– Понял, Старший. Работайте штатно.
– Ну что, бойцы, давайте опять мед собирать, – с усмешкой произнес Постников в микрофон гарнитуры. – Самое сложное мы уже сделали. Чернявский, помоги Демченко надеть снаряжение, и берите образцы тканей мутанта. Остальные травку, жучков, бабочек. Я осмотрюсь пока. Бергис, давай-ка с тобой остальные машины осмотрим.
Осмотр оставшихся трех автомобилей, как и ожидал Постников, оставил тягостное впечатление. Это были машины тех, кто не вписался в инструкцию бункера, кого было меньше, чем трое в салоне. Почему они просто не уехали попытать счастья в другом месте? Впрочем, какая разница, где умирать? В одной машине пассажир застрелил водителя, а потом застрелился сам. В другой просто открыли окна, наудачу, вдруг выживут, но оба умерли в страшных мучениях. В третьей был почему-то только один человек, за рулем. Тоже мертвый, но без признаков насильственной смерти.
– Пятый, я Страший, – доложил Постников. – В остальных машинах трупы. Двое застрелились, двое умерли от инфекции, судя по позам. В третьей один человек, причина смерти непонятна.
– Принял. Возьмите образцы тел погибших от заражения.
– Есть, принял, – ответил капитан и принялся за работу.
Он не знал, что почти сразу после того, как люди покинули бункер, глубоко под землей, в бетонном тоннеле магистрального канализационного коллектора, один из сотен отдыхавших по шею в воде мутантов учуял добычу. В деградировавшем человеческом мозгу, подвергшемся колоссальным изменениям на клеточном уровне, не было мыслей в том виде, какими их привыкли воспринимать люди. Нервные импульсы, полностью контролируемые вирусом, превращались лишь в набор образов и побуждений, главным из которых был никогда не утихающий голод. Мутант повернулся, захрипел и ловко поплыл туда, откуда исходило ощущение близкой еды. Остальная масса дрогнула и последовала за ним, оставляя позади след грязной пены.
Но стоило мутантам продвинуться всего на километр вперед, как им стало ясно, что они не приближаются к еде, а начали снова от нее отдаляться. Один, на шее которого виднелись жабры, торчавшие из жаберных щелей подобно клочкам драной мочалки, поднял взгляд белесых глаз с почти обесцветившейся радужкой. Откуда-то сверху пробивалось немного света, и ощущение близкой добычи тоже сочилось оттуда. Захрипев, мутант бездумно протянул вверх руки со вздувшимися венами. Но вертикальная шахта и лестница из стальных скоб, ведущая наверх, к люку, располагалась слишком высоко – не дотянуться.
Другие мутанты тоже начали стягиваться под люк. Вскоре там стало тесно, и кто-то полез по головам, но сородичи этого словно не замечали. Не имея возможности добраться до еды, они просто стояли в том месте, от которого до нее было наименьшее расстояние. Некоторые тянули вверх руки, другие просто пялились, задрав головы, третьи выбирались из воды и вскарабкивались им на плечи.
Со стороны города мутанты все прибывали и прибывали огромными толпами, причем каждая из многочисленных групп вела себя очень похоже на единый организм, где клетками являлись тела отдельных мутантов. Они толкали перед собой воду, как поршни, вздымая темные грязные волны. Добравшись до места скопления под люком, они тоже старались занять место поближе к еде, не имея, по сути, никаких других стимулов. Для этого они забирались по телам сородичей все выше и выше. С их голых тел стекала вода, почти все мутанты уже освободились от одежды, лишь изредка попадались редкие особи в промокших насквозь лохмотьях, бывших когда-то одеждой, возможно, из ассортимента модных бутиков.
Наконец растущая гора мутантов добралась до кромки ведшей наверх шахты. Ощутив опору, некоторые начали пытаться карабкаться по стене, но не очень преуспели в этом, зато стали опорой для других, непрерывно прибывающих со стороны города. Цепляясь за сородичей, они карабкались вверх, характером движений больше напоминая уродливых четырехлапых пауков, нежели людей, изменившихся почти до неузнаваемости.
Заполнив пролет шахты, лишенный лестницы, кто-то из мутантов нащупал, наконец, первые скобы, вмурованные в бетон. Дальше передвижение живой массы из медленного течения превратилось в стремительный восходящий поток. Словно массы горячего воздуха под действием архимедовой силы, мутанты начали ловко подниматься по лестнице, пока не уперлись в запертый люк.
