Вопросов не последовало.
А Кауров в это время, в 11.20, приказал майору Карпенко начать минирование всех объектов наркозавода. Минировать скрытно от боевиков, засевших на перевалах.
В 11.40 прошел вызов на открытой волне. Это означало, что капитан Лопатин, несмотря на все запреты, вновь вышел на связь.
Каракурт ответил, стараясь строго разговаривать с разведчиком, так рискованно играющим с судьбой:
– Ты никак не угомонишься, «Крот»? Что на этот раз у тебя?
– К Кайрабаду подошли четыре «Зурса» – «ЗИЛ-157». В кузовах вооруженные люди. После короткого совещания с одним из старейшин поселка – странно, что они встречали бандитов, но это факт – две машины с боевиками пошли в сторону ущелья.
– «Крот»! Я что тебе приказывал? Почему не выполняешь приказ?
– Вам неинтересна информация, которую я вам передал?
– Меня больше заботит твоя жизнь, хотя и информация очень поможет скорректировать наши действия.
– Вот видите?
– Но с этого момента, «Крот», все! Чтобы я больше не слышал тебя в эфире! Полностью выходи из игры! Конец связи!
– Удачной охоты и... благополучного возвращения домой!
Капитан глубинной разведки «Виртуса», агент стратегического внедрения Виктор Лопатин, выключив рацию, стер с нее отпечатки своих пальцев, забросил далеко в камыши мутного арыка. Свое дело он сделал. Этого капитану казалось мало, и он сейчас предпочел бы оказаться в ущелье и драться вместе с другими, пусть эта драка и была бы последней в его еще недолгой жизни. Будь его воля, он пошел бы к аулу. Но... не имел разведчик на это права. И так он подвергал себя смертельному риску, выходя открытым текстом в эфир. Подвергал опасности не только себя, но и всю свою семью. Однако иначе русский офицер поступить просто не мог. И сейчас, избавившись от улик, которые могли его раскрыть как агента российской разведки, Лопатин, он же Фархад, вышел на западную окраину Кайрабада, где возле деревянного моста собралась внушительная толпа любопытных мирных жителей. Всем было интересно, что происходит в ущелье, в десяти километрах от поселка. Капитан разведки «Виртуса» слился с общей людской массой.
* * *К вышедшему из переднего «ЗИЛ-157» крупному мужчине в форме летчиков американских ВВС подошли несколько человек. Один из них поздоровался с мужчиной:
– Ассолом аллейкум, Хикмат!
– Ва аллейкум, братья! Что тут у вас происходит?
– Кто-то напал на завод в ущелье. Люди Юлдаша пытаются выбить чужаков из аула, но это им пока не удается.
– Сколько человек у Юлдаша?
– Сорок.
– А у чужаков?
– Неизвестно.
– И кто эти чужие люди, тоже неизвестно?
– Неизвестно, Хикмат!
– Хорошо, разберемся!
Командир боевой сотни повернулся к колонне, выкрикнул:
– Абухан!
Из кабины второй машины последовал ответ:
– Я, командир!
Хикмат приказал:
– Подойди ко мне!
Абухан выполнил приказ.
Командир сотни отвел подчиненного в сторону.
– Бери, Абу, с собой две бригады в сорок джигитов и на двух машинах выдвигайся к позициям Юлдаша. На подходе свяжешься с ним. Он определит, что делать твоим людям.
– Слушаюсь, командир!
– А я пока побуду в Кайрабаде. На завод не могло напасть крупное подразделение. Ему просто не удалось бы рассредоточиться на хребтах перед штурмом. Так что, думаю, вам вместе с узбеком будет под силу накрыть чужаков. Будет неплохо, если удастся взять кого-нибудь из них живыми. Ну, а если вы не справитесь с неизвестными, в бой вступлю я. Действуй, Абу!
Пуштун вернулся к машинам, отдал короткое приказание, и два первых грузовика, поднимая за собой пыль, двинулись через Кайрабад. Пройдя мост мимо толпы зевак, они направились к ущелью, в котором находился заброшенный аул, ставший неожиданно полем боя.
