– Да так, на курсы самообороны записался.
– Куртка у тебя кожаная. Ты что, с фабричными?
– Ты же не думаешь, что я навел их на твою мать?
В ответ она пробурчала что-то совершенно неразборчивое.
– Одна думает, что я братву на мать навел, другая… – Я осекся, вспомнив про Марго.
Лизе совсем не обязательно знать, в чем упрекала меня Рита.
– Не наводил я братву. Я тогда с ними не был.
– А сейчас?
– А сейчас у нас договор. Мы закупаем товар на швейке, развозим по рынкам, там у нас его берут оптом. А кто не хочет брать, того воспитываем. Не можешь – научим, не хочешь – заставим.
– И как, получается? – Лиза снова отвела в сторону полу моей куртки и нежно погладила пальцами рукоятку пистолета.
– Получается.
Я не желал хвастаться, но мне вдруг захотелось, чтобы она провела пальцами по другому месту, по переднему карману брюк, где у меня лежала пачка денег, согнутая пополам. Я взял руку Лизы и опустил ее до уровня того самого места. Она не сопротивлялась, хотя смотрела на меня напряженно. Вроде бы и хотела меня, но боялась.
Сначала Лиза коснулась пальцам бугорка в кармане, затем я достал деньги и показал ей. Это были доллары, в которые мы прямо на рынке перевели рубли.
– Такая вот капуста.
– Неплохо. – Она с интересом, но без вожделения глянула на деньги и кивнула.
– Грузчиком мне было спокойней, – вернув деньги на место, сказал я.
– Под грузчика вода не течет. Интересный ты парень, Слава. – Взгляд ее подернулся поволокой, язык скользнул по губам. – Так и хочется прикоснуться к твоему успеху. – Сначала она огладила пальцами оттопыренный карман, затем чуть переместила их, сощурилась в предвкушении удовольствия и спросила: – Ты ведь сказал, что хочешь меня, да?
– Хочу.
– И я тебя хочу.
Джинсы плотно обтягивали ее стройные красивые ноги, но снялись они на удивление легко. Сначала Лиза вынула у меня из-за пояса пистолет, а затем расстегнула мои брюки.
– Ты даже не представляешь, как я тебя хочу.
Она села на стол и с жадностью обхватила меня ногами за бедра. Внутри у нее все пылало, но я не обжегся, когда зашел к ней на огонек. Тропинка давно была протоптана, но я на другое и не надеялся. Да и не в том я был состоянии, чтобы мечтать о романтических встречах с нецелованной девой. Я испытывал обычный, но лютый мужской голод, и с жадностью набросился на горячее блюдо. Плевать, чем все это закончится!
Голодный человек не растягивает удовольствие как искушенный гурман. Он хватает пищу кусками, ест с жадностью и быстро. Именно поэтому меня хватило ненадолго.
Лиза бесновалась в приступе страсти, но при этом тонко чувствовала меня, предугадала финал и отпустила себя. С жадностью обхватив мои бока, она крепко прижалась ко мне и завибрировала в унисон со мной. О столь слаженном дуэте я мог только мечтать.
Какое-то время Лиза висела на мне, наслаждаясь тишиной, затем встала на ноги. Ничего не говоря, она повернула меня к себе спиной, забрала свою одежду и скрылась в ванной. Я зачехлился, вернул пистолет на место и занялся чаем.
Лиза вернулась на кухню в тех же голубых джинсах. Но вместо свитера на ней была шелковая футболка, под которой смутно угадывались ягодки сосков.
– Ничего не было, – сухо сказала она, сев за стол.
– Так никто ничего и не говорит.
Я поставил перед ней чашку с чаем, но Лиза на нее даже не глянула.
– Значит, ты теперь с фабричными? – Она пошевелила пальцами, показывая ими на пачку дамских сигарет, которые лежали на холодильнике.
Лиза и сама могла бы взять их, но ей хотелось, чтобы я поухаживал за ней. Почему нет?
Я подал ей сигареты, открыл форточку и ответил:
– С фабричными, а что?
