Его рывок был подобен броску тигра или пантеры. В два коротких прыжка Вармаков достиг автоматчика, потом прыгнул ему на спину, намертво сжимая коленями руки охранника. Для профессионала все было довольно просто, даже элементарно. Крепкие руки бывшего «крапового берета» захватили шею часового в классический «замок».
Африканец дернулся, отчаянно пытаясь освободиться от захвата. Сопротивление длилось несколько секунд и походило на борьбу каймана с анакондой. Еще мгновение, оказавшееся смертоносным для животного, попавшего в «кольца» другого хищника и превратившегося в кусок белковой еды, и задушенный часовой безмолвным чучелом растянулся у ног Макса. Перевернув автоматчика лицом вверх, егерь обыскал его карманы и обнаружил то, что искал – магнитную карточку.
Электронный замок, привычно проглотив пластиковый прямоугольник, приветливо мигнул разноцветными глазками, после чего раздался мягкий щелчок.
Еще мгновение спустя наружу первым вывалился Зубанов, следом за ним появились Софи Медюж и Роберт Малкин. Последний, мягко говоря, проявил не пролетарскую сознательность. Оказавшись на свободе, американский репортер тут же выдвинул первое требование, грозно воскликнув:
– Где мои видеозаписи и где мой штуцер?
– Спокойно, Бобби, – сквозь зубы прорычал Кольцов, хватая Малкина за грудки. – Сперва выберемся наружу, а там уж потребуем контрибуцию.
Американец заметно стушевался, вовремя сообразив, что собственная жизнь все же дороже разных цацек. Меркантильность уступила место самым обычным инстинктам самосохранения. Репортер утвердительно кивнул и послушно двинулся следом за остальными.
– Ну, вот и полдела сделано, – когда труп часового был заброшен в камеру, а Дук Губта стал владельцем его оружия и амуниции, обратился Кольцов к бывшему полковнику военной разведки. – Теперь осталось выяснить, как вы обычно выбираетесь из этого Кощеева царства. У нас времени не много, поэтому не стоит затягивать, Яков Михайлович.
Шубин попытался облить детектива презрением, но больно упирающийся под ребра ствол автомата заставил его разговориться.
– Обычно мы поднимаемся наверх на лифте, но там на каждой галерее пост. Двое бойцов с пулеметом за бронестеклом. Рационализаторское предложение Виктора Чумакова. Этих вам просто так передушить не удастся.
– Еще варианты?
– Можно подняться на поверхность по транспортному туннелю. Но чтобы туда перейти, нужно знать сегодняшний код отсечки[9]. Я его не знаю, по должности не положено. Там не пройти, дверь десять дюймов из высоколегированной стали, и вам она явно не по зубам.
В голосе бывшего разведчика звучала киношная бравада. Глебу на какое-то мгновение даже показалось, что с минуты на минуту Шубин предложит им условия достойной капитуляции.
– Еще варианты? – Снова ствол «АКМС» с силой ткнулся пленнику под ребро.
– Больше вариантов нет, – стиснув зубы от боли, прошипел старик. Давление дула ослабло.
– Ясно, понятно, – задумался сыщик. – Значит, у нас всего один вариант. Приступом брать лифт.
– Там пулемет и бронестекло. Вам не пробиться к шахте лифта, – встрепенулся мраморно-белый Шубин. Происходящее он воспринимал как кошмарный сон, хотя и осознавал, что это действительность.
– Мы прикроемся вами, как щитом, ну а дальше – как получится, – вешая на плечо автомат, решительно заявил Кольцов. – По крайней мере это лучше, чем ждать, когда тебя как барана кончат на вечерней зорьке.
– Так чего затягивать? – возле Кольцова встал Безумный Макс. Переведя предохранитель на автоматический огонь, он громко передернул затвор. – А то дождемся смены постов и хипеша, когда нас как крыс будут гонять по штольням.
Дук Губта, как и егерь, снял свой автомат с предохранителя. Действия пленников были просты и однозначны как настоящие солдаты, они собирались умирать с оружием в руках.
– Подождите. Есть еще один ход, но там придется взбираться наверх по вертикальному колодцу, – тяжело вздохнув, на одном дыхании выпалил Шубин.
– Ничего, мы привычные, – ответил Максим.
– Ведите нас, Яков Михайлович, – Глеб почти дружески положил руку на плечо экс-полковника.
– Только я не смогу с вами уйти, не тот возраст. Свяжите меня и заткните кляп, а сами уходите.
– Разберемся. А пока вперед.
