Все это немного сбивало серпиенсов с темпа, но не меняло их планы. Они по-прежнему искали Грина, не обращая внимания на потери среди пособников-аборигенов. Однако вскоре местные жители перешли к более активным действиям, и чужакам пришлось отреагировать. В городе вдруг начались какие-то внеплановые мероприятия самого разного рода: от массовых гуляний по улицам и площадям и рок-концертов до дорожных работ и даже строительства. Это ночью-то! Столпотворения и пробки, строительная техника, перегородившая улицы, и ямы, вырытые ремонтниками в переулках, значительно затрудняли продвижение серпиенсов, а потому в конце концов чужаки начали нервничать. Мало того, что ночь у змеевиков всегда считалась неприятным временем суток, так тут еще и саботажем дело запахло.
Выручили серпиенсов кошатники. Как и полагается по Высшему закону. Для виверр ночь, наоборот, считалась благодатным временем, поэтому часть забот по поиску Грина они взяли на себя. Виверры наводнили практически весь север города и развернули там бурную деятельность, правда, на первых порах больше похожую на суету незабвенного Скумбриевича. Хорошо заметную, но бессмысленную.
Но все это относилось именно к первым порам. К тому отрезку времени, на котором люди просто саботировали: уклонялись, молчали, мешали, создавая пробки, заторы и толпу, — но не лезли на рожон.
А вот в начале четвертого ночи, после того, как кто-то из людей совершил грубую ошибку, серпиенсы в третий раз сменили тактику, и война началась по-настоящему.
Группа серпиенсов влезла в подвалы, где хранилось что-то важное, а возможно, просто складировалась контрабанда, и владельцы запрещенного товара решили действовать. Бандиты воспользовались тем, что серпиенсы не ожидали нападения, и продырявили головы всем пятерым змеевикам. Район мгновенно оцепили боевые части стражи, бандитов уничтожили, а по всему Бангкоку чужаки объявили комендантский час. Что означало войну. Ведь мгновенно вернуться по домам жители не могли.
И вот тут-то началось самое интересное. Ужасное, кровавое, опаленное пламенем многочисленных пожаров, но интересное. Во-первых, серпиенсы стали давать сбои. Именно сами стражники, а не их оружие, как это бывало раньше, когда против змеевиков применялись «Пилигримы». То там, то здесь прицелившийся в безоружную толпу солдат вдруг выпадал из строя и либо падал ничком, либо просто временно зависал безмолвным истуканом. Проходило некоторое время, от секунды до трех-четырех минут, и стражники приходили в себя, но к тому времени успевало произойти, что угодно. Толпа, например, успевала рассосаться. Или какой-нибудь отчаянный боец Сопротивления втыкал «зависшему» врагу в темя заточку.
И от этих сбоев командиры серпиенсов нервничали еще сильнее. Они не понимали, что происходит с рядовыми солдатами, какими такими новыми «Пилигримами» пользуются местные жители и почему эти новые шоковые излучатели временно выводят из строя только рядовых? Все это выглядело странно, непонятно, а потому никакие самые мудрые командиры серпиенсов, даже члены Единой Ложи, не могли этому противостоять.
«Ай, молодцы ребятки, — подумалось Грину. — Через мысленный эфир гвоздить этих тварей — это не моя идея, ваша. Хвалю. Хотя, черт возьми, не понимаю, как вам это пришло в голову и, главное, как вы это делаете?!»
«Не знаем сами, Грин. Их разум, если смотреть мысленно, очень близко. Он защищен какой-то броней, будто бы огненным щитом, но, если представить, что бьешь в этот щит тяжелым ножом… его можно продырявить. Хотя бы сделать так, чтобы он треснул. Если дырка, то змея зависает надолго, если трещина, на секунды».
«Огненный щит? Щит из энергии? — Грин задумался. — В реальности все примерно так и есть. У каждого из чужаков в мозгу сидит какой-то электронный паразит, который вырабатывает энергию, а заодно держит связь с начальством. Но вы бьете виртуально. Получается, что вы входите в их виртуальное пространство без всякого технического подключения, просто настраиваете свои мозги на их волну?»
«Я рыбак, Грин, не понимаю и половины твоих ученых слов. Ты спросил, как я это делаю, я ответил. Мне все видится так, а у образованных, наверное, свои понятия».
«Даже не представляешь, насколько ты прав, мой брат-рыбак, — подумал Фил. — Не буду мешать, бей гадов дальше».
Тысячи бойцов-индиго в ответ на слова Грина издали мысленный боевой клич. Филиппу даже стало на миг тревожно, не переборщат ли парни, слишком поверив в свои силы, не нарвутся ли? Но уже в следующую секунду он успокоился. На войне как на войне. Побеждает тот, кто решительнее, маневреннее и смекалистее, а не тот, кто лучше вооружен.
