– Но ведь именно на Земле родился король Артур, ныне признанный первым рыцарем Галактики?.. – проговорила Эрия.
Эдуард кивнул. Он не раз слышал подобные вопросы, поскольку почитатели «первого рыцаря Галактики» традиционно отправлялись не просто в увеселительные поездки из любопытства, но совершали настоящие паломничества на его родину.
– Человек должен соответствовать своему миру, – произнес гид. – На нашей планете это так. Если это будет мир гаджетов, по сути частично заменяющих человека, то и жить в нем должен модифицированный человек. Мы не говорим, плохо это или хорошо, но за одной модификацией следует другая. И что получается в итоге? Может быть, узнаем, когда будет уже поздно…
6
На территории планеты Земля нет дронов.
…Согласно всем галактическим путеводителям на Земле самые культурные болельщики: ни на одном соревновании не фиксировались 3D-кричалки в стиле «Мы порвем галактику!».
…Среди вошедших в моду во Вселенной земных предметов можно упомянуть монокль, правда, с техническими дополнениями. В ряде звездных систем он считается атрибутом высшего света. Другим популярным предметом стала тельняшка, которая распространилась среди не только гуманоидов, но и других рас, превратившись в символ подлинной мужественности и бесшабашной удали…
Неслучайно во многих звездных каталогах говорится, что Земля экспортирует аутентичные предметы подлинного искусства. Которые здесь и сейчас создают ее жители, следуя опыту и традициям тысячелетий, но при этом постоянно совершенствуясь.
На Земле популярны добрые комедии, в том числе высмеивающие звездные войны за обладание галактиками. Один из распространенных сюжетов – попытка злодеев украсть гениальное изобретение, стать сверхсуществом и диктовать мирам свою извращенную волю. Но всегда находится простой герой-богатырь, который из чувства справедливости и любви к просто красавице, нечаянно могущей оказаться принцессой, одолевает в честном поединке злодея и сносит его с пути зла. Кстати, в части таких фильмов и сериалов злодей остается наедине с котом и путем длительного общения с ним начинает уважать все живое. Также бывают варианты, когда злодей становится во главе полчищ всяких Иных, лишь бы поработить хороших и честных людей».
(«Путеводитель по Вселенной», раздел «Культура и искусство»)К вечеру путешественники прибыли в город, расположенный на берегах огромной неторопливой реки. На высоком холме возвышался старинный кремль, сверкали золотом купола кафедрального собора.
Андрюша восхищенно смотрел широко раскрытыми глазами на это великолепие.
– Дедушка, – воскликнул он, – а император самый главный в Галактике?
Виктор Петрович был так погружен в свои мысли, что не ответил.
– В настоящее время русский император имеет статус третейского судьи в Галактике, – отозвался Эдуард.
– А что это значит?
– Сила Земли, как это ни парадоксально звучит, сейчас заключена в том, что кто-то мог бы счесть ее слабостью. Иногда величайшие звездные державы, несмотря на обилие в них великих умов человеческих, нечеловеческих и электронных, не могут удержаться от соблазна считать себя владыками вселенной.
– Но как это? Она же очень большая!
– Кто-то начинает думать, будто он настолько велик, что вправе заполучить ее полностью. А если таких несколько, представляешь, Андрей, насколько это опасно? Они не могут договориться даже под угрозой гибели обитаемого космоса. Потому что не могут признать себя вторыми, а не первыми. И поэтому нужен тот, кто сможет их объективно рассудить.
– И это император? Его точно все послушаются?
– Он может не обладать великой армией или могущественным звездным флотом, но быть незаинтересованным и справедливым. Этого достаточно. Огромные империи слишком сильны, чтобы быть справедливыми… Но ведь империя – это не только огромные звездные просторы и чудовищные огромные станции и корабли. Это в первую очередь те, кто в империи живет. И те, кто империей правит.
– Да, – проговорил, очнувшись от раздумий, дедушка. – Я помню, как наш корабль оказался в зоне боевых действий между двумя звездными системами. Все, что могли, это приземлиться на поверхность безымянного астероида и выжидать, хотя было ясно, что в случае большой войны нашему мирному транспорту не уцелеть. Да и вообще непонятно, кто бы уцелел в этом районе Галактики. Казалось – не миновать грандиозной бойни.
