что случилось.
Мы ни секунды не сомневались, что в письме содержится что-то ужасное. Алиция прочитала, тихо опустила письмо на пол, посидела еще с минуту и разразилась звуком, какой издает локомотив, выпустив пар.
– Этого мне и не хватало, – процедила она с мрачным удовлетворением. – Кругом покой, тоска начала заедать… Ну ничего, теперь будет веселей! Раньше тут только убивали, а теперь еще откроется бордель. Бобусь пожелал увидеться с Белой Глистой. Лучшего места, чем Аллеред, для этого, конечно, не найти. Меня он даже не спросил. Любовь его распирает! Я думала, хоть эта шлюха не получит паспорта, хотела написать, что это исключено, и вот тебе, пожалуйста! В какое положение он меня ставит?!
Я все поняла. Бобусь, балбес высшего класса, много лет назад нелегально покинул Польшу и осел в Лондоне. Там он женился на милой, кроткой женщине с большим приданым, которой Алиция симпатизировала. Единственное, что Алиция вменяла ей в вину, – это безнадежное ослепление Бобусем.
Белую же Глисту он пламенно и без взаимности полюбил еще в юности. Теперь она была женой одного из приятелей Алиции. Когда Белая Глиста узнала, что Бобусь разбогател, роман их извергся, как вулкан. У Белой Глисты хватило мозгов, чтобы не настаивать на разводе, который привел бы к потере состояния. Она держалась собственного мужа и только время от времени выезжала на Запад на романтические свидания, сохранявшиеся в великой тайне.
Алиция не выносила Белой Глисты, терпеть не могла Бобуся, зато чрезвычайно симпатизировала ее мужу и его жене.
Зося прекрасно знала и Бобуся, и мужа Белой Глисты. Знала, как относится к Бобусю Алиция, не подозревала только о старательно скрываемом романе.
– При чем тут любовь? – поразилась она. – Ничего не понимаю. Что за Белая Глиста?
– Жена Славека, – буркнула Алиция. – Двуличная, лицемерная гнида, которая всегда одевалась в белое. Любовь Бобуся.
– Как же так, они со Славеком приятели! Она же говорила, что улаживала с Бобусем их общие дела.
– Общие, точно. Бобуся и Белой Глисты.
Зося была потрясена.
– Не может быть! Ну и сволочь этот Бобусь! А Славек идиот! Ты уверена? Откуда ты знаешь? И они хотят встретиться здесь? Ты их, может, и благословить должна? Но ты же не согласишься?!
– Поздно, – угрюмо сказала Алиция. – Они уже выезжают. Будут здесь завтра, самое позднее – послезавтра.
– Может, с ними еще что-нибудь случится? – с надеждой сказала Зося. – Предупреждаю, что я из-за Бобуся не уеду! Пусть Агнешка уезжает. Кстати, она еще долго намерена тут торчать?
– Пока не придут деньги, – ответила Алиция со вздохом. – А где Павел?
– В Копенгагене. Дежурит в «Англетере». Зося его услала подальше от колдовских чар. Где все-таки Агнешка?
– Не знаю, – пожала плечами Алиция. – Я ее сегодня не видела. А мой старый халат в красный цветочек тоже никто не видел? Агнешка его надевала после ванны…
Павел вернулся поздно и безо всяких результатов. Он принимал во внимание, что я могла ошибиться и спутать нашего героя с кем-нибудь другим, но в «Англетере» вообще не было никого похожего.
* * *– Где Агнешка? – спросил за завтраком Павел.
– Почему тебя это интересует? – сразу ощетинилась Зося. – Наверное, спит еще.
Я почувствовала беспокойство.
– Не нравится мне это. Не хочу преувеличивать, но Владек и Марианн тоже спали, тетя спала, теперь спит Агнешка.
Некоторое время Зося и Павел молча смотрели на меня, потом вскочили и помчались в последнюю комнату. Я догнала их у закрытых дверей.
– Боюсь, – дрожащим голосом сказала Зося. – Может, сначала заглянуть в окно? О боже, боюсь…
После короткого размышления я постучала и решительно распахнула двери: комната была пуста, постель – не смята.