А Кауров, вызвав Борисова, передал последнюю новость, переданную все тем же «Кротом». Феликс ответил, что сообщение принял и сию минуту авиация предпримет ответные действия, которые должны охладить чрезмерный боевой пыл «духов».
Колонна достигла середины маршрута, где остановилась.
Абухан вышел из «ЗИЛа», вытянул антенну старой рации, запросил:
– Юлдаш! Я – Абу, командир сводной бригады отряда Хикмата, посланной сюда Гансом.
– Наконец-то! – ответил узбек. – Где вы находитесь, сколько вас, где сам Хикмат?
– Хикмат остался в Кайрабаде. Я на двух грузовиках, веду к тебе сорок бойцов, мы километрах в пяти от поворота на аул. Что нам делать?
– А тебе самому неясно, что надо делать дальше?
– Нет!
– Продолжать движение, вот что! Перед поворотом к аулу вас встретят. Жду!
– Хоп! Мы скоро будем.
Абу подошел к машине, но колонна начать движение так и не смогла. Поставив ногу на подножку кабины, главарь-пуштун замер. Из-за перевалов послышался нарастающий гул реактивных двигателей.
Абухан вертел головой, стараясь определить, откуда приближается этот гул и что он означает. Ответ бандит получил спустя считаные секунды. Вот только осознать его он не успел. Первое звено «Су-25» эскадрильи подполковника Сотникова зашло на моджахедов Ганса прямо с левого хребта. Абу заметил молнии, несущиеся с неба прямо на него. И это было последнее, что увидел в своей жизни помощник Хикмата. Его разорванное тело было отброшено к склону. Вместе с ним разрывы реактивных снарядов разнесли автомобили с находящимися в них моджахедами. В одно мгновение войско Абухана в сорок штыков перестало существовать!
Практически одновременно с первым звеном по позициям Юлдаша нанесли свой удар штурмовики второго звена.
Но отряд узбека пострадал частично, некоторым бойцам удалось укрыться за валунами у склона и за утесом на повороте ущелья. И все же взрывы «НУРСов» выбили из рядов банды Юлдаша восемь человек. Восемь из четырнадцати, находившихся на дне ущелья. Не пострадал и сам узбек, успевший, весьма кстати, прикрыться одним из своих подчиненных. Он не пожалел молодого наемника, когда, упав, дернул его на себя, тем самым подставив тело араба под осколки реактивных снарядов.
Самолеты без опознавательных знаков взмыли вверх перед Кайрабадом, заставив толпу у моста с воплем упасть и вжаться в пыль придорожных канав.
Звенья разошлись в стороны и вновь пошли к ущелью, уже на параллельных курсах, резко снижаясь. На бреющем полете они сбросили бомбы на прежние цели, после чего, отработав полетное задание, развернувшись над каньоном, взяли курс к Пянджу.
Хикмат стал свидетелем налета русских штурмовиков.
Хоть и были самолеты без опознавательных знаков, пуштун сумел определить их принадлежность. Такие же машины когда-то, в восьмидесятых годах, обрабатывали Пандшерское ущелье вакуумными бомбами. И тогда русские пилоты действовали так же дерзко и внезапно, как и сейчас!
Помощник Ганса, руководителя центра подготовки террористов-диверсантов, его лучший командир Хикмат задумался, поглаживая аккуратно подстриженную бородку.
Русская авиация может прикрывать действия только своих наземных сил. Следовательно, против Вахтанга работал российский спецназ. Конечно, теоретически штурмовики могли принадлежать и бывшим союзным республикам, Таджикистану или Узбекистану, но... ни Душанбе, ни Ташкент самостоятельно не решились бы на проведение акций против объектов в глубине Афганистана. На это способны только русские. Им, особенно спецназу, не привыкать работать за рубежом. И действуют русские серьезно, наверняка не по одному заводу возле Кайрабада.
Пуштун вызвал на связь своего командира:
– Ганс? Я – Хикмат!