…Нет, те две огромные звездные державы нельзя было условно разделить на белых и черных, правых и виноватых. Просто обстоятельства сложились так, что они практически одновременно обратили свое внимание на пустынную планету на своих границах – точнее, общей границе. И кто-то в каждой из этих конфедераций решил обустроить на той планете базу. Военную. А поскольку каждая из этих огромных звездных держав де-факто считала эту планетку (и ее окрестности) своей, то речи ни о каких переговорах даже и не возникло.
И вот стремительно надвигающийся катастрофический итог – два огромных галактических флота развернулись в боевые порядки. Никто не хочет отступать, продемонстрировав тем самым свою слабость. И через миг, или час, или день начнется сражение, в котором погибнут люди и корабли. Сотни и тысячи. А потом… А потом уже будет великая война, и весь галактический сектор превратится в поле битвы. Но кто это сможет остановить? Кто заставит задуматься, спохватиться, одуматься, наконец – зачем платить такую цену за место, лишенное условий для жизни без скафандров и защитных куполов? И не так уж – если говорить в открытую – необходимое той и другой конфедерации?
Увидев на своих мониторах маленькую и, говоря откровенно, далеко не современную космическую яхту, наблюдатели обеих сторон не сразу поверили собственным глазам и показаниям приборов. Однако бесстрастная техника невозмутимо свидетельствовала: малый космический корабль среднемагистрального класса… идентифицируется как яхта «Штандарт», принадлежащая Императору Всероссийскому (планета Земля)…
– Дедушка, а как же императору удалось всех уговорить? Ведь приказывать им он не мог, это не его подданные?
– Приказать не мог. Но сумел найти единственно верные слова.
– Вы живете в небольшой системе и не хотите большего. Что же будет, когда погаснет светило, а точнее светила, которые рядом?
– Тогда, наверно, наши далекие потомки погрузятся на огромный корабль и отправятся в путь на поиски новой земли, которая станет им родиной. А пока мы живем здесь. Империя – это не слепок былого, не консервы, как когда-то говорили наши предки. Империя – вектор движения, устремление, не теряющее связи с прошлым, органичное как в настоящем, так и в будущем.
– А как же прогресс?
– Не стоит рассматривать прогресс как какой-то ритуал, без которого не наступит всеобщее счастье и изобилие. Именно гармоничный путь развития цивилизации – наш. Без перекосов в сплошное прогрессорство. И без абсолютного уединения, затворничества от всех».
(Из беседы земного посланника с корреспондентом «Галактика Информ»)7
«Вполне возможно, что именно сознательный уход с технологического пути развития вкупе с провозглашенным вечным нейтралитетом послужил защитой Земле в галактических войнах. Нет технологий – нет трофеев. А саму планету невозможно захватить в целости и сохранности, то есть в товарном виде, если ее жители будут сопротивляться. Нельзя убить свободолюбивых аборигенов, не нарушив экологическое равновесие, частью которого они являются. Испортится атмосфера и почва, и планета превратится в обычную, каких в Галактике очень много.
Возможности техники даже по почти мгновенному перемещению из галактики в галактики не есть человеческое совершенство. И тем более совершенство цивилизации.
(«Путеводитель по Вселенной», раздел «Политика внешняя и внутренняя»)– Так Земля – в самом центре мира получается? Посредине всего?
– Нет, – покачал головой Эдуард. – Мы не хотим быть где-то посредине. Между теми и этими. Как бы хороши те и эти ни были. Империи живут не только в пространстве, но и во времени. Наверное, вам трудно представить, сколько поколений выросло в нашей империи.
– Дедушка, а почему мы не живем на Земле?..
Повисло долгое тягостное молчание.
– Вероятно, ваши предки предпочли получить стандартное галактическое образование? – пришел на помощь гид.
– Да, – кивнул Виктор Петрович, – мой прадед возмечтал о космических путешествиях и отправился в далекие края… По молодости он не вполне осознавал, что обратного пути не будет. В так называемых современных цивилизациях вы не помните, кто был ваши дедушка и бабушка. Нет семейной и фамильной истории…
– Но наша планета тоже не архив и не официально признанное место для всеобщих воспоминаний, – уточнил гид. – У нас тут не только воспоминания. Мы ценим неповторимость человеческой жизни. И не сторонники усредненности. Издавна у нас ценилась не грубая сила, способная лишь разрушать и приносящая беды, а справедливость. И чувство локтя. Любовь к родине. То, за что было не жалко жизнь отдать… Чудеса – это не то, чем можно удивить землян. Когда ты веришь в себя и будущее своей семьи, рода, цивилизации, чудеса тебя не волнуют.