– Можешь открыть глаза, – сказала я Зосе. – Нет ее здесь. Похоже, что и не было.
– Слава богу! – выдохнула она с невыразимым облегчением. – Не люблю ее, но не настолько. Куда же она подевалась?
– Не знаю. Пошла вчера мыть голову и пропала.
– Не утопилась же в ванне? Я ее не видела… Может, позвоним Алиции?
– Она мотается где-то по делам. Оставь ее в покое. Узнает, когда вернется, а до тех пор Агнешка, может, и найдется.
Мы с Павлом собирались ехать в «Англетер», но Зося категорически воспротивилась. Заявила, что не останется одна в этом кошмарном доме, в котором люди не только падают жертвами от руки коварного убийцы, но и дематериализуются непонятным образом. На всякий случай мы заглянули в сундук, под кровать и шкаф, но нигде не было никаких следов Агнешки.
Позвонила Алиция, сообщила, что Бобусь с Белой Глистой появится сегодня, вероятно, около восьми, и велела нам любыми средствами приготовить приличный ужин, чтобы не скомпрометировать ее в глазах этой – очень даже ясно сказала… Мы ей рассказали про Агнешку, и она поручила мне связаться с г-ном Мульгором.
Я честно пыталась это сделать, но безрезультатно.
Потом позвонили еще несколько человек, оставляя для Алиции разные сообщения на разных языках. Я все добросовестно записала. Зося бешено утюжила выстиранное вчера белье, непрерывно бормоча что-то себе под нос.
Алиция вернулась около шести, и сразу нашелся г-н Мульгор. Он позвонил по телефону и вежливо, но твердо попросил кого-нибудь пойти осмотреть погреб. Довольно долго доказывали ему, что в доме нет погреба, наконец сошлись на нижней части ателье. Г-н Мульгор настаивал, чтобы мы пошли туда немедленно и сообщили ему о результате.
В ателье, конечно, помчались все, бросив начатый обед. Алиция еще не зажгла свет, а Павел уже спускался по ступенькам. Вдруг он как-будто врос в землю. Я шла за ним и не предвидела его намерений. В тот момент, когда загорелась лампа, мы летели вниз, прямо в ящик с искусственным удобрением.
Агнешка лежала в углу, прямо возле стола, на котором были разложены репродукции шедевров архитектуры. Стол, стена и все, что находилось рядом, носили следы энергичной деятельности убийцы. Повсюду виднелись брызги крови.
– Цветы красные, – как в бреду бормотал Павел, выкарабкиваясь из ящика с удобрением, – лампа красная, все красное…
– Перестань! – крикнула Зося сверху.
– Пощупай ее, может, она тоже жива? – достаточно безнадежно предложила я.
Алиция поглядела на Агнешку с сомнением.
– Тут и думать нечего. Живые так не выглядят. Но если это опять сотрясение мозга, то ее лучше не трогать. Хорошо же я о ней позаботилась…
– Да, – сказала наконец в трубку Алиция. – Есть погреб. То есть Агнешка в погребе. Похоже, что мертвая, но точно не знаю…
– Ради бога, не пускай сюда Бобуся с Белой Глистой! – взмолилась Зося. – Вышвырни их! Я этого больше не вынесу!
– А мне казалось, что начинаешь привыкать, – съязвила я.
Алиция положила трубку.
– Почему? Если уж пускать кого-нибудь, так именно Бобуся и Белую Глисту.
Через десять минут «Скорая» была уже у нас. Мы во все глаза следили за манипуляциями врача.
– Жива, – сказал он. – Осторожно: сотрясение мозга и большая потеря крови.
Мы дружно признали это чудом. Убийца был так упорен, что в конце концов ему должно было повезти. Со вчерашнего вечера Агнешка могла умереть сто раз и умерла бы, если бы г-н Мульгор вдруг не заинтересовался погребом.
– Я же говорила, что он придурок! – никак не могла успокоиться Алиция. – Что он, раньше не мог позвонить? Идиот!
