- Ну, с расстоянием-то все, в принципе, понятно. А вот насчет временного удаления… Это-то как удалось выяснить?
- Вы заметили, Александр Сергеевич, что я сказал вам в начале нашего разговора?
- Что я единственный живой человек, чье пребывание в прошлом, можно достоверно доказать.
- Потому что вы — вернулись! И помните все, что с вами там было.
- То есть вы хотите сказать, что…
- Да! Именно так! Были и другие. Те, кто не вернулся. Но, при этом, они оставили в прошлом следы. И эти следы были нами обнаружены сейчас.
- Они вам что — письма оттуда писали? Или настенные росписи оставляли? Как вообще можно уверенно определить авторство послания написанного лет пятьдесят назад?
- Ну, с вами-то, этот вариант удался? Почерковедческая экспертиза еще в 1945 году установила то, что автор 'дневника Манзырева' и зек Манзырев — два разных человека. Ни почерк, ни манера изложения — ничего не совпадало. В личном деле Манзырева сохранилось достаточное количество документов, написанных им собственноручно. Так что, материала для исследования было предостаточно. Как, кстати, и в вашем случае. Затребовать из архивов написанные вами документы было совсем несложно. Эксперты и здесь дали аргументированный ответ. Ваше авторство установлено и сомнению не подвергается. Да и на вопросы генерала вы ответили правильно. Так что, не сомневайтесь, мы все проверили тщательно. Факт переноса сознания в мозг другого человека установлен. И, благодаря вам, этот факт доказан.
- То есть, вы хотите сказать, что находясь здесь, в нашем времени, человек может одновременно присутствовать в прошлом?
- Именно так! Вы же свой случай и описываете!
- Ну, я-то полагал, что это какая-то необъяснимая случайность, единичный факт.
- Случайность — возможно. Но, то, что этот факт, далеко не единственный, не сомневайтесь. Были и другие.
- Однако…Я и сам-то в это поверил с большим трудом. Пока, так сказать, вещдоки меня не убедили.
- Вещдоки?
Я подробно рассказал про вскрытый мной в бывшем гараже тайник, опустив, правда, подробное перечисление его содержимого.
- Патроны оказались уже, мягко говоря, некондиционными, а вот пистолеты были вполне себе годными. Я их с собой в Абхазию и захватил. Надо было местным ребятам презент сделать. Они такие штуки очень даже уважают и ценят.
- Да Бог с ними, с пистолетами! Место закладки тайника указать можете?
- Могу. А зачем? Там же нет ничего, я все вывез.
- Э-э-э, Александр Сергеевич, такие места для нашего научного отдела сами по себе ценны! Если уж мы по совсем микроскопическим следам можем установить, где человек ранее находился, то уж в таком габаритном месте, точно чего-нибудь отыщем. Тайник у вас — ведь не с книгу размером был?
- Ради Бога! — пододвинув к себе столик, я вытащил из подставки салфетку. Травников протянул мне ручку и я постарался изобразить на ней схему расположения тайника. Попутно я пояснял свое художество. Академик кивнул головой.
- Понятно. Если что надо будет, ребята вам перезвонят.
На улице послышались шаги и в беседку вошла девушка с подносом. За ней следовал крепко сбитый парень, видимо из охраны, который нес еще один поднос. Девушка быстро накрыла на стол, поставила кофейник и чашки. Пара вазочек с фруктами, какие-то печенюшки, конфеты, тарелка с бутербродами. Нормальный такой перекус, хорошо тут кормят!
- Что-нибудь еще, Виктор Петрович?
- М-м-м, пока хватит. Понадобится что-нибудь еще, я перезвоню.
Гости вышли из беседки и генерал указал нам на накрытый стол.
- Давайте заодно и перекусим, а то, как говорили древние — голодное брюхо…
- К науке глухо, — перефразировал поговорку Травников. — Отчего бы и не перекусить? Я, пока мы ехали, уже и проголодаться успел. Садитесь с нами, Александр Сергеевич, только уж не обессудьте, я к вам все равно приставать буду. Вы простите старика, но удержаться трудно. Столько у меня накопилось, да…
- Так чем же я вам помочь-то могу? — наливая себе кофе, спросил я у него. — Обстоятельств переноса сознания, как вы это называете, я толком и не знаю. Мои похождения в прошлом — так и у вас, наверное, не хуже были?
- Видите ли, уважаемый, ваша история болезни (надо отдать должное врачам госпиталя!) велась достаточно подробно и скрупулезно. Так что, сопоставляя некоторые эпизоды ваших похождений с данным документом, мы можем сделать серьезные выводы. И, в итоге понять, как связаны между собою многие, ранее нам непонятные, явления.
- Ну, вам виднее. Постараюсь все припомнить с максимальными подробностями. Однако же, у вас такого материала накопились, наверное, целые тома.
