Первый и последний вопросы, скорее всего, имели один ответ. Кто подставил, того и прикрыла. А вот на вопрос номер два, пожалуй, мог ответить только сам Грин. Но чтобы с ним поговорить, Учителю следовало вывести на чистую воду истинного провокатора. Иначе Грина в родные пенаты не вернуть и не расспросить.
Зачем это все понадобилось Учителю? Для этого имелись вполне серьезные причины. По вине истинного провокатора рухнуло Сопротивление — это раз. По вине провокатора — а не Грина, который всего-то защищался, — погиб Воронцов. Это два. Учитель, как старый законник, нюхом чуял, что это дело может превратиться в нечто гораздо большее. Очень уж много торчало из его швов белых ниток. Это три.
А главное, Грин, безропотно принимая суровый приговор, показал, что дело стоило жизни. А ведь этому парню было что терять. И свои гениальные проекты, и Вику, и просто саму жизнь, которая только вырисовывалась впереди. Хорошая или плохая, но для Грина она только начиналась. И вдруг такой поворот. Его подставляют, а он молчит. Грин, конечно, славился своей эксцентричностью, и Вика это подтверждала, но не настолько же он чокнутый, чтобы идти на смерть просто так, из-за какого-нибудь надуманного принципа.
Вот во всем этом Учитель и хотел разобраться, тряхнув стариной и проведя собственное расследование. Тем более что службе оно не мешало. Да и не особо загружались службой выжившие ночные охотники. Равно как все остальные. Разгромленное в августе 2014 года Сопротивление ужалось до Подполья. Народу выжило мало, поэтому на серьезные операции никто пока не решался.
Начальство называло установившееся затишье периодом накопления сил и ресурсов. Лично Учитель слабо понимал, откуда возьмутся новые силы и ресурсы, если потеряны не только почти все базы, но и прерваны связи между округами и отрядами. Но начальство не теряло надежды. Пока не накопятся силы для нового удара, командиры пытались заниматься пропагандой и агитацией среди мирного (или по классификации Сопротивления — «инертного») населения, а ночным охотникам и другим бойцам они предписывали ухаживать за оружием, изготавливать «расходный материал», то есть заточки и другие эффективные в ближнем бою с серпиенсами предметы, а также тренироваться.
В общем, тот факт, что Учитель хоть чем-то занят, командиров только радовал. Другие-то бойцы и охотники просто-напросто кисли по кубрикам. А некоторые вовсе дезертировали. И вот это как раз стало для начальства проблемой номер один, на этом оно сосредоточило все внимание.
Пожалуй, только главный контрразведчик Сопротивления полковник Рублев, он же товарищ Дед, краем глаза наблюдая за активностью Учителя, пару раз вскользь выражал ему свое неудовольствие. Почему — понятно.
По возвращении с неудавшейся казни Дед некоторое время молча обдумывал случившееся, а потом все-таки вызвал бывшую группу Воронцова и устроил ей профилактическую беседу. Тогда договорились о следующем: поскольку никто, кроме самого Деда, его главного помощника капитана Рабиновича и бойцов из группы Учителя, не знает, что Грин выжил и сбежал, охотники будут об этом молчать. Дед подключит к делу нескольких проверенных агентов, возьмет поиски сбежавшего Грина под личный контроль, а бывшую группу Воронцова переведет в свой личный резерв, на повышенную зарплату и усиленный паек.
Деваться бойцам было некуда, и они согласились. Хотя про себя каждый подумал, что рано или поздно Дед непременно подставит группу. Для того он и оставил ее у себя под рукой. Как только появится безнадежное задание, так сразу и отправит воронцовских на верную гибель. А зачем Рублеву свидетели его позорного бегства с места неудавшейся казни? Незачем. Ведь мало того, что Дед опозорился, так еще и предателя не расстреляли, и вообще он умудрился уйти. Тяжелораненым, но вчистую победившим Деда в соревновании по стрельбе наугад. Просто грустный анекдот, а не ситуация.