– Оставь его в покое. Успел же! Ничего с ней не случится.
– Откуда он вообще знал, что ее надо искать здесь?
– Ради бога, спроси у врача, куда они ее везут! Пусть положат в ту же больницу, что и тетю, а то скоро придется ездить по всей Дании!…
Долгожданный г-н Мульгор тут же все объяснил. Его человек, сидевший в кустах, видел вечером, как Агнешка вошла в ателье. Внутри зажегся приглушенный свет, некто вошел вслед за Агнешкой. Свет сразу погас. Некто вышел и пропал в темноте. Агнешку полицейский узнал по светлому халату. Ее долгое отсутствие наблюдателя не обеспокоило – существовал второй вход, через дом, – на всякий случай он сообщил об увиденной сменщику. Весь следующий день сменщик Агнешки не видел, спросить у нас не мог, оставалось только доложить шефу. Узнав, что на Агнешке был халат Алиции, г-н Мульгор кивнул.
– Да, – сказал он. – Особа полагает, что это та дама, идет за. Дама обозревает картины, очень занята, не оглядывается назад. Особа хватает молот и ударяет. Который час был?
Мы поспешно ответили, что, наверное, около восьми, но оказалось, что г-н Мульгор спрашивал себя. Он посмотрел запись.
– Да, семь минут восьмого.
– А были вчера какие-то гости?
– Нет. Но сегодня будут, – рассеянно ответила Алиция…
Бобусь и Белая Глиста подъехали на такси как раз в тот момент, когда полицейские уезжали.
Первый порыв восторга, который мы испытали, глядя на ужасающе толстую Белую Глисту, схлынул, уступив место сожалению, что они не попали на Владека и Марианн или хотя бы на Казика! Я немедленно повернулась к Павлу:
– Отдай лупу! Где она у тебя?
В глазах Алиции и Зоси читалось одобрение: никаких предосторожностей для Бобуся и Белой Глисты!…
– А… – с интересом протянул г-н Мульгор. – Я вижу, новые гости?
– Да, – радостно кивнула Алиция. – Очень люблю гостей. Заходите, заходите, извините, ради бога, что не смогла вас встретить, сами видите, что тут делается. Шестое покушение в этом месяце. Я так рада, что вы приехали!
Суматоха улеглась уже поздним вечером. Г-н Мульгор уехал, а возмущенные до глубины души Бобусь и Белая Глиста пошли спать. Мы убрали со стола после ужина, бывшего одновременно обедом, и облегченно вздохнули.
– Зачем ты им сказала, что это уже шестое покушение? – ворчливо спросила Зося. – Свихнулась? Еще перепугаются!
– Потому что я хорошо воспитана. Если хотят, пусть рискуют. Не маленькие, должны понимать, что делают. Им, видите ли, не понравилось, что вы здесь, – они хотели одиночества! А про то, что я поселила их в одной комнате, вся Европа узнает…
– Значит, быстро удерут, и никто им ничего не успеет сделать, – огорчилась Зося.
– Бобусь, по-моему, не поверил, – утешила я ее. – Решил, что мы делаем себе рекламу.
– Вся надежда на то, что всегда был идиотом…
Алиция никак не могла успокоиться:
– На что она похожа? Чудовище! Куча сала! Выглядит на десять лет старше, чем должна.
– Зря радуешься, – охладила я ее. – Зато ее трудно будет спутать с тобой.
– Тетя тоже на меня не очень похожа, – спокойно ответила Алиция. – Не говоря уж о Владеке и Казике. Не положить ли их на мою кровать? Хотя бы одного?
– Я бы завтра вышла из дома, – размечталась Зося. – Павел с Иоанной пусть едут в отель, ты пойдешь на службу, а им неплохо было бы прогуляться. Нужно же иногда ему развязывать руки. Печально только, что завтра приходит уборщица.
– Фру Хансен будет здесь только в три часа, а мы уйдем в десять. В конце концов убийца не маленький, найдет время.