- Это как сказать… Такое сопоставление мы можем сделать впервые.
- Кстати, Александр Яковлевич, раз уж пошла такая пьянка, можно вопрос?
- Спрашивайте.
- Вы тут упомянули американцев. Что, у них тоже такие случаи были, раз уж они с таким упорством долбают данную тему?
- Как я уже и говорил ранее, вы — единственный живой человек, который сумел возвратиться назад, — Академик отвлекся, наливая себе кофе, а я про себя отметил, что он как-то выделяет эти слова. — Такого случая у них не было. Но, им удалось поднять некоторые документы, составленные еще во время войны, и обнаружить там случаи, очень напоминающие ваш. Не скрою, мы тоже долго искали в наших (и не только в наших) документах, и тоже натыкались на очень похожие моменты. Некоторые из них мы так и не сумели для себя прояснить. Американцы — тоже. Но, в целом, наши выводы совпадают. Так, например, перенос сознания невозможен в короткой перспективе — то есть, в человека, которого я вижу перед собой. Иными словами, я не могу посмотреть на себя чужими глазами. Более того, есть некий временной промежуток, до истечения которого, перенос невозможен. Во всяком случае, сейчас. То есть, перенестись в 1960 год не выйдет. А вот в 1940 или еще далее — можно попробовать.
- Значит, между, так сказать, точками попадания должно быть не менее пятидесяти лет?
- И даже более. Американцы, к слову, в течение почти сорока лет пытались переместить в прошлое живого человека. То есть, не его сознание, а человека целиком.
- И? — у меня отвисла челюсть.
- Ничего. Погибло несколько испытателей, были и иные, весьма для них неприятные, последствия. Эксперимент провалился полностью. Теория была признана ошибочной и бредовой. Проект был на грани закрытия. Американцы долго пытались реабилитироваться, ссылаясь на объективные трудности и происки противника, но…
Генерал хмыкнул. Покосившись на него, я подумал, что американцы в чем-то, наверное, были правы. Яковлев своим видом напоминал довольного кота.
- В общем, к жизни данный проект возвратили десять лет назад. После некоторых научных открытий, давших новый толчок в этом направлении. И для наших оппонентов было очень болезненно сознавать их, в данной области, отставание от нас. Попытки подойти к нам не прекращались никогда, а уж в последнее время — так и вообще достигли небывалого размаха.
- А зачем все это нужно? Что это практически может принести? Допустим, я попав в прошлое, в тело, ну скажем — Жукова, могу переиграть войну?
- Нет. Такие теории вполне серьезно рассматривались многими и были отвергнуты. Настолько масштабное изменение обстановки нереально. Слишком многое в нашем мире взаимосвязано и не может быть изменено одномоментным воздействием. Скажу больше, такие попытки были.
- И что же?
- Ничего. Мы только зря потеряли несколько человек, пытаясь изменить прошлое глобально. Существует, по-видимому, некий предохранительный механизм, препятствующий таким попыткам. Мы еще не поняли как и по какому принципу он работает. Но, он точно есть!
- Позвольте, но я сам, находясь в прошлом, если так можно сказать, отправил в мир иной некоторое количество, э-э-э, как вы говорите, оппонентов. Причем — достаточно большое. И что же, это никак не повлияло на настоящее?
Академик поднял руку и взял из сахарницы кусочек сахара. Бросил его в чашку. Брызги накрыли половину стола.
- Впечатляет?
-???
- В локальном отрезке времени и места ваше вмешательство произвело похожий эффект. А вот если я брошу этот кусочек сахара в озеро, пусть и не очень большое, то волна и до берега не дойдет. Так и с вашими действиями, они были отчасти компенсированы иными, вам и мне неизвестными, обстоятельствами. Хотя, некоторый, ощутимый и ныне эффект, они все же принесли, да…
- Это…
- Вы этого не знаете, Александр Сергеевич, — вмешался в разговор Яковлев. — Но, после вашего вмешательства, операция 'Снег' продолжилась в новом направлении. И была завершена только в 1972 году, а не с окончанием войны, как это планировалось изначально.
- 'Снег'? Я про такую операцию и не слышал никогда.
- Впечатляет?
-???
- В локальном отрезке времени и места ваше вмешательство произвело похожий эффект. А вот если я брошу этот кусочек сахара в озеро, пусть и не очень большое, то волна и до берега не дойдет. Так и с вашими действиями, они были отчасти компенсированы иными, вам и мне неизвестными, обстоятельствами. Хотя, некоторый, ощутимый и ныне эффект, они все же принесли, да…
- Это…
- Вы этого не знаете, Александр Сергеевич, — вмешался в разговор Яковлев. — Но, после вашего вмешательства, операция 'Снег' продолжилась в новом направлении. И была завершена только в 1972 году, а не с окончанием войны, как это планировалось изначально.