— Но пока формально нас не за что расстрелять, вот и приблизил, чтоб в поле зрения оставались и не болтали, — когда бойцы вернулись «с ковра» в расположение группы, подытожил Учитель.
— А почему «пока»? — не на шутку встревожился Борис. — Потом будет за что?
— Этот найдет повод. Знаю я их сучью породу, особистов драных. Хлебом не корми, дай кого-нибудь до цугундера довести…
В общем, конкретно группу Учителя бездействие Сопротивления вполне устраивало. Пока генерал Алексеев не придумает какую-нибудь акцию, бойцам лейтенанта Учителя ничто не грозило. И пока сохранялся этот статус-кво, Учитель старался не терять времени даром.
Правда, далеко продвинуться за три месяца расследования он так и не сумел. Слишком мало он собрал улик, да и свидетели не особенно желали сотрудничать. Как ни старался Учитель, расследование постепенно заходило в тупик. О чем он и сказал вчера Вике, самому заинтересованному в успехе расследования лицу. Именно по ее инициативе группа собиралась на очередной мозговой штурм. Вика категорически отказывалась сдаваться.
Учитель вновь взглянул на часы, и в ту же секунду дверь открылась. Бойцы во главе с Рыжим ввалились в кубрик, не опоздав ни на миг. Что значит школа.
— Привет, командир, — Рыжий уселся верхом на стул. — Зачем звал?
— Тема прежняя, рассаживайтесь.
— Опять про Грина? — Рыжий сделал вид, что собирается зевнуть. — Не надоело?
— Нет! — резко отчеканила Вика.
— Нет так нет, — Рыжий поднял руки. — Чем плевать в потолок, лучше уж так пообщаться. Какие новые соображения, Учитель?
— Погодь с новыми, — вмешался Танк. — Со старыми разобраться бы. Я тут на досуге тоже помозговал чуток и кое-что понял…
— Не прошло и четырех месяцев, — поддел его Рыжий.
— Слышь, Учитель, — Танк никак не отреагировал на подначку, — ты говорил, что мы возьмем настоящего провокатора в лесу, когда будем Грина как бы расстреливать. Ну и почему мы его не взяли?
— Точно, был такой разговор, припоминаю, — поддержал Танка Рыжий. — Мол, кто из лишних окажется поблизости, тот и реальный провокатор. Но там только Дед появился. Ты его провокатором считаешь?
— Какие вы прямолинейные, — невесело усмехнулась Вика. — Там поблизости, знаете, сколько народу топталось, кроме Деда?
— Ну, например? — Танк обернулся к Вике. — Я никого больше не видел.
— Спутник видел, — сказал Боря. — У меня есть… вот… запись. Кроме нас человек двадцать. Вот здесь оцепление стояло, а вот, видите, Дед и его помощник. А на другой стороне поляны, вот на этой просеке черная машина стояла, видите?
— И кто сидел в этом «воронке»?
— Какой-то тип, не знаю, кто. Но Грина увез он. Смотрите. Вот он уходит в лес, а вот — возвращается. С Грином на руках. Говорит ему что-то. Хотите, увеличу картинку? Лицо Грина хорошо будет видно.
— Не надо, — Учитель поспешил пресечь глупую инициативу Бориса. — Грин жив, это главное.
Учитель покосился на Вику. Она скользнула взглядом по экрану и тут же отвернулась, закусив губу. Даже на длинном фокусе удавалось разглядеть, что вместо лица у Грина кровавое месиво.
— Я могу внешность этого типа смоделировать, — не унимался Боря.
— Тоже ни к чему, — Учитель коротко махнул рукой. — Ясно, что это не провокатор.
— А его сообщник, — вмешался Рыжий. — В смысле, сообщник Грина. Удивительно, неужели этот очкарик все продумал заранее?
— Бред какой-то, — пробасил Танк. — А если бы Вика его замочила? Откуда он мог знать, что пуля вскользь пройдет? Бред! Не мог он этого предусмотреть.
