Альбани затормозил возле вход а в зоопарк.
— Можешь выходить. Зоопарк у нас действительно хороший. Единственный на весь Карибский бассейн, где еще остались дикие звери. Отсюда в город ходит автобус.
— Мне, конечно, хочется посмотреть, но как-нибудь в другой раз. Вы не против, если я пойду с вами? Я никогда еще не был в засаде.
— С удовольствием возьму тебя с собой.
Альбани проехал еще немного и свернул на грунтовую дорогу. Не рассчитанная на такое покрытие, машина подпрыгивала на кочках, днище скреблось об острые камни. Кое-как дотянув до поворота, Альбани остановился, выключил мотор и включил сигнализацию охраны.
— Дальше придется идти пешком, — сказал он.
Они направились к лесу по узенькой тропинке.
Продравшись через густые заросли, они вышли на вершину горы, с которой открывался вид на дорогу, петляющую в ста фугах ниже. Перед ними на краю ущелья находилась похожая на деревянный ковш Ѵ-образная конструкция, доверху заполненная валунами. Под ковшом виднелась платформа с зубчатыми шестеренками какого-то странного механизма.
— Стоит только крутануть ручку, и вся эта груда камней свалится на дорогу, — объяснил Альбани. — Тонкий расчет, не правда ли? Мои помощники соорудили эту засаду еще несколько месяцев тому назад. Люди подстерегают друг друга на маршрутах, которыми обычно пользуются. А опытный Наводчик должен предвидеть развитие событий.
— И что же случится? — спросил Хэрольд.
— Скоро по этой дороге проедет машина. В ней будет сидеть Жертва — мистер Драза из Техаса.
— Эй, — сказал Хэрольд. — Да я же вместе с ним прилетел сюда на одном самолете!
— Он приезжает на Эсмеральду каждый год. По-моему, это у него уже шестая Охота. И последняя. Когда я крутану ручку, камни высыплются перед его автомобилем, перекрыв дорогу. Дразе придется выйти. Пока он сообразит, что к чему, Охотник — некто мистер Скотт Джеффрис, на которого в настоящее время я работаю, изрешетит его пулями.
— Не слишком ли это сложно? Неужели его нельзя убить более простым способом? — удивился Хэрольд.
— Можно, — презрительно скривил губы Альбани. — Но такие засады являются частью традиции Охоты. К тому же благодаря им сохраняется потребность в Наводчиках. А теперь нам осталось проверить, все ли в порядке.
Альбани вынул из кармана пиджака миниатюрный радиопередатчик и вытащил длинную гибкую антенну.
— Мистер Джеффрис, вы на месте?
В динамике послышались статические разряды.
— Да, я готов, — высоким возбужденным голосом отозвался Охотник.
Альбани взглянул на дорогу.
— Отлично, он появился именно тогда, когда я и рассчитывал.
С такой высоты серебристая машина, в которой приближалась Жертва, казалась игрушечной. Альбани наклонился вперед держа руку на рычаге механизма. Хэрольд стоял в нескольких футах от него и наблюдал. Внезапно краем глаза он заметил какое-то движение позади себя. Что-то блеснуло на поросшем лесом склоне горы чуть правее от них. Хэрольд обернулся. Снова что-то блеснуло. А потом он увидел, как что-то, словно тень, движется среди деревьев.
Хэрольд не знал, кто это и что это все означает, но весь напрягся, и кровь застучала у него в висках.
— Ложись! — закричал он и сбил Альбани с ног.
Через долю секунды послышался звук выстрела из мощной винтовки. Пуля попала в камень, возле которого только что стоял Альбани.
Хэрольд стал подниматься. Альбани дернул его за руку. С одинаковыми интервалами прозвучали еще четыре выстрела. Откуда-то снизу донесся рев мотора, потом звук стал понемногу стихать и пропал совсем — машина проехала мимо засады.
