— Ты знаешь, что я не собираюсь делать этого!
— Значит, на этом разговор окончен.
Я бежал от них, бежал, и старался не думать о том, что будет дальше. Вместо этого я пытался сконцентрироваться на том, чтобы выкинуть все человеческое из себя, до тех пор, пока я стану больше животным, чем человеком. Жить только сейчас, есть, когда голоден, спать, когда устал, пить, когда испытываю жажду, и бежать — бежать, что есть силы. Простые потребности, простые удовлетворения потребностей. Основные инстинкты.
Это не так, как быть человеком.
Как только я приблизился к своему дому, я принял свое человеческое обличие. Я должен был все обдумать, наедине.
Я натянул свои шорты и ринулся к дому.
Я сделаю это. Я скрыл то, что решил для себя, так что Сэм уже не сможет остановить меня. Слишком поздно. Он не мог слышать меня сейчас, когда я был в человеческом обличии.
Сэм отдал очень верный приказ о том, чтобы стая не нападала на кровососов. Хорошо.
Но он не упомянул ничего об индивидуальных действиях каждого.
Нет, никто из стаи не собирался нападать на них, тем более сегодня.
Никто из стаи, кроме меня.
Глава 9 Если ты не видел ада, это еще не значит, что его нет
Я действительно не планировал прощаться с отцом.
В конце концов, один быстрый звонок Сэму и игра бы закончилась. Они бы помешали мне.
Быть может, пытаясь таким образом обозлить или даже ранить меня — так или иначе вынуждая к перерождению, чтобы Сэм мог установить какой-нибудь новый ограничительный закон.
Но Билли ждал меня, зная, в таком я буду состоянии.
Он был во дворе, сидел в своем инвалидном кресле, вперив взгляд прямо на то место, где я оказался, глядя на меня сквозь деревья. Я видел в его глазах осуждение, когда он уверенно двинулся прямо к моему самодельному гаражу.
— Уделишь мне минутку, Джейк?
Я остановился. Взглянул на него, и снова обернулся к гаражу.
— Идем, сын. Хотя бы поможешь мне внутри.
Я стиснул зубы, но решил, что скорее всего он устроит мне неприятности с Сэмом, если я не придумаю что-нибудь в ближайшие несколько минут.
— С каких это пор ты нуждаешься в помощи, старик?
Он засмеялся своим грохочущим смехом. — У меня устали руки. Я толкал эту коляску весь путь от дома Сью.
— Это покатый склон. Ты всю дорогу, как на санях катился.
Я завез его кресло в гостиную по маленькому скату, который сделал для него сам.
— Подловил. Думаю, я выжимал что-то около тридцати миль в час. Это было здорово.
— Такими темпами ты сломаешь это кресло и будешь повсюду волочиться на локтях.
— Без вариантов. Таскать меня будет твоей работой.
— В таком случае, ты мало где сможешь побывать.
Билли положил руки на колеса и направился к холодильнику. «Какая-нибудь еда осталась?»
— О, да. Пол торчал тут весь день, так что думаю, вряд ли.
Билли вздохнул. — На придется прятать продукты, если не собираемся умереть с голоду.
— Может предложишь Рейчел пожить у него?
Шутливый тон Билли испарился, его взгляд смягчился.
— Она дома всего лишь несколько недель. На первых порах она приезжала надолго. Это тяжело — девочки были старше тебя, когда твоя мать скончалась. У них было больше забот в этом доме.
— Я знаю.
Ребекка ни разу не была дома с тех пор, как вышла замуж, но у нее есть неплохое оправдание — авиабилеты с Гавайев чертовски дорогие. Штат Вашингтон находится слишком близко, чтобы Рейчел могла отвертеться тем же способом. Хотя ей было бы лучше учиться прямо посреди летнего семестра, работая в две смены по выходным в какой-нибудь кафешке в кампусе. Если бы не Пол, она бы возможно снова быстро слиняла. Может именно поэтому Билли его не прогонял.
— Ладно, у меня дела. — Я направился к черному ходу.
— Постой-ка, Джейк. Ты не хочешь рассказать мне что случилось? Или я должен позвонить Сэму, чтобы тот мне рассказал обо всем?
Я стоял к нему спиной, пряча лицо.
— Ничего не случилось. Валяй, звони Сэму. Думаю теперь все мы лишь шайка любителей кровопийц.
— Джейк…
— Я не желаю об этом говорить.
— Ты нас оставишь, сын?
В комнате повисло напряженное молчание, пока я решал, что следует сказать.
— Рейчел может снова занять свою комнату. Знаю, она терпеть не может этот надувной матрац.
— Она лучше предпочтет спать на полу, чем потерять тебя. И я тоже.
Я фыркнул.