Идти пришлось недолго, минут через десять они вышли в одну из вспомогательных штолен.
– Вот здесь, – указал на решетку воздуховода, вмонтированную в стену, Шубин.
Максим Вармаков, достав штык-нож, стал быстро вывинчивать шурупы. Вся процедура заняла меньше пяти минут, потом, ухватившись за прутья, он сильным рывком выдернул решетку наружу.
– Готово, – заглянув внутрь, сказал Максим.
Высоко вверх тянулась лестница из вбитых в бетон металлических скоб.
– Максим, идешь первым, следом Губта, за ним Яков Михайлович, дальше Серафим Кириллович, Софи и Роберт. Я – замыкающий, – распределил «роли» Кольцов. – Макс, когда выберешься наружу, оглянись и выбери путь отхода. Остальные пойдут следом.
– Не учи отца... – хмыкнул Вармаков. Повесив автомат на шею, он проворно нырнул в черный проем.
– Я не пойду, – неожиданно окрысился Шубин. – Вы же обещали...
– Прекратите, Яков Михайлович, – оборвал его на полуслове сыщик. – Мы ведь с вами пусть и в прошлом, но разведчики, и оба знаем, что в данной ситуации никакие обещания не действуют. Либо вы уходите с нами, либо остаетесь здесь, но уже никому никогда ничего не сможете сказать. А мне бы очень хотелось с вами пообщаться, знаете ли, много вопросов накопилось.
– Я не выдержу, сил не хватит, там сто двадцать метров вверх, – жалобно пробормотал старик.
– Времени на уговоры нет, – резко произнес Глеб и демонстративно положил ладонь на рукоятку штык-ножа.
– Сатрап, – неожиданно всхлипнул Шубин. В следующее мгновение его подхватили крепкие руки чернокожего лейтенанта.
С остальными вообще проблем не возникло, даже вечно скулящий Зубанов не проронил ни звука, молча забрался в воздушный колодец.
Кольцов дождался, когда в темный проем наконец втиснулась туша Малкина, подхватил решетку, чтобы та держалась, перехватил один из прутьев ремнем от автомата, потом зацепил его за нижнюю скобу...
Подниматься вверх оказалось действительно делом нелегким. Сто двадцать метров – высота средних размеров небоскреба, и в нормальных условиях для уже немолодых Шубина и Зубанова преодолеть их было бы крайне сложно, но экстрим диктует свои правила. Кольцова в данной ситуации волновало больше всего, чтобы тревога в стане врагов поднялась как можно позже.
Неприятности последних дней сменились полосой везения, за все время восхождения беглецов так и не раздался звук тревоги, леденящий кровь своей монотонностью.
Наконец сверху повеяло свежим воздухом. Как успел почувствовать Глеб, он был сырым и густо насыщенным запахом йода, верный признак близости океана.
«Ну же, еще чуть-чуть», – мысленно подгонял себя сыщик. Рука, сжимающая цевье автомата без ремня, порядком задеревенела. Превозмогая усталость и напряжение, он продолжал упорно карабкаться вверх, скоба за скобой. Вот наконец и долгожданный финиш. Наверху сыщика подхватили заботливые руки лейтенанта Губты, который одним рывком его выдернул и поставил на ноги.
Кольцов зажмурился от яркого африканского солнца. Несколько минут ушло на то, чтобы привыкнуть к обычному солнечному свету. Наконец Глеб увидел, что их окружало, и только сейчас осознал всю грандиозность проекта, развернутого «компаньонами» Серафима Кирилловича.
Развернутая на берегу Индийского океана стройка была под стать тем мероприятиям, что в свое время мог осилить Советский Союз. Огромный котлован походил на вытянутую разработку кимберлитовой трубки. Проложенная внизу железная дорога с высоты напоминала игрушечную, с тепловозом и прицепленными к нему вагонами. На противоположной стороне котлована высились постройки, внешне похожие на солдатские казармы и ангары для бронетехники. От них желтой лентой тянулась дорога по дну котлована.
За постройками находился небольшой аэродром со станциями ближней навигации, диспетчерской вышкой и парой вертолетов.
Кольцов перевел взгляд в сторону, откуда доносился шум прибоя. В океан упиралась стрела металлического пирса, возле которого на зеленых волнах мягко покачивался большой сухогруз.
Возле пирса возвышалась громада портового крана, который, медленно разворачиваясь, походил на доисторического ящера, выискивающего добычу.
«Так вот, значит, каким образом они доставляли сюда необходимые материалы и оборудование», – глядя на пришвартованное судно, догадался Глеб.
