— Альера против Фертанга! — командует учитель. — Кальк против Арциза! Заман против Песта! Лигна против Сараны! Ройхо против Эхарта!
Мы выходим в зал, где только что закончился групповой бой, в котором победу одержал третий десяток, и занимаем свои места, обозначенные краской квадраты четыре на четыре метра. Круглый кавалерийский щит на левую руку, меч в правую. Салют вскинутым клинком! Ждем команду, и Нагер не медлит:
— Начали!
Эхарт, после первых трех месяцев обучения, из толстяка превратившийся в худого и подвижного паренька, атакует первым. Он быстр и стремителен, и его клинок, со свистом рассекая воздух в вертикальном ударе, устремляется на меня. А я, зная горячность и нетерпеливость своего товарища по десятку, которому не уступаю по скорости реакции и мастерству, но превосхожу его по массе тела на десяток килограммов, и в росте на пять сантиметров, уверен в своей победе и уже жду этой атаки. Мой щит выдвигается от тела немного вперед и встречает затупленное лезвие ирута, которое ударяет в его верхнюю кромку и отскакивает от нее. Жаль. Я рассчитывал на то, что клинок может застрять в щите, а я его сброшу, и проведу контратаку по корпусу противника. Ну, ничего, значит, придется помучаться.
Моя левая рука содрогается от сильной отдачи, и с правого плеча, одновременно с поворотом корпуса тела, я наношу по Эхарту горизонтальный удар. Замах у меня сильный, я это уже знаю, и делаю расчет на то, что Нунц не сможет выдержать силу моего удара. Однако он устоял, и подобно мне, подставляет под клинок щит. Сталь меча, выбив из металла, еле заметный, снопик искр, лишь проскрежетала по щиту, и оставила на нем светлую борозду, которая ясно видна на серой краске. Снова удар Эхарта, и я смещаюсь немного влево. И когда Нунц наносит еще один удар, то я отвожу его меч своим в сторону, и без замаха, резко опустившись на одно колено и, подавшись всем телом вперед, делаю выпад, который проникает под его защиту, и клинок соприкасается с доспехом моего спарринг-партнера.
Есть! Достал! Однако команды прекратить бой нет, и мы продолжаем.
Делаю вертикальный замах и наношу удар по щиту. Нунц отвечает. И обмениваясь предсказуемыми базовыми ударами по прямолинейным траекториям, мы около минуты топчемся на месте, до тех пор, пока Эхарт не пожелал отыграться, и не попробовал зацепить меня кромкой щита. Хороший прием. Но я его знаю. А потому рывком, опять ухожу влево и сбоку бью клинком по его щиту, который на краткий миг стал оружием нападения. Замах удался. Удар прошел как надо, Нунц сильно засопел, и это является знаком того, что ему больно. Хм. Еще бы не было больно. Рука в полете, и с грузом на ней, а тут удар килограммовой железкой. Тяжко это, по себе знаю, так как на подобной попытке атаковать соперника щитом меня позавчера княжич Фертанг подловил, и мне, чтобы быстро восстановиться, понадобилась помощь мага-целителя.
Горизонтальный замах и новый мой удар по щиту. Наверняка, Нунцу сейчас тяжело и он стиснул зубы. А мне ради победы необходимо не останавливаться и не давать ему ни секунды роздыха, и отбив своим клинком ирут спарринг-партнера, я направляю острие клинка вдоль верхней кромки щита, который Эхарт не может удержать, как это необходимо. Сталь соприкасается с костюмом, и я слышу голос учителя Нагера:
— Победа Уркварта! Пара Эхарт-Ройхо ко мне!
Вдвоем с Нунцем, который с трудом скинул с руки щит, сняв шлемы, мы подходим к Нагеру, и замираем на месте, этот учитель не любит официоза и ему не нужны наши формальные рапорта.
— Значит так, молодые люди, — наблюдая за другими поединщиками, говорит фехтовальщик, — успехи у вас есть. Но недочетов гораздо больше. Сначала Эхарт. Вам необходимо восстановить свою мышечную массу, так что лучше питайтесь. У вас превосходные диагональные удары, и только за счет этого вы можете быстро выигрывать схватку. Кроме того, вам надо больше внимания уделять на повороты телом. Не бойтесь рисковать, отрываться от противника, резко убирать голову или плечо.
— Я понял, — произнес Нунц.
— Теперь Ройхо, — продолжает учитель. — У вас есть хорошие задатки фехтовальщика, но в отличии от Эхарта в вас слишком много авантюризма. Вы понимаете, что мечи затуплены, а на вас защита и поэтому излишне рискуете. Пока, это вас выручает. Однако в реальном бою, вы можете по привычке подставиться под смертельный удар, который отправит вас на тот свет. Так что больше думайте о безопасности, не стойте на месте, следите за ногами, и чаще используйте шокирующие и дестабилизирующие удары.