Еда была близко – рукой подать. Голод каждого, и без того лютый, напитывался мощью предчувствия скорой добычи и превращался в силу, владеющую всем естеством каждой особи. Верхние принялись долбить изнутри в крышку люка, изготовленную из семимиллиметровой стали. Одному или двоим не по силам было сдвинуть ее, но новые прибывали непрерывно, влекомые жаждой свежего мяса. Уже не по лестнице, а по телам карабкались они, а добравшись до конечной точки, всей массой давили в люк. Наконец дужка навесного замка не выдержала давления прогнувшегося снизу металла и лопнула со звуком, похожим на пистолетный выстрел. Люк сорвало с петель, и он отлетел в сторону, вращаясь в воздухе, как монета, подброшенная игроком в орлянку.
Почуяв отсутствие последнего препятствия, отделяющего их от еды, толпа мутантов выплеснулась из отверстия люка, как лава из жерла вулкана. Топча траву скользкими от сточных вод ступнями, волной устремилась к бункеру.
– Старший Пятому! – раздался в эфире голос дежурного. – У вас движение на девять часов! Черт…
Когда дежурный осознал суть замеченного на мониторе движения, у него едва сердце от ужаса не остановилось. Такого ему не могло привидеться даже в кошмарном сне. Такого он точно не смог бы вообразить на основании рассказов полковника Рощина.
– На связи Старший! Что там?!
– К шлюзу!!! – закричал дежурный в микрофон так, словно увидел приближение цунами. – Мутанты из коллектора!!!
Постников не стал задавать лишних вопросов. Ему, конечно, интересно было, сколько приближается мутантов и насколько быстро, но тон дежурного красноречивее любых цифр говорил о том, что надо именно отступать, а не занимать оборону. К сожалению, коллектор и прилегавшая к нему территория хорошо просматривались только с камер, установленных на самом верху бункера, а с земли обзору мешал участок леса, серпом отсекавший поляну от сорванного люка. Поэтому полного представления о грозящей опасности Постников не имел, а потому принял решение огибать бункер и уводить группу не к главному, а к лабораторному шлюзу, чтобы иметь возможность сразу начать исследовать образцы.
Если бы он, уже имея опыт столкновения с живым мутантом, вырвавшимся из машины, понял, сколько таких же тварей рвется от коллектора в его направлении, он бы, конечно, поступил иначе. Но честь офицера диктовала ему другое решение – несмотря на возможную опасность, доставить образцы в лабораторию.
Постников повел группу в обход бункера, но когда полоса леса кончилась, открыв ему обзор в сторону выхода из коллектора, ошибка сделалась очевидной. Мутантов было много. Очень. И не было никаких шансов от них отбиться.
Еще можно было успеть к главному шлюзу, но, подумав лишь миг, капитан отказался от этого решения. Он вдруг понял, что это ничего не изменит. Это даже не спасет его собственную жизнь и жизни бойцов его группы. Внешние ворота им откроют, а вот внутренние – уже нет. Пока снаружи мутанты, а в шлюзе люди, пока нельзя очистить шлюзовое пространство огнем, никто внутренние ворота не откроет, ибо это заразит весь бункер или как минимум технический ангар. Долго же продержаться в главном шлюзе не получится, так как еда и питье в бутылках с клапанами сложены в лабораторном шлюзе.
Получалось, что выбор прост: либо струсить, успеть спрятаться в главном шлюзе и обречь себя и своих людей на мучительную долгую смерть от жажды, либо набраться решимости и рискнуть прорваться к лабораторному шлюзу. Во втором случае лучшим исходом могло стать спасение собственных жизней и доставка образцов для исследования, а в худшем – быстрая смерть от рук мутантов. Всяко лучше, чем от голода умирать.
К счастью, из группы не струсил никто, даже солдаты-срочники, совсем необстрелянные. Все же в русском человеке есть какой-то удивительный стержень, часто глубоко скрытый, иногда под слоем пороков, но в критической ситуации этот стержень сбрасывает с себя все лишнее и обнажается в сверкающей чистоте подвига.
– Гранаты к бою! – приказал Постников, помня, что громкий звук временно выводит мутантов из строя. – Не останавливаться, бегом!
Отряд растянулся цепью вдоль бункера, и это было неплохо, так как в случае стрельбы бойцы не будут друг другу мешать, перекрывая огневые сектора. Можно будет ударить по противнику всем фронтом.
Волна мутантов, двигавшаяся от коллектора, тоже утратила целостность. Кто-то из тварей перемещался быстрее, тела других стали грузными и неповоротливыми, и они отставали. Но главное, мутанты не могли приблизиться к бункеру широким фронтом, им мешал густой лес, окружавший поляну. Фактически в его сплошной стене, местами заросшей подлеском, имелось лишь одно игольное ушко, свободный от деревьев участок, через который Постников и увидел мутантов.
