– Не прикольнетесь, – хриплым от волнения голосом обрадовала Зинаида. – Вызовем милицию. Только бы успели.
Девчонка мигом прониклась серьезностью ситуации, глаза ее заблестели еще ярче, а голос зазвенел еще выше:
– Ой, да чего ж ты тащишься, как удав? Ты быстрее не можешь? Сейчас вон дорога в лес вильнет, уйдут, как дети в школу! – прыгала она на переднем сиденье.
Дорога уже давненько виляла среди реденьких березок и елочек, но впереди синел настоящий лес – плотной стеной, и в нем спрятаться любой машине можно, точно иголке в стоге сена. Одна надежда, что кокетливая иномарка Мотковой не осилит сибирскую чащу.
Они все-таки ушли. Вроде, Рома и отстал несильно, а из-за очередного поворота вывернул, и нет впереди никого.
– Ну, блин! – хлопнула себя по коленкам девчонка. – Так и знала! Чего тормозишь? Рули обратно! Искать же надо! Надо, да, тетенька?
– Надо… – чуть не плакала Зинаида.
Она вспомнила, какой понурой была Татьяна, когда выходила из подъезда. А Игнатий! Почему она сразу не обратила внимание на его походку?! Что-то с ними уже сделали. Интересно, как Моткова заставила Плюха и Татьяну безропотно выйти из дома? Чем? Может, она нашла Вадьку и снова украла? Из-за ребенка Татьяна пойдет куда угодно. И Игнатий тоже – не станет он подвергать риску чужую жизнь, хоть и хирург…
Они мотались по дороге уже минут десять. На каком-то вираже их попытались задержать гаишники или как там они теперь называются. Ромка лихо вильнул и попросту смылся с государственных глаз. Парень на своем «жигуленке» вытворял чудеса, только чего они стоили? Ведь самые близкие люди Зинаиды были сейчас в руках преступницы, а она лишь накручивала по буеракам вензеля с умелым парнем за рулем…
– В-о-о-о-он! – вдруг заорала девчонка, тыча рукой куда-то в чащу леса. – Видишь красное пятно? Да куда ты пялишься! Вон там… Нашел, да? Молодец! Вот, я ж говорила, что мой Ромыч – супер. Ромка, завтра же к тебе переезжаю!
– Рома, а теперь, пожалуйста, потише, чтоб не спугнуть… – просипела, вдруг потеряв голос, Зинаида.
– Да, Ромыч, не спугни! Сейчас у преступника может быть психоз. Перестреляет всех на фиг, и все! Тише давай, – снова ухватила бразды правления девчонка.
Ромка подкрался на «жигуленке» к стоящей красной машине так тихо и близко, как только можно. Из салона сразу же выскочила Зинаида, а еще быстрее – девчонка.
– Стой! Стрелять буду! Руки вверх! – крикнула она и направила в салон Вероникиной иномарки самый настоящий пистолет.
Зинаида подлетела к машине, распахнула глаза и… тихо осела.
На заднем сиденье, откинув голову, лежал Игнатий, на его плечо навалилась Верка Моткова, а над ними хищной птицей нависала Татьяна.
Глаза у Боевой изливали такой гнев, лицо искажала такая гримаса ненависти, что Зинаида вглядывалась и не могла ее узнать. Боева злобно щерилась, но руки послушно держала кверху.
– Таня… – прошептала Зинаида, мгновенно поняв все. – Это ты Софью? Сама? Зачем?
– Пошла ты! – метнула в нее Татьяна гневную молнию. – Скажи, ну скажи: какого хрена ты в каждой дыре затычка? Ты…
– Хорош болтать! Вылезайте из машины! – резко командовала девица. – Быстро! Ромыч, тетенька, отойдите… Ромыч, мать твою, возьми у нее шприц из рук!
В самом деле – в руках у Татьяны был шприц.
– Женщина! Говорю же вам, отойдите! – кричала девчонка. – Им уже ничем не поможешь! Только пальцы оставите!
