– Ну, и как? – печально интересуюсь я. – Раскололась перед тобой Бэла?
– Она действительно наплевала на обещание молчать, данное Старцеву, и рассказала мне много ценного, – кивает Костя. – Что доктор посулил ей полное, навсегда, избавление от лишнего веса. Однако это будет не простое кодирование, а некий его совершенно новый авторский метод. Он, этот метод, требует длительной и тщательной подготовки – но они со Старцевым вроде бы почти на финише. И уже назавтра на очередном сеансе тот обещает изменить ее жизнь раз и навсегда... Конечно, после такого мне ничего не оставалось, как договориться с Бэлой о новом свидании – однако на следующий день она мне сообщила, что доктор Старцев отказался с ней работать. Под смехотворным предлогом, будто она изменила ему со мной! Я сразу понял: Старцев не способен на такое чувство, как ревность, в принципе, это всего лишь предлог... Но что случилось на самом деле – мне неизвестно. И получается, что я только зря обидел, зря влюбил в себя бедную девочку, тайна так и осталась неразгаданной. Может быть, доктор еще передумает? И все же проведет с Бэлой пресловутый сеанс? Однако на следующий день я вижу: обиделся Старцев или нет, он действительно ее теперь полностью игнорирует. И обхаживает новую пациентку санатория – Катю Карелину... Неужели мне опять начинать все сначала?.. Но потом мне везет. Ты неожиданно рассказываешь про завещание твоей погибшей толстушки и про то задание, что тебе дал вдовец. А Бэла – очень кстати – набрасывается на меня со своими обвинениями. Помнишь, она кричала, будто я охочусь за ее состоянием? И якобы бросил ее, когда узнал, что у нее нет ни гроша? В тот момент для меня все стало на свои места. Справки о ее финансах, как ты понимаешь, наводил вовсе не я. А если не я – то кто? Тем более Бэла утверждала, что ее деньгами интересовались именно отсюда, из санатория? Она ведь, кроме Старцева, ни с кем здесь больше не общалась. Вот я и подумал: Георгий Семенович, видимо, знал, что у Бэлы очень богатый и влиятельный отец – следовательно, надеялся на ее богатство. И собирался обработать ее по той же схеме, что и твою Елену Ивановну: сначала завещание, потом – смерть. Но перед финальным кодированием все же собрал более подробные сведения. Выяснил, что лично у Бэлы никаких денег нет, ничего ему завещать она не может. И тогда просто выбросил ее за борт. А когда девочка потребовала объяснений, наплел ей, будто приревновал ко мне...
– Я по-прежнему не знал, – продолжал Костя, – какими методами действует Старцев. Каким образом он вынуждает женщин завещать ему свои богатства, и почему они потом умирают. Но в одном сомнений не было: возможности Георгия Семеновича действительно феноменальны. Мне удалось выяснить: твоя толстушка была не единственной, кто безвозмездно передал ему все свои средства. Таких женщин оказалось минимум трое. И все они практически на следующий день после того, как написали завещание, погибли. При загадочных обстоятельствах – однако причиной смертей во всех случаях стал обычный инфаркт, ни ядов, ни иных препаратов при вскрытии обнаружено не было... Я уже не сомневался: Старцевым нужно заниматься вплотную, поместить его в одну из принадлежащих нашей организации лабораторий, исследовать его возможности... Рассказать подробней, увы, я не имею права... Я уже обдумывал, как буду писать рапорт начальству, когда меня вдруг вызвал мой здешний шеф, Арсений Арсеньевич. И обвинил в том, что я – начальник отдела кадров! – привел в его санаторий крысу. Он имел в виду тебя, Лиля... Я попытался убедить его не трогать тебя, однако этот, как ты его окрестила, карлик, был неумолим. И потребовал, чтобы я присутствовал при их с тобой расправе. Отказаться я не мог. Да и глупо было отказываться. Не будь я тогда в подвале – точно не смог бы защитить тебя... Но и выдавать себя я не имел права. Однако мне пришло в голову обратить планы злодеев в свою – в нашу с тобой, Лиля! – пользу. Да, мне тяжело было смотреть на твои – и Машины – мучения. Но, если бы ситуация приняла совсем уж угрожающий оборот, я обязательно бы вмешался. К тому же я подумал: не удастся ли в экстремальной обстановке вырвать у преступников признание?.. Несколько капель особого препарата, влитого в чай, отлично развязывает языки...
– Ах, вон оно что! – вскричала я. – А я-то никак не могла понять, с чего это директор вдруг разоткровенничался! Решила, что он нас с Машкой обязательно убьет – раз все рассказывает!