— Джейкоб, пожалуйста. Если тебе нужен… перерыв. Что ж, возьми его. Но не такой же длительный. Возвращайся.
— Может быть. В свадебном кортеже, например. Приму эстафету у Сэма, после Рейчел. А Джаред с Ким вообще будут первыми. Наверное мне понадобится смокинг или что-то в этом роде.
— Джейк, посмотри на меня.
Я медленно обернулся.
— Что?
Он пристально смотрел в мои глаза с минуту, показавшейся мне вечностью.
— Куда ты направляешься?
— У меня на уме нет ничего конкретного.
Он склонил голову на бок, сощурив глаза.
— Ты уверен?
Мы сверлили друг друга взглядами.
— Джейкоб, — сказал он. В его голосе сквозило напряжение. — Джейкоб, не нужно. Оно того не стоит.
— Я не понимаю, о чем ты.
— Оставь Беллу и Калленов в покое. Сэм прав.
На секунду я уставился на него, а потом пересек комнату двумя размашистыми шагами, взял телефон и разъединил кабель от коробки и гнезда. Я стиснул серый шнур в руке.
— Пока, пап.
— Джейк, постой — он окликнул меня, но я уже успел выскочить за дверь.
У мотоцикла не было той скорости, какую я мог бы развить бегом, но зато это было безопаснее. Я задавался вопросом, сколько времени понадобится Билли, чтобы раздобыть телефон и найти человека, способного передать сообщение Сэму. Готов был спорить, Сэм все еще в волчьем обличии. Проблема была еще и в том, что Пол мог вернуться к нам в любое время. Он мог моментально перекинуться в волка и сообщить Сэму, что я затеял.
Но я не собирался волноваться по этому поводу. Я шел с той скоростью, на которую был способен, и если они перехватят меня, вот тогда и буду разбираться.
Я завел байк, и помчался по грязной улице. Покинув дом, я уже не оглядывался.
Шоссе было забито машинами. Я лавировал между ними, не обращая внимания на гудки и неприличные жесты в мой адрес. Я выехал на сто первое шоссе со скоростью семьдесят миль в час. Я вынужден был вильнуть на тротуар и не съезжать с него минуту, чтобы не вмазаться в микроавтобус. Не то что бы это убило меня, но точно бы приостановило. Сломанные кости, во всяком случае большие, срастаются как минимум за несколько дней, я слишком хорошо знал это по собственному опыту.
Автострада слегка расчистилась, и я разогнал свой байк до восьмидесяти. Я не трогал тормоз, пока не выехал на дорогу, ведущую к дому. Я полагал, что путь свободен. Сэм не зашел бы так далеко, что бы остановить меня. Было слишком поздно.
Когда я решил, что сделаю это, то понятия не имел — каким образом, но теперь пришло время задуматься.
Я снизил скорость до двадцати, петляя между деревьями, куда осторожней, чем было нужно. Я знал, что они услышат мое приближение, с байком или без байка, так что сюрприза не выйдет. Не было никакого способа скрывать мои намерения. Эдвард бы все равно распознал мои планы, как только бы я оказался достаточно близко. Возможно, он уже так и сделал. Но рассчитывал, что все сработает как надо, его самомнение было мне на руку. Он хотел драться со мной один.
Поглядел бы на меня Сэм, если бы мне только стоило заявиться к Эдварду, и тотчас вызвать его на дуэль.
Я фыркнул. Мерзкая театральщина.
А после того, как я покончу с ним, то постараюсь уничтожить как можно больше этих тварей прежде, чем они доберутся до меня. Ха — я задавался вопросом — как в этом случае на все это отреагирует Сэм? Вероятно, скажет, что я получил по заслугам. Что ж, мне совсем не хотелось оскорблять его чувства.
Передо мной простерлась лужайка. В нос ударил запах, будто стухших помидоров. Тьфу.
Вонючие вампиры. Живот скрутило. Зловоние переносилось мной с большим трудом — весь путь сюда меня окружал лишь чистый людской аромат — особенно с моим волчьим обонянием.
Я понятия не имел, чего мне ожидать, но пока не замечал никаких признаков жизни в этом большом белом склепе. Разумеется они знали, что я здесь.
Я заглушил двигатель и прислушался к тишине. Теперь я уловил напряженное рассерженное бормотание по ту сторону широких двойных дверей. Кто-то все таки в доме был. Я услышал свое имя и улыбнулся, оставшись довольным, что заставил их понервничать.
Я сделал глубокий вдох — внутри запах определенно хуже — и в один прием оказался на лестнице.
Дверь распахнулась прежде, чем я успел постучать. В дверном проеме оказался доктор, одарив меня тяжелым взглядом.
