За дело боевики взялись живо и профессионально. Их основные силы в количестве двадцати человек расположились по центру, остальные распределились по флангам и слегка выдвинулись вперед.
Когда бандиты приблизились метров до двухсот пятидесяти, Павел спрятал оптику и потянулся к автомату.
– Работаем! – скомандовал он и выпустил прицельную очередь по самой плотной группе.
Кто-то из парней стрелял из гранатомета, выпускал последние заряды, имеющиеся в запасе. Остальные огрызались короткими прицельными очередями.
– Лихачев, возьми двоих ребят и попытайся обойти их слева, по лощинке!
– А ты-то с кем останешься?! Да и не выйдет это, Паша. Там уже духи!
– Да, вижу, – буркнул Новиков, направляя дымящийся ствол левее, к неглубокой складке.
«Вал» выплюнул три последние пули и замолчал.
Подполковник зашарил рукой по «лифчику», приговаривая:
– Нам бы и вправду часок продержаться! Всего-навсего шестьдесят минуток, и все будет путем!
Пустой магазин поскакал по камням, а звонкий стук потонул в грохоте стрельбы. Отработанным движением Павел вогнал в гнездо полный рожок, передернул затвор.
Пули щелкали по камням, вышибали из них жесткие, острые брызги. Они больно жалили открытые части тела Павла, лицо или ладони, порой рассекали кожу до крови.
Патронов для «Вала» было не так уж много. Новиков и его парни давно научились экономить боеприпасы, вести огонь одиночными выстрелами или короткими прицельными очередями. Даже если в руках бойца был «калаш» с пулеметным магазином емкостью сорок пять патронов, то злоупотреблять непрерывной стрельбой не стоило. Сорок пять патронов – это четыре с половиной секунды оргазма. А что дальше?
Вот и приходилось Новикову быть экономным. Иногда он и вовсе откладывал «Вал» и метал гранаты левой рукой. Правая сильно распухла, пальцы слушались плохо.
– Андреев на связи! – доложил Славка.
– Чего хочет?
– Спрашивает, как у нас дела, долго ли продержимся.
Павлу сейчас сложно было оценить результаты этого оборонительного боя. Временами ему казалось, что половину наступавшего отряда удалось положить. Иногда у него создавалось впечатление, будто число боевиков возросло. Наверное, это происходило из-за того, что позиция духов была растянута в полукольцо.
– Как у нас дела?.. Хреново, – ответил Павел. – Скажи, что минут двадцать мы продержимся. Но пусть поторопит летунов!
– Продержимся минут двадцать! Боевиков много, у нас уже есть потери, – прокричал в микрофон капитан. – Поторопите авиаторов! Как поняли?
В тяжелые мгновения жизни Павел всегда вспоминал мудрую немецкую пословицу: «Если ты стоишь по горло в дерьме, то негоже опускать голову». Но сейчас и она не помогала.
Давний друг, занимавший позицию метрах в пяти, не унимался:
– Когда летуны обещали появиться?
– Скоро, Вовка. Держись! – проговорил командир группы и опять коротко нажал на спусковой крючок.
– Думаешь, дождемся? Смотри, сколько козлов бородатых навалилось!
– Хотелось бы надеяться, – крикнул Новиков и тихо добавил: – Других вариантов я один черт не вижу.
Вертушки должны были подойти и поддержать спецназовцев с воздуха еще минут десять назад, но почему-то задерживались. Во время боевых действий частенько происходят накладки, неувязки, нестыковки. Конечно же, допускаются просчеты. Иногда плевые, позже вызывающие всеобщий смех. Но такие ляпы, как сегодняшний, обходятся слишком уж дорого. Порой их цена выражается в нескольких десятках молодых жизней.
Вот они, эти ребята, все тут. Кто-то из парней контужен, кто-то ранен. А долбани «крокодилы» своими НУРСами на двадцать минут раньше – все повернулось бы иначе.
Лихачев заметно нервничал. Этот подвижный смуглолицый мужик, тридцати лет от роду, частенько отвлекался от целей и придирчиво оглядывал позиции других бойцов. При этом он что-то подсказывал, отдавал четкие команды. Парни знали свое дело и вполне могли обойтись без его ценных указаний, но нервозность майора понимали. У них самих на лицах было написано недоумение. Мол, где же обещанная подмога в виде вертушек?
Банда, навалившаяся на спецназовцев со стороны Эль-Мара, имела ощутимый численный перевес. Изначально отряд Новикова насчитывал семерых бойцов, а боевиков было не менее сорока.