— Что нам теперь делать? — растянувшись та земле, спросил Хэрольд.
— Будем ждать. Все понятно: где-то тут в лесу прячется Наводчик. Он не имел права в нас стрелять. Так никогда не поступают. С профессиональной точки зрения это просто неэтично.
— А разве вы не можете выстрелить в ответ?
— Я никогда не ношу с собой оружия. Наводчикам это не разрешается. Но даже если бы у меня и был пистолет, я бы не стал нарушать правила из-за какого-то негодяя. Просто будем лежать. Скоро сюда поднимется Джеффрис, и Наводчик уйдет.
— А он не станет убивать Джеффриса?
— Нет, конечно. Наводчикам запрещается убивать Охотников.
Через несколько минут на холм взобрался Джеффрис, держа в руках винтовку. Он был невысокого роста, с лицом цвета слоновой кости, напомаженными черными волосами, маленькими усиками и родинкой над верхней губой.
— С вами все в порядке, Альбани? — поинтересовался он.
— Да, вроде все в порядке. Но, судя по всему, меня выследили. И хуже того, предвидели все мои действия. Честно говоря, я чувствую себя морально уничтоженным.
— Не принимайте этого близко к сердцу, друг Альбани, — успокоил его Джеффрис. — Такое с каждым может случиться.
— Но ведь я сорвал вам Убийство, — в отчаянии ломая руки, продолжал Альбани.
— Даже не думайте про это. Что-то у меня нет сегодня интереса к Охоте. Мой врач утверждает, что я надышался кордита. Так что не обращайте внимания. А это кто?
— Друг. Мистер Хэрольд Эрдман из Америки. Он спас мне жизнь.
— Молодец, — похвалил Джеффрис. — Мне бы не хотелось вас потерять, Альбани. Не так уж много нас осталось из старой гвардии. Пора возвращаться. Пристрелим его в следующий раз. Договорились, Альбани?
— Можете не сомневаться.
— Позвоните, когда придумаете что-нибудь новенькое. И лучше всего в городе. Мне не нравится лазить по горам. Рад был с вами познакомиться, Эрдман.
Повернувшись, Джеффрис стал спускаться по склону.
По дороге в город Альбани не сказал ни слова. И только остановив машину возле входа в «Эстрелью», произнес:
— Хэрольд, ты мне очень помог. Как ты узнал, что там кто-то прячется?
— Я увидел, как блеснуло стекло его оптического прицела.
— На таком расстоянии? Ну ладно. У тебя прекрасная реакция. В нашей игре ты станешь победителем. Слушай, не хочешь ли ты завтра пойти на прием?
— На прием? — спросил Хэрольд. — К кому?
— На Охотничий бал. Его проводят раз в год перед началом Сатурналий. Попасть в число гостей практически невозможно. На него приходят все Охотники и, как всегда, артисты, рок-звезды, сенаторы и так далее. Будет про что рассказать друзьям…
— Никаких планов на завтра у меня нет, — признался Хэрольд. — А девушку я могу с собой взять?
— Конечно. — Наводчик вынул бумажник и достал оттуда приглашение на двоих. — Это в Охотничьей академии. Приходите к десяти, когда начнется самое интересное.
Глава 20
Рейс 461 из Атланта задерживался уже на целый час, и Луэйн Добрей почти кипел от злости. Сейчас он с головой ушел в Охоту, что, как он и предвидел, вытянет из него все соки, а кузина Джекинс — студентка последнего курса Беннингтонского университета — в последнюю секунду решила приехать к нему на каникулы.
Визиты Джекинс всегда приходились на самое неудобное время. В прошлом году она также решила приехать в последнюю минуту, и Луэйн знал наверняка, что она поступила так, чтобы заставить его лишний раз понервничать, поспешно договариваясь о комнате для нее. Тогда это выбило его из колеи, и Убийство вышло такое неудачное, что его критиковали не только газеты, но и всегда относившееся к нему с симпатией «Охотничье шор, телепередача, в которой ведущий Гордон Филакис обозвал его случайной вивисекцией, добавив, что Луэйн действовал с изяществом кобылы, упавшей на крота.