— Здравствуй, Джейкоб, — сказал он намного спокойнее, чем я ожидал. — Как дела?
Я глубоко вдохнул через рот. Сильная вонь, льющаяся изнутри дома, была невыносима. Меня несколько разочаровало, что мне открыл Карлайл. Я предпочел бы, чтобы Эдвард высунул за дверь свои клыки. Карлайл же был… вроде человека или около того. Может дело в том, что он помог мне прошлой весной, когда я был немного не в форме. Это мешало мне глядеть ему в лицо, и не испытывать неудобство, зная, что убил бы его, если бы мог.
— Я слышал, что Белла вернулась живая, — сказал я.
— Э-м-м, Джейкоб, сейчас действительно не лучшее время…, - доктор казалось, тоже был смущен, но не по тому поводу, которого я ожидал. — Может быть, ты зайдешь позже?
Я ошеломленно уставился на него. Он что, предложил отложить смертельный бой на более подходящее время?
А потом я услышал голос Беллы, надломленный и сердитый, и уже не мог думать ни о чем больше.
— Почему нет? — спрашивала она кого-то. — Мы что, и от Джейкоба держим секреты? Что за новости?
Ее голос был совсем не таким, какой я ожидал услышать. Я попытался вспомнить голоса молодых вампиров, с которыми мы боролись весной, но все, кого я помнил, были способны лишь рычать. Может быть, у тех новообращенных не было способности к речи до той поры, пока они не становились взрослее. Возможно, голоса всех молодых вампиров звучали так же хрипло.
— Джейкоб, пожалуйста, проходи, — голос Беллы стал громче.
Карлайл нахмурился.
Я подумал: а была ли Белла голодна? И прищурился, глядя ему в глаза.
— Прошу прощения, — сказал я доктору, обходя его. Это было не легко — мне пришлось поступиться всеми своими принципами и пойти против всех инстинктов для того, чтобы повернулся спиной к одному из них. Не так уж и невозможно. Если и существовала такая штука, как безопасный вампир, то им был их странно галантный вожак.
Я избегал бы Карлайла, если бы началась борьба. Здесь хватало вампиров, которых можно было убить, даже исключив его.
Я ступил в дом, держась спиной к стене и пробежался взглядом по комнате — все здесь было непривычным. Когда в последний раз я был тут, все было переставлено по другому для вечеринки. То, что казалось таким ярким тогда, сейчас выглядело бледным, включая и шестерых вампиров, стоявших рядом друг с другом у белого дивана. Все они были здесь. Все вместе. Но не это было тем, что парализовало меня, заставив подбирать челюсть с пола.
Это был Эдвард, вернее выражение его лица.
Я видел его озлобленным, высокомерным, и даже когда ему было больно, но то, что я видел сейчас, было настоящей агонией. Полубезумные глаза. Он не просто смотрел на меня, он впивался в меня взглядом, будто кто-то зажег внутри него огонь. Его руки словно когти впивались в обивку дивана.
Я не мог даже наслаждаться его муками. Я думал лишь о том, что послужило причиной такого взгляда, и проследил за направлением его взора, сразу увидел ее, почувствовал ее аромат. Ее теплый, чистый, человеческий аромат.
Белла была наполовину скрыта подлокотником дивана, она лежала, свернувшись калачиком, обхватив руками колени. В течение одной долгой секунды я не мог видеть ничего, кроме того, что она все еще была Беллой, которую я любил, ее кожа — до сих пор была мягкой и нежной, подобная бледному персику, а ее глаза — по прежнему имели тот же самый шоколадно-коричневый оттенок. Мое сердце странно екнуло и пропустило удар. Я не знал, был ли это всего лишь сон, от которого я вскоре очнусь.
И тогда я по-настоящему разглядел ее.
Под глазами пролегли глубокие темные круги, лицо казалось измученным. Кожа выглядела еще бледнее и тоньше, щеки осунулись, скулы сильно выпирали. Волосы, откинутые с лица, свалялись в спутанный грязный узел и несколько прядей прилипли к испарине на лбу и шее. Ее пальцы и запястья казались настолько хрупкими, что становилось страшно.
Она была больна. Очень больна.
Все правда. История, которую Чарли рассказал Билли, не была просто досужей выдумкой. В то время как я смотрел, ее ресницы трепетали над бледно-зеленой кожей.
Белокурая кровопийца — кажется, Розали, склонилась над ней, отрезая от моего взгляда, в странном защитном жесте.
Это было ошибкой. Я знал, что Белла сейчас чувствовала — ее мысли были настолько очевидны (иногда казалось, будто они отпечатаны прямо у нее на лбу) что она могла не посвящать меня в детали дела, что бы я понял в чем суть. Я знал, что Белла не любила Розали. Я видел это на ее лице, когда Белла говорила о ней. И не только то, что она ее не любила. Она боится Розали. Или боялась.