До поры бойцов выручала выгодная позиция в лесочке на возвышенности, которую они успели занять буквально за пять минут до подхода неприятеля. Помогала им и отменная выучка, редкая даже для профессиональных воинов. Но даже металл выдерживает нагрузки лишь до определенного момента. Потом он ломается. Боевиков было значительно больше. Наличие у них пулеметов и парочки гранатометов добавляло парням подполковника Новикова головной боли.
Пока летуны где-то блудили, время работало на банду. Спецназовцев уже не спасали ни позиция, ни выучка, ни первоклассная экипировка с навороченным современным оружием и увеличенным боекомплектом.
«Да, не наше это дело – заниматься сдерживанием вражеских сил до подхода авиации, – подумал Новиков и сплюнул песок, попавший в рот. – Опять где-то и у кого-то случилась неприятная накладка. Точнее сказать, две. Банду в этом районе никто не ждал, а летчики вылетели с базы слишком поздно. В итоге прореху, образовавшуюся в лесочке на склоне горы, приходится затыкать моей малочисленной группе».
Сквозь грохот боя опять послышался призывный сигнал рации. Капитан Кудин на минуту оставил позицию меж двух толстых стволов деревьев, подобрался к станции, спрятанной в каменном распадке, и схватил гарнитуру.
– Паша, вертушки на подходе! Просят уточнить наши координаты и расположение банды для ракетного удара, – обрадованно крикнул он.
– Какое, к черту, расположение?! – прервав стрельбу, заявил Новиков. – Быстрее передавай наши координаты. Духи со всех сторон! Пусть сюда же и лупят. Не промахнутся!..
Боевики подошли к спецназовцам настолько близко, что стали различимы довольные улыбки на смуглых бородатых лицах. Они предвкушали скорую победу, поймали кураж и выкрикивали религиозные лозунги.
Во время командировок в горячие точки Павлу приходилось сталкиваться с разными боевиками. Они были трусоватыми и нерешительными, отчаянно смелыми и грамотными в военном отношении. Но один общий момент в тактике воинов Аллаха Новиков усвоил давно и твердо. Ни один полевой командир не станет стучаться лбом в непробиваемую стену. Все они с явным удовольствием бросаются на ослабленную добычу, без особого энтузиазма дерутся с равным противником и никогда не лезут на рожон, если враг им явно не по зубам.
Банда, пытавшаяся окружить лесочек, зеленевший на склоне холма, действовала строго по этому принципу. Боевики не догадывались о том, что их противники скоро получат помощь с воздуха, и настойчиво штурмовали малочисленную группу спецназа.
«Чувствуют свою силу, упыри, – вытирая рукавом пересохшие губы, сокрушался Павел. – Значит, их много. Или же они уверены в том, что нас мало».
Бандиты окучивали склон плотным огнем. Бойцы группы Новикова огрызались одиночными выстрелами. Они не наносили противнику существенного ущерба, всего лишь не дозволяли ему приблизиться слишком быстро. Но тем самым спецназовцы выполняли задачу, главную в данный момент: протянуть время до подхода спасительных вертушек.
Наконец-то поле боя накрыла лавина гула авиационных двигателей. Пара «крокодилов» и транспортная «восьмерка» появились с юго-запада. «Ми-24» сразу легли на боевой курс и с километровой дистанции дали залп по склону.
Их атака повергла боевиков в шок. В пылу осады они слишком поздно услышали нараставший гул. После первых же взрывов неуправляемых ракет бандиты начали поспешно отступать к подножию холма. Там «крокодилы» дружно накрыли их повторной атакой.
Из сорока человек в живых осталось никак не более десятка. Они побросали оружие и стремительно отступали к ближайшему ущелью. Только там бандиты могли как-то укрыться от смертоносных ракет, выпускаемых с русских вертолетов.
Можно сказать, что спецназовцам повезло. Во время первого залпа они распластались за грудами камней. Новиков откатился в какой-то приямок.
Вертолетчики накрыли место боя полностью, как им и было приказано. Они не разбирали, где чьи позиции. НУРСы с противным шипящим звуком вспарывали воздух и врезались в каменистую почву опушки леса, живописно раскинувшегося на склоне холма. Взрывы гремели, не переставая, сменяя друг друга. «Крокодилы» делали один заход за другим.
Парни прятались меж валунов, за толстыми деревьями, в складках местности и уж не думали о банде, не заботились о продолжении боя. Одна только мысль пульсировала в голове у каждого: уцелеть, не погибнуть от своего же ракетного удара.
Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Павел лежал, прикрывая руками затылок. Около минуты он вслушивался в удалявшийся гул и гадал, чем же сейчас заняты пилоты. Они готовятся к очередному заходу или намерены выполнить посадку, чтоб забрать группу?
Скоро гул снова стал нарастать. Пара «Ми-24» прошла низко над холмом. Залпа не последовало. Стало быть, зачистка банды закончена.