– Но наша планета тоже не архив и не официально признанное место для всеобщих воспоминаний, – уточнил гид. – У нас тут не только воспоминания. Мы ценим неповторимость человеческой жизни. И не сторонники усредненности. Издавна у нас ценилась не грубая сила, способная лишь разрушать и приносящая беды, а справедливость. И чувство локтя. Любовь к родине. То, за что было не жалко жизнь отдать… Чудеса – это не то, чем можно удивить землян. Когда ты веришь в себя и будущее своей семьи, рода, цивилизации, чудеса тебя не волнуют.
Эрия смотрела на настоящий закат с облаками и думала, что на многих обитаемых планетах еще несколько веков назад обычное небо казалось недоступным и не освоенным людьми. В нем одно время парили разновидности динозавров, потом – всевозможных птиц, изредка мелькали воздушные шары с пристроенными к ним корзинками, в которых люди обнимались, ели пирожные, запивая недешевым вином и абстрактно размышляя о том, как устроены небеса и что в них есть хорошего.
Но прогресс делал свое дело, и в небе, трепыхаясь, зависли экологически недоразвитые самолеты-этажерки, потом – межконтинентальные лайнеры. В совсем далекую высь небес устремились космические корабли, населенные мышами, собаками, людьми. Все это на полотне небосклона оставляло свои следы, мешая массам думать о возвышенном.
Поэтому, чтобы не смущать миллионы людей, в чьих генах уже угнездилось любование небом, и не смущать их лицезрением изнанки прогресса среди облаков и звездных светил, было принято решение завесить небо с его постоянными технологическими процессами транспортного потока ярким и позитивным изображением традиционного небосвода. Безо всяких технологических примесей.
Позже в целях экономии средств было принято решение о блочной компоновке «зрительного неба». Из имеющихся в запасе компонентов: изображений местного светила, спутников, Млечного Пути, Большой и Малых Медведиц, а также туч разной тучности – собирали нужную картинку неба и транслировали ее на радость людям, равно как и негуманоидным созданиям. И налогов за это не брали, ограничиваясь прежними – за родной воздух и далекие звезды, к которым надо лететь. Опытные техники в строгом соответствии со временем года, погодными условиями и даже расположением светил (!) собирали нужную картинку и производили ее трансляцию.
А здесь все само работает, надо же, как замечательно!
8
Одним из уникальных мероприятий, неизменно собиравшим множество гостей-землян, а также туристов, была Большая выставка кошек. Аборигенные породы домашних животных – большая редкость на обитаемых планетах Галактики. Слишком много усилий было потрачено на выведение сложных искусственных видов, идеально приспособленных для тех или иных, порой весьма ограниченных, условий и задач, что почти не осталось собак с собственными характерами и кошек, которые умеют гулять сами по себе.
Особой изюминкой выставки с точки зрения инопланетных гостей было то, что на Земле наблюдалось рекордное среди обитаемых систем число аборигенных пород кошек – почти три сотни.
Что характерно, на Большую выставку традиционно допускаются и обычные домашние кошки без родословной, домусы, как именуют их знатоки. Главное условие – дружелюбный характер, симпатичная наружность и отсутствие явного сходства с какой-либо породой.
Инопланетных кошек на выставке тоже иногда представляли – в отдельном секторе и с принятием всевозможных мер, чтобы пушистые гости не оказали какого-то вредного влияния на аборигенных мурлык.
Переступив порог огромного павильона практически в тот же момент, как часы показали время открытия, Эдик в первый момент ощутил, что оказался на кошачьем концерте. Так оно, собственно, и было. Повсюду раздавалось громкое мяуканье и столь же многоголосые человеческие восклицания. Звучала музыка.
– Дайте мне правильную клетку! – раздалось над самым ухом Эдика, да так яростно, что он подскочил от неожиданности. – По уставу выставки организаторы должны предоставить!
– Но ваша клетка соответствует всем необходимым параметрам… – успокаивающе забормотал человек с бейджем «Администрация».
– У меня кот-нибелунг! Ему нужна особая клетка!
Эдик невольно обернулся, желая рассмотреть такого зверя. Кот и впрямь был хорош – дымчатый, с длинной мягкой шерстью, которая переливалась на свету словно перламутр, скрадывая общие очертания.
– Нибелунг? – осторожно переспросил Эдик.
– Да, нибелунг, «порождение тумана»! – Хозяйка забыла про клетку и затараторила про свой уникальный питомник, безупречные родословные питомцев и их отличительные особенности. – Видите, какой глубокий голубой оттенок и какой выразительный типпинг!