– Нет, – снисходительно молвил Костя. – Убивать вас ему было ни к чему. Арсению Арсеньевичу под действием моего лекарства просто неудержимо захотелось похвастаться. Перед кем угодно. И его признание наконец полностью прояснило мне открытие Старцева, свело все догадки и предположения в единое целое... Схема, по которой действовал Старцев, состояла из двух этапов. Помнишь, карлик говорил про прививку альтруизма? Ее доктор применял на первом этапе. Он вводил женщинам изобретенный им препарат, полностью парализующий волю. Человек после укола выглядит вполне дееспособным и адекватным – однако при этом послушно выполняет любой отданный ему приказ. Итак, сначала Старцев делал своим жертвам инъекцию изобретенного им лекарства... Под его воздействием те послушно подписывали все необходимые документы... Но это была лишь половина дела. Потому что, когда действие «прививки» кончается, ты приходишь в себя, ужасаешься тому, что натворил и, конечно же, отзываешь завещание... И чтобы этого не произошло, Старцев дальше на полную мощь включал свой талант гипнотизера. Внедрял в голову несчастной женщины команду на самоуничтожение... И мозг просто приказывал сердцу: остановись.
– Такого не бывает, – пробормотала я.
– Бывает – но не со всеми. С сильными уверенными в себе – нет, – кивнул Костя. – Ни я, ни ты не поддались бы такому воздействию. Старцев проводил тщательную селекцию. Выбирал богатых, но несчастных. Таких, как твоя толстушка Елена Ивановна. Она ведь, несмотря на все свои миллионы, очень неуверенный в себе человек. Или взять Бэлу – просто сгусток всех возможных комплексов. Ей на самом деле очень повезло, что денег у нее нет. Пусть бедная – зато живая.
– Послушай, – задумчиво произнесла я, – ведь на сеансы к Старцеву ходили десятки, нет, сотни клиенток! И Катюха, и Ангелина, и другие – он их всех, что ли, зомбировал?
– Конечно, нет, – покачал головой Костя. – Я уже говорил тебе: многие его чарам элементарно не поддавались. Да у него и не было такой задачи: обязательно разорить и уничтожить ВСЕХ своих пациенток. Со многими он действительно работал как талантливый психотерапевт. Помогал избавиться от лишнего веса, внушал уверенность в себе. Помимо прочего, ему важно было создать себе репутацию доктора, который гарантированно поможет. И, благодаря этому, заманить на свои сеансы как можно больше клиенток. А среди них, верил он, обязательно найдется очередная Елена Ивановна – богатая, но слабовольная и несчастная. Та, на чьих бедах можно озолотиться.
– Старцев – преступник... – пробормотала я. – Просто не верится...
Костя продолжал:
– Преступник не он один. Схему ограбления и убийства разработал как раз не Старцев – а твой любимый карлик, Арсений Арсеньевич. Тот ведь давний приятель Георгия Семеновича. Ему Старцев как раз и похвастался изобретенной им прививкой альтруизма... и тем, что он владеет техниками гипноза, способными убить человека... Именно в голове этого, как ты говоришь, злого карлика родилась идея. Это он предложил Старцеву перебраться в подведомственный ему санаторий, помогал выбирать среди отдыхающих дамочек богатых и легко поддающихся гипнозу... Вызывал нотариуса и принимал все меры, чтобы смерть пациенток выглядела несчастным случаем... Так что его болтовня тогда в подвале оказалась как нельзя кстати. Тем более что я записал его пламенную речь на диктофон.
– Разве диктофонная запись может служить доказательством? – блеснула я познаниями.
– Для суда нет, – пожал плечами Константин. – Но для тех, кому Арсений Арсеньевич причинил зло, – запросто.
У меня мелькнула смутная догадка:
– Ты кого имеешь в виду?
– Мужа твоей толстушки, – спокойно ответил Костя. – Дмитрия Мироновича Тулякова. Вчера, прежде чем отправиться в особняк на помощь к тебе, я передал ему кассету. Дмитрия Мироновича она весьма впечатлила. Так что дни нашего карлика, думаю, сочтены. И кстати вот. – Костя протянул мне довольно пухлый конверт: – Это тебе от него.
Я заглянула внутрь. Конверт был полон восхитительно новых стодолларовых купюр. Я почувствовала, как по моему лицу расплывается счастливая улыбка. Костя улыбнулся в ответ:
– Дмитрий Миронович сказал, что можно не пересчитывать. Там пятнадцать тысяч, как вы с ним договаривались.
И добавил с нотками уважения в голосе:
– Ты молодец, Лиля. Умеешь устраиваться. Не только за себя отомстила, но еще и денег заработала!
– Подожди... – прошептала я и отложила конверт. – Получается, ты просто сдал одного бандита другому?
– Ну да. Пусть сами между собой разбираются, – беспечно хмыкнул Костя.