Новиков приподнял голову, осмотрелся, сел, подтащил к себе автомат, смахнул с него пыль. От множества воронок поднимался сизый дым. Всюду лежали изувеченные тела духов.
Подполковник вздохнул, протер линзы бинокля и осмотрел подножие холма. Жалкие остатки банды отходили к ущелью. Боевики, бегущие последними, трусливо оглядывались. Они даже не помышляли стрелять.
Командир группы опустил бинокль и огляделся по сторонам. Рядом копошились, поднимались, отряхивались от пыли и листвы его ребята.
– И то дело, – пробормотал подполковник, похлопывая ладонями по заложенным ушам.
– Паша, «крокодилы» продолжают накручивать виражи, а «восьмерка» заходит на посадку перед склоном, – сказал Лихачев, который, заметно прихрамывая, подошел к Новикову. – Кажись, это за нами.
– Тебя еще и в ногу задело?
– Нет, об камень долбанулся.
– Что с нашими? – глухо спросил Новиков. – Все живы?
– Вроде все. Лапина здорово зацепило. Кость бедра задета. У Горбенко сквозное в ключицу.
– Опять Толе не повезло.
– Не говори. Только вылечился.
– А где Славка?
– Не знаю. – Майор завертел головой.
– В последний раз я видел его около радиостанции.
Славу Кудина они нашли у каменного распадка. Он неподвижно лежал между двух валунов, закрывая своим телом рацию. Совсем рядом, буквально в пяти шагах, зияла воронка от разрыва неуправляемой ракеты. Вероятно, огромный камень спас Кудина от осколков, но не уберег от сильнейшей контузии. Глаза Славки были открыты, из ушей текла кровь.
Павел подбежал к нему, присел рядом, нащупал запястье. Вена, возле которой красовалась витиеватая татуировка с именем, слабо подрагивала, пульсировала.
Да, Кудин был жив и даже слегка шевельнулся, почувствовав прикосновение товарища.
Глава девятая Сирия, район Сабара – авиабаза Хмеймим
«Ми-8» опускался на относительно ровную площадку у подножия холма. Он поднял огромное облако желтоватой пыли, чуть повисел, разгоняя его, затем плавно коснулся колесами земли.
– Володя, подтяни-ка сюда народ, – попросил Павел.
Заместитель прокричал приказ собраться возле командира.
Новиков смачно выплюнул каменное крошево, хрустевшие на зубах, и сказал:
– Значит, так, бойцы. Духи отсюда ушли, но на всякий случай всем надо поглядывать в сторону ближайшего ущелья. Приступаем к эвакуации. Двое потащат до площадки Семена Лапина – он тяжелый. Один несет рацию и помогает Толе Горбенко. А я как-нибудь управлюсь со Славкой. Спускаемся все вместе и по возможности быстро. Вопросы?
– Все ясно, командир, – отозвался понятливый снайпер.
– Вот и ладненько. И повнимательнее! Я не знаю, что сейчас на уме у озлобленных духов.
Спецназовцы собрали оружие, снаряжение и двинулись вниз.
«Крокодилы» продолжали кружить вокруг холма, готовые в любой миг снова обрушить шквал ракет и пулеметный огонь на бандитов, если те опять полезут в атаку. Внизу в ожидании спецназовцев молотил лопастями транспортный вертолет.
Тот самый километр от позиции до ровной площадки, который часом ранее спецназовцы, относительно свежие, преодолели за десять минут, теперь показался им чудовищно длинной дистанцией. Два бойца тащили Лапина с наскоро перебинтованным бедром и жгутом, наложенным выше раны. Лихачев нес рацию и вел Горбенко, качавшегося от потери крови. Новиков взвалил на спину Славу Кудина и вышагивал следом.
Скоро Славка пришел в сознание и даже пытался перебирать вялыми, ослабевшими ногами.
– Да лежи ты смирно, помощник! – проворчал подполковник, вытирая рукавом взмокший лоб.
Тот в ответ промычал что-то нечленораздельное.
– Хорошо тебя приложило! Вечно ты, Славуся, оказываешься не там, где надо. Ничего, парень, потерпи. Отлежишься денек-другой, и все будет путем. Держись, братишка. А я сегодня же напьюсь в зюзю. Даю честное слово офицера!
Братишка все равно ничего не слышал. Изредка он издавал странные звуки, сути которых командир не понимал. Славке определенно было хреново, но по спецназовской привычке он все равно ощупывал свободной рукой пространство вокруг себя, пытаясь отыскать оружие, которого у него сейчас не было.
На середине дистанции к спецназовцам подоспел бортовой техник с «Ми-8» и помог Новикову нести контуженного Кудина. Благодаря этому скорость передвижения увеличилась.