По мнению Эдика, голубым было сегодняшнее утреннее небо, а кот был серым, но говорить об этом вряд ли стоило. Особенно после того, как выяснилось, что «правильная», по мнению хозяйки, клетка отнюдь не означает особой надежности или удобства, а должна по цвету гармонировать с когтями животного.
– Вы же понимаете, это прямой потомок самой Осоки!
Потомок сладко зевнул и лениво прищурил ярко-зеленые глаза. Эдик постарался незаметно заглянуть в буклет, но немедленно наткнулся на еще более непонятное: «С генетической точки зрения, цвет русских голубых и нибелунгов – осветленный черный».
Со второй попытки удалось выяснить, что у профессиональных кошатников свой язык, на котором серый окрас именуется голубым. Имя Осока, как оказалось, носила одна из великих родоначальниц породы нибелунгов, увидевшая свет на северо-западе Москвы в титулованном семействе русских голубых кошек. Порода «нибелунг» существовала тогда лишь на другой стороне Земли, но специально прибывшие эксперты квалифицировали Осоку как ее представительницу, причем высочайших достоинств.
Эдик с почтением посмотрел на кота, который по человеческим меркам мог быть приравнен то ли к Рюриковичам, то ли к Меровингам. Кот вылизывал лапу и надменно игнорировал любопытство двуногого. Выслушав от заводчицы напутствие никогда не пользоваться розовым шампунем и избегать солнечного света, Эдик двинулся дальше, пытаясь понять, почему он должен сторониться солнца. И только через пять шагов сообразил, что совет относился к правилам содержания котенка породы нибелунг.
Вскоре он убедился, что всякий владелец кота или кошки считает породу своего любимца лучшей не то что в Галактике, а во всей Вселенной, и потому, заметив даже тень интереса, не допускает мысли, что заинтересовавшийся может иметь какие-то предпочтения относительно иных разновидностей хвостатых и мурлыкающих.
В этом плане жители Земли были, пожалуй, похожи на всех других обитателей Галактики.
Впрочем, несомненной главной звездой всей выставки был белоснежный персидский кот Лорд Терра Хризантемовый Дракон, продолжатель линии легендарного Фань-Ю-Фаня. Он важно восседал на высокой груде вышитых подушек ручной работы и взирал на почитателей, толпившихся перед его просторной не то что клеткой, а воистину резиденцией! – так, словно хотел сказать: «…я-то персидский, а вот вы – какие?».
Эдик несколько раз видел Эрию, которая будто бы прогуливалась по выставке, но ни с кем не заговаривала и не задерживалась взглядом ни на одной из клеток, цепко фиксируя все происходящее. Профессиональные привычки никуда не уходят, подумал он.
Немалый интерес у публики вызвал также поджарый и суровый на вид кот породы «боевой красный» по кличке Господин Шаман. Если бы Эдик не успел прочитать название на табличке, прикрепленной к клетке, он, наверное, решил бы, что перед ним обычный рыжий кот. Но оказывается, история этой породы, подобно многим другим, представленным здесь, была удивительна и захватывающа.
Господин Шаман хмуро глянул на Эдика и фыркнул. Эдик перешел к клетке с плюшевыми персами-экзотами, а потом – к инопланетным участникам. Среди тех были, например, кошки-хамелеоны из системы Фомальгаута, шерсть которых имела столь сложную структуру, что при перемене освещения облик животных менялся до неузнаваемости.
Когда на Эдика зашипел уже третий по счету кот (или кошка, под шерстью длиной в четверть метра различия угадываются весьма приблизительно), он невольно задумался, что с ним не так. Но вот шипение раздалось снова, чуть впереди.
– Дедушка, смотри, это тот самый кот, которого мы видели! – закричал Андрюша.
Виктор Петрович обернулся. Действительно, на пустой клетке сидел кот уже знакомой необычно пятнистой окраски. Вокруг него толпились посетители. Кот громко, необыкновенно громко мурлыкал, довольно жмурился, когда гладили, и всячески демонстрировал тот самый выставочный характер.
А кот из соседней клетки смотрел недовольно и периодически шипел. Неужто ревнует к такому вниманию, подумал гид.
– Интересно, – проговорила Эрия, – а где владелец?
– Ну что же ты так сразу строго? Вон какой спокойный, послушный котик, никуда не убегает. Значит, владелец где-то рядом.