Впрочем, так оно и было. Жертвой был мужчина в очках с толстыми линзами, а Луэйн попытался срубить ему голову на скаку, однако тот погиб лишь потому, что кобыла Охотника испугалась и упала на Жертву. Луэйн не любил вспоминать этот случай. С тех пор его стали преследовать неудачи.
Сначала он было решил послать вместо себя в аэропорт Сузера, своего Наводчика, но ему пришла в голову мысль, что Джекинс может обидеться и пожаловаться его матери. Мать Луэйна, которая после смерти мужа жила одна в Шароне, штат Коннектикут, получила в наследство все семейное состояние, и сын полностью от нее зависел.
Сара Добрей не принимала философии Охотничьего Мира. Она неоднократно утверждала, что убивать друг друга должны лишь бедняки, а жизнь богатых людей — слишком большая ценность, чтобы приносить ее в жертву. Однако Луэйн как либерал был убежден, что кто угодно имеет право убивать кого угодно, все равно, богатого или бедного.
Лучшей подругой Сары Добрей была Эллен Джоунз, мать Джекки. Если кузина дома расскажет, что он был так занят Охотой, что не мог сам ее встретить… Ну, может, ничего и не случится, но зачем рисковать такой важной вещью, как деньги?
Вот почему он и сидел в зале ожидания аэропорта, куря одну сигарету за другой до тех пор, пока в ясной голубизне карибского неба не показался самолет. Он снижался, оставляя за собой темный шлейф выхлопов.
Вот почему он и сидел в зале ожидания аэропорта, куря одну сигарету за другой до тех пор, пока в ясной голубизне карибского неба не показался самолет. Он снижался, оставляя за собой темный шлейф выхлопов.
А вот и Джекинс. Двадцатилетняя стройная девушка среднего роста с короткими, модно подстриженными блестящими волосами, симпатичным личиком и тонкими малиновыми губками.
— Луэйн, дорогой, как хорошо, что ты меня встретил! Мне страшно хотелось снова тебя увидеть!
Нельзя сказать, что она сильно любила Луэйна, просто ей нравилось бывать в Охотничьем Мире, особенно во время Сатурналий. К тому же у Луэйна была прекрасная квартира как раз рядом с Центральной площадью.
— Как я рад, Джекинс! — Он всегда называл ее полным именем. — Если ты не против, дорогая, мы сразу же поедем домой. Понимаешь, я как раз сейчас охочусь… Твой багаж привезут позже.
Тридцатичетырехлетний Луэйн Добрей был среднего роста со светлыми волосами и тонкими, почти незаметными бровями. Его отец, удачливый биржевой маклер из Нью-Хэвена, штат Коннектикут, бросив дела, стал известным на Эсмеральда Охотником, который имел на счету двенадцать Убийств до того, как какой-то сопляк, переодетый официантом, не пригвоздил его автоматной очередью к столу, уставленному итальянскими блюдами.
Сара, мать Дуэйна, светская дама, гордившаяся тем, что в ее жилах течет одна восьмая ирокезской крови, осталась в Шароне, чтобы заправлять семейными финансовыми делами и держать антикварную лавку. Ей всегда хотелось этим заниматься. У Луэйна была шикарная квартира в Эсмеральда и небольшая вилла за городом. Ему было доступно все, о чем только может мечтать мужчина, кроме удовлетворения от хорошо выполненной работы.
Проводив Джекинс в ее комнату, он вернулся в гостиную и сел за стол Луэйну нравилось рассматривать свое оружие. Больше всего ему нравились три пистолета: „уэбли-мартин 303“, двухствольная крупнокалиберная „береста“, стрелявшая патронами от „сорокчетверки“ и длинноствольный револьвер 22-го калибра. На столе у него лежали еще несколько пистолетов, остальные были спрятаны в навесном шкафчике из черного дерева. В комнате пахло оружейным маслом.