- 'Снег'? Я про такую операцию и не слышал никогда.
- И не удивительно. Ибо это касалось высших эшелонов власти Германии. Коротко говоря, воспользовавшись некоторыми документами генерала Крайцхагеля, НКВД сумело использовать в своих целях вашего знакомого.
- Это еще кого?
- Ланге. Изначально данная операция преследовала лишь освещение контактов его и его высоких покровителей. Но он в докладе Крайцхагелю назвал имена своих 'друзей' в верхушке НКВД. А тот добросовестно это записал в своей записной книжке, которую вы и захватили у него, вместе с прочими бумагами. В результате этого НКВД сумело этих 'друзей' нейтрализовать и долгое время кормило Ланге дезинформацией. В конечном итоге его перевербовали и до самой своей смерти он с нами сотрудничал. И не он один.
- Ну, ни хрена ж себе! Вот это ухари там сидели! Ланге же до генерал-лейтенанта дослужился в итоге. Так?
- До заместителя начальника БНД*. Так что, вы можете себе представить ценность передаваемой им информации.
- Однако… Сумели ребята его за заднее место прихватить…
- А вы думали! Не зря они свой хлеб ели.
Я покачал головой. Неслабый клубок завязался вокруг генеральских бумаг. Вот ведь оно как повернулось. Мог ли я предполагать, что добывая эти документы, дам тем самым толчок столь масштабной операции?
- А счастье было так близко! Вот сумел бы я тогда от пули увернуться, получил бы Героя Советского Союза!
- Это вряд ли. — Травников поставил на стол чашку. — Не в том смысле, что Манзыреву его бы не присвоили. Тут все могло быть. Дело тут в другом. Как мы уже успели выяснить, перенос сознания не может длиться сколь угодно долго. То есть, теоретически, 'донор' может пребывать в коме достаточно долго, до нескольких лет. Но вот что в это время происходит с его, так сказать, 'клиентом', мы не знаем. Можно предположить, что он жив. Но, тогда в истории этот 'клиент' обязательно оставит какие-то следы. И мы сумеем их обнаружить. В свое время мы достаточно плотно поработали в данном направлении. Проводя эксперименты, мы обязательно учитывали тот факт, что возвращение назад может и не произойти. Или то, что возвратившись назад, человек ничего не будет помнить о происшедшем с ним. Поэтому нами были разработаны правила поведения, которые предусматривали оставление специальных знаков-меток, которые были бы получены нами уже в настоящее время. И это было бы подтверждением попадания человека, или, вернее, его сознания в тело 'клиента'. Если он при этом сохранял способность активных действий, то мог оставить такую метку. Места и способы оставления меток были детально продуманы и обусловлены. То есть, чем дольше сознание 'донора' воздействует на клиента, тем больше соответствующих меток мы получим в настоящем.
- Логично. И что, много вы их получили?
- Немного. Более полугода никто не продержался. Так что и вы, тоже… не сумели бы дождаться вручения награды. Видимо существует некий временной предел, так сказать, совмещения разумов 'донора' и 'клиента'. И если не произойдет их… разъединения, что ли, то с 'клиентом' что-то происходит. И он, вернее сознание 'донора', утрачивает возможность контроля над телом 'клиента'.
- А выяснить это поподробнее вы не пробовали?
- У кого, Александр Сергеевич? Вы первый, кто вернулся. И пока что — единственный. Больше спросить не у кого.
Ну ни хрена себе… Понятно было, что данное управление не окучивает груши, но, чтобы вот так вот… Я, естественно, предвидел какой-то интерес к своей персоне. Готов был писать длинные отчеты, терпеть на себе навешенные датчики контрольно-измерительной аппаратуры. Втайне мне даже нравилось ощущать себя кем-то исключительным и важным. И вдруг — здрастье! Я тут не один такой умник, вся и заслуга — помер вовремя в то время. И вот теперь я тут, а более подготовленные для выживания в прошлом люди где-то 'зависли'. Не дали себя грохнуть, или?
*(Бундеснахритендинст — германская разведка)
Видимо, мои сомнения явственно отразились на лице и Травников это заметил.
- Не терзайте свою голову поисками ответа на непонятные вам вопросы, ладно? — сейчас он напоминал заботливого дедушку из детской сказки. — Начнем работать, вы и сами многое поймете.
- А пока — отдыхайте, — генерал приподнялся из кресла. — Мы вам тут голову основательно загрузили, так что время надо, чтобы все по полочкам разложить. Завтра снова приедем, тогда и продолжим.