— Ясно, — ответил я.
— Эхарт и Ройхо на площадку! Кальк и Арциз ко мне!
Вновь мы с Нунцем надеваем шлемы и замираем один напротив другого. По уговору, отбрасываем щиты в сторону и не столько рубимся, сколько отрабатываем удары, уклонения от них и парирование. Еще одна тренировка и все как всегда, а скоро первый отпуск и масса развлечений за счет князя Фертанга. Эх, погуляем!
Глава 10
Империя Оствер. Город Свальдун.
28.03.1402.
"Бытие — определяет сознание!" — сказал незабвенный Карл Маркс. И он был прав на все сто процентов, в этом я имел возможность убедиться на примере моих однокурсников и своем собственном. Кто мы были в военном лицее? По факту — никто, второй курс, слабо подготовленные кадеты, которые подчиняются приказу звероподобных, но очень умных сержантов, едят все, что только возможно, и выкраивают для сна каждую свободную минутку, ибо отдых это самое величайшее счастье для кадета "Крестича". А кто мы в Княжестве Фертанг, где наш товарищ Вилл наследник престола и свет очей для правителя, князя Нумана Седьмого, прозванного Счастливчик? Почетные гости и будущее Империи Оствер, не больше и не меньше. Чувствуется разница? Сразу же. А раз так, то и поведение наше моментально изменилось. И если "Крестич" покидали подростки в военной униформе, которые только что получили личные вещи, за год ставшие для них тесными, родовые охранные амулеты, свои мечи и деньги, от вида которых они отвыкли. То спустя всего четыре часа, из транспортного телепорта в столице Фертанга городе Свальдун, на центральную городскую площадь вышли совершенно другие люди. Молодые благородные юноши под легким хмельком и при оружии, гордо взирающие на мир взглядом победителей. Такое вот с нами произошла быстрое преображение при отбытии в отпуск.
Далее перехожу непосредственно к владению, куда нас занесла судьба. Прежде чем покинуть военный лицей, я собрал некоторую информацию о Княжестве Фертанг, и составил о нем некоторое предварительное мнение. И первое мое впечатление об этом национальном анклаве, когда мы оказались в Свальдуне, полностью с ним совпадало. Обычная сатрапия на материке Анвер, где все люди, от княжеских приближенных до последнего нищего на городской окраине счастливы, и славят своего справедливого, мудрого, всесильного и полубожественного повелителя за свою прекрасную жизнь и синее небо над головой. Ну, а кто недоволен, тот очень быстро куда-то исчезает. А если смотреть официальную статистику, которая не является совершенно точным источником информации, то это очень небогатая страна на юге империи с правителем, который в меру жесток, хитер, коварен и любит роскошь. Народ европейского типа в количестве полумиллиона душ. На территории несколько городов и имеется выход к океанскому побережью. И именно через порты этого княжества ведется вся торговля с заокеанским народом манкари. Регулярная армия небольшая, в количестве всего полутысячи человек, своего военного флота нет, но имеется наемная эскадра, которая за очень хорошую мзду охраняет торговые корабли под флагом Фертанга. На этом, полезная информация исчерпывалась, и все остальное, что я узнал об этом княжестве, воспринималась мной путем наблюдения.
Итак, мы прибыли в пункт назначения. И половина встречающей наследника престола скромной делегации из сотни человек в цветастых халатах, попадала на колени и стала выкрикивать на своем родном наречии Виллу Фертангу славу. Подобное раболепие я наблюдал впервые и был этому удивлен. Однако виду не подавал и воспринимал все происходящее достаточно спокойно.
Нашего сотоварища княжича усадили в расписной паланкин, который немедленно окружила толпа сановников и спешенная охрана. Остальных гостей, то есть нас, разместили по два-три человека в паланкинах попроще. Рабы здоровяки оторвали местное средство передвижения для богатых от мостовой и, легкой рысцой, без всякого видимого напряжения, побежали по улицам города в гору, на которой стоял окруженный великолепными зелеными садами белоснежный дворец.
По покрытой гладким булыжником дороге, мы поднимались все выше и выше. И приоткрыв занавески паланкина, мы с Вираном Альерой с любопытством рассматривали город, настроение было просто отличное, и уже через двадцать минут нас доставили во дворец. После чего, местные слуги, какие-то чрезмерно много кланяющиеся люди, провели нас через широкие и наполненные светом, покрытые мраморными плитами тихие коридоры, в место, где нам предстояло жить. И все мы, кадеты "Крестича", оказались в огромной общей комнате класса "люкс", из которой шли проходы в уютные спальни. Широкие кровати с пуховыми перинами. Роскошные диваны и множество ковров. Шкафы, наполненные самой разнообразной одеждой, часть из которой была нам по размеру. Столики из красного дерева, на которых стояли вазы с фруктами. Посреди помещения небольшой бассейн с прозрачной и постоянно подогретой водой. А помимо этого имелся бар с солидными запасами спиртного, в основном, легкого вина.
