Тем временем ни сам Аскеров, ни кто-либо из его 'бригады' меня пока что не беспокоили. Я полагал, что успокоенные вестью о моей временной обездвиженности, они взяли тайм-аут для более 'тщательной' подготовки. Со своей стороны, я не собирался оказывать им в этом хоть какую-то помощь.
Благо, что хоть телефон был под рукой. В меру возможности я старался быть в курсе событий. Нинка отзвонилась уже с утра, сказав, что путевки достали и вечером они будут уже в пути. Слава Богу, хоть один кирпич с шей долой. Не люблю оглядываться назад в трудной ситуации.
Позвонил Черный. Высказал мне свои соболезнования и сказал, что через неделю отъедет в командировку в Челябинск. Попросил не высовываться до его появления, чтобы не давать никому никаких поводов. Узнав, что я в больнице, всполошился и собрался было рвануть ко мне. Еле я его отговорил. Сказал, что лежать мне еще долго, и вернувшись из Челябинска, он, скорее всего, застанет меня еще тут. Не скажу, чтобы его это сильно успокоило.
Позвонил Кир и расстроился. Пообещал прислать вина для оперативного лечения. Сказал, что хромому в горах делать нечего.
- В таком виде тебе только на пляже лежать и на лодке кататься пассажиром!
- Какие лодки, какие пляжи! Я тут вовсе пластом лежу! В туалет — и то на костыле хожу.
- Тебе вдвойне непростительно! От пуль уходил, а от шкафа не уберегся!
- И на старуху бывает проруха, Кир. Не повезло.
- Э-э-х! Своих к нам присылай. Сам потом приедешь.
- Рад бы в рай, но грехи… Не могу пока никуда я выезжать, так уж вышло.
- Ну пусть хоть они приезжают. Не хотят к нам, можно хоть в Лазаревском их у с т р о и т ь. Там у нас тоже знакомые есть.
- Хорошие хоть знакомые-то?
- Правильные люди. Основательные. Еще с о в е т с к о й закалки.
- Ну и славно. Разгребусь с делами, обязательно и с а м навещу.
- Бывай тогда. Вина жди!
- Обязательно! Ребятам там всем привет передавай.
Нет, в таких условиях лежать еще можно. Но, нужно ли? Время-то работает не на меня. Позаимствовав в коридоре пачку газет, я принялся их просматривать на предмет оказания медпомощи. Меня интересовало — где я могу сделать рентген, не дожидаясь понедельника? Поделился своей проблемой с соседом. Он проявил к этому живейшее участие, пришлось выделить ему часть добытой прессы. Дело пошло быстрее и вскоре у меня уже был небольшой список частных клиник. Снова заработал телефон.
- Алло? Девушка, добрый день! У вас рентген сделать можно? В понедельник? Спасибо…
- Алло? 'Добрый доктор'? У вас рентген сделать можно? Какой породы? Извините…
- Алло? 'Медуслуги'? Рентген делаете? Сколько? Ого…
- 'Медцентр'? Рентген ноги у вас сделать можно? Подъехать? С этим сложно…
- 'Здоровая семья'? Рентген сделать можно? Нога. Нет, приехать не могу, сами понимаете. А сколько стоить будет? В больницу этот снимок представить можно? Ага… Я вам чуть позже перезвоню…
Вооружившись костылем, я попрыгал на поиски главврача. На мой вопрос о его местонахождении, встречный санитар выразительно показал на часы. 18.20 — все ясно. Будем искать лечащего врача. Снова облом. Дежурный врач отыскался только через полчаса в компании медсестер. Они дружно гоняли чаи и с неохотой оторвались от этого важного занятия. Выслушав мою просьбу, дежурный врач пожал плечами: 'Вам деньги некуда девать? На скорость выписки это никак не повлияет. На скорость лечения — тоже'. Я настаивал и он, нехотя, согласился.