Мы вместе прошли к автомобилям. По дороге разговор как-то не клеился, так как каждый из нас думал о чем-то своем. Прощание много времени не отняло и вскоре автомашины гостей скрылись за поворотом. Идти в дом не хотелось и я отправился бродить по окрестностям. В непосредственной близости от моего домика было еще несколько, но в настоящий момент в них, по-моему, никто не проживал. Метрах в восьмистах дальше по дороге обнаружилось двухэтажное, современной постройки, здание. Оно было так ловко вписано в окружающий пейзаж, что почти скрывалось из глаз. На стоянке около него я увидел несколько автомашин. Судя по всему, в здании кипела жизнь, я увидел людей входящих и выходящих из него. Интересный домик, надо будет расспросить о нем генерала. С этими мыслями я повернулся назад. Моя охрана, помимо двух, идущих открыто парней, зашелестела кустами в обратном направлении.
Глава 6
Яковлев на следующий день не появился. Травников же приехал к десяти часам утра и сообщил, что генерал занят серьезными вопросами.
- У нас с вами, Александр Сергеевич, и без него есть о чем поговорить, — он удобно устроился в кресле у меня в домике. — Не возражаете, если я курить тут у вас буду? Понимаю, что вредно, но — привык.
- Да, ради бога, Александр Яковлевич, мне это не мешает. Кстати, может быть вы все же объясните мне наконец, какая такая глобальная цель стоит перед нами всеми? Я имею в виду — перед управлением? Вчера вы так и не окончили свое повествование об истории подразделения и о его задачах.
Травников, не спеша, набил табаком свою трубку, прикурил и удовлетворенно причмокнул губами.
- Нет, есть все же в этом процессе какая-то, пусть и извращенная, прелесть! Н-н-да! Ну, ладно, вернемся к нашим баранам. История, говорите вы? Да, я работаю в управлении почти что с самого его создания. До этого была особая группа при ЦК ВКП(б), потом при СМЕРШе, а уж потом — наше управление. Оно, так сказать, отпочковалось от управления В1. Дату создания вы знаете. Изначально задача перед нами была поставлена следующая — тщательно проверить всю имеющуюся информацию о случаях переноса сознания и обо всех фактах, которые могут прямо или косвенно к ним относиться. Задача практического использования этой информации на тот момент не ставилась. Но, уже через год стало ясно — явление имеет место быть! Косвенной информации накопилось предостаточно, не хватало только достоверно подтвержденных случаев. Мы топтались на месте довольно долго и это стало уже напрягать наше руководство там, — он указал трубкой на потолок. — Но вот тут-то нам неожиданно помогли наши заокеанские оппоненты. Разведка ухитрилась спереть у них приличное количество важнейшей информации по различным вопросам. В том числе, и по аналогичной нашим исследованиям, тематике. Тут уж речь о нашем закрытии более и не поднималась. Напротив, нам дали самые широкие полномочия. Ну, и мы тоже в долгу не остались, да… Про Институт Мозга вы уже знаете? А то, что это не единственная НАША контора? Результаты наших исследований сознания, если так можно выразиться, подвигли к жизни целые пласты прикладных разработок! И не только в военной сфере!
Он возбужденно поднялся и начал кругами ходить по комнате. При этом он периодически попыхивал своей трубкой, не переставая говорить.
- Многое, очень многое нам пришлось передавать в другие организации. От нас уходили туда виднейшие умы, талантливые сотрудники! Что поделать, их работа того стоила… Но, основной вопрос, поставленный перед нами еще в дни создания, решить не удавалось. Мы провели ряд экспериментов, перелопатили горы бумаг и, в итоге, пришли к выводу — ключ ко всему лежит в мозге! Вернее в некоторых особенностях его устройства у отдельных людей. За годы работы мы научились таких людей находить. И вот в 1974 году был проведен первый эксперимент с передачей сознания. Неудачно, мы еле спасли нашего… м-м-м… оператора. С ним ничего не произошло, но напугал он нас изрядно! Мы уж думали — все, помер! Ан нет, живой оказался. Ничего он не увидел и не запомнил. Второй такой эксперимент провели уже через три года. Этот оказался более успешным. Оператор пришел в себя сам, через два дня, и рассказал, что слышал какие-то голоса и даже видел перед собой людей в старой военной форме. Но ни описать их, ни вспомнить содержимое разговоров он не смог. Своего тела он тоже не видел, помнил только сильную боль в ногах. Что это было? Перенос сознания или галлюцинации? Однако же на его ногах вдруг проявились следы от ранений, а их раньше не было! Снова годы подготовки и новый эксперимент. Третий… не вернулся. Он пролежал в коме шесть месяцев и умер, не приходя в сознание. Это был тяжелый удар для всех нас. Академик Благов, тогдашний руководитель проекта, слег с осложнением на сердце, да так и не поднялся больше…