По покрытой гладким булыжником дороге, мы поднимались все выше и выше. И приоткрыв занавески паланкина, мы с Вираном Альерой с любопытством рассматривали город, настроение было просто отличное, и уже через двадцать минут нас доставили во дворец. После чего, местные слуги, какие-то чрезмерно много кланяющиеся люди, провели нас через широкие и наполненные светом, покрытые мраморными плитами тихие коридоры, в место, где нам предстояло жить. И все мы, кадеты "Крестича", оказались в огромной общей комнате класса "люкс", из которой шли проходы в уютные спальни. Широкие кровати с пуховыми перинами. Роскошные диваны и множество ковров. Шкафы, наполненные самой разнообразной одеждой, часть из которой была нам по размеру. Столики из красного дерева, на которых стояли вазы с фруктами. Посреди помещения небольшой бассейн с прозрачной и постоянно подогретой водой. А помимо этого имелся бар с солидными запасами спиртного, в основном, легкого вина.
Шик и блеск как он есть, особенно для меня, никогда не бывавшего во дворцах и не видевшего, как живут по настоящему богатые люди. И единственное, что меня смущало, это вопрос, а что обладатель всего этого богатства и жизненных благ Вилл Фертанг забыл в военном лицее? Ведь по-хорошему, если рассуждать здраво, ему эта учеба не нужна, и он спокойно мог бы нанять себе самых лучших учителей и тренеров, которые бы натаскали его так, что он ни в чем не уступал бы выпускникам "Крестича". Не понятно, и улики, как говорится, все покрыты полумраком.
Впрочем, мысли о выборе молодого Фертанга были очень быстро вытеснены состоянием вечного праздника, царящего во дворце Нумана Седьмого, которому мы были представлены уже через час после нашего прибытия в его жилище. Как есть, в армейской полевой униформе, мы прошли в тронный зал этого славного правителя. По дороге полюбовались мозаичными напольными картинами, изображавшими львов борющихся с тиграми, и настенными гобеленами с батальными сценами. Коридоры и залы мелькали перед глазами, и вскоре мы оказались перед широким помостом, на котором возвышалось нечто невообразимое, настоящее ложе из драгоценных металлов усыпанных сверкающими в отблесках света камнями. И на нем восседали два надменных человека. Один, понятное дело, наследник, одетый, как и мы. А второй, суровый и полненький темноволосый здоровяк около сорока лет в легком белом халате, наподобие банного, из под которого проглядывало смуглое загорелое тело. Это был сам правитель Княжества Фертанг, как позже выяснилось, в свое время сместивший с трона своего старшего брата, и с той поры, уже двадцать лет управляющий родовым княжеством.
Нуман приподнялся, сел, широко улыбнулся, и одарил нас несколькими добрыми словами. В ответ, мы поклонились, поблагодарили князя за гостеприимство, а после этого отошли к придворным, которые расположились вдоль стен. Князь произнес речь, в которой уведомил своих приближенных о том, что мы не только гости наследника, но и его личные. Сказано это было таким тоном, что вельможи взглянули на нас с видимым уважением, хотя, наверняка, как минимум половина из них подумала про нас что-то плохое.
На этом прием был окончен, и мы окунулись в сказку по мотивам "Тысячи и одной ночи".
Этим же вечером наши общие покои навестил Вилл Фертанг, и они наполнились музыкантами и прекрасными танцовщицами из малого, так сказать, вспомогательного, княжеского гарема. Вино полилось рекой. И веселье было такое, какого я никогда не наблюдал, даже в своей прежней жизни, когда являлся Лехой Киреевым. Шутки, смех и истории про лицей. Множество деликатесов и разнообразных кушаний. Мелодичное звучание струнных инструментов, напоминающих испанские гитары. Полуобнаженные и загорелые женские тела, извивающиеся в свете "вечных светильников". Это было нечто невообразимое. А ночь! О-о-о, это было что-то неописуемое! Настоящая феерия страсти с красивой женщиной, которая с фантазией и превеликим мастерством утолила первые плотские потребности Уркварта Ройхо. И чего уж тут смущаться, даже меня, землянина, который что-то в своей жизни видел, и "Кама-Сутру" почитывал с применением на практике, она кое-чему научила.