По дороге в отсветах пожаров, устроенных серпиенсами, Грин и сам видел, как чужаки проводят зачистку в поисках индиго и как люди им отвечают.
Грин видел, что в Бангкоке происходит вовсе не то, что происходило в Москве. Не избиение людей, которые оказывали только очаговое и очень слабое сопротивление. Здесь велись полномасштабные боевые действия с обоюдными потерями.
Не доверяя зависающим вместе с рядовыми стражниками «распылителям», серпиенсы пользовались теперь лучевым оружием, поэтому город горел и рушился. Но обломки сыпались не только на людей, но и на головы серпиенсам, и в пламени пожаров погибали как люди, так и чужаки. На горящих улицах кипели рукопашные схватки, в небе бились боевые коконы и авиация, а в пылающих парках с грохотом сшибались бронированные машины. Бой шел в полный контакт, на минимальной дистанции и без малейшего намека на линию фронта. Дрались все и повсюду.
В общем, каша заваривалась гораздо серьезнее августовской, и как раз потому, что теперь чужим сопротивлялись не только бойцы-подпольщики, а все люди.
«А ведь все просто объясняется, если подумать. Суть в том, что обычные люди или индиго — не важно — защищают не идеалы свободы, привлекательные, но абстрактные, особенно для малограмотных рыбаков или разнорабочих, они защищают себя и своих детей от полного уничтожения. Они прижаты к стенке и понимают, что у них не осталось выбора. Мотивация совсем другая, и сопротивление на порядок круче. К тому же Азиатский „котел“ не настолько хорошо контролируется чужаками, как другие территории. Серпиенсы и виверры, даже объединившись, как того требует Высший закон, все равно не смогут склонить чашу весов на свою сторону. Великий Дракон откупорил лампу, в которой сидит джинн, способный вырвать зубы у любого мифического чудовища».
«И это лишь начало, — сказала провидица. — Индиго с каждой минутой все четче осознают свои способности и даже начинают действовать, исходя из новых условий игры. Например, они организуют массовую эвакуацию детей и стариков из того самого Донмуанга. Несколько самолетов уже вылетели в юго-восточном направлении, а обратными рейсами они собираются перебросить в Бангкок бойцов из относительно спокойных районов, таких, как Южный Китай и Вьетнам. Я вижу в планах штаба те же самые действия, но с отдаленными территориями — вплоть до Индии, Эмиратов и даже Сибири».
«И серпиенсы им не мешают?»
«Донмуанг теоретически контролируют виверры. Но эти твари осторожнее прямолинейных серпиенсов. Они уже поняли, что индиго способны взламывать их виртуальность, и не рискуют понапрасну. У меня вообще создается ощущение, что кошатники прохладно отнеслись к приказу Мангусты о применении Высшего закона. Видимо, серпиенсов они не любят сильнее, чем нас. Другая картина в Суваннабуми. Там заправляют серпиенсы, и они не гнушаются ничем. Даже пытаются сбивать самолеты. Индиго мешают им, создавая через мыслесеть помехи в информационном пространстве чужаков, но несколько бортов мы потеряли».
«Жаль. Хотя то, что помехи спасли несколько самолетов, — очевидный успех».
«Помехи не могут обеспечить серьезный успех. Шоковые удары по рядовым стражникам тоже полумера. Нужно придумать что-то другое, Грин. Нам нужен доступ к мозгам командиров, а не рядовых. Вот тогда мы сумеем остановить зачистки и передислокацию войск противника из других регионов».
«Этим я и намерен заняться, провидица. Хотя, даже если мы найдем доступ к мозгам командиров и остановим войну, это тоже будет полумерой. Больше тянуть нельзя, следует решить все вопросы раз и навсегда».
«Что ты задумал?»
«Когда прибуду на место, спроси Теану, она расскажет. А пока пусть это останется тайной. На всякий случай».
«Мы договорились доверять друг другу».
«Да, но ты же видишь, в стене между нашей мысленной сетью и виртуальностью чужаков все больше дыр. Если в них способны заглянуть мы, почему это не могут сделать они? Теана яркий тому пример».
«Ты прав, — впервые без особого сопротивления уступила провидица. — Удачи, Грин».
«Мы договорились доверять друг другу».
«Да, но ты же видишь, в стене между нашей мысленной сетью и виртуальностью чужаков все больше дыр. Если в них способны заглянуть мы, почему это не могут сделать они? Теана яркий тому пример».
«Ты прав, — впервые без особого сопротивления уступила провидица. — Удачи, Грин».
— Донмуанг, — предупредил Грина водитель пикапа.
Грин заблокировал связь с мыслесетью и сосредоточился на новой сверхзадаче — пробраться к самолету.
