— Я доложу прокурору, — сказал следователь. — Он решит, как следует оценить ваши слова. Вы от них не отказываетесь?
— Могу даже добавить, если вы настаиваете!
— Я вас прощаю, зная, что вы недавно совершили. Вы не в обычном своем состоянии.
— Не обольщайтесь, я быстро восстанавливаю силы.
Дельмес вновь взялся за папку.
— Значит, вы оспариваете выводы следствия?
— Мне на него наплевать, — произнес Вержа тихим голосом.
Впервые Дельмес задумался о комиссаре, которого он считал примитивным и лишенным воображения. Однако, казалось, тот прекрасно чувствует себя в роли наглеца, что всегда требует определенной живости мысли.
— Должен ли я это зафиксировать? — спросил он, стараясь быть ироничным.
— Мне на это наплевать, — ответил Вержа, забавляясь, как демонстрант перед национальным гвардейцем.
Дельмес не знал, что сказать.
— Но вот на что мне не наплевать, — вновь заговорил Вержа, — это на то, что вы собираетесь предпринять в отношении Маржори.
Следователь как будто не понял.
— Придя к вам в первый раз, — сказал Вержа, — я довел до вашего сведения, что произвел обыск в публичном доме, который содержит некая Маржори. Один из моих коллег, мосье Герэн, позвонил, чтобы я прервал обыск. Вы согласитесь, что это заслуживает по меньшей мере судебного расследования.
— Об этом судит прокуратура.
— Вы тоже. Уголовно-процессуальный кодекс, дает вам право, даже обязывает, составить протокол, если факт правонарушения налицо.
Дельмес рассердился. Он сказал, что не ему выслушивать поучения, тем более на юридические темы, от Вержа. Комиссар вежливо согласился, добавив, однако, что ему хотелось бы знать, предприняла ли прокуратура какие-нибудь действия. Он встал, снял телефонную трубку с аппарата, стоявшего на столе Дельмеса, и протянул ее следователю.
— Спросите.
Следователь повторил, что не ему здесь получать приказания. Вержа не стал спорить. Он положил трубку на рычаг и не спеша сел на место.
— Все вы пустобрехи, — сказал он вежливо.
Дельмес подумал, что не расслышал, и попросил повторить. Вержа повторил фразу и тут же продолжил:
— Вы являетесь частью этой банды ничтожных карателей, которые считают, что мы живем в дерьмовом обществе. Вы не так уж ошибаетесь, но, когда вы обрушиваетесь на меня, вы доставляете удовольствие разной сволочи. Они думают, что, когда вы покончите со мной, вы будете сыты и не тронете их. Если вы начнете чистить конюшни Пятой республики, вас ждет большая работа.
Следователь встал. Он был бледен и дышал с трудом, что обеспокоило Вержа: не хватил бы его инфаркт.
— Прошу вас остаться здесь, — сказал Дельмес. — Я отправлюсь к прокурору.
Вержа выразил одобрение. Он теперь не торопился. Дельмес исчез, как будто его сдуло порывом ветра, предвещающим ураган.
Прокурор Ланжа с немалым удовольствием узнал о выходке Вержа. Вот уже несколько дней его сдерживали. А ему не терпелось отправить полицейского в тюрьму. Он жаждал заслужить репутацию этакого «левого» Торквемады.
— Немедленно заключите его под стражу, — сказал он.
— Он только что арестовал Ги Портора, — заметил Дельмос.
— Вот именно, — произнес прокурор, — мне сейчас жаловались. Он чуть не устроил побоище на улицах города. Улицы города — это не пустыня.
То была ложь: еще никто не выразил протеста. Но прокурор воспользовался своим авторитетом. Он придумал формулировку, — и она ему нравилась. Дельмес поверил ему на слово.
— Надо от него избавиться, — проговорил Ланжа. — В любом случае вы не можете позволить безнаказанно оскорблять себя. Поверьте мне, все будут аплодировать вам.
Дельмес со всех ног помчался назад и с ходу заявил Вержа, что заключает его под стражу, выдвинув обвинение во взяточничестве и оскорблении официального лица. Вержа поблагодарил его улыбкой. «Совершенно свихнулся», — подумал Дельмес. «Абсолютный тупица», — подумал Вержа.
Они вместе составили протокол, уличающий Вержа. Комиссар сам даже напомнил выражение, которое он употребил: пустобрех. Следователь его путал с другим, которое не мог процитировать. Комиссар подписал.
— Вы сейчас окончательно погубили себя! — констатировал Дельмес.
— В любом случае рано или поздно вы собирались посадить меня за решетку.