- 'Здоровая семья'? Я вам по поводу рентгена звонил.
- Все заказы принимаются до 19 часов.
- Но, ведь нет еще 19 часов! Девушка, милая, ну очень надо!
- За срочность и сверхурочную работу доплатить придется, вы готовы?
- Да готов, конечно, готов! Да, не вопрос, доплачу я вам сколько надо! А сколько надо?
- Наценка десять процентов от основного тарифа.
- Однако… Хорошо, валяйте. Я доплачу. Только пусть меня до машины и назад довезут, я ходить не могу совсем!
- Куда выслать машину?
Я быстро сообщил адрес и номер палаты. Девушка сказала — 'Ждите' и повесила трубку.
Нет, не умеем мы правильно работать! Даже и за деньги. Прошло почти полтора часа, прежде чем ко мне в палату стукнулись два здоровенных медбрата. С собой они прикатили новенькое инвалидное кресло. Руководствуясь моими указаниями, мы подъехали к кабинету дежурного врача. Вперед выступил один из братьев.
- Добрый вечер!
- Это, смотря для кого…
- Нам бы сопровождающего…
- Это еще зачем?
- Ну, мы же вот больного на рентген увозим.
- И что?
- Обычно сопровождающего нам дают.
- Зачем?
- Ну… Положено так… Историю болезни он с собой везет.
- У меня тут два медсестры на все отделение (надо сказать, весьма симпатичных!), кого ж я вам отдам? Как долго у вас вся эта операция в вашей, гм, клинике, делается?
- Час, не больше.
- А ехать куда?
- В Мытищи.
- В пятницу вечером? Это только туда не менее часа, час там, да еще и назад столько же. Нет, не могу вам никого дать, извините. Да и зачем вам моя медсестра? Вы и так нехилые ребята, да и больной хоть как-то, но передвигается. А выписку мы вам сейчас напишем. Там и истории-то, как таковой, нет. Второй день человек лежит.
Еще через двадцать минут, унося с собой выписку, наша троица грузилась в зеленую 'таблетку'. За рулем дремал водитель, еще один санитар сидел рядом с ним. Мотор взревел, и мы выехали за ворота. Сидевший рядом с водителем санитар обернулся ко мне.
- Ну, здоров, злодей! Сколько мы уже не виделись? Год, полтора?
- Год точно. На юбилее группы мы с тобой крайний раз общались. Ты еще шампанского всем подливал.
- Точно! Нафиг вся эта комедия нужна была? Можешь при ребятах говорить, тут все свои.
- Я и сам-то толком не знаю, что тут за катавасия закрутилась. Подбросили мне тут в квартиру 'левый' ствол и патронов кулек. И еще кое-что по мелочи. Я сначала на ментов грешил, перезвонил Максимычу, как и полагается.
- И что?
- А ничего! Максимыч сказал, что ничего не знает. А потом на звонки мои больше не отвечал.
- Ну может, занят был или еще какие дела были?
- Я ему три дня звонил! И не только ему, между прочим!
- И что?
- То же самое. 'Разберемся'. А потом — тишина. Трубку не берут.
- Хреново.
- И я о том же. Менты меня все-таки закрыли, хоть я и избавился от их 'подарков'. Наградной ствол изъяли, стали шить какую-то хренотень. Меня Вовка вытащил.
- Черный?
- Он самый. Под подписку о невыезде. Он же и посоветовал мне мотать отсель и как можно быстрее.
- Серьезный совет. Просто так он его бы не дал.
- Да. Он того мента пробил — гнилушка. Мастер 'заказух'.
- Даже так!?
- Так. За мной плотно 'хвоста' пустили, трубку на кнопку поставили. Даже и в палату 'чудо-кровать' закатили. Так что все, что я в палате говорил, они слышали. Во всяком случае — писали.
- Твое счастье, что главврач человек правильный.
- Вадимыч — голова! И спец от бога и душа у него чистая. Скольких ребят он с того света вынул! И скольким так помог?!