Достигнув его, мутанты устроили свалку – никто из них не хотел ломиться через заросли, все стремились к добыче по максимально простому пути, поэтому твари сбились в плотную массу, мешая друг другу быстро миновать неудобное место.
– Чернявский, гранатой огонь! – приказал Постников.
Сержант остановился и, метнув гранату, снова со всех ног бросился за товарищами. Через четыре секунды грохнул взрыв, и мутанты первой волны рухнули в траву, держась за головы и дрыгая ногами. Через них начали перепрыгивать другие.
– Каримов, из автомата огонь! Прикрой нас!
Солдат присел в позицию для стрельбы с колена и несколькими короткими очередями, целясь в головы, сбил с ног нескольких прорвавшихся мутантов.
– Пятый, я Старший, открывайте шлюз! – прокричал в микрофон гарнитуры Постников. – Нет, стоп, отбой!
Он увидел, что часть мутантов все же проломилась через лес и бросилась к бункеру, отрезая группе путь к шлюзу. Чернявский и Бергис открыли по ним прицельный огонь, Демченко швырнул гранату. Это давало выигрыш во времени, но не решало ситуацию коренным образом. Из леса выскакивали все новые и новые твари, с каждой секундой прорыв к лабораторному шлюзу становился все менее вероятным.
Но на проплешине игольного ушка, наоборот, свалка образовалась нешуточная. Мутанты не только мешали друг другу двигаться; некоторые, не дожидаясь возможности добраться до людей, принялись пожирать трупы убитых сородичей, что еще усугубило тесноту и неразбериху.
Получалось, что группа Постникова застряла между двумя шлюзами. Возвращаться к главному было глупо, там ждала смерть от голода и жажды. Прорваться к лабораторному не давала группа мутантов, выскочившая из леса. По сути, оставалось два варианта – геройски погибнуть, израсходовав все боеприпасы, или геройски погибнуть, прорываясь к лабораторному шлюзу. Но если выбрать второй вариант, то открывать ворота шлюза заранее нельзя, так как мутанты могли ворваться в лабораторию и уничтожить оборудование. Это придется сделать в последний момент, если хоть один из бойцов выживет.
– Будем прорываться вперед! – принял решение Постников. – Демченко, Каримов, ваш сектор на три часа. Остальные плотный огонь на двенадцать часов!
Грохнули автоматные очереди, полетела еще одна граната. Это остановило продвижение мутантов, но все равно невозможно было добраться до шлюза, не столкнувшись с ними вплотную. Примыкать штык-ножи не было времени, да и неясно было, какой от них будет эффект. Попадание же пули в голову с короткой дистанции уверенно останавливало мутантов. Главное было – экономить боезапас.
Постников метнул еще одну гранату, чуть дальше первой. Получилось хорошо – около двух десятков мутантов оказались в траве, а еще пятерым, выскочившим из леса, разснесло головы автоматными выстрелами. Необходимо было использовать столь выгодный момент.
– Демченко, собери у всех образцы! – приказал Постников.
Сам он встал на одно колено и принялся бить одиночными выстрелами в мутантов, приближавшихся со стороны коллектора. Магазин опустел, пришлось его сменить.
– Пятый, я Старший! Откройте шлюз!
Демченко собрал все контейнеры с образцами, уже понимая, каким будет следующий приказ.
– Демченко, заходи в шлюз! – выкрикнул капитан в микрофон гарнитуры.
Сержант рванул к бункеру, но мутанты уже начали подниматься, очухавшись от взрыва, Демченко двоим размозжил головы выстрелами, но третий схватил его за ногу. Бергис с короткой дистанции прикончил тварь короткой очередью, но Демченко не смог вырвать поврежденную ногу из руки мертвого мутанта.
– Бергис, на эстафету! – приказал Постнов. – Чернявский, за ним!
Обороняться от мутантов, перевших со стороны коллектора, уже не имело смысла. Их там было огромное количество, но они были далеко. Поэтому весь огонь группа сосредоточила на ближайших мутантах, преграждавших путь к шлюзу.
Бергис подхватил рюкзак Демченко с образцами и со всех ног бросился к поднимавшимся воротам. Чернявский взялся помочь Демченко освободиться, но на него набросились сразу трое мутантов и в несколько мгновений разорвали на куски его самого, а потом и Демченко. Самотохин, видя, что двое его товарищей мертвы, полоснул по скопищу мутантов двумя очередями, правда, без особого результата. Но тут грохнул взрыв – это Демченко успел выдернуть чеку из гранаты. Мутантов раскидало в стороны ударной волной, а Самотохин получил несколько осколков в живот. Он согнулся пополам и рухнул на колени.