— Я еще не принял решения.
Вержа расхохотался.
— Ко всему прочему, — сказал он, — вы еще и лицемер.
У Дельмеса не хватило духу и это слово внести в протокол.
* * *Начальник тюрьмы Шарль Менор приближался к пенсионному возрасту. Поскольку он никогда не обладал душой тюремщика и попал сюда, потому что тут трудился его отец в те времена, когда работы еще было немного, он всегда старался все вопросы решать по возможности мирно. Менор страшно огорчился, увидев Вержа, которому надели наручники, выполняя категорический приказ Дельмеса, в свою очередь выполняющего желание прокурора. Вержа протянул руки, и полицейский извинился. Вержа был очень популярен среди низшего персонала.
Менор сообщил, что он срочно освободил одну камеру. Лучше, чтобы Вержа был один. Он мог очутиться вместе с людьми, которых он помог в свое время упрятать за решетку. К тому же теснота тяготила. Это, по мнению Менора, был самый главный недостаток тюрем. Он купил себе дом в департаменте Коррэз: ни одного соседа в радиусе десяти километров. Будучи вдовцом и имея женатого сына, он мог позволить себе шесть месяцев в году не видеть ничего, что напоминало бы человеческое существо.
Он продолжал бы еще, но Вержа зевнул.
— Это забавно, — сказал Менор. — Как только попадают ко мне, все хотят спать.
Он поручил Вержа тюремщику, получившему серьезные наставления: угождать комиссару во всем. Тот знал Вержа и сообщил ему об этом, добавив, что потерял счет «клиентам», присылаемым комиссаром. В заключение он сделал следующий вывод: теперь получается, что поставщиков доставляют вместе с товаром.
Камера представляла собой квадратную, три на четыре, комнату, с железной кроватью, столом, стулом, стенным шкафом и парашей. Доносился шум, исходивший, казалось, от самих стен, производимый разговорами заключенных, звяканьем металлических предметов, порой радиоприемниками. Вержа растянулся на кровати и задремал.
Его разбудили крики. Чей-то голос выкрикивал его имя.
— Вержа, Вержа, ты меня слышишь?
Он узнал Норбера.
— И ты получил ногой под зад, Вержа! — вопил тот. — Мы подыхаем от смеха.
Послышались торопливые шаги, шум открывающейся двери, голоса тюремщиков, приказывающих Норберу замолчать. Он крикнул еще, затем раздался звук приглушенных ударов. Постепенно вновь наступила тишина. Вержа не шевельнулся.
Он перебрал в памяти указания, которые дал Сильвене, Мора, Альже. Он ничего не забыл? Еще два дня, и произойдет настоящая сенсация. Вержа порылся в кармане в поисках успокоительных таблеток, которые как-то отложил про запас, а теперь захотел принять. Он расстраивался лишь по одной причине: Моника.
Размышления перешли непосредственно в сон. На месте Дельмеса был Портор и плевал Вержа в лицо. А он ничего не мог сделать, потому что был закован в цепи. Он увидел также Альмару, который сидел в кабинете Лардата и говорил, что не может принять его, так как мэр запретил.
Около 17 часов тюремщик принес ему антрекот, пожалованный начальником. Если Вержа захочет, он сможет за свои деньги получать такой антрекот каждый день. Вержа поел с аппетитом. Тюремщик добавил еще маленькую бутылочку красного вина. Вержа заснул опять, и больше ему ничего не снилось. Проснулся он в темноте. Тюрьма спала, но иногда он слышал стоны. И во сне рассудок Вержа продолжал свою работу. Он быстро прикинул: ничего не забыто. Кроме одного указания для Мора, который должен был прийти к нему в тюрьму через сорок восемь часов.
* * *Вечерняя газета сообщила об аресте Вержа. Новость была воспринята по-разному. Сочли странным, что в тюрьму упрятали человека, который еще утром обезвредил опасного преступника. Ходили самые невероятные слухи. В квартале, где был схвачен Портор, женщины утверждали, что Вержа убил двух человек, прежде чем добрался до бандита. Прохожая, которая свалилась тогда на рыбный прилавок, рассказала, не вдаваясь в подробности, что Вержа хотел ее изнасиловать. В полицейском управлении решили, что это уж слишком. А когда узнали, что Вержа посмеялся над следователем, его действия одобрили. Так были настроены инспектора. Начиная со следующего чина, остерегались иметь собственное мнение. Но на будущее дали себе зарок проявлять как можно меньше усердия.