- И не говори. Сейчас что делать будем?
- На хвоста вам не сядут?
- Зае… Трудно им это будет. Саня, что там, в эфире? — обернулся он к одному из 'медбратьев'. Тот сосредоточенно гонял сканер.
- Чисто, Пал Петрович. Нет ничего, обычная активность.
- Миха?
- За нами машин нет. От больницы никто не вел.
- Лады, ребята. Помогите мне снять всю эту бутафорию, — кивнул я на перевязанную ногу.
- Ну ты и навертел!
- Нинкина работа. Не зря она в драмкружке, в свое время, гримированием занималась.
- Как же, помню. Это ж она тогда Вальку под зомби разукрасила?
- Ага. А он в таком виде утром из дому вышел…
- Было дело!
- Ну так вот, Палыч, слушай сюда…
'Скорый поезд? 101 прибыл на первый путь. Стоянка поезда пятнадцать минут'.
Потянувшись, я спрыгнул с полки и затопал к выходу. На улице гомонили бабульки со всякой съестной снедью. Купив кулек семечек, я отошел к краю платформы и достал мобильник. Абонент откликнулся с пятого звонка.
- Генрих Николаевич?
- Да, кто это?
- Котов беспокоит. Не забыли ещё такого?
- Как же, как же! Забудешь тут вас! И куда ж это вы с больной ногой-то делись вдруг?
- А вам-то не все едино?
- Не все, уважаемый, не все. Вы же подписку давали о невыезде, забыли?
- Забыл. И вам тоже советую забыть.
- Напрасно вы так! Только свое положение зря усугубляете.
- Это чем же?
- Ну, меру пресечения вам ведь могут и изменить…
- Вы меня для этого сначала отыщите.
- Напрасно вы считаете, что мы этого не сумеем. Мы контора серьезная и злить нас неразумно.
- А что ж вы тогда мелкими провокациями занимаетесь? Стволы левые подбрасываете, патроны?
- Вы меня для этого сначала отыщите.
- Напрасно вы считаете, что мы этого не сумеем. Мы контора серьезная и злить нас неразумно.
- А что ж вы тогда мелкими провокациями занимаетесь? Стволы левые подбрасываете, патроны?
- Это ваши домыслы, уважаемый. Ничего общего с действительностью они не имеют.
- Равно как и все ваше липовое 'дело'. Что, не так?
- И это ваши домыслы.
- Ну, что ж, тогда слушай сюда. Дело, тебе порученное, ты провалил. Глупо и бездарно. Тебе контора подарок преподнесла, сделали мне дома и на работе закладку. А ты, как последний лох, даже этого реализовать не сумел. Так? Молчишь?
-…
- Далее продолжим. Закрыть ты меня все же сумел. И опять все просрал. Спихнул дело следователю, не подумав башкой неумной, как это я, такой хитрый — и вдруг такой мелочи не учел? Дело и рассыпалось. Думаю я, что втык тебе за это был неслабый. Однако же дали возможность реабилитироваться. Посадил ты мне хвостов в больницу, микрофончик воткнул и успокоился. Куда же я, одноногий-то денусь? А то, что лично в этом удостовериться надо было бы — опять башка недодумала? Это тебе не коммерсов трусливых прикручивать и не с узбеков деньги трясти! Тут голова нужна, а ее-то и нету!
- Ты еще поплачешь тут, у меня в камере, сволочь!
- Нет, милок, ты скорее нарыдаешься. Время-то упущено, и ответ держать придется уже скоро. Думаешь не просек я, чей ты заказ исполняешь? Один ты телефоны слушать можешь?
- А…
- Да, дорогой, да. За деньги у нас теперь много можно сделать.
-…
- Так что когда тебя будут башкой в унитаз макать, ты им все это и поведай. Авось и полегчает чуток. На время. Ты спросишь меня, а чегой-то я вдруг добрым стал? А? Чего молчишь?