Неожиданно за Филиппа проблему решили новые союзники. Пикап вдруг окружила толпа подростков и молодежи. Фила осторожно вытащили из машины и на руках понесли куда-то в темноту. Когда толпа миновала терминал, к ней присоединилась еще одна группа людей, пожалуй, вдвое больше. Такому количеству людей уже не могло сопротивляться ни полицейское оцепление (которое скорее следило за тем, чтобы никто не споткнулся и не рухнул под ноги толпе), ни агентура виверр. Да чужаки и не пытались мешать людям, наблюдая за столпотворением с безопасной дистанции.
Вот так, на руках новых товарищей, Грин и доехал до полосы, на которой ожидал команды на взлет большой самолет уникального салатного окраса, фирменного цвета российской авиакомпании «S7». Две молоденькие стюардессы в вишнево-полосатых сорочках и салатного же цвета шарфиках, а с ними крепкий стюард, приняли Грина у тайских товарищей с рук на руки, подняли по трапу на борт, усадили в мягкое кресло бизнес-салона и даже пристегнули. Полный сервис.
«Красиво прошли, — появился в эфире голос извне. — Чисто. Кошатники, по-моему, все поняли, но вмешаться не рискнули. Испугались, что толпа их просто затопчет».
«А все потому, что индиго проснулись окончательно, — сказала провидица. — Пока что они только начинают осознавать свою связь друг с другом, но уже способны на четко скоординированные коллективные действия. Это знак. И в первую очередь для тебя, Фил. Ты всколыхнул эмоции в душе у молодежи, причем именно те, которые требуются для пробуждения дремлющего седьмого чувства».
«Не во мне дело, — ответил Грин. — Чужаки сами прижали их к стенке».
«А кто вынудил чужаков? Не скромничай, Грин, всю эту кашу заварил ты. Именно ты настолько заинтересовал Дракона, что он даже ввел чрезвычайное положение, объявил верховенство Высшего закона».
«Готов поспорить…»
«Прошу прощения, — вмешалась в мысленную беседу какая-то девушка-индиго. — Я принесла Филиппу Андреевичу обезболивающее и очень хорошую народную тайскую мазь для его отбитых ног».
«Во фляжке из-под виски?» — усмехнулся голос извне.
«А это подарок, — ответила стюардесса. — От авиакомпании».
Грин поднял взгляд. Рядом действительно стояла симпатичная улыбчивая бортпроводница, и в руках она действительно держала пластиковую фляжку с виски и баночку с мазью.
«А теперь я очень попрошу вас, господа, на время замолчать. Не все индиго пока умеют блокировать связь с мысленной сетью. Наш пилот в том числе. Громкие споры могут отвлечь его, а в момент взлета и посадки это опасно».
— Просим прощения, сударыня, — сказал Фил, с благодарным кивком принимая фляжку. — Мы немедленно умолкаем. Но просто думать, надеюсь, можно?
«Думайте на здоровье. И лучше всего о выздоровлении. Позвольте, я сама намажу. Обещаю — аккуратно».
— С удовольствием отдамся в ваши нежные руки, — Грин отвинтил пробку, приложился к горлышку, затем взял у стюардессы таблетку, проглотил и снова запил обжигающим напитком. — Впервые закусываю аспирином.
«Сразу после взлета я принесу вам нормальную закуску, с горячим, — пообещала бортпроводница, стягивая с Грина кроссовки. — Ваши кроссовки имеют специальные гелевые вставки, они значительно смягчили удар. Переломов, похоже, нет».
— Вы разбираетесь в медицине?
«Немного. Когда-то училась на медсестру».
— Вы зарыли в землю настоящий талант, — Грин прикрыл глаза. — У вас руки хорошего врача, мне совсем не больно.
«Просто пока не восстановилась чувствительность».
— Погодите, — Грин открыл глаза. — Вы… на самом деле не сказали еще ни слова. Вы давно пользуетесь мыслесетью?
— Часа три-четыре, — стюардесса, наконец, ответила вслух.
— Слава богу, я не бредил, — Грин с облегчением выдохнул. — Давайте говорить нормально, ладно? Мне нравится ваш голос. И вообще это как-то… более привычно, да и более нормально.
— Хорошо, — девушка улыбнулась. — Но иногда мысленные разговоры удобнее. Часто бывает трудно сказать вслух то, что на уме.
— Это верно, — Грин усмехнулся. — Как много женщин не в курсе, что их любят, лишь потому, что их кавалеры от робости не в силах раскрыть рот.
— Вы читаете мои мысли, Филипп Андреевич… Хорошо, не буду по отчеству.
«Индиго окончательно проснулись… — повторил про себя Фил слова провидицы. — Да, теперь с этим не поспоришь».