Зинаиде было плевать на пальцы. Она, не отрываясь, смотрела на откинутую голову любимого мужчины. Да, что теперь скрывать: она на самом деле любила Плюха. Надо было подойти, но ноги не слушались, они просто отказывались идти. А по щекам катились противные мокрые капли.
– Всем стоять!!! – раздалась позади живописной группы новая команда.
Гаишники догнали-таки злостного нарушителя Ромыча.
– Ой, ребятки! – кинулась к ним зареванная Зинаида. – Вы как вовремя-то! Мы преступника задержали. Вызывайте «Скорую», милицию, кого там надо… Ну не стойте же! Видите, в машине два трупа! «Скорую»!
Служивые переглянулись и сунулись в машину. Пока один, на всякий случай, наряжал Боеву в наручники, к другому подошла девчонка и о чем-то стала перешептываться.
– Ром, – подошла к водителю «Жигулей» Зинаида, – спасибо тебе. А девчонка твоя вообще молодец. Только вот как она с пистолетом-то?
– Да выкрутится, – отмахнулся Роман, – у нее проблем не будет. Да и вообще, пистолет-то газовый. Аня всегда его с собой таскает, за это ей и влетит. От батюшки.
– А кто у нее батюшка?
– Так Никольский же!
Зинаида сглотнула. Она, конечно, была слабовата в местной иерархии, но даже ей была известна фамилия главного прокурора города.
В это время на поляну уже прибыли милиция и «Скорая помощь». По темному лесу бегали мужчины в форменной одежде, врачи торопились с носилками к машине. Зинаида прорвалась к нему, к Игнатию. Она бросилась на носилки:
– Миленький мой, хороший! Я дура была! Дура! Я разрешу тебе делать все, что захочешь, только не умирай! Я понимаю, я не такая умная, красивая, но… ты можешь гулять с красивыми! Слова не скажу! А я просто буду ждать и готовить…
– Заметано, – вдруг пробубнил Игнатий и сладко всхрапнул прямо на носилках.
– Ой, мне кажется, я погорячилась… – растерянно оторвалась от носилок Зинаида.
– Женщина! Да не мешайте же! Просто шагу не дают ступить! – задергала бровями возмущенная врач «Скорой».
Зинаида оторопело взглянула на врачиху, потом на Плюха и… крепко, по-мужски, чмокнула врачиху в щеку.
Глава 8 Потеря розовых очков
Уже вечером, ближе к десяти, Рома с Аней подвезли Зинаиду к подъезду. Всем троим изрядно пришлось попотеть в милиции – записывать, рассказывать и подписывать. И сейчас все торопились по домам.
– Возьмите, – протянула Зинаида скомканную тысячную купюру. В кармане у нее осталась еще одна, до далекой получки.
– Да вы что?!! – вытаращилась Аня. – Мы с вами… Нет, ну придумала!
– Рома, возьми… на бензин там или еще куда…
– Вы это, домой идите, устали же… Такое пережить… – смущенно проговорил парень и открыл дверцу. – Вас проводить?
– Нет, здесь я сама, – отмахнулась Зинаида. – Заезжайте в гости, вон мои окна. Буду рада.
Аня аж подпрыгнула:
– Ага, спасибо за приглашение! А то я уже сама хотела напроситься! И вы нам все с самого начала расскажете, ладно? И еще про то, как вы прошлое преступление раскрыли, хорошо?
– Сейчас, что ли? – испугалась гостеприимная хозяйка.
– Нет! – твердо проговорил Рома и впервые за все время повысил голос на подругу: – Анна! В машину и домой! Тебе еще с отцом разбираться.
Девчонка судорожно вздохнула, захлопнула дверцу и старенький «жигуленок» стал набирать скорость.
– Ну, вообще! – встретила Зинаиду рассерженная Юлька. – И где вас только носит? Тут все прям с ума посходили – звонят и звонят! Ее все потеряли, а она – пожалуйста, пришла!
Зинаида хотела было в резкой форме поставить девчонку на место. Что это, в самом деле, она себе позволяет?! Но неожиданно Юлька заморгала глазами и уткнулась ей в грудь.
– Я тут от телефона не отхожу… думала уже… что кокнули вас где-то… – в голос разревелась она.
Из комнаты вышел взволнованный Игорек с книгой в руках. И, судя по тому, что книга у него торчала вверх ногами, было ясно, что и его в данный момент интересовала не литература.
– Ну и ладненько. А то уж… да уж…
– Юлька, а налей-ка мне своего борща, – попросила Зинаида, вытирая девчонке слезы.
Нырнув в свою стихию, Юлька быстро успокоилась.
– Госсыди, Зинаид Иванна! Вот кто б знал, как меня тот борщ достал! Только для вас и готовила. А сегодня у нас суп гороховый. Попробуйте, а то правда, не все же свеклу жевать!
Зинаида уселась жевать горох, но раздался телефонный звонок.
– Идите, вас, – кивнула на телефон Юлька.
Не успела Зинаида взять трубку, как на нее вылился целый поток возмущения и негодования от Ивской:
– Нет, ну как только можно?! Как можно? Ни Татьяны, ни вас! Бар пустой! Сегодня целый вечер за стойкой торчала Ия Хорь! Ей ли, с ее бухгалтерским образованием, скакать официанткой?! И еще эта Моткова куда-то исчезла… Вот так на вас и надейся! Только один раз в две недели проходит показ, а вы…
– Елена Сергеевна, – спокойно оборвала ее на полуслове Зинаида. – Моткова в больнице. А я в милиции была. Я нашла убийцу.
В трубке повисла тишина. Потом Ивская совсем по-другому спросила:
– Завтра на работу не выйдете, да? А рассказать когда сможете?
– Когда самой все объяснят.
– Ага… Ладно, завтра можете не выходить, а потом буду оформлять вас на кадры, как и обещала. Я позвоню завтра.
Есть расхотелось. Зинаида отправилась к себе, забрала Мурзика и завалилась в кровать. Снова вспомнила Татьяну. Не ту, которая со звериным оскалом смотрела на нее из красной машины, а другую – веселую, смешливую… А потом она вспомнилась ей молодой, когда только пришла в ресторан… а еще как они вместе тащили избитого Вадьку…
– Зинаид Иванна, – появилась в дверях Юлька. – Это ничего, что я своим ключом? Просто у вас так тихо… я думала…
– Юля, ничего. Но ключ оставь, – буркнула Зинаида и уставилась в черный квадрат телевизора. – А тихо, потому что мы с Мурзоном ждем сериал.
– А вас, между прочим, ждет какой-то господин! – заявила Юлька. – А у вас вся физия разбухла, и еще вы в постели! Мне что, его прямо к кровати вам подавать?
Зинаида не успела ответить: Юльку отодвинула чья-то уверенная рука, и в комнате появился высокий, строгий господин в темном пальто, в белоснежной рубашке и темном галстуке. Похоже, он прибыл не один, потому что позади него маячили еще какие-то фигуры. Но в комнату Зинаиды господин их не впустил.
– Вам плохо? – не здороваясь, спросил он.
– А чего хорошего? – буркнула Зинаида, злясь от того, что физия у нее на самом деле разбухла. И нос покраснел, и вообще!
– Что я могу для вас сделать? – коротко спросил господин.
Таким тоном мог говорить человек, который на самом деле может многое. Зинаида это сразу сообразила, поэтому на секунду задумалась, выбирая награду.
– Если вы можете, я бы хотела… все узнать о Боевой Татьяне Викторовне. Ее сегодня задержали, а подробности…
– Знаю. А зачем это вам? – поднял бровь неизвестный гость.
– Ну, знаете ли… Я столько рылась в этом преступлении, так искала, сегодня столько показаний давала, а меня никто в курс дела и не ввел. Должна же я знать… должен же кто-то мне все объяснить… Если вы сможете…
Мужчина ничего не сказал и вышел. Зинаида же так и осталась лежать на кровати, не понимая – объяснят ей, что произошло на самом деле, или нет.
– Кто это был? – сунулась в дверь Юлька, когда гости ушли.
– Ну-у… наверное, из ФБР, – гадала Зинаида. – Или… муж Ивской. Благодарить меня пришел, что от бизнеса его жены отвела подозрение, беду и дурную славу.
Девчонка понимающе мотнула головой, хотя никакой Ивской знать не знала, и тихо прикрыла дверь.
– Нет! – тут же крикнула ей вслед Зинаида. – Это не ее муж! У нее муж слесарь! Странно, а кто ж это и правда был?
Весь вечер звонил телефон. Пыталась похвастаться Данилова, как она удачно оголила свой пирсинг и все просто визжали. Потом позвонила Настя и поздравляла маму с первым показом, как будто это она, Зинаида, дефилировала на «языке». Не осталась в стороне и Нюрка – плескалась в слезах и упреках. Зинаида должна была пригласить ее на показ, где и познакомить с богатым и красивым крикуном арий, но забыла, а теперь пусть отдает назад Плюха. А потом… Да кто только не звонил! Не звонили только Татьяна и Плюх. Зинаида не знала, хочет ли она слышать свою бывшую подругу, а вот Плюха услышать ей очень хотелось. Только это было невозможно: он находился в больнице. Что с ним, ей так и не сказали, когда придет в сознание, тоже неизвестно. Точно так же дела обстояли с Вероникой. А от этого было на душе тяжело и грустно.
– Ничего, завтра как приду пораньше в больницу, так и не уйду, пока все не узнаю, – решила для себя Зинаида.
Утром идти никуда не пришлось. Еще не открывая глаз, Зинаида почувствовала, что по щеке кто-то ползает. Лихо хлопнув предполагаемую муху, она ухватилась за чью-то руку.
– Ого! – воскликнул знакомый, близкий голос. – Это за что же?
Она открыла глаза: перед ней на стуле, в пальто, восседал Игнатий и хитро щурил глаза.
– О-о-о-ой… – растерянно полепетала Зинаида, представив себе, как сейчас выглядит. – Юлька, черт возьми! Я ведь отобрала у тебя вчера ключ! Как ты Плюха-то впустила?
Немедленно появилась изумленная Юлька.
– Что значит «как»? Через двери! Вашу комнату ключом открыла, у нас же с Игорьком запасной есть. Не, а чего же, – ждать, пока вы глаза продерете? Так от вас все мужики убегут, не дождутся.
– Вот ведь правильно девочка размышляет, – сочувственно качнул головой Плюх. – Зин, а ты бы это… не валялась в неглиже, к тебе сейчас гости нагрянут.
– Ка… кие гости? – еще больше закуталась в одеяло Зинаида.
– Высокие. Сама же просила. Давай, вставай, я отвернусь.
Плюх поднялся и подошел к окну. Из двери – не иначе, как подслушивала, – выскочила Юлька и сунула Зинаиде роскошный шелковый халат, необыкновенной расцветки.
– Идите, переоденьтесь, – толкала она хозяйку в ванную.
– С кого ты сняла эту прелесть?
– Потом расскажу, идите.
Зинаида пробыла в ванной долго. Надо было умыться, накраситься… А самое главное, она просто никак не могла вспомнить: каких гостей она вчера зазвала. Ромку с Аней, что ли? А откуда про это Плюх знает?
Когда Зинаида наконец вернулась в свою комнату, которую заботливо на скорую руку прибрала Юлька, там сидели вчерашний господин, Вероника Моткова и еще какой-то невзрачный мужчина в темном пуловере и джинсах.
– Ну, вот и наша героиня! – воскликнул вчерашний господин так, будто в комнату вошла пятилетняя именинница.
– Простите, не знаю, с кем имею честь… – напыщенно дернула головой Корытская.
С ней рядом сидел Игнатий, она прекрасно наложила макияж, даже в чей-то красивый халат принарядилась, то есть выглядела изумительно, а потому могла себе позволить покочевряжиться.
– Ой! Зинаида, ва-аще, блин! Это ж мой папик! – гаркнула живая и здоровая Моткова, но, поймав взгляд отца, вдруг кардинально переменилась. Откашлялась, смущенно повела плечами и перешла на нормальный русский язык: – Зинаида, это мой папа, прошу любить и жаловать.
– Вы хотели узнать подробности дела, я вас правильно понял? – вежливо спросил Мотков. – Я вам привез товарища, и он уже сейчас может кое-что прояснить. Думаю, его рассказ будет интересен для всех.
Зинаида так яростно мотнула головой, будто пыталась лбом забить гвоздь.
– Ну, вот и славно. Говорите, Евгений Николаевич.
Евгений Николаевич не стал попусту тянуть время, откашлялся и начал говорить.
Самостоятельная жизнь Татьяны Боевой с самого начала сложилась как-то не так. Она вышла замуж по глубокой любви и выворачивалась наизнанку, пытаясь стать идеальной женой и единственной женщиной для своего супруга. Но мужья не всегда ценят эдакую самоотдачу, и Татьянин муж, в благодарность за все, изменил ей с ближайшей Таниной подругой. После такого предательства она не стала рвать на голове волосы в клочья, истекать слезами, а как-то в одночасье к мужчинам остыла. А заодно и к женщинам. Нет, она великолепно общалась с представителями любого пола, но никого больше не допускала к себе ближе, чем на вытянутую руку. Единственным богом для нее стал Вадим, ее ребенок, ее сын, которому и достались и вся ее любовь, и нежность, и обожание. Пока мальчик рос, ей было легко его лелеять и холить, но как только повзрослел, для Татьяны наступила тяжелая пора. Парень влюбился. Причем безответно, да еще в такую оторву, которая и ногтя драгоценного Вадима была не достойна. И эта оторва жила на одной лестничной клетке с ними.
– Господи, Кристина, посмотри на себя! Хоть ногти постриги, что ли? – каждый день колола девчонку Татьяна.
Однако на отношение к девчонке сына это не влияло никак. Дальше больше. Девчонка подрастала и стала понимать, какое влияние имеет на парня, который старше ее на пять лет. И начала куражиться. Сначала это были невинные детские шалости: она при всех требовала конфет или мороженого и ни в чем не знала отказа, парень с восторгом подчинялся. И кое-кто даже поговаривал, что они дружат.
И, может, из-за этих слухов пришла как-то к Татьяне мать Кристины, тоже одинокая женщина – Елена Сергеевна, и предложила открыть свое дело.
– Я кредит в банке возьму, ателье открою, а вы можете бар небольшой организовать при ателье этом. Я слышала, вы официанткой работаете?
Женщины тогда проговорили до поздней ночи, а утром Татьяна тоже стала собирать бумаги для кредита.
Татьяне думалось, что бар раскрутится быстрее и доходов принесет больше, а вышло не так. Елена заняла ту нишу, которая пустовала, и продукция ее ателье была мгновенно востребована – полных, низеньких, неуклюжих женщин на свете куда больше, чем дам с идеальными фигурами, а баров было великое множество. Собственно, Татьяна могла бы это перенести, в конце концов, ее дело позволяло ей кушать бутерброды с икрой, и вовсе не с кабачковой. Но вот Кристина! В ее отношениях с Вадимом начался новый виток. Девчонка постоянно подчеркивала, что она – дочь директора, а он – всего-навсего сынок подчиненной ее матери. Парень не обращал на это внимания, а вот Татьяна страдала. Кристину же злило спокойствие ухажера. Чего она только не придумывала, чтобы вывести того из равновесия.
– Тань, ты слышь-ка чаво… – каждый день встречали словоохотливые бабуси Татьяну на лавочке возле подъезда. – Эта-то шельма, знашь, как твово Вадьку изводила седни? Дай-ка скажу! Она тако удумала…
Короче, что удумала шельма и как от этого должен был страдать Вадим, знал весь двор. Татьяна бесилась. Она не раз ловила Кристину и пыталась ей втолковать, что если только…