– Что у тебя, Хикмат?
– У меня здесь, у Кайрабада, проблемы!
– Да? И в чем же они заключаются?
Хикмат доложил обо всем, что только что произошло в ущелье.
– Из всего вышесказанного следует, что аул с наркотой атакован русским спецназом. Мы, не начав работать, на пустом месте потеряли сорок человек, Ганс. Стоит ли и дальше продолжать нашу акцию? Не лучше ли отойти? Мы же ничем не обязаны Вахтангу, и...
Ганс не дал помощнику договорить:
– С каких это пор ты, Хикмат, стал бояться русских? Сорок человек, говоришь, потерял? Это плохо, но сколько людей у тебя осталось? Шестьдесят? А спецназ сколько может иметь у завода бойцов? Тридцать? Сорок?
– Не больше, шеф!
– Вот именно, не более сорока спецов. Спецов, измотанных боем с отрядом Юлдаша и успокоенных результатами налета поддерживающей и прикрывающей их авиации. Сейчас русские расслабились. Они вряд ли допускают, что их вновь атакуют, скорее думают, что наш отряд отойдет, как это предлагаешь сделать ты. Так что русские не ожидают очередного нападения. Разве мы можем упустить такой шанс разбить подразделение русского спецназа? И показать американцам, кто в «действительности» проводит террористические акции против их войск? Нет, Хикмат, упустить такой шанс мы просто не имеем права. Не теряй времени, начинай форсированный марш в ущелье и выдави русских из аула к каньону, где и нейтрализуй противника! Но так, чтобы двух-трех бойцов взять живыми. Теперь это обязательное условие твоей миссии. Тех, кто лично возьмет в плен русского спецназовца, ждет вознаграждение в сто тысяч долларов. Вперед, джигит, да поможет тебе твой Аллах!
Немец отключил связь.
Хикмат прошел к машинам. Приказал личному составу двух боевых бригад построиться перед техникой. Огласил распоряжение Ганса и провел короткий инструктаж, объяснив моджахедам обстановку и то, что ждет от отряда их командир.
Спустя минуту «ЗИЛы» с бригадами Хикмата вышли на скорости из Кайрабада, направившись в ущелье.
Туда, куда на встречу со смертью ранее ушла бригада Абухана.
Вторую колонну задумчивым взглядом проводил и капитан разведки Виктор Лопатин. На сей раз он бессилен был предупредить спецназ «Виртуса» о приближающейся новой, более серьезной опасности. Разведчику оставалось одно. Надеяться, что опытные «профи» сумеют вовремя зафиксировать появление свежих сил противника и, быстро сориентировавшись, дать ему достойный отпор.
* * *Но раньше Каурова опасность просчитал генерал Борисов.
И просчитал ее сразу же после доклада командира эскадрильи подполковника Сотникова, который сообщил о результатах налетов двух его штурмовых звеньев.
Руководителя операции «Цунами» насторожил факт уничтожения в ущелье всего двух грузовых машин. Феликс переспросил:
– Так ты говоришь, Юра, что пилоты расстреляли два грузовика?
– Так точно!
– А некий Ганс послал к Юлдашу сотню «духов». Сколько человек можно усадить в кузов «ЗИЛ-157»? С тремя скамейками максимум тридцать человек. Следовательно, в двух машинах было до шестидесяти боевиков? А в Кайрабад, повторюсь, прибыла сотня головорезов, и на четырех машинах. Где остальные два грузовика с сорока как минимум моджахедами?
– Виноват, товарищ генерал, но на этот вопрос я не могу ответить!
– Ну, в чем ты можешь быть виноват, Юра? Ты свою работу сделал отменно. Но не всю! Оставайся пока на связи. Скоро ты мне вновь понадобишься.
– Есть оставаться на связи!
Борисов переключился на Каурова:
– «Барса-1» вызывает на связь «Феликс»!
– Слушаю тебя, Феликс!
– Как дела, Стас?