— Вы снова уходите от темы, — сказал Учитель. — Если не брать в расчет этого человека на черном «Крузере», остаются бойцы оцепления и Дед.
— В оцеплении два десятка щеглов стояли, вон те двое из охраны, эти из караульной, а те пятеро из хозроты, — сказал Рыжий, указывая на фигурки, замершие вместе с кадром на экране Бориного компьютера. — Ни одного кандидата в провокаторы не вижу. Ни по званию, ни по допуску к секретам. Даже капитана Рабиновича, помощника Деда, трудно в чем-то таком заподозрить. Кто он, если задуматься? Верная собачонка Рублева. Секретарь-невидимка. Тень отца Гамлета.
— И в город им всем непросто выбираться, — поддержал его Танк. — Всем, кроме начальника особого отдела.
— Тогда получается, Дед, — сделала вывод Вика. — Он имеет допуск к секретам, свободный выход в город, и он очень уж вовремя появился на поляне.
— Дед не просто чересчур вовремя там появился, он еще и активно участвовал, — задумчиво проронил Учитель. — Как мы и предполагали.
— Значит, все-таки он? — спросил Танк.
— Есть еще третий вариант, — вмешался Боря.
— Тоже через спутник увидел?
— Нет, я… это… ну, подумал.
— О как! — Рыжий усмехнулся.
— Чего ты ухмыляешься? Я подумал, что мы могли ошибаться, и провокатор просто не приходил на полянку.
— Логично, — согласился Учитель. — Тогда придется начать все заново.
— Тоже через спутник увидел?
— Нет, я… это… ну, подумал.
— О как! — Рыжий усмехнулся.
— Чего ты ухмыляешься? Я подумал, что мы могли ошибаться, и провокатор просто не приходил на полянку.
— Логично, — согласился Учитель. — Тогда придется начать все заново.
— Тогда устанем его вычислять, — исправил командира Рыжий. — Плюс ко всему не исключен вариант, что мы напрасно наезжаем на Деда и провокатор все-таки Грин.
— Нет! — резко отреагировала Вика.
— Все, молчу, — Рыжий поднял руки. — Тем более что меня эта тема больше не волнует. Я сползаю с ковра.
— Почему? — спросил Учитель.
— Не верю, — честно глядя командиру в глаза, ответил Рыжий. — Если пошлют в ночное, я в группе. Если нет, приходите, в картишки перекинемся, разговоры поразговариваем и весело побухаем. А вот эти игры в сыщиков… не хочу в них играть. Не мое это. Уж прости, командир.
— И на меня зла не держи, — сказал Танк. — Мы на этом деле Ворона потеряли, это ничем не оправдать и никакими расследованиями не исправить. Может, одумаетесь, бросите это дело?
— Нет, не бросим, — Учитель коротко посмотрел на Вику (девушка отрицательно качнула головой), затем на Борю. — А ты, Борис, что скажешь?
— А мне интересно, — Боря пожал плечами. — А что еще делать? Я остаюсь.
— Хорошо, — Учитель снова обернулся к Рыжему и Танку: — Одна только просьба…
— Будем молчать, обещаем, — предвосхищая его реплику, заверил Рыжий. — Как раз в память о Вороне. Он в твою затею с фальшивой казнью верил, и в невиновность Грина тоже верил, вот мы и уважим его. Да, Танк?
— Будем молчать, — боец кивнул. — Даже если спалитесь, лично я особистам ничего не скажу.
— И на том спасибо, — Учитель встал. — Теперь мы пойдем к Вике, а вам приятно провести время.
— Это твой кубрик вообще-то, — сказал Рыжий. — Лучше мы уйдем.
— Нет, останьтесь. Просто посидите здесь. Для конспирации.
— Не вопрос, — Рыжий кивнул Танку: — Сдавай.
Одновременно с Учителем поднялась Вика, а Боря, как обычно, притормозил, уткнувшись носом в компьютер.