Триста метров. Двести. Сто.
Наконец-то группа подошла к вертолету.
Павел встал сбоку от трапа и помогал бойцам загружать внутрь раненых товарищей. Сам он забрался в кабину последним.
Бортовой техник проконтролировал загрузку и размещение пассажиров, убрал трап, закрыл дверцу и уселся на свое рабочее место, откидное сиденье, расположенное между двух пилотских кресел.
Вертушка снова подняла облако пыли, оторвалась от земли, наклонила нос и начала набирать скорость.
Спустя минуту все три машины летели на предельной малой высоте, огибая рельеф и выдерживая курс на российскую авиационную базу Хмеймим. Впереди следовала «восьмерка». «Ми-24» держались чуть сзади и прикрывали ее.
В чреве транспортной «восьмерки» находилась почти вся группа подполковника Новикова. Камуфляж бойцов был пыльным, рваным и перепачканным кровью. Их лица перекосились от усталости, но были весьма довольными.
Павел не курил уже давным-давно, а тут ему радости захотелось не только подымить, но и выпить. Он попросил сигарету у снайпера.
Тот полез в глубокий карман и заявил:
– Держи.
Устинов тотчас щелкнул перед лицом командира зажигалкой.
– Сервис элитный, прямо как в дорогом ресторане, – сказал Новиков и с удовольствием затянулся дымом.
– Пока еще нет. А вот теперь как в ресторане. – Снайпер хохотнул и протянул подполковнику плоскую фляжку.
– Что в ней?
– Спирт.
Такие фляжки в командировки брали с собой почти все. С водкой, коньяком или спиртом. Небольшие дозы алкоголя здорово помогали людям расслабить мышцы и нервную систему.
Павел сделал два больших глотка. Говорить в этот момент ему не хотелось. Только пить, не закусывая.
– Ребята, примите и вы. Сразу полегчает, – прогудел Устинов, передавая фляжку дальше. – Мы русские, парни. Это такие люди, у которых глубина души измеряется в литрах.
Прапорщик Лапин получил пулевое ранение в бедро и лежал на брезентовых чехлах, расстеленных на полу кабины. Тугой резиновый жгут помог остановить кровотечение, укол обезболивающего тоже сделал свое дело, и Семен чувствовал себя относительно неплохо.
Пулеметчик сидел у правого борта, напротив дополнительного топливного бака. Толя был настоящим мужиком и физических страданий от боли никогда не показывал. Его сквозное ранение товарищи успели обработать. Великан Горбенко по привычке обнимал пулемет и дремал.
Славка Кудин тоже понемногу приходил в себя. Он лежал на спине в проходе рядом с Горбенко. Двигался пока плохо, но на слова и жесты начал реагировать. В последнее время ему жутко везло на ранения. Едва ли не каждая вторая командировка заканчивалась госпиталем. То пуля, то осколок, то контузия. Месяцев пять назад он вернулся из специализированной клиники, где добрые доктора по частям собирали его правое бедро. Парень отгулял отпуск, прошел медкомиссию и снова встал в строй.
Вообще-то по поводу не везет – это еще большой вопрос. Если бы Славке действительно не везло, то его давно уже не было бы на этом свете. Ведь в спецназе не зря поговаривали: «Где заканчивается удача, там начинается кладбище». А он жив по сей день. К тому же отличается хорошим аппетитом, особенно на молоденьких фигуристых баб.
«Ничего, ребята оклемаются, – вздыхал Павел. – Это не первое и, к сожалению, не последнее ранение. Семен с Толиком с месяц проведут в госпитале, затем отправятся в отпуск. Вернутся абсолютно здоровыми. Со Славкой дело обстоит сложнее. Контузия – опасная штука. Хорошо, если у него легкая форма. А если тяжелая, то последствия могут быть отвратительными. От временной потери слуха, зрения и речи до серьезных нарушений психической деятельности. Иногда это заканчивается полным параличом. Ладно, будем надеяться на лучшее».
Первые минут десять полета никто из бойцов, не считая снайпера, не произнес ни слова. Все восстанавливали дыхание и тихо радовались по поводу такого вот чудесного спасения.
Потом Павел поднялся, зашел к пилотам, тронул бортового техника за плечо и спросил:
– Сколько до базы?
– Минут двадцать осталось, – крикнул тот.
– Не забудьте запросить машину с медиками.
– Уже запросили. Они вас встретят.
Подполковник возвратился на свое место, слегка развернулся и стал смотреть в круглый иллюминатор. Он не переставал удивляться тому, насколько финал этой операции был похож на итог предыдущей сирийской командировки. Такой же затяжной бой на горной гряде, появление долгожданных вертушек и спешная эвакуация.