— А когда ногам вернется чувствительность? — вслух спросил Грин.
— Расслабьтесь, — посоветовала стюардесса. — К прилету будете танцевать. Это очень хорошая мазь. Тайцы готовят ее для себя, не на продажу.
— Виски тоже, как для себя, — заметил Фил и отсалютовал девушке пластиковой фляжкой. — Спасибо, милая, вы мне очень помогли.
— Как и все, — девушка вроде бы застенчиво улыбнулась, но затем откровенно стрельнула глазками.
Фил мог поклясться, что одновременно в сознании девушки промелькнул короткий эпизод откровенной фантазии. Естественно, связанной с Грином. Но стюардесса мгновенно спрятала эпизод поглубже в подвалы сознания и прикрыла сверху, как чугунной крышкой, вполне пристойной мыслефразой: «Мы верим в вас, Филипп».
«Вы верите, а я окончательно сошел с ума, — Грин вздохнул и сделал большой глоток, — начал мысленно флиртовать и, более того, думаю, что мне отвечают тем же. Точно чокнулся! Нет, не верно. Все сошли с ума. И я не исключение».
«Если все сошли с ума, то теперь это норма, — стюардесса подняла взгляд на Филиппа и вновь подмигнула. — Все происходит так, как должно происходить, даже если нам кажется, что все наоборот. Разве это не ваши слова? Сейчас мы как раз и убеждаемся, что эта фраза справедлива».
— Вы мыслите так, будто бы после медучилища закончили еще и университет. Во что мне верится с трудом, уж простите за прямоту…
— Вы хотели добавить «это все виски», — девушка улыбнулась. — Не извиняйтесь. Среди нас много людей с хорошим образованием, и я могу пользоваться их знаниями. Если не лень.
— И вам не лень, — Фил кивнул. — Понятно. Одобряю. В таком случае выпьем за новый мир, в котором все будет как в старом, только на более высоком уровне. Кому не лень, тот будет напрямую, без всякого Интернета и телевидения, влезать всем в мозги и управлять обществом, а остальные… а и не важно, что там с остальными, они ничего не будут решать.
— Филипп, мы ведь договорились, рассуждения и споры позже. Когда взлетим. Хорошо?
— Умолкаю, милая… Анна, да?
— Да, Фил. Приятно познакомиться.
— Взаимно.
«Черт! — Грин зажмурился и помотал головой. — Как же это непросто на самом деле быть частью мирового разума! Кошмарный сон! Извините, Аня, я вздремну. Иначе стану настолько сумасшедшим, что не уложусь даже в расширенные рамки новой нормы».
9. Москва, 30 марта 2015 г.
Бывают в жизни дни, когда прямо с утра чувствуешь себя родившимся заново. Для кого-то это дни рождения, свои или детей, для кого-то первый день нового года, но большинству такие дни выпадают раз в жизни. И запоминаются на всю жизнь. Гюрза верил, что сегодня именно такой день. После кошмарной, напряженной ночи, в течение которой агент свернул целую гору работы, свет мартовского утра, пусть хмурого и холодного, стал для Гюрзы лучшей наградой за все труды. Один факт, что агент все-таки увидел этот свет, принес Гюрзе критическую массу положительных эмоций. Не взорваться бы.
Агент торопливо выбрался из запасного тоннеля, поднялся по короткой лестнице и на миг замер, глубоко вдыхая холодный воздух. Небо заволокли тяжелые снеговые тучи, того и гляди вернется давно ушедшая зима, а порывистый ветер пронизывал до костей, не помогала даже плотная военная куртка. Но и сумрачный свет, и холодный ветер сейчас радовали Гюрзу больше, чем тепло в летний полдень. Он выжил! Более того, он умудрился собрать самые полные данные по интересующей Арианну проблеме. И это означало, что Гюрзе вновь удалось совершить практически невозможное. Удалось выйти победителем из почти безнадежной ситуации.
Да, отчасти ему повезло. Похищая Вику, он все-таки не засветился, и шедшие буквально по пятам сыщики-любители из числа ночных охотников вновь потеряли след. А чуть позже Гюрзе удалось найти одного из загадочных людей-индиго и хорошенько прижать его к теплой стенке. Молодой офицер не выдержал натиска опытного особиста и выложил все, что знал о людях-индиго, их тайной телепатической сети и прочих нюансах. Гюрза узнал все, что только можно, и полученная информация его, честно говоря, ошарашила. Но агент быстро справился с эмоциями, уложил новые данные в голове и понял, что на этот раз сорвал действительно крупный банк. То, что Гюрза узнал, на сто процентов обеспечивало ему благосклонность Арианны и гарантировало получение долгожданного звания серпиенса первого уровня.