— Боря, — окликнула его девушка.
— Ага, сейчас, — Борис поднял указательный палец. — А знаете, кто еще находился поблизости? Я только сейчас это понял…
— Борис, — Учитель повысил голос, — у Вики обсудим. Идем!
— А, ну да, — Боря сложил ноутбук, сунул под мышку и тоже вскочил.
Причем вскочил как-то чересчур резво, будто бы его подкинуло на трамплине. Видимо, то, что он вдруг обнаружил на записи, действительно стоило внимания. Да еще какого. Во всяком случае, глаза у парня горели, а ноги почти пустились в пляс от нетерпения.
— Не егози, — Учитель подтолкнул Борю к выходу, — шагай первым.
— Ага, — Боря все же не сумел справиться с эмоциями и расплылся в широкой улыбке. — Вы обалдеете, когда увидите, кто еще там мелькал! Это просто бомба!
— Верю, иди!
В кубрике у Вики Учитель устало плюхнулся в пластиковое креслице и прикрыл глаза рукой. Вика и Боря сели на койку. Некоторое время все молчали, как бы переваривая то, что произошло минуту назад. Поступок Танка и Рыжего не выглядел предательством, но неприятный осадок остался. Особенно сильно переживал Учитель. Это понимал даже Боря. Юноша справился с эмоциями и заговорил, только когда Учитель отнял руку от глаз и вопросительно взглянул на разведчика группы.
— Я эту запись за два месяца сто десять раз просмотрел, — возбужденно зашептал Борис. — И каждый раз что-то меня не устраивало. Все вроде бы вижу, все понимаю, а цепляется глаз за что-то, и не пойму за что. Только сейчас понял. Вот, взгляните!
Боря открыл ноутбук и развернул так, чтобы застывшую на экране картинку видели товарищи.
Ничего особенного лично Учитель не увидел. Лес как лес. Холодный, голый, пустой. Где-то слева от этого места стояли бойцы оцепления, а еще немного левее — Дед и следователь Рабинович. По центру картинки Учитель никого не видел, но стрелка курсора указывала именно на центр.
— Лес, — констатировал Учитель.
— Погоди, — Вика отняла у Бори компьютер и уставилась в экран. — Вот это… контуры… да?
— Именно! — Боря радостно хрюкнул. — Контуры змеевика в боевом режиме! Заметьте, он один, но не проходит мимо, а стоит и смотрит туда же, куда все.
— Проходил, услышал выстрелы, остановился, — Учитель пожал плечами. — Не понимаю, отчего ты так возбудился?
— Ты на время посмотри. В этот момент Фил еще яму копал!
— А ты можешь это изображение как-нибудь… обработать, что ли? — Учитель неопределенно помахал рукой. — Непрозрачным этого змеевика сделать.
— Пять минут! — заверил Боря, силясь придать лицу серьезное выражение. — Перекурите пока.
Вика едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Учитель тоже спрятал усмешку. В своей деловитой наивности Боря выглядел неподражаемо.
Компьютерная обработка изображения помогла несильно. Стало ясно, что за людьми действительно наблюдал серпиенс, но определить, кто это, не сумел бы даже опытный разведчик, знающий всех врагов в лицо. Закрытый щиток боевого шлема исключал идентификацию. Учитель вздохнул и покачал головой:
— Толку ноль. Ясно, что это наблюдатель из местной стражи, ясно, что его пригласил на шоу провокатор, но не более того.
— Уже немало, — заметил Боря. — Это означает, что Грин невиновен. Он не мог знать, когда его выведут на расстрел. А если б знал, как бы он сообщил из камеры?
— Мы и так знаем, что Грин тут ни при чем.
— Погодите, — снова вмешалась Вика. — Боря, а можно в профиль его рассмотреть. Хотя бы чуть повернуть.
— Без проблем, хотя будут те же… только в профиль, — Борис подкорректировал ракурс и вдруг хмыкнул. — Нет, не те же… и вообще не они.