– У меня парень есть. Он из самарских.
– Слышал о таких, – кивнул я.
– Фабричные их реально опустили. Я к Мише подошла, помоги, говорю, на мать наехали, так он сопли пустил. – Лиза презрительно усмехнулась.
– Зачем он тебе такой нужен?
– Не нужен. Так ведь достает.
– Хочешь, я с ним поговорю?
– Хочу! – Лиза пронзительно глянула на меня.
– Чтобы отстал?
– Да, чтобы отстал.
– Но так у нас же ничего не было, – насмешливо сказал я.
– Ничего и не было. – Она загадочно усмехнулась, затушила сигарету, взяла меня за руку и повела на второй этаж. – А теперь будет! – сказала Лиза, закрывая дверь в свою комнату.
Она раздевала меня медленно и нежно, заставляя трепетать каждую клеточку моего тела. А когда мы снова вошли с ней в унисон, все эти клеточки взвыли от восторга в едином громовом хоре.
Ради таких моментов я готов был поговорить не только с каким-то Мишей, но и со всей самарской братвой сразу.
Мягкая эротичная музыка, интимный полумрак, пьянящий коктейль и горящие глаза напротив. Самоед в баре полный хозяин, одно только его слово, и под нас освободят подсобку, а там кушетка и все такое. Но я не хотела уединяться с ним. Эротическая музыка в красном тумане ничуть не трогала меня, коктейль не пьянил.
– Здорово, братва! – Медяк не просто зашел в бар, но заполнил его собой.
Он залихватски подмигнул мне, с пакетом в руке подошел к стойке, с небрежностью прожигателя жизни бросил на нее стодолларовую купюру, едва глянул на бармена и заявил:
– Организуй нам чего-нибудь.
Зато наш стол он рассматривал со снисходительной ухмылкой на лице. У меня коктейль, перед Самоедом – штофик с водкой и никакой закуски.
Вроде бы наша бригада и держала этот бар, но денег на достойную поляну не хватало. Разве что иногда, а сегодня рядовой, ничем не примечательный день. Дело было вечером, делать было нечего.
Негусто у нас на столе. Медяк заметил это, но ничего не сказал. Он достал из пакета, развернул и развесил на руках роскошную женскую дубленку с меховым воротником.
– Это тебе! – сказал парень, глядя на меня с улыбкой до ушей.
Дубленка супер, именно о такой я и мечтала, но ведь ясно же, что Медяк покупал меня.
– А я тебя просила? – резко спросила я.
– Но тебе же нужно! – Парень слегка опешил.
– Мне много чего нужно! Но я не у всех беру!
– А у Колоды?
– Я у него не брала!
– А дубленка?.. Ты же не отказывалась.
– Это другое дело.
Гена дербанил торгашей. Ему в принципе было все равно, что брать – дубленку для меня или куртку для кого-то еще. А Медяк не вымогал эту вещь. Он за нее заплатил, а теперь меня купить хочет.
– Какое другое дело? – вскинулся Медяк.
– Ты что, не въезжаешь?! – вскипел Самоед. – Тебе сказали, куда засунуть свой подарок? Сказали? Где сортир, знаешь? Знаешь! Иди и засовывай!
Я поощрительно глянула на Лешу. Что-то перегорело в нем с тех пор, как менты закрыли Колоду. Страха перед тюрьмой вроде бы уже и не было, но и в бой он как-то не очень рвался. Ему понравилось дело, которое предложил Слава Кречетов, но сам он почему-то им не занялся, переложил все на Медяка и даже не особо интересовался, как у них там и что. Меня удивляла его столь вялая реакция на происходящее, я выговаривала ему, но Леша так и не встретился с Кречетом, который и коней оседлал, и гнал их во весь опор. У него в упряжке Медяк, Буян, Грыжа, Хомяк, а Самоеду и дела до них нет.
– А тебе что, завидно? – Медяк зло глянул на него.
– Завидно?! – взвыл от возмущения Самоед.
– Сам ты такой прикид сделать не можешь!
– А на какие шиши этот прикид?.. Где бабки и отчет?