- Что тебе надо с-с-с…
- У меня же семья еще есть, не забыл?
- Нет!!
- Вот и славно. Назначаю тебя ответственным за ее безопасное существование. Понял?
- Не понял…
- Экий ты недогадливый. У тебя комп на столе включен?
- Да…
- Набери в любом поисковике — Великобритания. Набрал?
- Ну, да. И что?
- 'Enter' нажми. Что видишь? Ткни мышкой первую ссылку, не ленись.
- Зачем это?
- Флаг британский видишь? Нарисовать его на листе бумаги сможешь?
- Смогу. И что?
- Вот и приложи этот лист себе к заднице. И вообрази, как она будет выглядеть, если с моей семьей что-то произойдет. Даже если малыша собака бродячая случайно покусает, отвечать за это будешь отныне ты лично. Понял, баран!!!
- Ты с ума сошел!
- Помогли сойти. И ты в списке помощников первый стоишь. Мой послужной список ты же не видел, не допустили?
- Нет.
- Так полюбопытствуй. Папу попроси, пусть дружков своих потрясет. Что-нибудь да нароешь. Или уж сразу на слово поверь, я пока в брехне, на такую тему, замечен не был. У меня только личное кладбище — с половину футбольного поля. Ты, щенок, для меня вообще не противник. Так, пыль на дороге. И папашка твой заодно с тобой. В любое время, когда захочу, тогда и приду. И все твои дружки продажные тебе в этом не помогут, понял? Вы с папашей, теперь всю недолгую, оставшуюся вам жизнь, каждого шороха бояться будете. Так что цель твоей жизни теперь одна — пылинки сдувать с моей семьи, усек, скотина?
-…
- Ответа не слышу!
- Усек…
- Вот с этой мыслью теперь ложись и вставай. Искать меня и не думай даже. Твои дружки мне об этом первому доложат. И я отложу все дела. И приду. К тебе приду, недоносок.
Нажав клавишу отбоя, я положил телефон на лавочку. Пусть подберет кто-нибудь любопытный. Авось добавят седых волос моим догоняющим. Умом тронутся, пытаясь проанализировать все последующие разговоры.
Подойдя к поезду, я поднялся по лесенке. Через несколько часов уже Лазаревское. Там, в домике недалеко от моря, живет седой Матвеич. Когда-то он, офицер еще советской выучки, шел в одном строю с ребятами Кира. Там мы и познакомились. После подрыва на мине он уже не мог воевать. Но, еще долго заведовал у Кира хозяйством. Потом вернулся в Россию и осел в Лазаревском. Он и должен был переправить меня в Абхазию морем, минуя пограничные посты.
Кир встретил меня прямо на причале. Мы обнялись. Следом за ним подошли ребята — встречать приехало человек десять, так что какое-то время я только и делал, что отвечал на вопросы. О причинах столь странного способа прибытия никто не спрашивал. Понимали, если это именно так, то причины есть. Закинув сумку в багажник одной из машин, я сел в машину к Киру. Ребята запрыгнули в грузовики и вся кавалькада порулила к городу.
Уже усевшись в машину, Кир обернулся.
- Колись, злодей, что стряслось-то?
- Давай, я тебе все по порядку расскажу, а уж ты сам и прикинешь, что и как.
Рассказ оказался неожиданно долгим, Кир часто переспрашивал, задавал уточняющие вопросы. Пару раз кому-то звонил, связей у него хватало повсюду. Наконец, я закончил свое повествование. Мы уже подъезжали к части.
- Вот что я тебе скажу, Сергеич. К командиру надо сходить. Ему расскажи.
- Не вопрос. Я и сам хотел тебе это предложить.
- Ты не думай там чего! В любом случае — ты наш, и никому тебя схавать мы не дадим. Просто он чуток более меня знает, глядишь, и подскажет чего дельного. Я ж все больше тут, по земле хожу. А он и наверху бывает чаще, да и в твоей конторе завязки имеет.