Потом было утро и наши ошарашенные счастливые лица. А затем конная охота на зайцев, в полях за городом. Возвращение во дворец и снова гулянка с красивыми и готовыми оказать нам любые услуги женщинами. Далее океанский пляж с белоснежным песком и рыбалка, вечерний пир и новая девушка. Посещение веселой ярмарки в одной из близлежащих деревушек и опять легкое вино, разговоры о жизни и перспективах, прекрасное настроение и очередная ночь страсти с профессионалкой. Сплошной круговорот развлечений и удовольствий. Сладкий плен, в который мы попали на три недели, и покидать который не хотелось.
И так продолжалось до сегодняшней ночи, когда я проснулся от странных звуков, которых в моей временной гостевой спальне не должно было быть. Кто-то всхлипывал. И оторвав голову от подушки, я оглядел полумрак помещения, и заметил, что у окошка, выходящего в сад, из которого в спальню потоком лился лунный свет, сидит девушка, с которой сегодня я делил постель. Красивая стройная брюнетка девятнадцати лет с отличными формами, страстная и весьма крикливая во время оргазма, почему-то, уткнулась лицом в колени, которые поджала под себя и тихонько плакала.
"Что такое? — подумал я. — Может быть, я ее чем-то обидел? Вроде бы нет. Все было по взаимному согласию, без насилия и извращений, хороший секс и только. У нее, наверняка, по работе, а у меня по желанию".
Бесшумно встав с кровати, я подошел к девушке, имени которой не знал, и спросил ее:
— Что случилось?
Она резко вскочила, рукавом полупрозрачного платья, больше напоминавшего ночную рубашку из магазина эротического белья, вытерла слезы, поклонилась, опустила голову, и ответила:
— Простите господин, мне соринка в глаз попала, вот я и заплакала.
Я приподнял ее подбородок, посмотрел в глаза, которые в свете луны сверкали, словно два драгоценных камушка, и покачал головой:
— Не ври мне. Ты плакала из-за меня?
— Нет-нет, благородный господин, вы здесь ни причем, — быстро проговорила она, запнулась, и добавила: — Дело в моей семье, за которую я сильно переживаю.
— Пойдем, — я взял ее за тонкую изящную ладонь, подвел к диванчику рядом, усадил ее, сел рядом и спросил: — Как тебя зовут?
— Юсти.
— Расскажи подробней, что случилось?
— А зачем вам это, господин?
— Интересно знать, как у вас люди живут. И может быть, я смогу тебе помочь. Ведь одни люди должны помогать другим людям?
— Не знаю.
Она в недоумении посмотрела на меня, и я подумал о том, что сморозил глупость. Я нахожусь в настоящем феодальном государстве, и мне повезло оказаться в теле аристократа, бедного и бездомного, конечно, который кайфует за чужой счет, но все-таки дворянина. А она рабыня, может быть, потомственная, которую с детства приучили к тому, что вся ее жизнь должна быть посвящена беспрекословному выполнению приказов своего господина, который подкладывает ее под гостей. И ладно мы, кадеты, молодые и не уродливые парни, но ведь, наверняка, клиентура у девушки самая разная, и жизнь Юсти имеет некую темную сторону, краешек которой я только что увидел. Так что с ее точки зрения, только что я сказал нечто очень и очень странное. И чтобы не делать на этом акцента, я немного повысил голос и повторил свои слова:
— Рассказывай, что случилось.
Девушка всхлипнула и начала рассказ, и лучше бы я его не слышал, так как после этого весь мой отдых пошел насмарку.
Оказалось, что я был прав, Юсти, действительно, потомственная рабыня, и четыре года назад, в возрасте четырнадцати лет ее продали в гарем князя, и как сложилась судьба наложницы совершенно понятно. Она служила господам, и жила своей, как ей казалось, совершенно обычной жизнью. А вот ее родные, мать, отец и три младших сестры, остались в поместье рядом со Свальдуном, и иногда родственники могли навещать Юсти. И пока был жив старый хозяин, господин Урака, у них тоже все шло своим чередом. Но неделю назад, Урака, человек преклонного возраста, скончался, а его наследники нуждались в деньгах, и собираются выставить все имущество старика, движимое и недвижимое, на продажу. Завтра на окраине города состоится торг и, скорее всего, рабов скупят прибывшие из-за океана краснокожие манкари. Об этом наложница узнала незадолго до того, как отправиться развлекать гостей наследника престола. И после того, как я заснул, она выбралась из постели, подошла к окну, подумала о том, что больше никогда не увидит близких, и заплакала. А тут я ее всхлипы услышал, и проснулся.
Девушка замолчала, а я задал себе несколько вопросов. Можно ли помочь этой рабыне? Надо ли это делать? Почему манкари покупают на имперской земле людей, если это официально запрещено? И знает ли об этом князь Нумат?