– Но ты же уверял меня, что работаешь на серьезную организацию? КГБ, ФСБ или как вы там называетесь?
Константин вновь посерьезнел:
– Мою организацию Арсений Арсеньевич не интересует. Думаю, и ФСБ – тоже. Кому он нужен? Просто мелкий жулик, решивший подзаработать на открытии Старцева...
– Но разве Димусик... он не будет мстить и Старцеву тоже?
– Пусть попробует, – усмехнулся Константин. – Только Старцева он не найдет. Никогда.
И добавил:
– Лиля, я уже говорил, что не могу рассказать тебе всего. Старцев больше никогда не появится в «Ариадне». Как и в Москве, и в прочих мировых столицах. Теперь, когда мы знаем о возможностях доктора – и о его преступлениях тоже, – он принадлежит нам. Что с ним будет дальше – решать не мне. Будет ли он, красиво говоря, служить своим талантом на пользу родине и искупать совершенные им преступления? Или понесет за свои деяния заслуженное наказание? Этого я не знаю. И не узнаю никогда. Моя задача была его нейтрализовать. Я ее выполнил. Поэтому для меня дело закрыто.
Он победительно взглянул на меня.
– Что ж, Костя... – саркастически протянула я. – Ты молодец. Я тебя поздравляю. Ты блистательно выполнил свою миссию. Цель достигнута, жертв нет.
В его глазах мелькнула обида – он, кажется, ждал от меня искреннего восхищения. А я продолжала:
– Ты победитель, ты на коне. А то, что ты меня будто оплевал – такая мелочь. – В моем голосе зазвенели слезы, и я добавила: – Я ведь тебе верила, да что там – любила тебя! А ты меня просто использовал...
Его глаза сверкнули:
– Да, Лиля, скрывать не буду: я тебя использовал. И часть добытой тобой информации оказалась просто бесценной. Но ты, прежде чем обвинять, подумай вот о чем: после той сцены в подвале, когда у меня в руках уже было признание карлика, я ведь мог просто уехать. А ты – выпутывайся из своих проблем, как знаешь. Скажу тебе больше: мое начальство мне именно это и приказало сделать. Брать Старцева – забота не моя, это сделали другие, лично мне следовало немедленно покинуть «Ариадну». Однако я на свой страх и риск остался. Только ради тебя.
– Да зачем ты мне был нужен?! – в запальчивости выкрикнула я. – И без тебя бы прекрасно справилась!
– Тебе вообще не надо было затевать эту авантюру с похищением, – строго сказал Костя.
– Но ведь она удалась!
– Потому что тебе помог я.
– Говорю: я бы все сделала и сама!
– Сама! – усмехнулся Константин. – Мне нравятся самостоятельные женщины, но не до такой же степени!
– До какой «такой»?
– Чтобы врываться в охраняемый особняк и бить телохранителей нунчаками.
– А что мне оставалось делать? Что оставалось думать после той разборки в подвале? Я не сомневалась: ты мой враг. Больше помочь мне было некому. Один человек обещал (я вздохнула, вспомнив про предавшего меня Рычкова), да, видно, в последний момент испугался.
Костя будто мои мысли читал.
– Ты про своего престарелого ухажера? Нет, он не струсил. С ним несчастье случилось. Его вчера утром с инфарктом увезли.
– Что-о?
– Дело там, похоже, серьезное, – вздохнул Костя. – И ты своего воздыхателя не ругай. Он себя проявил настоящим джентльменом. Перед тем, как отправиться в больницу, потребовал меня. Настоял о разговоре один на один. И рассказал мне все о вашей с ним затее.
– Но почему – тебе?
– Он сказал: я давно вижу, что Лиля вам небезразлична. И поэтому, мол, ваш – то есть мой! – долг вытащить ее – то есть тебя – из беды.
– Бедный Петр Архипович... – прошептала я.
– Не переживай, он оклемается, – довольно равнодушно произнес Константин.
– Да что тебе до него? – горько воскликнула я. – Умрет какой-то жалкий старый охранник, не умрет – такая мелочь!
– Не надо так говорить, Лиля, – посуровел Костя.
Но меня уже понесло:
– Да тебе на всех плевать! Я-то ничего, сильная, я выдержу – а что будет с этой несчастной девчонкой, с Бэлой?! Какими глазами она на тебя смотрела! Ты ж для нее всем был, она тебя больше жизни любила! А ты ее растоптал и выбросил. Как ей теперь с этим жить?!
– Ох, Лиля, Лиля, – задумчиво произнес Костя. – Интересно же ты рассуждаешь...
– Ты просто сволочь, Костя! И абсолютно бездушный человек.