Вдоль темной линии узкоколейки тянулись продолговатые постройки бараков для рабочих, выглядели эти строения убого, как иллюстрации к учебнику истории.
Кольцов перевел взгляд в сторону, откуда доносился шум прибоя. В океан упиралась стрела металлического пирса, возле которого на зеленых волнах мягко покачивался большой сухогруз.
Возле пирса возвышалась громада портового крана, который, медленно разворачиваясь, походил на доисторического ящера, выискивающего добычу.
«Так вот, значит, каким образом они доставляли сюда необходимые материалы и оборудование», – глядя на пришвартованное судно, догадался Глеб.
Вдоль темной линии узкоколейки тянулись продолговатые постройки бараков для рабочих, выглядели эти строения убого, как иллюстрации к учебнику истории.
За портовыми постройками виднелся вполне цивилизованный, богатый и по своему кокетливый коттеджный поселок с зелеными лужайками и разбитыми яркими цветниками.
Весь этот разноцветный пейзаж выглядел неправдоподобно и гротескно, где нищая убогость соседствовала с кричащей роскошью, и все это под охраной боевых постов, которые черными точками мозолили взгляд по всей территории котлована.
«Серьезное отношение к безопасности было у Чумакова. Он был готов не только к отражению агрессии, но и на случай внутреннего бунта», – рассматривая территорию, вынужден был признать сыщик. Он уже наполовину выполнил порученное ему задание, проник в «запретную зону», теперь оставалось совсем малое – выяснить, что же скрывается под многометровым слоем грунта, под охраной сотен стрелков.
– Нехорошо сидим, вылезли, как блохи на лысину, – к Кольцову приблизился Безумный Макс. – Как только сникерсы просекут наш побег, то сидеть нам здесь недолго. Каскадер, нужно менять дислокацию, и побыстрее.
– Ладно, пошли на горку, искать норку, – Глеб кивнул в сторону небольшого холма, закрывающего от беглецов океан.
Вершина холма была увенчана гигантским цилиндром долговременной огневой точки.
Дот имел с полдюжины амбразур, позволяющих вести круговую оборону. В просторном помещении запросто могло разместиться отделение стрелков с шестью ротными пулеметами Калашникова или с тремя-четырьмя крупнокалиберными «ДШК».
– Отчего же такую крепость бросили? – поинтересовался Максим Вармаков, обращаясь к Шубину.
– Их построили для обороны стройки десять лет назад. Но постепенно территория зоны расширялась, и эти огневые точки оказались не эффективными, пришлось их оставить, – усталым голосом пояснил экс-полковник.
– Вот и славно, что на эту жилплощадь больше никто не претендует, – едва выслушав Шубина, Глеб молниеносно принял решение. – Всем располагаться, Дук, ты следишь за карьером. А мы с вами, Яков Михайлович, дополнительно пообщаемся. Идите за мной.
– Пошли, – вынужденно кивнул отставной военный разведчик и нехотя двинулся за Кольцовым. Безумный Макс замыкал шествие. Расположились они в тени бетонного цилиндра со стороны океана, где их овевал прохладный бриз.
– Ну что, Яков Михайлович, как говорится, чистосердечное признание будет учтено судом, – усаживаясь на песок, проговорил сыщик. – Так что давайте поподробнее, что за подземелье Минотавра вы тут устроили.
– Какой суд? – глумливо усмехнулся Шубин, он уже полностью смирился со своей участью и теперь играл со своими пленителями на равных. – Максимум через час обнаружится ваш побег, еще столько же времени потребуется вас разыскать. Потом все... Даже толстые стены этого дота вас не защитят. – Экс-полковник раскрытой ладонью постучал по шершавой стене огневой точки. – Соотношение сил не то. Вы все погибнете.
– В таком случае чего же вы переживаете? Тайна подземелья уйдет вместе с нами в могилу. А если вдруг случится чудо, суд учтет признание.
Последние слова прозвучали насмешкой смертника, и тем не менее все же вынудили Якова Михайловича разговориться.
– Вначале здесь действительно собирались строить самый настоящий и самый современный курортно-развлекательный городок, эдакий африканский Лас-Вегас. Но когда стали снимать грунт и бурить, то на глубине трехсот метров обнаружили солидные залежи урановой руды.
Бывший разведчик окинул сидевших перед ним спецназовцев пристальным взглядом и, сделав глубокий вдох, добавил:
– При правильном подходе это сырье может стоить дороже, чем золото и платина.