– С твоей помощью нормально! Штурмовики ввалили «духам» по самое не могу. Теперь думаю дождаться Рудакова, его сводная группа вот-вот должна подойти к Кайрабаду. Отработаем остатки банды Юлдаша и Ганса и начнем организованный отход.
– Не торопись, Каракурт! Игра еще не закончена. Она только входит в решающую фазу.
Кауров удивился:
– Да? И что значат твои слова, Феликс?
– Дело в том, Стас, что пилоты Сотникова оприходовали лишь часть отряда Ганса. И моджахеды после налета не отошли от Кайрабада, как это можно было бы предположить. Напротив, имея достаточно сил для изменения обстановки, «духи» скорее всего уже спешат к тебе.
Каракурт проговорил:
– Та-ак! Вот, значит, какие дела-кренделя? Что ж, продолжим игру! Вот только боеприпасов у меня маловато, но ничего, их дефицит я перекрою за счет сюрприза, который мы тут приготовили для тех, кто пожелает выбить российский спецназ из аула. В общем, я все понял, Феликс! Продолжаю выполнение задачи.
– Удачи, Стас!
– Спасибо!
Завершив сеанс связи с Борисовым, Кауров в срочном порядке вызвал к себе майоров Карпенко с Журавиным и капитана Рыжкова.
– Ребята, у меня для вас не совсем приятная новость. Но все по порядку... – Каракурт ввел своих подчиненных в курс дела, закончив: – Вот так, господа гусары! Ничего еще не кончено!
Генерал посмотрел на майора Карпенко.
– Здания в ауле все заминированы?
– Так точно!
– Хорошо! Тогда слушайте боевой приказ. В 12.30 начинаем отход из аула. Смотрите на карту.
Кауров разложил планшет, ткнув указкой в пластик, защищающий секретный документ.
– Отходим вот сюда! Там, на новом рубеже, много валунов, укрыться будет где. К тому же отделения с хребтов поддержат нас огнем. При отходе всем подразделениям установить за собой растяжки, особенно на восточной окраине аула. Там выставить минные ловушки везде, где только можно будет натянуть проволоку. Гранат не жалеть! При себе оставить по одной «РГД»! Вопросы ко мне есть? Нет? Добро! Все свободны!
Как только командиры штурмовых отделений, работающих внизу, отошли к своим подчиненным, Кауров вызвал на связь офицеров, осуществляющих прикрытие на вершинах перевалов:
– «Хребет-1», «Хребет-2»! Я – «Первый»!
Прапорщик Галушкин и лейтенант Афонин немедленно ответили. Генерал поставил им персональную задачу:
– Внимание! Отделения, находящиеся внизу, скоро начнут отход и закрепятся на рубеже, который будет вам хорошо виден. Ваша задача остается прежней: не допустить прорыва противника по перевалам.
Афонин спросил:
– Вопрос разрешите?
– Спрашивай!
– От кого нам предстоит держать хребты? Разве авиация не уничтожила противника?
Каракурт объяснил:
– «Су-25» нанесли сокрушительный удар по врагу, но уничтожили лишь часть «духов». Банда примерно от сорока до шестидесяти штыков вскоре должна подойти к ущелью. И это не считая тех боевиков Юлдаша, что остались на перевалах и уцелели внизу. Этих наберется немного, но в совокупности нам скорее всего предстоит схватка с группировкой, вновь превышающей нас по численности как минимум в два раза. Так что, Андрюша, работа наша продолжается. Еще вопросы будут?
В разговор вступил прапорщик Галушкин:
– «Первый»! С вами тут разведчик поговорить хочет!
– Передай ему связь!
– «Первый»! Что конкретно делать мне?
Кауров ответил:
– Продолжать выполнение прежней задачи!
– Понял!
– Все, мужики, на разговоры у нас времени не осталось, займемся делом!
Три отделения сводной группы, выполняя приказ генерала Каурова, организованно отошли из аула-завода на новый рубеж обороны. В разбитом селении остались два снайпера для имитации присутствия в ауле сил спецназа.
