Он замолчал, и Вулфгар спросил:
— Так вы её не видели?
— Нет. Только следы. Но потом она начала нападать на другие хутора.
Торольф сделал большой глоток вина, и тут заговорил другой крестьянин, чернобородый Торбьорн:
— Она и на мой хутор приходила. Две козы пропали. Собаки выли на цепи. Карл потерял оленей, овец, собаку. Никто из нас не отваживается выходить в поле, господин! Дети могут сидеть дома, но ведь нам нужно пасти скот, весна идёт…
— Понимаю, — спокойно сказал Вулфгар, — но ты говоришь, что она способна думать?
Торольф поднял голову:
— Да.
Джесса подошла поближе к огню, чтобы погреть спину. Скапти немного подвинулся, давая ей место.
— Мы устроили ей ловушку, в Карлстеде. Выкопали в хлеву яму и заложили её соломой. Рядом привязали козу. Как вы думаете, медведь бы попался?
Несколько человек кивнули.
— Если вы всё предусмотрели, — пробормотал Видар.
— Мы всё предусмотрели.
— И что было дальше? — спросила Джесса. Торольф посмотрел на неё так, словно только что заметил:
— Сначала ничего. Мы ждали две ночи, а на третью, во время снегопада, младшая дочь Карла приподняла ставень и посмотрела во двор. Она сказала, что видела какую-то мерцающую тень. Огромную и светлую.
— Но это мог быть и медведь.
— Мог. А утром выяснилось, что коза исчезла. От неё не осталось ни волоска, ни косточки. А задняя стенка хлева была разворочена. И, господа, девочка говорит, что видела, как эта тень что-то тащила в лапах.
Все молчали. Высоко под потолком свистел ветер; в очаге громко трещал огонь. «Какой медведь таскает добычу в лапах?» — подумала Джесса. Вулфгар посмотрел на Видара:
— Что скажешь?
— Медведи — очень хитрые звери, — ответил жрец, потрогав свой шрам.
— Но разве они так носят добычу?
— Если это не медведь, тогда кто?
Никто не ответил. Никому не хотелось говорить.
— Это случилось днём? — спросил Вулфгар, глянув на Скапти. — Говорят, бывает такая нечисть — тролли, снежные звери, русалки…
Скальд пожал плечами:
— Бывает, только в сагах.
— Ярл, — прервал их Торольф, — нам нужна твоя помощь. Один человек уже погиб.
Вулфгар кивнул. Немного подумав, он сказал:
— С вами поедут мои люди. Завтра у нас праздник Фрейра. После него я приеду на ваш хутор.
— Ты не понимаешь. — Торольф поставил чашку и сжал пальцы. — Я плохо объяснил… Не умею я объяснять… Я же сказал, эта тварь умеет думать. Она куда-то идёт, а не просто бродит по округе. Мы проследили её путь; она движется на юг. Её ничто не может остановить. Мы прискакали сюда на лошадях, чтобы опередить её. Тварь ест, спит, охотится, но она следует за нами по пятам.
Вулфгар удивлённо уставился на него:
— Что ты имеешь в виду — «следует за нами»?
— Я хочу сказать, что эта тварь идёт сюда, господин. Она направляется в Ярлсхольд.
Глава девятая
Хакон Сухая Рука остановился в дверях хижины. В небе сияла луна, а над ней — пурпурное зарево, освещая верхушки деревьев и поле. Хакон тревожно всматривался в тёмный лес.
— Инга! Не убегай далеко! Она появилась из-за угла:
— Я не убегаю.
— Где твой брат?
— Я здесь.
Скули тащил на плечах ещё одного ягнёнка; такая ноша для него была явно тяжела. За ним, тревожно блея, бежала овца.
— Этот убежал в дальний конец поля.
Хакон осторожно снял ягнёнка с плеч мальчика, потом они запустили в загон и овцу.
Хакон закрыл дверь загона и закрыл её на защёлку здоровой рукой — левой.
— Ну всё. Пошли домой.