В гостиную вошла Джекинс Джоунз. Она разлеглась на диване, высоко задрав ноги в чулках, и положила зажженную сигарету в пепельницу на журнальном столике. Луэйну было видно лишь копну черных волос и ноги в красных чулках, которыми кузина лениво покачивала, листая страницы купленного в самолете журнала мод.
Зазвонил телефон. Луэйн потянулся к нему, но Джекинс уже схватила трубку параллельного аппарата, который стоял на столике рядом с ней.
— Салли? Это ты, дорогая? Да, я только что прилетела! Да, чудесно! Разумеется, я буду на Охотничьем балу. Ты что наденешь?
Луэйн корчил страшные гримасы, показывая на телефон.
— Лучше поговорим потом, — сказала Джекинс, — Луэйн ждет звонка. До встречи. — Она положила трубку и спросила: — Теперь доволен?
— Извини, но мне должен позвонить Наводчик.
— На этот раз ты Охотник или Жертва?
— Охотник. Моя жертва — Фред С. Хэррис.
— Что-то не слышала про такого.
— Он не местный. Приехал из Нью — Джерси. Это его третья Охота. Очень ловкий парень с седыми волосами. Насколько мне известно, он какой-то киношник. Мне удалось узнать, что его голыми руками не возьмешь.
— А Наводчик у тебя до сих пор Отто Спренглер?
Луэйн покачал головой.
— Нет. Он погиб во время штрафной „Отчаянной езды“.
— Мне, наверно, никогда не понять этого обычая.
— Не все обычаи требуют объяснений.
— И кого же ты нанял на сей раз?
— Эда Сузера. Ты его знаешь. Толстяк с головой, похожей на арбуз. Он приехал сюда из Ки — Уэста.
Джекинс покачала головой.
— Похоже, я его не знаю, да он меня совершенно не интересует. А почему не Том Дрэймор? Ты всегда так его расхваливал.
— На этой неделе он очень занят.
— Даже для тебя? Что-то мне не верится, ведь ты столько платишь.
— Он не нуждается в работе. В последнее время ему очень везет. Я попытался его нанять, но его никогда не бывает дома, а на мои звонки он не отвечает. Скорее всего, просто избегает меня.
— Но почему?
— Тебя здесь очень долго не было, Джекинс. Ты не видела моей последней Охоты.
— Ты как раз готовился к ней, когда я вернулась в Беннингтон. Что случилось? Ты же убил его, не так ли?
— Конечно. Иначе бы я сейчас не сидел с тобой, правда?
— Тогда в чем дело?
— Охотничьи судьи назвали его неэлегантным убийством. Лишь потому, что я пристрелил Жертву.
— Но ведь это не противоречит правилам?
— Конечно, нет. Все абсолютно законно. Они просто разозлились, что я прикончил его как раз перед Зданием гостеприимности прямо под носом у туристов. Несколько иностранных турбюро отказались от контрактов. А я-то тут при чем? Чего они еще ждали? Если они такие чувствительные, вообще не надо сюда ездить. Господи, разве это тайна, чем мы занимаемся в Охотничьем Мире?
— А за неэлегантное убийство существует какое-нибудь наказание?
— Нет. В Охотничьем кодексе ясно сказано, что Жертву можно убивать где угодно. Однако существуют требования стиля, а также ежегодная премия за лучшее убийство „Бойцу года“ и Великая Расплата, Таких вершин мне никогда не достигнуть.
— Бедный Луэйн, — вздохнула Джекинс.