В 13.05 вторая пара «ЗИЛ-157» под командованием самого Хикмата, обойдя место воздушного расстрела своих подельников, вышла к позициям Юлдаша, остановившись перед поворотом.
Помощник Ганса торопился. Он понимал, что русские в любой момент могут выслать сюда, к аулу, еще пару звеньев своих штурмовиков для подстраховки. Тем более что в этой зоне авиации ничего не грозило. Ни «ПЗРК» – переносные зенитно-ракетные комплексы, которых у моджахедов просто не было, ни американцы, которые сюда не совались. Даже разведывательных полетов их «F-15Е»-«Игл» на севере Афганистана не совершали. И вот, чтобы избежать участи Абухана и его подчиненных, боевикам Хикмата необходимо было как можно скорее войти в огневой контакт с противником, тем самым отсечь авиацию от боевого применения. Открывать огонь без гарантии безопасности своих наземных сил пилоты штурмовиков не будут. Поэтому Хикмат вполуха выслушал Юлдаша, который пытался оправдаться в том, что не смог своими людьми выбить неизвестных (узбек даже не предполагал, что против него действует российский спецназ) из аула. Затем внимательно осмотрел из бинокля развалины аула, взглянул на перевалы. Не увидев там ничего, он спросил:
– Что-то я никого ни в селении, ни на хребтах не увидел, а, Юлдаш? Где грозный противник? Что скажешь, брат?
– Я перед тем, как выслать своих людей в этот проклятый аул и на склоны, тоже нигде и ничего подозрительного не заметил.
Хикмат посмотрел на Юлдаша и промолчал. Ответ одного из командиров резерва наркобарона Вахтанга не удовлетворил пуштуна, но ничего более существенного от морально сломленного и растерянного наемника услышать было невозможно. Поэтому помощник Ганса только спросил:
– Сколько у тебя осталось бойцов, способных продолжать схватку?
Юлдаш ответил:
– На правом от нас хребте четверо, на левом шестеро. Здесь со мной также шестеро.
– Хоп! Всех своих джигитов на перевалы! Во главе с тобой! Цель – сбросить русских с перевалов!
Узбек недоуменно посмотрел на Хикмата.
– Ты сказал... сбросить РУССКИХ? Я не ослышался?
– Ты не ослышался. Но чем ты так удивлен?
– Это... это так неожиданно... русские? Снова здесь, в Афганистане? Что это значит?
– Это значит, брат, что вновь русские топчут нашу землю. Как и двадцать лет назад. Но сегодня их не армия, а отдельный отряд, и мы не имеем права не победить их. И не просто победить, но и взять кое-кого в плен. Это отдельная задача, и решать ее буду я. Но... мы теряем драгоценное время. Ты хорошо понял, что должен делать?
– Понял!
– Тогда вперед, Юлдаш!
Хикмат прошел к своим вылезавшим из машин боевикам. Провел скорый инструктаж, пока люди Юлдаша во главе с узбеком поднимались на хребты. После чего первая шеренга перебежками двинулась к аулу. Селение молчало. Главарь банды Ганса из-за утеса внимательно наблюдал за маневрами своих моджахедов и за тем, что происходило в селении. И наверху и внизу боевики все ближе подбирались к цели. Противник продолжал молчать, ничем не выдавая своего присутствия. Мелькнула мысль: уж не покинули ли русские рубежи своей обороны и не поднялись ли на перевалы, чтобы раствориться в горах Гиндукуша? Нет! Это было бы слишком просто. Русский спецназ не уходит, оставляя за спиной значительные силы, способные организовать губительное для «профи» преследование. И, как будто в подтверждение предположения пуштуна, оставшиеся в ауле снайперы спецназа открыли по приближающимся моджахедам интенсивный, но прицельный огонь. Хикмат удовлетворенно хмыкнул. Русские не ушли, они здесь, в ауле, и у них не так много патронов, отстреливались они экономно. Это хорошо! Рано или поздно у спецназовцев кончится боекомплект, и им не останется другого выхода, как вступить с врагом врукопашную.