Тревога не оставляла его — они не успели управиться до темноты. Крепко взяв Ингу за руку, он сказал Скули:
— Держись рядом со мной.
Пока они шли через пастбище, мальчик весело бежал впереди.
— Только не говори, что боишься троллей, Хакон.
— Боится! — заявила Инга.
— А я не боюсь. — Скули поддал ногой небольшой камешек. — Отец говорит, что всё это выдумки скальдов, которым верят одни глупые рабы.
— Я и есть глупый раб, — проворчал Хакон, — так что лучше помалкивай.
Они вошли в лес, и сразу стало темнее. Хотя утром здесь и проехали несколько человек, Хакон всё же беспокоился. Наверное, лучше было бы отвести детей домой, не задерживаясь. Но он представил себе, что сказал бы ему хозяин: «Ты что, парень, не мог найти нескольких ягнят? Тебе и это нужно приказывать?»
Скули, сын Скули, был хорошим хозяином, но довольно жёстким человеком; он был лишён воображения. И страха. А вот Хакон знал, что такое страх, и внимательно вглядывался в лесную чащу. Люди, которые проехали здесь, верили в троллей. Они очень торопились, чтобы поскорее добраться до Ярлсхольда, и были чем-то напуганы. К тому же у них были мечи и здоровые руки.
— Зачем мы так бежим? — спросила Инга. — У меня в боку колет.
Хакон остановился:
— Сильно?
— Сильно, — плаксиво ответила она. — Возьми меня на ручки, Хакон.
Хакон поднял её на руки. Она была совсем лёгонькой. Здоровой рукой он взял Скули за плечо:
— Пошли быстрее.
Они шли по самой густой части леса, когда он услышал этот звук. Не останавливаясь, он посмотрел в ту сторону, не обращая внимания на звонкие голоса детей. Послышался шорох; слева, в кустах, он заметил какое-то движение. Это мог быть и зверь, но Хакон пошёл ещё быстрее, подгоняя Скули. До хутора оставалось две мили. У него были нож и ржавый меч, но левой рукой он всегда владел плохо, к тому же был худым и не мог нанести удар достаточной силы. Да и тащить Ингу становилось всё тяжелее.
В лесу было много разных звуков — шуршание листьев, шорох веток, сухой треск колючек под ногами. Он споткнулся о камень, и Инга взвизгнула:
— Не урони меня!
— Не уроню. Сиди тихо.
Ему очень хотелось переменить руку. Быстро опустив девочку на землю, он вытащил меч. Он был старый и зазубренный, в общем меч раба.
— Зачем это? — удивлённо раскрыв глаза, спросил Скули.
— Просто так. Хочу поиграть.
— Во что?
Хакон присел на землю:
— В охоту. Мы побежим, быстро и бесшумно. Изо всех сил.
— Не хочу, — упрямо сказал мальчик. Хакон сжал меч:
— Мы опаздываем. Если придём поздно, мне достанется от твоего отца. И тебе, если я ему расскажу, как ты меня задерживал. Тебе этого хочется?
— Нет.
— Тогда бежим. Вперёд!
Они побежали через лес, наступая на сухие сучья, но Хакон чувствовал, что подозрительный шум всё равно где-то рядом. Он следовал за ними; один или два раза Хакону показалось, что между деревьями мелькнуло какое-то светлое облако.
На краю залитой лунным светом поляны они остановились, чтобы перевести дух. Хакон огляделся. На поляне росли дубы; их стволы и ветки и даже камни вокруг были покрыты мхами и лишайниками, образующими мягкие жёлтые подушки.
В лесу слышалось чьё-то дыхание.
Хрустнула ветка. Стукнул камешек.
— Что это? — прошептала Инга.
Лес вдруг зашумел, задвигался. В свете луны на поляну выплыло светлое облако. Хакон схватил Ингу:
— Лезь на дерево, скорее!
— Не хочу! — Инга заплакала от страха, и Хакон попытался подсадить её как можно выше. — Держись! Скули! Теперь ты!