— Я ведь не шучу. Ты же ничего не знаешь про мои первые Убийства. Люди утверждали, что никогда не видели ничего лучшего. Тогда я использовал только пистолет 22-го калибра и мог стрелять обеими руками. Я укладывал свои Жертвы на месте, прежде чем они соображали, кто в них стреляет. Мне сулили самые высшие награды. Про меня писали в газетах, и телевидение тоже не обходило вниманием. А потом как будто сглазили. На тренировках я был не в худшей, чем обычно, форме. А вот в настоящих стычках меня как будто заклинивало — не мог попасть ни в голову, ни в сердце и, черт побери, чуть сам не стал Жертвой. Вот какие у меня сейчас неприятности, Джекинс. Но дело не во мне, а в семейной чести.
— Может, на сей раз тебе повезет.
— Очень надеюсь. Я уже хотел обратиться к психиатру. Ты первая, кому я об этом рассказываю. Иногда мне кажется, что я просто старею.
— Стареешь? В тридцать четыре года? Не говори глупостей, — фыркнула Джекинс, хотя мысленно отметила, что Луэйн действительно стал понемногу сдавать.
— Я не чувствую себя старым, — продолжал Луэйн, — но…
В этот момент зазвонил телефон. Схватив трубку, Луэйн что-то выслушал, ответил: „Хорошо, Сузер“ — и положил ее на рычаг. Потом быстро надел специальный жакет с внутренними карманами для оружия.
— Мне надо бежать, — сказал он Джекинс.
— А мне с тобой можно?
— Нет. Увидимся позже.
— Возьми меня с собой, Луэйн! Я так давно тут не была, и мне будет интересно посмотреть, как ты охотишься. Может, я принесу тебе счастье.
— Наоборот, — возразил Луэйн. — Присутствие женщины на Охоте — плохая примета. Когда вернусь» все тебе подробно расскажу.
И он нетерпеливо отстранил ее от двери. Джекинс никогда не видела его таким нервным. Если и это Убийство окажется таким же плохим, настроение у него совсем испортится. Мужчины все такие.
Глава 21
Луэйн встретился с Сузером в кафе Блэйка в районе городского аквариума. Тот извинился за задержку, объяснив, что Жертва, мистер Фред С. Хэррис из Саммита, штат Нью-Джерси, провозился с обедом гораздо дольше, чем предполагалось, а потом спутал все карты, отправившись в отель поспать после еды. Но потом он снова появился, свежий и выбритый жизнерадостный толстяк с тоненькими усиками, которые уже начинали седеть.
— И где он сейчас? — спросил Луэйн.
— В книжном магазине на противоположной стороне улицы. Он заглядывает туда каждый день. Хотя только один раз купил там книгу.
— Какую?
Вытащив из заднего кармана блокнот, Сузер сказал;
— Библию Охотника, издания 2091 года.
— Символично, правда? Как он вооружен?
Сузер перевернул страничку.
— У него при себе «магнум руджер редхок ДА» 44-го калибра в мексиканской кожаной кобуре под мышкой и «торус» 85-й модели, калибр 38, на бедре. К левой ноге привязан длинный охотничий нож фирмы «Боуи».
— Ничего не скажешь, ты действительно все знаешь. Может, тебе известно, какого цвета у него трусы?
Сузер полистал блокнот.
— Наверно, где-то записано.
— Это мне не нужно, — сказал Луэйн. — Как он стреляет?
— Закрывает глаза и нажимает на спусковой крючок.
— Приятно слышать, — сказал Луэйн и тут же помрачнел. — Однако иногда таким стрелкам везет.
— Только не этому парню, — возразил Сузер. — Он — настоящая ходячая смерть. Только и ждет, чтобы его пристрелили. Предлагаю план А, прямое сближение. Сразу, как он выйдет из книжного магазина, следуй за ним. Пусть он увидит тебя уже возле Ферфакса. Тогда он повернет в переулок между Софрито и Мэйн, куда выходит дверь запасного хода ресторана Шульца. Он будет думать, что там устроит тебе засаду. Но попадет в нее сам.