– Особенно если переработать в боевой плутоний, при помощи которого можно собрать атомную бомбу, – добавил Глеб. То, что ему в Москве рассказали Александрийский с Рудиным, приобретало осязаемый облик, недоставало лишь деталей.
– Браво, молодой человек, – усмехнулся Шубин и негромко захлопал в ладоши. – Вы действительно суперпрофессионал, умеете не только убивать, но и мгновенно соображаете.
– Для атомной бомбы мало одной руды, – вставил Максим, который, несмотря на долгое проживание на Черном континенте, не забыл программы средней школы по физике.
– Да, – согласился с доводом егеря Яков Михайлович. – Необходимо особое оборудование, реактор, центрифуги, но главное, нужны специалисты. В начале девяностых годов, когда демократы, пришедшие к власти, стали закрывать институты и морить голодом ученых, достать нужные приборы и нанять ученых большого труда не составляло. Нужно было лишь иметь серьезные финансовые капиталы, а с таким спонсором, как наш компаньон – американский миллиардер Грегори Чарльз Ларсен, это и вовсе не проблема. Мы почти десять лет долбили грунт, подбираясь к урановой руде и заодно оборудуя фабрику по обогащению урана и монтажу атомных взрывных устройств.
– А за то время, что вы долбили шахты, подбираясь к урановой руде, от лучевой болезни умерло несколько тысяч местных жителей, – сказал зло, как выплюнул, Глеб, бессмысленные смерти были ему противны.
– Вы неплохо подготовлены, молодой человек, – заметил Яков Михайлович, в его взгляде вновь вспыхнули искры профессионального интереса. – Действительно, в первое время у нас гибли черные из местных аборигенов. Позже мы стали нанимать работников из разных стран Африки и, естественно, пришлось менять технологию добычи. Но на все нужно было время, зато теперь мы достигли почти идеала производства.
В голосе Шубина звучала неприкрытая гордость за «проделанную работу». Он подробно рассказал, как обустроено «осиное гнездо», так что американские спутники-шпионы, оснащенные аппаратурой, буквально вынюхивающие повышенный радиоактивный фон, по несколько раз на день пролетая над этим районом, не смогли засечь ни урановые разработки, ни изготовление ядерного оружия. Причина тому – правильное планирование подземного комплекса. На глубине ста двадцати метров находились служебные помещения и оборудование для обеспечения работы лаборатории по обогащению урана и монтажу взрывных устройств, которые хранились на глубине двухсот метров, спрятанные под толстой природной плитой гранита, надежно скрывающей повышенную радиацию. А еще глубже, на трехстах метрах, добывали сырье. Сообразив, что рабочие, действующие по-стахановски, с отбойным молотком наперевес, выдерживают не более полугода, решили пойти более современным путем – в породе сверлили шурфы, потом туда закладывали взрывчатку. После взрыва за дело принимались японские горнодобывающие роботы, они измельчали руду до нужной кондиции, грузили в специальные контейнеры и поставляли в лабораторию. Для того, чтобы скрыть фонящую разработку, на нижний уровень шла винтообразная штольня, по которой была проложена узкоколейка. Миниатюрный локомотив доставлял по ней взрывчатку и необходимое оборудование.
– К двухтысячному году наши спецы собрали первый фугас, мощностью двадцать килотонн, – наконец с пафосом произнес Яков Михайлович. – А к две тысячи второму их было уже пять.
– Ну не коллекционировать же вы их собирались? – негромко спросил Вармаков.
– Верно подмечено, молодой человек, – уже совсем освоился среди смертников экс-полковник.
– Используя мои давнишние дипломатические связи на Ближнем Востоке, мы стали вести переговоры с Саддамом Хусейном. Ирак длительное время находился в международной изоляции и в любой момент мог стать объектом агрессии Америки, ядерные фугасы – вот единственное, что могло остановить новую войну.
– И много вы хотели за свои цацки? – снова не удержался от вопроса Макс.
– По двести миллионов за каждую.
– Не слишком ли дорого? – теперь спросил частный детектив. Названная сумма превышала все его способности восприятия, потому что была больше, чем бюджет некоторых африканских стран. Но тем не менее вопрос ничуть не смутил отставного военного разведчика.
– Есть вещи, которые считаются абсолютно бесценными, скажем, «Мона Лиза» да Винчи, или что-то в этом роде. Почему? Да потому, что в единственном экземпляре. Если бы атомные фугасы продавал еще кто-то, то они стоили бы вполовину дешевле. А если бы продавцов было с полсотни, то наши изделия не превышали бы стоимости «Мерседеса» без тюнинга. А раз на рынке мы одни, то и цену сами назначаем.