Мальчик смотрел в ожившую тьму:
— Это тролль?
— Лезь на дерево! — Хакон поднял его с земли. — Держи сестру! Крепче!
Над его головой зашумели ветки, вниз посыпались листья. В густом снежном облаке мелькали ноги и руки, шуршали ветки.
— Лезь к нам, Хакон!
— Тихо!
Прижавшись спиной к дереву, Хакон сжал в руке меч, сразу сделавшийся горячим и тяжёлым. И тут среди густых зарослей, среди сплетённых сучьев и листьев показалась не то морда, не то лицо — узкое, нечеловеческое. Оно смотрело на него маленькими ледяными глазками, и Хакон готов был поклясться, что сквозь него на землю падал снег.
Похож на человека, только гораздо больше… Как медведь, но… нет. Глядя на тень, Хакон чувствовал, что это существо думает, хочет есть; ему стало очень страшно.
Едва шевеля губами, Хакон сказал:
— Он здесь. Не двигайся, Скули. Молчи. Заставь Ингу молчать, что бы ни случилось.
Но ведь он мог их и почуять. Лучше об этом не думать. Глядя в темноту, Хакон понимал, что его жизни пришёл конец. Залезть на дерево он уже не успеет, тем более с одной рукой. Он повернётся, и тогда…
«Бог Один, — подумал он, — если ты меня любишь, помоги».
Задвигались ветки. Существо приближалось; сквозь снег было видно, что оно идёт прямо к ним. И вдруг яркий лунный свет залил поляну серебристыми лучами.
Прижавшись к дереву, Хакон увидел серый мех, неповоротливое, тяжёлое тело, обезумевшие голодные глаза.
Существо издало хриплый низкий рёв.
Хакон поднял меч.
И вдруг с неба раздался такой пронзительный птичий крик, что Хакон поднял голову; ночь словно раскололась надвое — сверху пали две огромные чёрные тени, хлопая крыльями и оглушительно каркая. Едва Хакон отскочил в сторону, как они бросились на неведомое существо, царапая его когтями, а оно, оглушительно ревя, отбивалось от них лапами.
В ту же секунду Хакон полез на дерево; обдирая пальцы, отчаянно цепляясь за ветви одной рукой, он лез и лез, подгоняемый ужасом.
— Всё хорошо, — шептал он, — теперь всё хорошо.
Снизу раздавался шум битвы. Вихрем поднимались столбы снега, трещали ветки, слышались вой и карканье.
Обняв Ингу, Хакон пытался унять дрожь. Дети всматривались во тьму. Вскоре всё стихло. Через некоторое время Скули прошептал:
— Кто это был? Кто его напугал?
Хакон с трудом ответил:
— Птицы.
— Птицы?
— Вороны. Два огромных ворона.
— А откуда они появились?
Хакон посмотрел на свой бесполезный меч, блестевший в лунном свете. Потом сказал:
— Их прислал Один.
Глава десятая
Джесса переступила с ноги на ногу. Стоять было очень холодно. Далеко на западе небо стало похожим на синий бархат, по которому плыли пушистые багряные облака. Слабо засветились первые звёзды.
На холме над фьордом зажёгся маяк. Его свет, отражаясь в воде, напоминал язык дракона, а треск огня слышался даже на таком далёком расстоянии. На горизонте зажёгся ещё один костёр — он показался просто точкой на небе.
Маяки указывали путь кораблю бога. Фигурка Фрейра, хранителя урожая, покровителя свиней и лошадей, наконец-то прибыла в Ярлсхольд, что происходило каждый год, когда бог приезжал к ним в своей золочёной колеснице. Он появлялся в конце зимы, ведя за собой весну, передвигаясь от селения к селению, от деревни к деревне, пробираясь через глубокие снега и густые леса, переплывая на лодках фьорды. Каждый год Фрейр приезжал к своим крестьянам и дарил им удачу и счастье, а также обещание хорошего урожая. И в конце своего путешествия навещал усадьбу Вулфгара.