— Это женщина, — перевела Борины иносказания на нормальный язык Вика. — Грудь, округлые бедра, талия… все на месте.
— Это Арианна? — удивленно спросил Учитель. — В таком случае сомнений нет, провокатор находился на поляне или поблизости. Одна она не пришла бы.
— Тогда провокатор — это Дед, без сомнений, — сказала Вика. — Вариант с неизвестным практически отпал.
— Ничего не отпал, он мог остаться за кадром, — заупрямился Боря. — Я еще пороюсь в записях. В конце концов тот тип на черной машине… чем не провокатор?
— Слишком крупный, — возразил Учитель. — Грина нес, как ребенка, на вытянутых руках. На других записях шпион помельче. Но все равно поройся.
— Я слышал, в штабе новый график составляют, — постепенно углубляясь в изучение сетевых записей, а потому как бы между делом проронил Боря. — Скоро снова на охоту начнут нас выпускать.
Учитель и Вика многозначительно переглянулись.
— Тогда нам тем более надо напрячься и поспешить, — сказал лейтенант. — С новой охоты мы можем не вернуться. Не Дед подставит, так провокатор. А уж если мы угадали и провокатор это и есть Рублев, то нам вообще ничего не светит.
— А? — Боря поднял взгляд. — Я пропустил. Что ты говоришь?
— Ничего, Боря, работай, — Учитель похлопал его по плечу. — И не стесняйся. Если что-то потребуется взломать, взламывай. Будем действовать в открытую. Выбора нет.
— Тогда и нам можно больше не стесняться? — спросила Вика.
— Да, мы тоже пойдем ва-банк. Черт с ним, с Дедом, не арестует, надеюсь. Сейчас уже поздно, а прямо с утра я пойду к Сан Санычу, а ты попробуй на Архангела выйти, он тебе сочувствует и вообще симпатизирует. Они с Вороном большие друзья были. Может, у него что-нибудь по провокатору найдется. Записи или вещдоки. Или просто припомнит странные факты. Не одной же нашей группе провокатор палки в колеса вставлял. По моим подсчетам, он больше года в нашем тылу действует. Наверняка у каждой группы накопились свои неприятные истории, только никто до сих пор не задумывался, есть ли в них что-то общее.
— Считаешь, я смогу сопоставить?
— Конечно. Ты девушка смышленая. Да и выбора у нас нет, время на раскачку закончилось. Или в ближайшие сутки мы вычисляем провокатора, или послезавтра он подставляет нас, как подставил Грина.
* * *За полгода, прошедшие с момента августовского разгрома Сопротивления, агент Гюрза так и не получил того, что хотел. Серпиенсы признали его заслуги на словах, но на деле их благодарность талантливому агенту-провокатору не выразилась ни в чем конкретном.
Деньги, которые регулярно зачислялись на его счет, Гюрзу волновали мало. Он даже толком не знал, сколько ему платят, тридцать сребреников в месяц или миллион кредитных единиц — новой мировой валюты — в день. Он всегда тратил ровно столько, сколько считал нужным, и это еще ни разу за два с половиной года услужения чужакам не приводило к обнулению его счета. Такая ситуация Гюрзу устраивала, а потому в детали он не углублялся.
Звание агента высшего уровня, которое давало Гюрзе особые полномочия и привилегии, провокатор получил еще до августовских событий, за прежние заслуги. Повысить же агента до серпиенса первого уровня непосредственная начальница Гюрзы московский приор стражи Арианна Дей по-прежнему лишь обещала. Гюрза пару раз осторожно интересовался, как продвигается это дело, но прямого ответа не получил. Видимо, заявка Арианны лежала под сукном в Лондоне, в канцелярии наместника Великого Дракона на Земле-216 Магнуса Арта. Серпиенсы оказались еще бóльшими бюрократами и любителями поиграть в политику, чем европейские чиновники старого образца. Впрочем, на быстрое решение этого вопроса Гюрза и не рассчитывал.