Сильвена с утра находилась в Женеве. Она зарезервировала места в самолете, получила обещание директора банка, что он будет на месте, когда появится Вержа, взяла напрокат шикарный американский автомобиль. В своем номере в отеле Сильвена узнала из сообщения по радио об аресте Вержа. Она была довольна, но все же пожалела его.
Мора никак не высказывался. Его вызвал Сала и попросил пока не отлучаться. Он принял таинственный вид, что не обмануло Мора: через несколько часов и его вызовет следователь. Но будет гораздо труднее доказать, что и он получил взятки от Клод: речь шла о галстуках, шарфиках, еще о ботинках из крокодиловой кожи, которые Мора носил, только будучи в отпуску. Альже узнал новость, придя в пивную, где метрдотель показал ему газету. Гангстер взял ее и сел за столик, чтобы внимательно прочесть статью. В ней было мало подробностей. Альже позвонил в несколько мест, и это позволило ему восстановить ход событий. Он задумался.
Альже прошелся до почты, чтобы сделать оттуда еще один звонок, который он желал сохранить в тайне. Он дозвонился сразу и говорил со своим собеседником намеками: о приятеле, который не сможет присутствовать на совещании. Но оно все же состоится. Повестка дня не меняется. Единственное изменение: распределение голосов.
Затем Альже вернулся в пивную и заперся в своем кабинете, велев ею предупредить, когда появится Вентури. Корсиканец уехал накануне в Марсель, где он должен был повидать двух итальянцев, могущих принять участие в операции. Альже не захотел привлекать своих обычных соучастников. Как только операция закончится, итальянцы, получив свою долю, отправятся назад и ночью пересекут границу. Переход им был обеспечен. Третьим соучастником был эльзасец, с которым Вентури должен был встретиться в Париже.
Вентури возвратился около полуночи и сразу же пришел в пивную, где его ждал Альже. Узнав об аресте Вержа, он подумал, что операция отменяется, и пожалел об этом. Итальянцы произвели на него прекрасное впечатление: сплошные мускулы и мозги немного выше средних. Они соглашались на десять миллионов каждый, то есть на сумму, которую назначил Альже; деньги вперед, тут ничего не поделаешь, организаторы всегда должны идти на финансовый риск.
Альже развеял сомнения Вентури: он поработал не зря, напротив, поскольку Вержа вышел из строя, это значит, одной долей меньше, что составляет четыреста миллионов. Следовательно, Вентури и его помощники получат сто миллионов, из расчета по десять миллионов каждому и семьдесят миллионов для Вентури. Расчет исходил из миллиарда, что по примерным оценкам представляло минимальную сумму.
Вентури пришел в восторг, но в то же время забеспокоился. Он не понимал, как можно осуществить такую крупную операцию с такой малой долей риска. Альже вытащил из ящика письменного стола планы, которые ему дал Вержа.
— Ты помнишь хоть одно дело, где бы имелась такая документация? — спросил Альже.
Вентури изучал план, радостно посвистывая… Он ткнул пальцем в сигнальное устройство.
— Оно не сработает, — сказал Альже.
Единственное указание, которое он дал, — это действовать осторожно. Жертв не должно быть. Вентури пообещал: самое большее — несколько ударов рукояткой пистолета, если кто-нибудь окажет сопротивление. Вержа указал даже место, где взять пустые почтовые сумки, чтобы запихнуть в них деньги. Им втроем хватит нескольких секунд. Что касается машин, они находились в одном надежном гараже. Их украдут накануне и перекрасят вовремя.
— Самое главное, — сказал Альже, — это то, что произойдет потом.
Он рассказал Вентури о существовании охотничьего домика. Туда он доставит добычу. Альже будет его ждать. Они тут же произведут дележ, и Вентури исчезнет на неделю. Он поедет в Антиб, где двое друзей, довольно далеких от преступного мира, всегда удостоверят, что он приехал накануне. Все будет сделано за один, час. Служащие Альже чистосердечно заявят, что он не покидал пивную. Ему нередко случалось провести целый час в своем кабинете, занимаясь почтой или счетами.
— Когда ты вернешься, — сказал Альже, — получишь другое задание. Тебе за него заплатят. Это будет самое трудное: прикончить полицейского.
Венхури поморщился.
— Мора, — произнес Альже.
— Почему?
— Потому что нельзя полагаться на волю случая. Вержа в тюрьме. Но он наверняка позаботился о будущем. Не доверяет же он мне настолько, чтобы предполагать, будто я сберегу ему его денежки, пока он не выйдет. Я подумал и решил, что Мора, его давний приятель, будет присматривать за мной. Я не удивлюсь, если он посетит меня. Если он исчезнет, у нас развязаны руки. Было бы лучше убрать его прямо сейчас. Но я боюсь перед операцией — это насторожит полицейских. До сих пор за всем следил Вержа, и все было прекрасно. Лучше сделаем это позднее. Однако не слишком: Вержа долго в тюрьме не останется.