Джесса пнула ногой кочку. Люди вокруг ждали — женщины и рабы, работники с хуторов, вольноотпущенники, дети, стражники; одни смеялись и разговаривали, другие молчали. К Джессе пробился Скапти.
— Ну что? — спросила она.
— Ничего. Целый день вооружённые отряды прочёсывали местность на севере и востоке, только что вернулись последние. Ничего. Правда, они сказали, что в лесу как-то странно тихо. — Скапти почесал ухо. — Ты веришь в это существо?
— Но ведь те люди поверили, правда? Они не помнили себя от ужаса. Мы не знаем, что это было — тролль или ещё кто. Но он убивает скот, это несомненно.
— И убил человека.
Скапти поморщился:
— Вулфгар это проверит. Людей обычно убивают люди.
— Ты так думаешь?
— Я всего лишь поэт, который умеет трезво мыслить, хоть немного и не такой, как все, и иногда мне приходят в голову ужасные вещи. Но ты не беспокойся, Вулфгар верит в это существо. Он думает, что это огромный медведь, которого голод гонит на юг. Он поставил людей на всех дорогах. И сказал, что будет просить защиты у бога.
Джесса отвела взгляд. Ей было не по себе. Ведь те люди были напуганы до смерти. Да ещё где-то рядом болтается вор-крыса из харчевни. Джесса сжала кулаки. Нет, она этого так не оставит. За Видаром нужно следить, и очень внимательно.
Сейчас он стоял на берегу, поджидая корабль. И вот он наконец показался.
Это был дракар, ярко освещённый факелами. Неслышно скользя по воде, он и в самом деле был похож на корабль из другого мира. Асгард, или Нифлхейм, корабль призраков. Когда он причалил к берегу, на палубе и суше замелькали чёрные и алые тени, заметались огни. В темноте стало видно, что к ним по склону холма поднимается длинная вереница людей с факелами, сопровождающих колесницу Фрейра, направляющуюся в усадьбу Ярлсхольд.
Её тащили шестеро мужчин; когда они подошли поближе, Джесса увидела их маски — кабанов и лошадей, вместо глаз виднелись чёрные дырки. Целый год эти люди служили Фрейру, охраняли его изображение. В другой раз их место займут новые люди, желающие всегда находились. Крестьяне посылали своих сыновей — это предвещало хороший урожай.
За провожатыми бога тяжело двигалась, скрипя верёвками, звеня и раскачиваясь, огромная золочёная повозка; дети, смеясь, старались её потрогать.
На повозке восседал бог. Это была деревянная статуя, вырезанная лет сто назад, сильно побитая временем.
У статуи было молодое лицо и узкие глаза, на шее висело золотое ожерелье. Когда повозка с грохотом и звоном проехала мимо, Джесса вместе с толпой последовала за ней, чтобы попасть в дом ярла. Все кашляли от густого дыма, поднимающегося из ям, где коптили мясо.
В доме тоже было полно дыма, только уже от факелов; окна были закрыты ставнями. Деревянного бога потащили мимо грязных гобеленов к очагу, где его встречал Вулфгар, сидя в резном кресле в окружении своих стражников.
Ярл медленно поднялся.
Всё ещё раскачиваясь на своём сиденье, Фрейр уставился в тёмный зал.
Вулфгар протянул руку; женщина вложила в неё тяжёлый бычий рог, украшенный янтарём и золотом. Вулфгар поднял его и посмотрел в глаза бога:
— Приветствую тебя, Фрейр. Даруй изобилие нашему краю.
Немного отпив из рога, он передал его Видару. Рог медленно передавали от человека к человеку, и каждый делал из него глоток густого красного вина, даже маленькие дети. Джесса пригубила из рога. Потом отошла в сторонку и присела на скамью у стены.