– Бабки у Кречета! Он там рулит!
– Бабки должны быть у нас!
– Будут у нас. Как только с товаром разрулимся, шестьдесят процентов на братву, все как договаривались. Кречет не обманет.
– Да, но ты уже из этих процентов снимаешь, – кивком показав на дубленку, с упреком сказал Самоед.
– Так я чисто аванс взял. Ты же не можешь Ритку нормально одеть.
– Кто не может?! – вскинулся Леша.
– Ты не можешь! – в лицо ему выпалил Медяк.
– Ну ты и морда!..
Я помнила, с какой легкостью Самоед размазал его по стенке. Именно это он попытался повторить и сейчас. Но Медяк был начеку, сумел отбить первый удар и сам ответил так мощно, что Леша сел на задницу. А подняться ему Медяк не дал. Он упал на колено перед ним и локтем сверху вниз ударил его в лицо. Голова Леши прилипла к полу. Избиение продолжалось.
Он убил бы Самоеда, если бы я не врезала ему ногой в затылок. Удар у меня не слабый, но Медяк его как будто и не почувствовал. Он еще раз стукнул Самоеда, поднялся и повернулся ко мне. Нахальная насмешливая ухмылка стерла дикую злобу с его лица.
Медяк мог бы меня ударить, но вместо этого он взял со стола дубленку, бросил мне и заявил:
– Примерь!
Я послушно надела дубленку, завязала поясок, только тогда и очнулась. Леша лежал на полу и не мог подняться, а я тешила самолюбие болвана, который его избил.
Но ведь я не пай-девочка, меня растила улица. К тому же Самоеда я никогда не любила. Я просто преклонялась перед сильной личностью. Но ведь сейчас он никто. Его падение началось, когда Леша струсил перед ментами, а сейчас Медяк окончательно втоптал его в грязь. Зачем он мне такой нужен?
– Пошли!
Медяк взял меня за руку, и я двинулась за ним как паршивая овца за пастухом. Но у меня было оправдание перед самой собой. Во-первых, я уводила Витю подальше от беспомощного Леши. А во-вторых, плевать я хотела на Самоеда.
Медяк отвел меня к «Москвичу», за рулем которого я увидела Хомяка, мы сели на заднее сиденье. От Медяка неприятно пахло, и я отодвинулась, но из машины не вышла, хотя и должна была.
– А поехали ко мне! – сказал он. – Посмотришь, какая у меня хата!
Хомяк плавно стронул машину с места, и мы поехали к Медяку домой.
– Не хочу! – решительно запротестовала я.
В конце концов, я не игрушка, тем более не шлюха, которую можно везти кому и куда угодно.
– А чего так?
Медяк пододвинулся ко мне, попытался обнять за плечи, но я ударила его в бок локтем, да так, что у него затрещали ребра.
– Ты в своем репертуаре! – недовольно, хотя и беззлобно буркнул он.
– Отвези меня домой.
– Ко мне поедем. – Медяк мотнул головой, немного подумал и добавил: – К нам.
– К кому это к вам?
– Так я же не один живу. Кречет со мной.
– А он мне нужен? – взбрыкнула я, но машину остановить не потребовала и на ходу из нее не выпрыгнула.
Слава Кречет и раньше волновал мое воображение, но тогда я была с Лешей Самоедом и не могла уйти к нему. А ведь он был не против. Я же действительно нравилась ему, даже очень. Но Леша остался в прошлом, а Слава продолжает шагать в будущее. Дела у него идут блестяще, не зря же Медяк чуть ли не боготворит его. И крутой он, этот Слава, и деньги умеет зарабатывать.
В общем, я готова была поверить, что Слава не сдавал меня своей бабушке. Если появилась возможность объясниться с ним, то глупо было бы ее упустить. И объясниться с ним надо, и дальше пойти.
Мы подъехали к пятиэтажному дому на Октябрьской улице, и я без возражений последовала за Медяком. Мы поднялись на третий этаж. Он своим ключом открыл квартиру, включил свет в прихожей, потом в гостиной, на кухне и в спальне, куда я пошла за ним в поисках Славы.
– А где Кречет? – спросила я.
– У своей подружки, – ответил Витя и с усмешкой глянул на меня.
– У какой подружки? – Я похолодела.
– Морду ей хочешь набить? Так уже! – Он ухмыльнулся.
– Что уже? – не поняла я.
– Уже набила. Она с Мишей Гольцем крутила. Вспомни, как мы самарских разгоняли. Ты двум телкам тогда наваляла, светленькой и темненькой. Кречет светленькую подцепил!
Я вспомнила блондинку, которая неосторожно вцепилась мне в волосы. Тогда я, кажется, от всей души съездила ей по носу. Вот бы повторить этот номер!
– Гонишь ты!
– А где я сейчас, по-твоему, был? Мы со Славой гостили у Гольца. Слава на него наезжал, а я на подстраховке стоял. А зачем он него наехал, угадай?
– Да плевать мне, зачем.
Я повернулась к выходу, но Медяк глыбой встал у меня на пути.
– Нет, не плевать тебе! Со Славой трахнуться хочешь?
– Не твое дело!
– Нет, мое. И ты моя. Понимаешь, моя! – Он жадно смотрел на меня.
Руки Медяк пока не распускал, но в любой момент мог сгрести меня в охапку, завалить на кровать. Я ничего не поделаю с ним, если он навалится на меня всей массой.
– Уйди! – потребовала я.
– Не уйду, – заявил он и покачал головой.
– Уйди! – Я попыталась влепить ему пощечину, но Медяк перехватил мою левую руку.
Я попробовала ударить его справа, но и вторая моя рука оказалась в захвате. Атака коленкой тоже не удалась. Медяк подставил под нее бедро.
– Может, хватит? – зло, но без желания ответить на удар спросил он.
Я поняла, что веду себя как дура, все-таки снова ударила его ногой, но и в этот раз нарвалась на блок.
– Все равно ты будешь моей! – сказал Медяк.
– Хрена тебе лысого! – гневно выплеснула я и вдруг стала успокаиваться.
Самоед окончательно упал в моих глазах, а Медяк, напротив, поднялся. Привлекательней не стал, но возвысился. К тому же со Славой мне ничего не светило. Видимо, он шутил тогда, в подвале, когда говорил, что я нравлюсь ему. Может, и нравлюсь, но не настолько, чтобы бегать за мной.
– Будешь!
– Только в постель меня тащить не надо, понял? – на жалких остатках гнева сказала я.
Квартира у Медяка теплая, уютная и обставлена хорошо. Цветной «Горизонт» в зале, видеомагнитофон «Электроника». В видеосалон ходить не надо, чтобы посмотреть боевичок или мелодраму. Хотя мелодрам, блин, и в жизни хватает.
В кухне на плите стоял чайник, я наполнила его водой из-под крана, поставила на огонь. Мебельный гарнитур здесь далеко не новый, но вполне современный на вид. Да и посуды полно. Только вот грязно, и в холодильнике мышь повесилась.
– Ну и зачем ты меня сюда привел? – спросила я, с победной насмешкой глянув на Медяка. – Чем удивить хотел? Шампанское где? Ананасы? Рябчики в сметанном соусе?
– Это можно! – Он просиял.
– Так уж и быть, поживу я у тебя здесь. Только без постели, понял?
– Да, понял!
Он ушел, а я отправилась в гостиную, включила телевизор, настроила видик, поставила свежий боевичок.
В квартире грязно, жуткий беспорядок, есть нечего, но у меня не возникло ни малейшего желания заняться хозяйством. Другая бы на моем месте все вылизывала бы здесь, выдраивала, но я не такая. Это Медяк должен угождать мне, а не наоборот.
Он вернулся с полными пакетами. Шампанское, коньяк, бананы, сервелат, сыры.
– Тут на Советской кооперативный лабаз открыли. Крутой и бесхозный. Дербануть бы! – мечтательно протянул он.
– Так в чем же дело?