А он, будто не слыша моих обвинений, проговорил:
– Знаешь, меня всегда удивляла навязчивая идея, поразившая практически все женские головки. Все вы – каждая из вас! – мечтаете встретить принца. Каким там он должен быть? Красивым, сильным, благородным, любящим... Что еще? «Чтоб не пил, не курил, чтоб зарплату отдавал, тещу мамой называл...»
– Да уж, например, ты – принц из принцев, – саркастически произнесла я.
Константин вновь не обратил на мои слова ни малейшего внимания и гнул свое:
– Но почему-то ни одна из прекрасных дам – в том числе и ты, Лиля, – никогда не задаст себе вопроса: «А достойна ли я своего принца? Я-то сама чем заслужила – умного, красивого, любящего и богатого?»
– Знаешь, Костя, – тихо сказала я. – Может, я и не принцесса. Но, в отличие от тебя, никого в своей жизни не предавала.
– Ой ли? – Он лукаво взглянул на меня. – Я, конечно, не вполне осведомлен о твоей жизни в Кирсановке, но о твоих подвигах здесь, в «Ариадне», в курсе. Не ты ли подставила Марьяну, обвинила ее в краже драгоценностей? Не ты ли сдала Старцеву Бэлу – рассказала тому, что она вместо свидания с ним провела вечер со мной? Молчу уже про всякие мелочи, тоже недостойные принцесс. Разве особы королевской крови в окна чужих номеров заглядывают?
Слышать его укоры было неприятно, но я лишь огрызнулась:
– Да ладно, Костя. В сравнении с твоим предательством – это мелочи...
– Не согласен, – покачал он головой. – Предательство – категория относительная, его линейкой не измеришь.
– Слушай, зачем тебе это надо? Обязательно меня принизить? – взглянула я на него.
– Сейчас поймешь, – хмыкнул он. И продолжал разливаться: – Раз уж мы пришли к обоюдному выводу, что ты – не принцесса, а я – не принц, я хотел тебя спросить... – Ты согласна поехать со мной в Москву?
Я обалдело вымолвила:
– Что?..
– Я ведь уже предлагал тебе это, – улыбнулся он. – Давно предлагал, помнишь?
Я потихоньку пришла в себя и кивнула:
– Ага, сначала предложил. А потом сразу же попросил, чтобы я вытягивала информацию из Старцева...
Но смутить Костю оказалось совсем не просто. Он лишь хмыкнул:
– Ну, а сейчас предлагаю тебе поехать в столицу без всяких дополнительных оговорок и условий.
Он полыхнул в мою сторону своими пронзительными синими глазами и добавил:
– Ты потрясающая женщина, Лиля.
Я хотела повторить, что больше не желаю иметь с ним ничего общего, однако слова замерли у меня на губах.
А Костя закрыл мне рот поцелуем.
* * *Проснулись мы поздно.
Максимушка к тому времени уже встал, но – что за чудо-ребенок! – не трогал нас и спокойненько смотрел в другой комнате мультики по телевизору.
Позавтракали мы все втроем в гостиной – запасливый Костя с вечера закупил, оказывается, йогурты и мюсли. Я волновалась: как поладят мои мужчины. Пока они держали вежливый нейтралитет, присматривались друг к другу. Попить кофе мы решили в буфете и справились с завтраком быстро, но Костя настоял, чтобы мы не торопились, а посмотрели выпуск областных новостей.
В самом начале после сообщения о совещании у губернатора запустили сюжет, которого Костя, видимо, ждал. На экране вдруг мелькнул въезд в наш санаторий, потом парк, административный корпус. Константин сделал звук громче. Я увидела у входа в корпус машины милиции и «Скорой помощи». Чье-то тело пронесли на носилках в наглухо закрытом черном мешке.
А дикторша за кадром вещала:
– Вчера вечером было совершено разбойное нападение на санаторий «Ариадна», что в Кирсановском районе. Элитное медучреждение атаковали около десяти часов вечера. Нападавшие, вооруженные пистолетами – по некоторым данным, их было до пяти человек, – обезоружили санаторскую охрану и проникли на территорию. Затем они ворвались в административный корпус. Неизвестно, какова была конечная цель преступников, однако в результате их нападения погибло два человека. Первой жертвой стал охранник Игорь Воробьев...
– Палач! – ахнула я.
– ...Вторым от руки бандитов пал директор санатория Арсений Арсеньевич Булыгин. Как сообщили в администрации санатория, преступники ничего не похитили. Ввиду особой тяжести преступления дело передано в областной следственный комитет. Как заявил нам следователь по особо важным делам Николай Модянов, принявший дело к производству, основных версий две: первая – криминальные разборки, борьба за передел сфер влияния; вторая – нападение совершила банда наркоманов, искавшая в санатории смертоносное зелье...
Костя сделал звук потише.
– Ма, это здесь ты работаешь? – вдруг спросил Максимка, кивая на экран.