Но сейчас во взгляде Беллы, устремленном на нее, не было ни капли страха. Скорее нечто примирительное или что-то в этом роде. Розали подняла с пола тазик и подставила под подбородок Беллы, ее вырвало.
Эдвард опустился на колени подле Беллы, в глазах по-прежнему была мука, и Розали выставила руку, попросив его воздержаться.
Ничто из этого не имело смысла.
Когда Белла смогла поднять голову, то смущенно улыбнулась мне.
— Прости за это, — прошептала она.
У Эдварда вырвался тихий стон. Его голова опустилась на колени Беллы. Она прикоснулась рукой к его щеке, будто успокаивала его.
Я не осознавал, что придвинулся ближе, до тех пор, пока Розали, зашипев, не возникла между мной и диваном. Она была похожа на телезвезду. Но меня совсем не волновало, что она находится здесь. Она не казалась реальной.
— Роуз, не надо — шепнула Белла. — Все в порядке.
Блондинка убралась с моего пути, хотя, держу пари, не горела желанием. Нахмурившись, она присела у изголовья. Ее оказалось легче игнорировать, чем я мог себе представить.
— Белла, что случилось? — шептал я.
Не думая о своих действиях, я оказался на коленях, рядом с ее… мужем. Он, казалось, не замечал меня, и я лишь бросил на него мимолетный взгляд. Я взял свободную руку Беллы, заключив в своих ладонях. Кожа была ледяной. — Ты в порядке?
Идиотский вопрос. Она молчала.
— Я так рада, что ты пришел повидать меня, Джейкоб, — проговорила она.
Я знал, Эдвард не может читать ее мысли, но казалось, он распознал какое-то значение в этих словах, недоступное мне. Он снова застонал, уткнувшись лицом в ее одеяло, и она погладила его щеку.
— Что это, Белла? — настаивал я, ласково сжимая в руках ее холодные хрупкие пальцы.
Вместо ответа, она окинула взглядом комнату, как будто искала что-то, в ее глазах было и предупреждение и просьба. Шесть пар взволнованных тигриных глаз глядели ей в ответ. Наконец, она обернулась к Розали.
— Поможешь мне встать, Роуз? — спросила она.
Губы Розали приоткрылись, обнажив белоснежные клыки. Она оскалилась в мою сторону так, будто хотела порвать мне горло. Уверен, что так оно и было.
— Роуз, пожалуйста.
Блондинка состроила гримасу, и поглядела на Эдварда, который не сдвинулся ни на дюйм. Она положила руку надежно и крепко на плечи Беллы.
— Нет, — прошептал я, — Не вставай. — Она выглядела такой слабой.
— Я пытаюсь ответить на твой вопрос, — ответила она, и это немного походило на то, как она общалась со мной прежде.
Розали приподняла Беллу с дивана. Эдвард остался на прежнем месте, уткнувшись лицом в подушку. Одеяло упало к ногам Беллы.
Тело Беллы раздулось, подобно странному одутловатому воздушному шару. Это было заметно по тому, как натянулась ее серая выцветшая рубашка, казавшаяся слишком большой для ее рук и плеч. Остальное тело в сравнении выглядело тоненьким и хрупким, будто бы эта выпуклость разрасталась, высасывая его изнутри. Мне понадобилось время, чтобы понять, какая именно часть ее тела настолько изменилась. И не понимал до тех пор, пока она не провела руками по животу, нежным жестом, вверх-вниз, как будто бы качая в колыбели.
Тогда я все понял, но все еще не мог поверить. Я видел ее всего лишь месяц тому назад. Она не могла быть беременна. Просто не могла.
Но все же была.
Я не желал этого видеть, не желал думать об этом. Я не хотел видеть его — в ней. Я не хотел знать, что то, что я ненавидел настолько сильно, пустило свои корни в теле, которое я так любил. Содержимое моего желудка рвануло наружу и я с трудом превозмог тошноту.
Но все было хуже, намного хуже. Ее искаженное тело, кости, выпирающие сквозь кожу. Я мог только предположить, почему она так выглядела — беременна и больна — то, что было в ней, отбирало ее жизнь, чтобы питать свою.
Потому что это был монстр. Подобный его отцу.
Я всегда знал, что он убьет ее.
Эдвард вскинул голову, услышав мои мысли.
Еще секунду мы продолжали оставаться на коленях, а потом он оказался на ногах, возвышаясь надо мной. Его глаза были черными дырами, а круги под ними имели фиолетовый оттенок.
— Снаружи, Джейкоб, — прорычал он.
Я уже был на ногах, глядя теперь на него сверху вниз. Это было то, ради чего я пришел.