— Вот бы его, — произнес Вентури.
Альже улыбнулся.
— Посмотрим. Ты и так забираешь у него четыреста миллионов, на которые он рассчитывал, чтобы обеспечить себе приятную старость.
Вентури согласился, но не слишком уверенно. Для него единственный способ мести — это кровь за кровь.
— Он, конечно, будет грозить, когда захочет получить свои деньги, — сказал Альже. — Так как к этому времени его репутация будет подмочена, никто по нем плакать не будет. И никто не будет копаться.
Вентури просиял. Будущее открывало ему прекрасные перспективы. Ему очень нравился Антиб. В Каннах девочки были одна лучше другой. Он умел с ними обращаться. Он даже не начнет тратить свои семьдесят миллионов или потратит совсем немного: его будут приглашать дружки, которым он платил, снабжая их контрабандным товаром. Альже радовался меньше. От миллиарда ему останется всего ничего из-за этого проклятого штрафа. Но избежать его нет никакой возможности: таможенники были невинными младенцами по сравнению с теми, кто сейчас ждал уплаты штрафа.
* * *Людо, сторож аэродрома, был в тридцатые годы пилотом и нажил себе неприятности из-за двух разводов. Президент клуба вытащил его из нужды, поручив охрану поля и самолетов членов клуба. У Людо были очень светлые глаза. Сам он был высок и тощ. В течение трех лет Людо практически не покидал аэродром. Спал он в маленькой комнатке, устроенной в глубине одного из ангаров, где пахло маслом и бензином, что было дороже для него любых духов.
Людо откатил дверь, и Мора вошел в ангар. У Лардата был самолет «Мистэр», единственный в городе, принадлежащий частному лицу. Людо любовался им.
— Подумать только, я никогда не летал на реактивном самолете! — сказал он.
Мора разглядывал «Мистэр». Он не смог остаться в авиации из-за расстроенного слуха, и это было причиной его великой тоски.
Они вывели самолет на взлетную полосу. Мора забрался в кабину и внимательно изучил приборную доску. Людо сказал ему, что можно лететь спокойно. Он сам следит за самолетом: ни пылинки, ни одного неисправного контакта.
Он не обманывал. Мотор заработал сразу. Мора покатил по взлетной полосе, с удовольствием прислушался к шуму двигателей, а затем взлетел, устремившись в небо.
Он летал в течение часа, приближаясь к городу, но не пролетал над ним. Воздух был сказочно прозрачен. Мора вспоминал, какие мысли овладели им, когда он впервые сам сел за штурвал: убежать, исчезнуть, раствориться в этом покое, в этой голубой пыли…
Затем Мора предстояло неприятное дело — идти к следователю Дельмесу. Он пришел к нему полный сил. Дельмес встретил его отчужденно, перенеся на инспектора ту злобу, которую таил против комиссара. Он тут же сказал: Клод утверждала, что делала инспектору подарки.
— Совершенно верно, — подтвердил Мора.
Дельмеса, казалось, удивила эта откровенность.
— Значит, вы признаете?
— Я даже покажу вам один подарок.
Он задрал ногу на стол следователя, который такого усердия не требовал.
— Эти ботинки из крокодиловой кожи, — любезно произнес Мора.
Инспектор надевал их редко и никогда на службу. Но, поскольку знал, что следователь задаст ему вопрос на эту тему, он решил сэкономить время.
— Довольно, — резко сказал Дельмес.
Мора убрал ногу с письменного стола.
— Что вы получили, кроме этого? — спросил следователь.
— Два галстука, кажется, и шейный платок.
— Почему вдруг эти подарки?
— За услуги, которые я ей оказывал.
Дельмес сухо попросил Мора «уточнить».
— Клод угрожали мелкие рэкетиры. Я задал им небольшую трепку, и они успокоились.
— Вы составили рапорт?
— Нет.
— Однако это была явная попытка шантажа.
— По всей видимости.
— Ваш долг был составить акт, а не выступать посредником.
Мора не возражал. Он слушал краем уха.
— Отвечайте мне.
— У меня не было никаких доказательств.
— Вы должны были их получить.
— То есть устроить ловушку?
— Да.
Мора улыбнулся.
— Год назад один мой коллега поступил таким образом. Адвокаты подсудимых доказали, что речь шла о провокации. Тех оправдали, а полицейский едва избежал порицания.
Он добавил весьма любезно: