По воспоминаниям Лео Силарда, Эйнштейн воскликнул тогда: «Об этом я совершенно не подумал!» Действительно, одно дело – обнаружить в материи концентрированные запасы энергии, и совсем другое – научиться ее (энергию) высвобождать. Превращение массы в энергию и обратно происходит в природе постоянно, и, когда Альберт Эйнштейн вывел свою знаменитую формулу E = mc2, он совершенно не думал о цепной реакции.
Энрико Ферми (1901–1954) – итальянский физик, создатель первого в мире ядерного реактора, лауреат Нобелевской премии по физике 1938 года «за доказательство существования новых радиоактивных элементов, полученных при облучении нейтронами, и связанное с этим открытие ядерных реакций, вызываемых медленными нейтронами»; считается одним из «отцов атомной бомбы».
«От первого открытия радиоактивности до первого ее подчинения человеческим нуждам прошло немногим больше четверти века. Понадобилось еще двадцать лет, чтобы преодолеть все мелкие трудности, лежащие на пути применения этого удивительного успеха. Но главная вещь была уже позади, новая граница в ходе человеческого прогресса была пересечена именно в том [1933] году. Холстэн установил до минуты время атомного распада висмута в частицы. Нечто взрывалось с огромной силой и превращалось в тяжелый газ чрезвычайной радиоактивности, который, в свою очередь, распадался в течение семи дней. Это нечто было открыто после года дополнительной работы, после чего он мог на опыте показать, что итогом этого быстрого высвобождения энергии было золото… Холстэну, прежде чем умереть, было предначертано увидеть, как атомная энергия доминирует над любым другим источником энергии. Но в течение нескольких лет обширная сеть препятствий сдерживала новое открытие от всякого эффективного использования его в обычной жизни. Путь от лаборатории до цеха бывает порой извилист. Электромагнитное излучение стало известно и не раз демонстрировалось в течение двадцати лет, прежде чем Маркони сделал его фактически доступным. Примерно те же двадцать лет, отделяющие открытие электромагнитного излучения от открытия радио, должны были пройти с момента открытия радиации до практического ее использования».
Отрывок из романа Герберта Уэллса «Освобожденный мир» (1914)Итальянский физик-ядерщик Энрико Ферми (1901–1954).
Картины, описанные Гербертом Уэллсом более чем за 25 лет до эры ядерного оружия, изначально, разумеется, воспринимались как плод буйного воображения писателя-фантаста. Однако со временем стало ясно, что художественные образы не столь уж и невероятны и далеки от реальности. Особенно это стало очевидно в конце 1930-х – начале 1940-х годов ХХ века.
Естественно, краеугольным камнем политики тех лет был важнейший вопрос – кто первый создаст это сверхмощное оружие, в основе которого будет лежать выделение огромного количества энергии.
Итак, обсудив теоретическую сторону вопроса, Эйнштейн, Вигнер и Силард, не сговариваясь и почти в один голос, задали вопрос: что, если первая урановая бомба будет изготовлена в нацистской Германии?
По существовавшей информации, наука Третьего рейха уже работала в этом направлении. Но в нацистской Германии, лишившей себя еще в начале тридцатых годов многих великих физиков «неарийского» происхождения, исследования продвигались медленно, да и Гитлер не видел это направление перспективным.
Пока не видел…
Таким образом, мысль обратить внимание правительства Соединенных Штатов на эту проблему пришла сама собой.
Письмо Альберта Эйнштейна Франклину Рузвельту.
«Невозможно предугадать все последствия наших поступков, потому-то мудрецы и посвящают свою жизнь исключительно созерцанию», – напишет в это время Эйнштейн.
В 1939 году времени на созерцание не оставалось, цепная реакция началась.
Первые попытки войти в контакт с американскими силовыми ведомствами предпринял Энрико Ферми, который предложил проект создания атомной бомбы ВМС США. Военные проявили к предложению вежливый интерес, но без приказа «сверху» ни на какие ответные действия не пошли. А приказа не было, потому что слишком уж безумной и трудно выполнимой казалась эта идея в Вашингтоне.
Эйнштейн со свойственными ему размахом и бескомпромиссностью решил обратиться с письмом к президенту Соединенных Штатов Франклину Делано Рузвельту.
Приведем это письмо целиком, чтобы понять эволюцию мировоззрения Альберта Эйнштейна, каким образом сложились воедино его гражданская позиция, научные амбиции и его пацифизм, та самая толстовская идея непротивления злу насилием.
«Ф.—Д. Рузвельту
Президенту Соединенных Штатов
Белый дом. Вашингтон
Сэр,
некоторые недавние работы Ферми и Сцилларда, которые были сообщены мне в рукописи, заставляют меня ожидать, что элемент уран может быть в ближайшем будущем превращен в новый и важный источник энергии. Некоторые аспекты возникшей ситуации, по-видимому, требуют бдительности и в случае нужды быстрых действий со стороны правительства. Я считаю своим долгом обратить Ваше внимание на следующие факты и рекомендации.
В течение последних четырех месяцев благодаря работам Жолио-Кюри во Франции, а также Ферми и Сцилларда в Америке стала вероятной возможность ядерной реакции в крупной массе урана, вследствие чего может быть освобождена значительная энергия и получены большие количества радиоактивных элементов. Можно считать почти достоверным, что это будет достигнуто в ближайшем будущем.
Это новое явление способно привести также к созданию бомб, возможно, хотя и менее достоверно, исключительно мощных бомб нового типа. Одна бомба такого типа, доставленная на корабле и взорванная в порту, полностью разрушит весь порт с прилегающей территорией. Такие бомбы могут оказаться слишком тяжелыми для воздушной перевозки.
Соединенные Штаты обладают малым количеством урана. Ценные месторождения находятся в Канаде и Чехословакии. Серьезные источники – в Бельгийском Конго.
Ввиду этого положения не сочтете ли Вы желательным установление постоянного контакта между правительством и группой физиков, исследующих проблемы цепной реакции в Америке? Для такого контакта Вы могли бы уполномочить лицо, пользующееся Вашим доверием, неофициально выполнять следующие обязанности:
а) поддерживать связь с правительственными учреждениями, информировать их об исследованиях и давать им необходимые рекомендации, в особенности в части обеспечения Соединенных Штатов ураном;
б) содействовать ускорению экспериментальных работ, ведущихся за счет внутренних средств университетских лабораторий, путем привлечения частных лиц и промышленных лабораторий, обладающих нужным оборудованием.
Мне известно, что Германия в настоящее время прекратила продажу урана из захваченных чехословацких рудников. Такие шаги, быть может, станут понятными, если учесть, что сын заместителя германского министра иностранных дел фон Вайцзеккер прикомандирован к Институту кайзера Вильгельма в Берлине, где в настоящее время повторяют американские работы по урану.
Искренне Ваш, Альберт Эйнштейн».По мнению Б. Г. Кузнецова, автора самой известной советской монографии о создателе теории относительности «Эйнштейн», «…вмешательство Эйнштейна было завершением длительной эволюции его отношения к окружающему. Вместе с тем этот акт [письмо президенту] связан с очень характерными особенностями начала атомной эры».
Действительно, читая сейчас это послание Альберта Эйнштейна Рузвельту, мы вновь сталкиваемся с парадоксальной личностью нобелевского лауреата, его двойственностью, его извечным пограничным состоянием – затворник и общественный деятель, пацифист и активный борец со злом, вольнолюбивый исследователь и системно мыслящий ученый.
Безусловно, Эйнштейн не мог не понимать, что подобное письмо полностью подчиняет (морально и материально) науку, физику в частности, государству, делает ее совершенно зависимой от заказа и политической конъюнктуры, делает заложницей отдельно взятых государственных персонажей. Но, с другой стороны, ученый был уверен, что лучше служить демократическому государству, каким он представлял себе США, чем отдать ядерные технологии в руки германских нацистов.
Откровенно говоря, выбор был невелик, и ученый сделал его.
«Невозможно предугадать все последствия наших поступков». Эти слова в полной мере отразили его внутренние метания. Спустя годы, вспоминая о своих советах Рузвельту, он воскликнет: «Если бы я знал, что немцы не сумеют изобрести атомную бомбу, я бы и пальцем не пошевелил».
Бомбардировка Хиросимы и Нагасаки в 1945 г.
Откровенно говоря, выбор был невелик, и ученый сделал его.
«Невозможно предугадать все последствия наших поступков». Эти слова в полной мере отразили его внутренние метания. Спустя годы, вспоминая о своих советах Рузвельту, он воскликнет: «Если бы я знал, что немцы не сумеют изобрести атомную бомбу, я бы и пальцем не пошевелил».
Бомбардировка Хиросимы и Нагасаки в 1945 г.
Но это будет уже после бомбардировки Хиросимы, а пока Эйнштейн и его коллеги приступили к консультациям по вопросам отсеивания изотопов урана.
Впрочем, довольно быстро нобелевского лауреата вывели из так называемого Манхэттенского проекта. Его пацифизм, нонконформизм и социалистические взгляды насторожили американских политиков и военных, и неблагонадежного ученого, дававшего советы самому президенту Соединенных Штатов, решили держать подальше от большой военно-политической игры, за которой, впрочем, пристально наблюдали и из СССР.
Манхэттенский проект – кодовое название программы США по разработке ядерного оружия, предшественником Проекта стал так называемый «Урановый комитет» (1939). Проект возглавил американский физик Роберт Оппенгеймер, в задачи Проекта кроме научных исследований входил также сбор разведывательной информации по германской ядерной программе.
Роберт Оппенгеймер (1904–1967) – директор Института перспективных исследований и руководитель Манхэттенского проекта. Принстон, 1947 г.
«Его призванием, мечтой, служением была наука, чистая… наука… И тем не менее ни один из естествоиспытателей не вмешивался в мирские дела с такой энергией и с таким эффектом, как Эйнштейн. Это началось не в 1939 году, а почти на двадцать пять лет раньше, во время Первой мировой войны, потом еще больше Эйнштейн занимался делами мира в годы нагрянувшей славы, во время путешествий, в борьбе с нацизмом, – в общем, всю жизнь в нарастающей степени. И вот теперь ему предстояло перерезать ленту перед таким, быть может, роковым вмешательством науки в дела людей, какого еще не было никогда… Подпись Эйнштейна на письме, адресованном Рузвельту, не была ключом к ящику Пандоры. Но участие Эйнштейна, хотя бы и минимальное, в организации экспериментальных работ по делению урана и его последующая весьма активная борьба против военного применения атомной энергии – характерное знамение времени».
Из книги Б. Г. Кузнецова «Эйнштейн»Даже то обстоятельство, что Альберта Эйнштейна вежливо, но настойчиво выпроводили из Манхэттенского проекта (формально он не имел к нему отношения), не освободило ученого впоследствии от обвинений со стороны пацифистов и либералов в том, что это именно он создал ядерное оружие, принесшее человечеству столько страданий и угроз.
Это было правдой и неправдой одновременно.
Новая физика, созданная Эйнштейном, являла собой зеркальное отражение мира эпохи знаменитого высказывания Фридриха Ницше «Бог умер», времени глобального нравственного кризиса человечества с утратой веры в абсолютные моральные ценности, когда наступает конец философии и метафизики, на смену которым приходит, говоря словами Достоевского, «чистая арифметика», когда богочеловечество вытесняется человекобожием, той самой «сильной личностью», на которую мучительно и безрезультатно так хотел походить Родион Романович Раскольников из «Преступления и наказания».
«Величайшее из новых событий – что “Бог умер” и что вера в христианского Бога стала чем-то не заслуживающим доверия – начинает уже бросать на Европу свои первые тени», – восклицает Ницше, и эти его слова находят свое очевидное подтверждение в истории Европы первой трети ХХ века.
Электричество и двигатель внутреннего сгорания, телеграф и телефон, теория относительности и энергия ядра подменяют человеку (вне зависимости от его социального статуса, образования, пола и национальной принадлежности) мир реальный на мир, как бы мы сказали сейчас, виртуальный, значительно более комфортный, удовлетворяющий слабостям, желаниям и фантазиям. Эта подмена на первый взгляд незаметна, но постепенно результаты этого процесса начинают давать о себе знать.