Бергис, не дожидаясь, когда шлюзовые ворота откроются полностью, бросился на землю и перекатом ушел в образовавшуюся щель, утянув за собой рюкзак. Двое мутантов попытались тоже в нее пролезть, но Постников размозжил им головы автоматными очередями. В этот момент сбоку на Каримова набросился здоровенный мутант вроде того, который сидел в машине, и одним ударом огромного кулака снес солдату голову с плеч.
– Пятый, закрыть шлюз! – передал в эфир Постников.
Но ворота двигались слишком медленно, а мутанты, наоборот, очень быстро. Капитан понимал, что твари заберутся в шлюз раньше, чем тот закроется наглухо. И тут он услышал хрип Самотохина в эфире:
– Забирайся внутрь, капитан!
Постников сразу понял, что задумал солдат. Пришлось, скинув бесполезный рюкзак, перекатиться по земле и рывком забраться в шлюз. Тут же грохнуло совсем рядом – сработала граната в руке Самотохина. И сразу вторая. Парень успел выдернуть две чеки. Три десятка мутантов, рвавшихся к шлюзу, повалились в траву и стали корчиться от контузии. Никто из них не смог подняться, чтобы пролезть вслед за Постниковым, а те, что рвались к шлюзу со стороны коллектора, были еще далеко. Им необходимо было время, всего секунд пять, но этого времени хватило, чтобы ворота закрылись полностью, преградив им путь. Поэтому несколько тварей, набрав скорость и не успев остановиться, шарахнулись в запертые ворота, а затем принялись бессильно царапать металл.
Это была победа. Постников поднялся на колени и произнес в микрофон гарнитуры:
– Пятый, я Старший. Мы с Бергисом в шлюзе. Мутанты отсечены. Потери – четверо убитыми. Готовы продолжать выполнение задания.
– Принял, Пятый, молодцы! Справитесь вдвоем с оборудованием?
– Справимся! – уверенно заявил Постников – Просто помедленнее будет.
Помня тренировки, капитан и солдат принялись выполнять до автоматизма заученные действия. Отложив оружие и освободившись от лишнего навешанного поверх костюма снаряжения, включили питание приборов, начали раскладывать образцы. Рации можно было выключить, так как в шлюз была проведена линия селектора с функцией громкой связи. Вскоре из динамика послышался голос Милявской:
– Первое, что мне нужно, это увидеть под микроскопом препарат любой нормальной живой ткани снаружи. Сейчас важно понять, чем является инфекционный агент. Если вирусом, то в обычный оптический микроскоп мы его вообще не увидим, и это в значительной мере осложнит задачу. Если же это бактерия или паразит, справимся быстрее.
– Понятно, – ответил Постников. – Травинка подойдет?
Его голос звучал глуховато и хрипло через акустическую мембрану противогаза.
– Вполне, – ответила начмед.
Чтобы не терять время попусту, а делать именно то, что нужно медикам для понимания ситуации, Постников достал из контейнера одну из собранных травинок, уложил ее на предметное стекло и принялся изготавливать препарат. Работать в толстых резиновых перчатках с тонкой препарационной иглой было до крайности неудобно, она то и дело валилась из рук, и два образца Постников все же испортил. К счастью, с третьим пошло лучше, пальцы привыкли. Когда все было готово, капитан капнул из пипетки контрастной жидкости на препарат и установил стекло под объектив микроскопа. Дальше было легче – камера, установленная вместо окуляра на микроскопе, транслировала изображение на монитор, поэтому резкость удалось выставить без труда. Началась трансляция видео в бункер.
– Есть сигнал? – уточнил Постников.
– Да, спасибо! – раздался из динамика голос Милявской.
А в следующую секунду до слуха капитана донесся другой звук – тяжелый хрип, искаженный акустической мембраной противогаза. Хрипел рядовой Бергис, и Постников не сразу понял, что происходит, лишь через пару секунд до него дошло, что солдат каким-то образом заразился. Скорее всего, костюм оказался посечен мелким осколком от взорвавшейся рядом гранаты, который пролетел через прорезиненную ткань, не зацепив тело. Солдат ничего не заметил, но инфекционный агент попал в его кровь и начал распространяться, а через двадцать четыре минуты пребывания в шлюзе кончился инкубационный период.
Бергис не удержался на ногах и повалился спиной на стену, свернув стойку с химическими реактивами. Стеклянные пузырьки градом посыпались на бетонный пол. Прозрачный щиток противогаза изнутри забрызгало то ли рвотой, то ли слюной, подкрашенной кровью.