– Лишь бы ему не стукнуло в голову напустить в постель ядовитых змей, – с опаской сказала я. – Очень этого не люблю. Даже если будет метить в Алицию, это свинство расползется по всему дому. Чертовски трудно будет поймать…
– Все-таки интересно, кто это, – задумчиво сказала Алиция. – По-моему, полиция делает ставку на постороннего. На кого-то, кто был поблизости или, к примеру, сидел в кустах…
– В кустах сидел Казик.
– Вот именно. И мог что-то увидеть.
– Кстати, когда он наконец придет в себя?
– Ну, конечно! – вдруг оживилась Алиция. – Из-за всего этого я забыла вам сказать, что он уже очухался. И даже разговаривает!
От возмущения мы просто не нашлись что сказать. Все так ждали, когда Казик очнется: видел убийцу, был нашей главной надеждой!
– Ну знаешь! – воскликнула Зося. – Как ты могла?! Что он говорит?!
– Ну, – поторопил Павел. – Быстрее! Что он видел?
– Не скажу – не хочу выражаться, – ответила Алиция, скривившись. – Видел столько же, сколько и мы. Следил исключительно за Эльжбетой и узнавал ее по ногам. Единственное, в чем он уверен, это не она. Ее ноги не останавливались возле Эдека и не всаживали в него стилет, насчет других ног ничего сказать не может.
– Что за кретин! – разочарованно сказал Павел.
– Я бы вообще исключила всякие там ноги, всаживающие стилет, – недовольно заметила я. – Что он, не мог посмотреть на руки?
– Смотрел, смотрел и ничего не видел… – проворчала Зося. – Куриная слепота! Какой от него толк?
– Никакого, – признала Алиция. – Я сама огорчилась. Думала, что теперь смогу наконец послать к черту эти дурацкие поиски. А теперь? Что теперь делать?
– Ну, что-то делать надо…
– Проще всего было бы всех по очереди вывести из игры, – поделилась я. – Думала, вчерашний день что-нибудь решит, но все как сговорились – ни у кого нет алиби. Даже у нас…
Узнав о пропаже Агнешки, г-н Мульгор действительно тщательно проверил, где находился в это время каждый из подозреваемых. Это ему ничего не дало. Эва рано ушла со службы и пропала. Она утверждала, что осматривала разнообразные выставки. Рой нырял где-то на побережье, изучая дно. Скафандр его на самом деле был мокрый, но он мог с таким же успехом намочить его под краном. Аниту в четыре часа дня встретила Алиция. Та спешила на аэродром встречать каких-то иностранных гостей. После этого Аниту уже никто не видел.
У самой Алиции алиби тоже не было – моталась туда-сюда между Копенгагеном и Аллеред.
– По-моему, случай с Агнешкой снимает с тебя всякое подозрение, – заявила я. – Я могла бы понять, что ты убила Эдека, который отравлял тебе жизнь. Отравила Казика, который это видел. В конце концов можно понять даже, что пыталась прикончить Владека с Марианн, а тетку укокошила, чтоб не мучиться, на «вы» с ней или на «ты». Но на кой черт тебе убивать Агнешку?
– Действительно, – согласилась Алиция.
– Так что, уходим завтра из дома?
– Уходим, – решительно заявила Зося.
– А я завтра должна быть в больничной кассе, – вздохнула Алиция. – Потом у Иенса. Сменить масло в автомобиле. Съездить насчет раздела имущества. Может, меня все-таки уволят?…
Мы с Павлом целый день зря проторчали в «Англетере». Под вечер вернулись в Аллеред, так и не дождавшись черного типа.
Все уже были дома. Бобусь и Белая Глиста выглядели прекрасно, но Зося с Алицией не сводили с них полных надежды глаз. И, надо сказать, было на что посмотреть. На Белой Глисте – плотно облегающие брюки и такой же обтягивающий свитерок. Все, вместе взятое, производило впечатление одежды из хорошо надутых автомобильных камер. Павел так на нее насмотрелся, что никак не мог выйти из комнаты. Нам этот вид доставил подлинное наслаждение.
Одновременно с нами пришел Торстен.