– Зачем нам на такую мелочовку размениваться? Мы на шмотье неслабые бабки делаем. Главное, никакого риска. Ну, почти.
– Колбасу порежь! – приказала я Медяку.
Что-то не очень интересно мне было слушать, как здорово работается ему под началом Кречета. Этот кобель изменил мне с какой-то сучкой, и я не хотела о нем слушать.
– Колбасу?! Ну да!.. – Медяк взялся за нож, но за сервелатом не потянулся. – Гольяновские наехали, что за дела, все такое! Кречет слушал-слушал, потом как даст! Одного вырубил, с другим завязался. Тут мы подскочили и, короче, сделали их. С тех пор никто не наезжает. Подходят, предъявляют, но спокойно, без наездов. Мы договариваемся, все на мази, дела идут.
– Достал!
Я взяла батон колбасы, положила его на разделочную доску, забрала у Медяка нож. Забодал он меня своим Славой.
– А ты говоришь, лабаз! Менты наедут, отбивайся потом. – Медяк махнул рукой.
– С ментами у нас налажено. Деньги будут, так что с этим без проблем.
– Кречет говорит, что беспонтово это. – Медяк покачал головой.
– Кречет ему говорит! – передразнила его я и зло резанула ножом по батону.
Мне бы Славу сейчас сюда, этого комнатного орла. Я бы показала ему, как птичьи головы резать!
– Совсем помешался ты на своем Кречете!
– Нет, я на тебе помешался! – Медяк с вожделением глянул на меня.
Он хотел быть со мной, но возбуждала его не только я. Парень тащился от собственной важности, от тех дел, которые крутил с Кречетом. Он теперь на коне, у него есть деньги – хочешь ананасы в шампанском, без проблем! Все продается, все покупается. Кто угодно продается, только не я.
– А деньги где?
– Да полно! – Медяк хлопнул себя по карману.
– Я о тех деньгах, которыми Кречет крутит!
– Я же сказал, бабки подбить надо. Там же не все так просто, деньги не все сразу отдают, да и у нас еще товар на реализации. Бабки сейчас в обороте крутятся.
– Крутятся? – язвительно спросила я.
– Ну да.
– А может, это ты мне мозги крутишь? Типа я ничего не знаю, и мне можно вправлять, да?.. Денег нет, а сам ты упакован! И Грыжа с Буяном! А остальным что, хрен с маслом?
– Нет, пока без масла. – Медяк хмыкнул. – Но скоро все будет в шоколаде, отвечаю.
– Может, тебе и не нужны пацаны? Грыжа и Буян с тобой, а остальные и на фиг не сдались?
Медяк действительно брал с собой в работу только Буяна и Грыжу, еще и Хомяка, хотя тот и не в счет. Остальные пацаны болтались без дела. А их под рукой у Самоеда немало: Федюк, Лузган, Жульен, тот же Колода с Венчиком, Юрком, Бесом и Фунтом. Если вдруг у Медяка возникнут серьезные проблемы, то он поставит этих пацанов под ружье и поведет за собой на стрелку. Но пока ему удавалось обходиться без них, а Самоеду все по барабану. Вроде и есть у него бригада, а если разобраться, то и нет ничего. Так ведь и самарские могут голову поднять. Пережуют разгром, соберут свои кости в кучу и бросят их на барахолку. Наш бар под себя возьмут.
– Нет, сдались, – как-то не очень уверенно сказал Медяк.
И Самоед ему не нужен. Может, он для того и зашел сегодня в бар, чтобы опустить Лешу, нарвался на грубость и дал ответку? Медяк ведь и со мной мог так поступить, если я ему не дам. Может, он уже не считает меня членом фабричной банды? Вдруг я для него всего лишь телка, которую можно трахнуть, когда пожелаешь?
Если так, то лучше не нарываться на грубость. Да и предъявлять ничего не нужно, просто тихо уйти, пока не поздно. И вообще, почему я должна к кому-то примыкать? Опустился Самоед, ну и черт с ним! Не нравится мне Медяк – путь идет лесом. А я буду сама по себе. Если сегодня останусь собой.