Видар, Служитель Фрейра, остался один. На нём была лёгкая накидка с нашитыми на ней изображениями кабанов. Слуга поднёс ему чашу, Видар дрожащей рукой достал оттуда несколько поганок и проглотил их. Он уже выглядел как-то странно — лицо бледное, в поту, блуждающие глаза с расширенными зрачками.
Слуга взял его за руку и подвёл к богу, где Видар и остался стоять, опустив голову.
Все разговоры в зале смолкли. Факелы были погашены. Зал погрузился во тьму, и только на восточной стене виднелось бледное пятно света, падавшего через окно. Огонь горел только в очагах, и в его свете бог, казалось, ожил; на его лице заиграли тени, чёрные глазницы задвигались.
— Садитесь, — сказал всем Вулфгар. Зашуршала постланная на полу солома. Во дворе тявкнула собака.
— Фрейр пришёл к нам, — раздался голос Вулфгара, — и мы хотим спросить его. Многие из вас, наверное, слышали, что рассказывали люди из Харвенира. Мы хотим спросить об этом бога. Видар, Служитель Фрейра, ждёт. Бог будет говорить через него. Может быть, он скажет, что за существо появилось у нас.
По залу пробежал шёпот. Джесса поискала глазами Скапти, но его нигде не было видно. Зал был погружён во тьму, и можно было разглядеть лица только стоящих рядом людей.
Вулфгар опустился в кресло и тихо спросил:
— Фрейр слышит меня?
Видар выступил вперёд. На его лице плясали тени. Подняв голову, невидящим взором он уставился в темноту:
— Я слышу тебя.
Джесса поёжилась. Его голос звучал хрипло, глухо, словно не был голосом Видара. Он говорил так невнятно, словно забыл человеческую речь.
— Добро пожаловать, Фрейр, — сказал Вулфгар. — Мы просим твоего совета.
Последовала пауза, потом Видар с трудом проговорил:
— Я не спасаю от опасности. Над богами так же довлеет рок, как и над вами. Рок Асгарда.
Вулфгар кивнул:
— Мы знаем. Но тебе известно многое. В мою страну пришла какая-то тёмная сила. Она убивает людей и зверей, сеет страх и ужас. Ты знаешь, что это?
На неподвижной фигуре Видара, на деревянном боге плясали чёрные и красные отсветы огня; сквозь дым проступали чьи-то лица.
Внезапно раздался голос:
— К вам идёт колдовство. Оно движется медленно, через леса и снега. Его ведёт страшный голод.
— Что ему нужно? — прошептал Вулфгар.
— То, что находится здесь. Что было здесь оставлено. Ему нужна смерть.
Видар упал на колени и забился в конвульсиях. Подбежав к нему, Вулфгар попытался его поднять, и Джесса услышала, как он прошептал:
— Чья смерть, Фрейр? Чья?
С трудом открывая рот, Видар прошипел:
— Твоя.
Этого никто не слышал. Вулфгар бросил быстрый взгляд на Джессу, но в это время спина Видара выгнулась дугой от приступа боли; подняв голову, он закричал:
— Слушайте! Оно идёт с севера — бледное существо, зло, порождение рун! Берегитесь!
Вулфгар тряхнул его:
— Видар!
Но жрец уже потерял сознание. Немного успокоившись, ярл сказал:
— Я слышал твоё предупреждение, Фрейр, и благодарю тебя. — Потом приказал: — Зажгите факелы. Морд, помоги мне. Транс проходит.
И вдруг хлопнула дверь зала. Все посмотрели туда.
В ярком свете звёзд стояли два человека. Немного помедлив, они двинулись вперёд, и люди с изумлением расступались перед ними.
Один был высокий мужчина с огненно-рыжими волосами и бородой. На нём была длинная тяжёлая накидка из медвежьей шкуры, за поясом торчал боевой топор. Но все смотрели только на его спутника, который сбросил капюшон и оглядывался на окруживших его людей.
Худой, бледный подросток с серебристо-белыми волосами и прозрачными, как лёд, глазами.
— Кари! — прошептала изумлённая Джесса.