Философские искания Альберта Эйнштейна, о которых мы говорили в предыдущей главе, вне всякого сомнения, происходили и под влиянием идей Ницше тоже.
«Свободный ум требует оснований, другие же – только веры… Никогда еще никакая религия ни прямо, ни косвенно, ни догматически, ни аллегорически не содержала истины. Ибо каждая религия родилась из страха и нужды и вторглась в жизнь через заблуждения разума».
Думается, что эти слова немецкого мыслителя отражали и умонастроение ученого, для которого формирование второго «я» – идеального, мудрого, понимающего и всепрощающего, гуманного и свободолюбивого – было своеобразной idée fixe.
Все это напоминало создание памятника самому себе.
К слову о памятниках…
В 1935 году Альберт Эйнштейн посетил первый сеанс известного русского скульптора Сергея Тимофеевича Конёнкова, который по заказу Принстонского университета приступил к изготовлению скульптурного портрета великого ученого. Здесь, в нью-йоркской мастерской художника, Эйнштейн познакомился с супругой Сергея Тимофеевича – Маргаритой Ивановной Конёнковой (в девичестве Воронцовой).
Впоследствии Альберт Эйнштейн посвятит этой удивительной женщине следующие строки:
Маргарита
О симпатии Альберта Эйнштейна к стране победившего социализма и ее вождям было известно всем и давно. Уже живя в США, физик находился под постоянным наблюдением американских спецслужб, которые полагали, и не без основания, что нобелевский лауреат имеет контакты с советской стороной и находится в поле особого интереса Четвертого (диверсионно-разведывательного) управления НКВД.
Впрочем, знавшие Альберта могли утверждать, что контакты эти носили исключительно научный характер. Будучи почетным иностранным членом АН СССР с 1926 года, Эйнштейн общался со многими советскими учеными, некоторые приезжали к нему в Германию, а после отъезда в Америку он вел с ними переписку.
Однако так называемый атомный проект кардинальным образом изменил градус этого на первый взгляд дружеского общения между физиками-ядерщиками и создателем теории относительности. В ЦРУ были уверены, что советская резидентура в США постарается склонить великого ученого на свою сторону, активно включившись в отслеживание всех научных и военно-стратегических перемещений в данной, на тот момент глубоко засекреченной области.
Думал ли об этом сам Эйнштейн, сказать трудно, хотя, разумеется, не мог не осознавать, что в силу объективных причин он уже давно стал ключевой фигурой в самых различных спорах, дискуссиях и политических играх. Он был нужен США, им интересовались в СССР, надо думать, что даже самые припадочные антисемиты в Третьем рейхе не могли не признаться (втайне себе), что без Эйнштейна их «арийская физика» не вполне полноценна.
Уже в сентябре 1940 года, когда Манхэттенский проект работал в полную силу, Эйнштейн говорил друзьям и коллегам, что его письмо к Рузвельту является «самым печальным воспоминанием из жизни».
Что это было? Осознание последствий, понимание того, что произошло добровольное попрание свободы научного творчества, разочарование в американской мифологии, наконец?
«В действительности я выполнил роль почтового ящика… Мне принесли готовое письмо, и я должен был его подписать», – оправдывался Альберт Эйнштейн. Хотя справедливости ради следует заметить, что никто не принуждал ученого подписывать это письмо, это было его абсолютно добровольное решение.
Мятущаяся, раздвоенная душа ученого не могла не вызывать настороженного интереса со стороны тех, кто понимал, на какие рычаги и кнопки надо нажимать, чтобы Эйнштейн с его всемирным авторитетом занял правильную позицию в этом глобальном проекте.
Интересно в этой связи выглядит категорический отказ Сталина в 1931 году впустить в страну ученого, при том что советское руководство всячески поддерживало визиты мировых знаменитостей в СССР с целью демонстрации достижений новой власти во всех областях – науке, искусстве, промышленности. Видимо, на сей раз в Кремле посчитали правильным оставить Эйнштейна в естественной для него научной и бытовой среде, чтобы более полно отслеживать круг профессиональных и деловых контактов Альберта, а также круг его друзей и подруг.