- Не больше же моих?
- Может и больше. Во всяком случае, втроем думать лучше.
- Это ты точно сказал. Когда пойдем?
- Сразу и пойдем, он как раз на базе, я звонил.
Разговор наш затянулся далеко заполночь. Трижды опустел чайник с чаем, когда, наконец, мы выработали линию поведения. Совместными усилиями меня убедили отказаться от намерения заныкаться где-то в дальнем углу. Изначально я как раз и собирался это сделать.
- Где умный человек прячет лист? — спросил меня Кир.
- Честертона прочитал? В лесу, где ж еще.
- Так, где же прятать старого спеца? В компании таких же спецов. Это в деревне к тебе незаметно подойти можно, а тут, на базе — фигушки!
- А если официальный запрос сделают?
- На здоровье! Границу ты не пересекал. А левый паспорт у тебя есть. Остался еще?
- Цел. С собой я его привез.
Паспорт у меня действительно был. Еще несколько лет назад, когда наше правительство вдруг озаботилось в очередной раз поддержанием законности и правопорядка, компетентные органы открыли охоту на 'наемников'. Где они их нашли, так и осталось для меня тайной. Но неприятностей многие мои бывшие сослуживцы успели огрести немало. Тогда Влад и принес нам всем 'левые' украинские паспорта с нашими фотографиями. Так и у меня появился документ прикрытия. По крайней мере, ребятам теперь можно было с чистой совестью отвечать, что граждан России среди добровольцев не имеется.
- Вот и здорово! — командир прошелся по комнате. — По нему тебя и поставим на довольствие. Послать запрос в Украину мы не можем, все-таки мы — непризнанное государство. А стало быть, и вопросов нам никто не задаст о твоем происхождении. И со стороны миссии ООН и со стороны миротворцев к нам претензий не будет. Будешь, как и раньше, инструктором.
- Ну и что ж, мне тут безвылазно сидеть теперь?
- Зачем? Лагерь у нас в горах есть, вполне жить можно. Там и работать будешь. С семьей тоже вопрос решим. Поселим рядом с базой, присмотрим. Все нормально будет, не переживай.
- Ну и ладно. Хоть какую-то пользу принесу. А то я там, у себя, уже мхом обрастать начал.
- Да пока ты обрастешь, я уже поседею! Давай, двигай, устраивайся. Завтра с утра зайдешь, определим тебе фронт работы. Мало не будет, не обольщайся!
- Когда я от дела бегал? Даже и лучше будет, не закисну тут от безделья.
Вернувшись в привычную комнату, я присел на кровать. Кир устроился в кресле. Помолчали. Он сунул руку за спинку кресла и вытащил бутылку вина.
- Я тут тебе припас чуток. Будешь?
- А то! Давай! Кстати, совсем забыл — держи.
Я вытащил из сумки трофейный, еще из 1941 г., 'Люгер' и две запасные обоймы к нему.
- Патроны замени, старые. Могут подвести. Извини, но новых патронов у меня нет. Вот и кобура к нему. Родная! Не новодел.
- Ну, ты прямо Дед Мороз! Жаль, Новый Год уже прошел.
- Там, в сумке еще один — командиру. С утра переберу, вычищу. Как раз, когда пойду к нему и отдам.
- Хороший подарок! Не знаю, как и благодарить!
- Да ладно уж тебе! Мог бы — еще притащил. У меня запас небольшой есть.
- Где нарыл-то?
- Т а м и нарыл. Помнишь, я про тайник рассказывал? Оттуда и стволы.
- Надо же! Пистолет-то — как новенький!
- А что ему сделается-то? В 1941 году его выпустили, тогда же я его и положил. Солидолом залил и в тряпку завернул. Он почти без доступа воздуха и пролежал все это время. Я проверял, все работает, как часики швейцарские.